― Маляров было двое, и они вернулись в Новую Зеландию три месяца назад, ― сказала Энн, когда, наконец, перезвонила девушке.
― Ох.
Карли минуту помолчала. Было утро понедельника, Карли провела выходные, проверяя сообщения, беспокоясь о маляре с ключом, надеясь, что это был один из них и что полиция найдет доказательства и арестует его. Желая, чтобы он не воспользовался ключом снова, прежде чем его арестуют.
― Что насчет риелтора?
― Это большое агентство. Мы все еще опрашиваем людей.
Карли наблюдала, как машина заезжает на место напротив. Водитель был одним из учеников в ее классе. Они оба теперь опоздали на три минуты. Он вышел из машины и пошел быстрой походкой. Карли оставалась, где была.
― Что насчет Говарда Хелиера? У него был ключ месяцами.
― Вы сказали, он вернул его.
― Он мог сделать дубликат.
Энн сделала паузу.
― Ваша тень выглядела как он?
Карли услышала скептические нотки в словах про тень и почувствовала, как ее лицо обдало жаром.
― Я… не знаю.
Говард имел мужскую фигуру и был худощав, но она не станет это произносить вслух.
― Что насчет отпечатков пальцев? Есть результаты?
― Мы еще ждем.
― Даже первые?
Прошло почти две недели.
― Я собираюсь вернуться к этому позже, Карли.
Это не было «я все выясню». Это прозвучало как «Я не хочу обсуждать это сейчас».
А Карли уже бесила нехватка подробностей. Если Энн Лонг думает, что это остановит ее беспокойство, она ошибалась.
― Когда?
― Когда будет, о чем говорить.
― Я..
― Я буду на связи, Карли.
― Но…
Соединение прервалось.
― Да пошла ты тоже нахер.
Карли бросила трубку на пассажирское сиденье. Не маляры, но вероятно супервайзер ее здания, сосед или кто-то из агентства по недвижимости, с которыми все никак не наговорятся в полиции. Дерьмо. Она хотела, чтобы все это закончилось, желала спать по ночам. По крайней мере, получить информацию, которая развеет ее беспокойство, а не поднимет на новый уровень.
Все было не так. Она приехала сюда, чтобы начать жизнь заново, быть кем-то еще. Не бесшабашной Карли, которая убила своих друзей. Не похороненной под виной версией себя, ждущей тринадцать лет, пока судьба не исполнит приговор. А кем-то лучше, сильнее и альтруистичнее; кем-то стоящим, но она не найдет эту личность, если ее до смерти будет пугать страшный парень, сидящий на ее кровати.
* * *
Новая парковка была замечательной, хоть она и не делала гараж менее зловещим. Это была пещера из бетона, низких потолков, широких колонн, тусклого освещения, и там день и ночь стоял жуткий холод, прямо как в морозильнике. А сейчас флуоресцентной лампы позади нее не было. Она оглядывала тени в искушении броситься бегом к лифту, но ей надо было забрать кое-какие вещи с заднего сиденья. Нагруженная сумкой на плече, пальто и папкой, она бедром закрыла дверцу и наклонилась, чтобы поднять сумки с покупками. Когда эхо утихло, она услышала голос.
― Привет, Карли.
Она обернулась и увидела мужчину, стоящего во мраке на задворках ее машины.
― Дамиан, ― сказала она.
Девушка сразу же поняла, что ее руки были завалены сумками и ношей, и что она была зажата между колонной и другой машиной.
― Из общественных садов, ― сказал он. ― Мы встречались на ярмарке. Могу я помочь тебе с сумками?
Она пробежалась глазами вокруг. Откуда он появился?
― Нет, все в порядке.
― Тогда я вызову тебе лифт.
Он пошел к нему.
Карли шла следом, довольная тем фактом, что между ними было несколько шагов. Он казался милым на ярмарке, и все еще был таким, предположила она, но здесь было темно, а на ее постель садится мужчина, и она понятия не имела, с кем сейчас идет.
Дамиан нажал кнопку и подождал, пока она с ним не поравняется.
― Талия, девушка, которая жила в твоей квартире – я привык помогать ей с музыкальным инструментом.
Карли вежливо улыбнулась, думая: «Может Талия дала ему ключ».
― У нее был трехдверный автомобиль, а эта штука помещалась внутри только при поднятых задних сидениях.
― Вы хорошо ее знали?
― Я попросил ее сыграть на дне открытых дверей в общественных садах два года назад. Я думал, что она исполнит парочку номеров за ужином, но она играла часами. Это было фантастически, классическая музыка среди веганов, а люди ходили вокруг. К нам записалось рекордное количество людей.
Он усмехнулся, когда дверцы лифта начали расходиться.
― Я думаю, некоторые люди подумали, что она будет там каждые выходные.
Внутри маленькой кабины он нажал кнопки второго и четвертого этажей, Карли вжалась в противоположный угол, поставив сумки с покупками так, чтобы они служили своеобразным барьером между ними.
― У вас сегодня тихий вечер? ― спросил он.
Сегодня был праздник в честь Диккенса, но ему необязательно знать об этом.
― Да, а у вас?
― Надо переделать тонну работы. Я, вероятно, буду пить кофе в полночь, чтобы не уснуть.
На нем были брюки от костюма и белая рубашка, он выглядел не так как на ярмарке или в общественных садах.
― Чем вы занимаетесь?
― Я работаю в сфере айти.
Дамиан посмотрел на панель с номерами этажей, когда лифт замедлился, и отступил назад, когда лифт дернулся, остановившись в фойе. По другую сторону оказался кое-кто еще, кого она встретила на ярмарке: Стюарт – куратор в университете. Он какое-то время разглядывал Дамиана, а затем Карли, сутулился и вертел головой то в одну сторону, то в другую, как птица с длинной шеей.
― Привет, как поживаете? ― спросил Дамиан.
― Да, хорошо.
Он вошел, заполнил маленькое пространство между Карли и Дамианом и повернулся лицом к закрывающимся дверям.
В его присутствии разговор прекратился. Карли чувствовала себя неуютно в углу – загнанная в ловушку в задней части лифта, чей единственный путь наружу был заблокирован двумя соседями, обладающими мужской фигурой и худощавостью. В ее горле забился пульс, а ладони вспотели. Она почувствовала аромат, веющий от шарфа Стюарта, и мускусный запах офиса от рубашки Стюарта. Карли попыталась задержать дыхание. Хотела выбраться отсюда и пойти по лестнице.
Лифт замедлился на втором этаже.
― Мой, ― тихо сказал Дамиан.
Стюарт не нажал кнопку. Она что застрянет вместе с ним до четвертого этажа? Но мужчина двинулся, прежде чем дверцы разъехались, наклонив голову вперед, вжимая ее в плечи и выходя из лифта, как только щель оказалась достаточно большой, чтобы пройти. Дамиан замедлился на пути.
― Куплю вам кофе, если вы придете на ярмарку в субботу, ― улыбнулся он.
Он выглядел милым, но она не была уверена.
― Если смогу.
* * *
Карли не могла найти серьги, которые купила на ярмарке. Она обыскала маленькую коробку, где хранила свои немногочисленные украшения, ванную комнату, туалет, кофейный столик и столешницу на кухне. Она потратила двадцать минут на это и была раздражена, что все поиски были тщетны. Ее задело, что она потеряла их, намного сильнее, чем ожидала, хотя и осознавала, что это не совсем то из-за чего девушка расстроилась.
Она покинула квартиру без них, отправившись в книжный клуб, поднялась по зигзагообразным лестницам к квартире Элизабет с бутылкой вина и книгой «Великие ожидания», у нее слегка дрожали ноги. Карли когда-то была коммуникабельной и уверенной в себе, но сегодня она была Шарлотт. Девушка чувствовала дискомфорт на социальных встречах, всегда ощущала, будто ее ошибки были выгравированы у нее на лбу и руках. Шарлотт не подпускала никого близко с тех пор, как ее безрассудная высокомерная версия убила друзей. Это была самоизоляция – не только наказание, но и потому, что она боялась доверять себе.
Карли напомнила себе, что приняла приглашение Элизабет Дженнингс, потому что настало время. Все же осознание этого не умаляло ее нервов – тринадцать лет ощущения, что ты ничего не заслуживаешь, плюс то, что все это время она держалась в стороне от общения, не проходят бесследно.
― Карли.
Элизабет сказала это, будто объявила ее, стоя в дверях и осматривая свою гостью с ног до головы. Она подождала, пока Карли не пройдет в коридор, прежде чем обвить предплечье Карли костлявой рукой.
― Я слышала, что с вами произошел отвратительный случай. Вы в порядке?
― В порядке.
Она улыбнулась, будто это все уже было забыто, не желая, чтобы ее «инцидент» стал главной темой обсуждения.
― Хорошая девочка. Тогда больше не будем об этом.
Она жестко похлопала Карли по руке, а затем похромала впереди нее, сцепив руки вместе, когда зашла в гостиную.
― Люди, люди, наша гостья прибыла.
Карли с приклеенной улыбкой на губах, увидела, как к ней повернулась куча лиц. Сначала ей показалось что была толпа, но по мере того как Элизабет представляла их, Карли поняла, что их было всего шесть человек. Кристина держала тарелку с сыром и крекерами.
― Привет, привет, ― сказала она.
Карли узнала мужчину с забавными треугольными очками со стойки секонд-хенда на ярмарке. Тут был старый мужчина с густыми седыми усами и темными кустистыми бровями, и три другие женщины. Карли предположила, та женщина, что облокотилась о костыли – Брук.
Ей вручили бокал вина, предложили закуски и втянули в разговор. Она испытала облегчение, когда поняла, что они были больше заинтересованы в собственной встрече, чем в допросе новенькой, и занялась осмотром квартиры Элизабет. Апартаменты напоминали квартиру Карли, но в то же время была совсем другой. Такие же высокие стены и французские окна, но больше, немного другая планировка, может две или три спальни, декорированные прекрасными, экзотическими… вещами.
Полки занимали почти все пространство у одной из стен и были заполнены книгами, блестящими предметами из фарфора и объектами, которые Карли не могла идентифицировать и к которым хотела подойти и потрогать. Тут стояли потертые кожаные диваны, кофейный столик с изысканно изогнутыми ножками, потрепанный обеденный стол, комод с рядами крошечных ящиков.
― Три минуты до старта.
Это сказал Роланд – старик, который, казалось, считал своей обязанностью следить за тем, чтобы бокалы не пустовали.
― Элизабет сказала «старта»? ― спросил мужчина с ярмарки, его голос был гладким с ритмичным акцентом.
― Немного не так, ― ответил Роланд. ― Она сказала «призвать к порядку». Но я подумал, что моя спортивная аналогия будет более соответствовать нашей привычной схватке.
Схватке? Улыбайся, Карли, они шутят.
― Не слушай его, ― сказала Кристина Карли, все еще держа тарелку с сыром. ― Все дело в веселье. Элизабет нравится быть ведущей, а нам нравится перекрикивать ее.
Она фыркнула.
― Это так и работает, не так ли, Дитрих?
Мужчина с ярмарки медленно кивнул, серьезно задумавшись.
― Именно так. Когда она попросит вас высказаться, просто будьте честной.
― А она попросит меня высказаться?
Не было ли слишком рано, чтобы уйти?
― О, определенно, ― Кристина отправила кубик сыра в свой рот и продолжила говорить с набитым ртом. ― Просто помни. Это книжный клуб, она не может тебя отчислить.
То, что последовало, не напоминало куртуазные дебаты, которые Карли ожидала от книжного клуба Элизабет. Все было продумано и хорошо прочтено, все шумели и спорили, было довольно весело там, где сидела Карли. Дерзкие заявления предваряли громкие крики, академичные замечания наталкивались на ссылки на телешоу и кино. Временами они надолго отклонялись от темы, особенно Максин – женщина с этажа Карли, которая разразилась речью о книжных магазинах в аэропортах, недавней поездке в Хорватию и на курорт в Турцию.
Элизабет продолжала вести вечер, добавляя мнения, призывая к порядку и, в конце концов, загнала Карли в угол. Посреди обсуждения «Великих ожиданий» и «Истории двух городов», она сказала:
― Карли, мы еще не слышали вашего мнения.
Это было не совсем так. Она голосовала за Гвинет Пэлтроу в киноверсии «Великих ожиданий» и сделала несколько попыток заговорить, заставляя себя участвовать в разговоре, неуверенная в том, когда наступала ее очередь, затем ждала слишком долго, а тема разговора уже сметалась.
― Мне нравится слушать, ― сказала она.
― Умение слушать – важное качество для члена книжного клуба. Хорошее напоминание для некоторых наших членов, ― Элизабет направила колючие взгляды на Роланда и Максин. ― Но умение слушать – не относится к дискуссии, Карли. Я заметила, что вы принесли одну из новелл, которую мы сейчас обсуждаем. Я хотела бы услышать ваши мысли.
Рот Карли пересох. Комната погрузилась в тишину. Она прочистила горло.
― В действительности, я только прочитала одну новеллу Диккенса, так что не думаю, что могу составить достойное мнение.
― Ясно, ― сказала Элизабет, ― но вы прочитали «Великие ожидания»?
― Да. Закончила этим утром, ― выдуманные тревоги позволили на некоторое время ей забыть о своих. ― Что вероятно позволяет мне припомнить больше деталей, но менее вероятно сказать что-то существенное.
Карли надеялась, что небольшой юмор может сгладить углы, но Элизабет ответила твердым тоном.
― Единственное, что важно, Карли, это то, что вы прочитали книгу.
Затем сказала собранию:
― Я предлагаю нам окончить наши текущие обсуждения и перейти к работе, с которой ознакомилась наша гостья. Кто хочет начать? Кристина?
Не желая оставаться под прицелом снова, Карли нашла в себе силы заговорить, чтобы быть услышанной, предложила короткие высказывания, надеясь, что это сдержит Элизабет в узде.
Встреча закончилась ровно через два часа после начала, Элизабет объявила, что далее последует ужин. Она встретилась с Карли взглядом через кофейный столик и послала ей единственный неулыбчивый кивок. Одобрение или неодобрение, Карли не могла сказать.
Она избегала пожилую женщину, попивая вино с Максин и Дитрихом, узнав, что первая была лектором в университете, а второй был немцем и писал криминальный роман в свободное время. Присутствие Карли, в конце концов, перевело разговор на ее новую квартиру.
― Почему Талия уехала? ― спросила Карли. ― Говард упоминал какой-то инцидент.
Максин обменялась взглядом с Дитрихом.
― Она попала в автомобильную аварию. Очень сильную.
― Травма позвоночника, ― добавил Дитрих.
― Паралич всех конечностей, ― Максин приподняла брови в молчаливом сочувствии. ― В любом случае, ты купила замечательную квартиру.
Используя десертную тарелку как извинение, чтобы уйти, Карли понесла ее через комнату, и подошла к Брук в другом конце комнаты, надеясь, что кексы помогут ей получить больше информации о Талии.
― Кристина сказала мне, что ты была подругой Талии, ― начала Карли.
Брук не отрывала глаз от кексов, выбирая.
― Да.
― Я купила квартиру Талии.
Брук взяла брауни, смотря за спину Карли, и ответила:
― Да.
Уже не в первый раз Карли вежливо игнорировали на соседских сборах, и ее лицо стало маской от инстинктивного чувства стыда, которое вспыхнуло моментально.
― Они вкусные, ― сказала она и двинулась дальше.
Карли не говорила с Элизабет с тех пор, как собрание завершилось, и морально готовилась к новому лаконичному высказыванию, когда настанет пора прощаться.
― Ах, Карли.
Элизабет стояла у обеденного стола, облокотившись о свою клюшку, и прощалась с покидающими ее гостями.
― Я наблюдала за тем, как ты думаешь в течение часа, и не могла вынести этого и дальше. Такое удовольствие видеть, что ты, наконец, пришла в согласие со своим разумом.
О чем это она?
― Я была… немного обескуражена толпой.
― Моя дорогая, если вы прочитали книгу, у вас есть право на мнение. Не позволяйте никому заставлять вас думать иначе.
Похлопывание по спине. Это заставило ее улыбнуться.
― Я запомню.
― Нашей традицией стало голосование за выбор новых членов, так что не могу поручиться за новое приглашение, но я буду выступать за вас. Вас скоро уведомят.
После неистового обсуждения, Карли удивилась формальности и того, что хотела, чтобы ее выбрали.
― Спасибо вам за поддержку. Прелестная комната. Полки – прекрасная декорация для книжного клуба.
― Спасибо, мне тоже нравится. Они напоминают мне о каждом дне моей замечательной жизни. Мы с мужем путешествовали по миру многие годы.
Карли посмотрела на них снова, гадая, сможет ли она также путешествовать в семьдесят или восемьдесят лет. Она уже потратила полжизни впустую.
― Вы собрали так много красивых вещей.
― С ними связана память. Вы должны прийти и выпить со мной чаю. Я смогу рассказать вам некоторые истории и попытаюсь не утомить вас.
Карли пошла по коридору к двери. С ее стороны пустынный центр склада был холодным и темным, эхо от ее шагов в тишине звучало как еще одни шаги по деревянному полу. Она оглянулась через плечо, чтобы убедиться в своем одиночестве. На зигзагообразных лестницах она оглядела атриум сверху вниз и никого не увидела, но по пути вверх ускорила шаг. К тому времени, как достигла четвертого этажа, она почти бежала. Головой вперед и тяжело дыша, с разгулявшимися нервами, она перепрыгнула верхнюю ступеньку и врезалась в кого-то на площадке.