Карли положила свой мобильный телефон на кухонную столешницу и начала расхаживать до окон и обратно. Взяла телефон в руки десятый раз. Сделай это, Карли.
― Эдриан Таусенд.
Прозвучал его рассеянный рабочий голос.
― Это Шарлотт.
На другом конце телефонного провода воцарилось молчание, растянувшееся дольше, чем положено при удивлении.
― Шарлотт? Как поживаешь?
― Прекрасно.
― Ты говорила с Мэрилин? Она продолжает звонить и спрашивать, не знаю ли я что нового о тебе.
Это был их первый разговор со времен продажи дома, а он сразу заговорил о матери Карли. Или, может быть, его просто раздражает отвечать на ее неприятные звонки, Карли не могла сказать наверняка, она просто слегка провернула нож.
― Ты все еще видишься с Даниэль?
Тремя неделями спустя, после того, как они расстались – как она потеряла ребенка – Эдриан уже оказался в постели другой женщины.
― Да, насчет этого, ― последовала пауза. ― Я собирался позвонить, но подумал, что будет лучше подождать, в случае, если это не… ну, нет смысла, в том... ты и так об этом услышала.
Она не знала, о чем он говорит. Не была уверена, что хотела об этом слышать, но это Карли открыла эту дверь.
― Нет, я не слышала. Почему ты не рассказал мне?
― Бл*ть, ― он долгое время ничего не говорил, его дыхание было тяжелым на другом конце линии. ― Она… у нас будет ребенок.
К горлу Карли подкатила тошнота.
― Двенадцать недель. Опасный период уже миновал. Мы вчера были на УЗИ, и ребенок кажется здоровым.
Он сказал это так, будто Карли беспокоилась о Даниэль. Когда она ничего не сказала, он сказал:
― Ты тут?
― Я думала, ты не хотел детей.
― Я никогда такого не говорил.
― Верно. Ты не хотел их со мной.
Слезы обожгли ей глаза.
― Ты не можешь хотя бы попытаться порадоваться за меня? По крайней мере, один из нас собирается стать родителем.
Карли хотела закричать, просто открыть рот и выть от совершенной пустоты в ее животе. Но она позвонила ему не для того, чтобы он причинил ей боль. Карли слышала полный сомнений голос Энн Лонг в своей голове и знала, что нет больше никого, пытающегося во всем разобраться, и она продолжала возвращаться к словам Дина Квентина: Если кто-то вам докучает, может быть, это бывший. Она вытерла влагу с лица.
― Ты был в Нью-Касле?
― Что? Когда?
Она вслушивалась в его интонацию, не уверенная, сказал он это с удивлением или же с увиливанием от ответа.
― У тебя все еще бизнес здесь, верно?
― Да.
― Когда в последний раз ты был здесь?
Пауза.
― Почему ты спрашиваешь?
Бизнес, подозревала она, подразумевал временами женщин.
― Меня больше не волнует, чем ты занимаешься. Я просто хочу знать, был ли ты здесь недавно.
― А я не обязан отчитываться перед тобой.
― Обязан, если ты наведывался в мою квартиру.
― Ты думаешь, я мог прийти? ― в его голосе появилось насмешливое развлечение. – Зачем, принести бурбон и потрахаться с моей бывшей женой, пока я в городе?
Карли сжала зубы.
― Мне кажется, я видела тебя здесь.
― В твоей квартире?
― Да. Я подумала…
― Что?
― Подумала, что ты хотел посмотреть, как я устроилась. Здесь есть домофон, ты мог попытаться пройти внутрь, сказать кому-то, что ты мой муж.
― Ты думаешь, я проник в твой дом?
Она прижала два пальца ко лбу.
― Ты здесь был?
― Я был в Нью-Касле всю ночь две недели назад.
Мужчина сидел на ее кровати две недели назад. Он делал так и раньше. Эдриан был весьма волен в трактовке правды.
― Ты приходил ко мне?
― Я приехал на встречу и ужин. Оставался у… друга. Мне не требуется помощь, чтобы выпить и заняться сексом. Если ты видела меня, так это не потому, что я искал с тобой встречи.
Она зажмурила глаза, взбешенная, испытывая отвращение, но довольная.
― Хорошо, прекрасно. Хорошей тебе жизни.
Девушка швырнула телефон на диван, скрестила руки и сжала зубы. Снаружи было практически темно, и она сделала неспешный осмотр окрестностей с балкона: склады, улицы, дома. Кто-нибудь смотрит на нее в ответ сегодняшним вечером?
Звонок мобильного заставил девушку отвести взгляд от окна. Ее мать, очень подходящее время. Вероятно, совпадение, что она позвонила после разговора с Эдрианом, хотя, возможно, он повесил трубку и позвонил Мэрилин, чтобы отчитаться. Карли подумала не отвечать на звонок, считая, что знает наперед тему разговора, но телефон не замолкнет.
― Мам.
― Наконец-то ты ответила на звонок. Ты в порядке?
― Я в порядке.
― Я только что говорила с Эдрианом, он сказал, что, кажется, у тебя проблемы.
― Ты звонишь, чтобы узнать мое мнение или послушать самостоятельно?
― Я звоню, чтобы проверить, как ты. Почему ты так быстро раздражаешься?
Карли заняла свое место у окна снова.
― Со мной все хорошо, мам. Квартира чудесная. Курсы увлекательные. Погода превосходная. Все замечательно.
― Эдриан сказал, что ты думаешь, что он вломился к тебе в квартиру.
― Я сказала, думала, что видела его.
― Он сказал, что ты была расстроена из-за Даниэль и ребенка.
― Он написал отчет или просто позвонил рассказать обо мне?
― Шарлотт, пожалуйста, я беспокоюсь о тебе. Как представлю, что ты видела Эдриана и слышала про ребенка… все это меня беспокоит. Ты говорила с кем-нибудь об этом?
Она не имела в виду поболтать за чашечкой кофе с подругой.
― Мне не нужно ни с кем говорить.
― Я знаю, что прошло слишком мало времени для этого шага. Все те твои прогулки, когда ты не желала видеть детей Селины и разговаривать со мной. Ты должна подумать о том, чтобы вернуться домой, пока тебе не стало совсем плохо.
Карли протяжно и глубоко вздохнула.
― Мам, прекрати.
― У тебя был срыв, Шарлотт.
Что-то оборвалось в тот день. Та нить, что связывала ее с Берденом. С воспоминаниями о ее мертвых друзьях. Она никогда не пыталась объяснить это своей матери; они едва разговаривали после того, как Карли попала в больницу. Нет никакого смысла, Мэрилин никогда не прислушается к ее словам, как не слышала дочь и сейчас.
― Я живу здесь, ― сказала Карли.
― Ты не можешь просто говорить людям, что стала другим человеком. В этом нет никакого позора.
Карли повысила голос.
― Я не вернусь. Ты должна с этим смириться.
― Шарлотт…
Она повесила трубку, испытав удовлетворение и облегчение от внезапно наступившей тишины. Девушка наблюдала за улицей еще долгое время после этого, пытаясь сосредоточиться на других вещах. Люди приходили домой, зажигались огни, опускались шторы. Вечернее движение. Она узнала фигуру, направлявшуюся из магазина, в обоих руках несшую по пластиковому пакету с покупками. Нейт – сутулые плечи, легкая хромота.
Через несколько минут она услышала шум в коридоре и отвернулась от окна, пересекла квартиру и встала у входной двери. Она услышала звук мягких шагов, отстегнула цепочку и выглянула в коридор.
Нейт возился с ключами, а пакеты с продуктами стояли у его ног. Он повернул голову, чтобы посмотреть на нее.
― Привет, ― сказала Карли, ее голос был ровным, немного грубым, каким был по телефону.
Может он услышал это и принял за недовольство.
― Ты слышишь меня, когда я вхожу?
― Иногда. Хороший день?
Он выпрямился, казалось, раздумывая, что сказать ей.
― Обычный. У тебя?
― Как и в старые времена. Не хочешь выпить?
Он продолжал смотреть на нее, может быть, взвешивая ее голос и приглашение. Даже и близко не флирт.
― Пьешь красное?
― Когда предлагают.
― Я принесу бутылку.