Карли стояла у окна, отчаянно желая, чтобы Лиам оказался прав. Она не хотела сходить с ума от того, что мужчина проникал к ней в квартиру. Но сон?
Ладно, не сон, а кошмар, нашедший путь в ее сознание. Это объяснило бы замки, цепочку, отсутствие отпечатков пальцев, потерю времени. Это имело больше смысла, чем, что бы то ни было.
Она осмотрела окрестности снизу, затем повернулась и оглядела комнату. На нее никто не смотрел, а квартира не казалась зловещей. Она не была сумасшедшей, и ее не собирались убить в собственной постели. Это было лучше, чем она ожидала, но все еще страшно. Если все дело в играх разума, девушка может просыпаться с этой тенью у своей постели вечно.
Она побродила по гостиной, размышляя о других снах, которые преследовали ее и были основаны на реальных событиях. Воспоминания из каньона и о выкидышах. Лиам помог ей понять, почему ее разум цепляется за эти изображения, и по какой причине кидается ими в нее, когда она напугана, тревожится или находится в стрессе.
Были и другие предметы, которые раз за разом проигрывались в ее уме: как она бежала, смеялась, кричала. Сложные сценарии переплетались с ощущением нависшей беды и оставляли ее в диком волнении и на нервах, тревога иногда переходила в панические атаки. Лиам поощрял ее исследовать их, посмотреть какие связи те имеют с ее умственным состоянием, использовать их как индикатор собственного умственного здоровья, а не беспокоиться о том, что может случиться с кем-то еще.
«Видения, вызванные сонным параличом, могут быть хуже», ― подумала она, поднимаясь по лестнице. Ей могли присниться пауки, ползающие по всему ее телу, или Ганнибал Лектор, жующий ее лицо. В этом был бы смысл – она ненавидела пауков, и ее до жути напугало «Молчание ягнят». И она не станет звонить в полицию. Она откроет глаза и будет знать, что все это нереально.
Стоя у кровати, она изучала комнату, которая ночью наполнялась тенями, размышляя о психологической связи между ней и мужчиной из ее сна. Он был в ее спальне, но тут не было сексуальной подоплеки, он не пытался изнасиловать ее. Боится ли она быть одна? Беспокоится ли из-за своей безопасности? Напугана ли темнотой? Ответ «да» на все вышеперечисленные вопросы, но только когда она видит его.
Она стащила простыни с матраса, перекинула их через перила, зашла в ванную комнату и принялась изучать свое отражение в зеркале. Сейчас ее глаза были без дикого блеска, только уставшими. Не важно, какого дьявола задумало ее подсознание, это было не то, ради чего она сюда приехала.
Девушка встретилась взглядом со своим отражением и приняла решение: она не может помешать своей психике все испортить, но не позволит своему сознательному Я сделать это.
* * *
На нее напала сонливость, когда Карли вошла в класс, словно цепь на ее шее. Сидя на солнышке снаружи кафе в кампусе на утренней перемене, она боролась за то, чтобы держать глаза открытыми.
― Еще никаких идей? ― спросила Дакота, толкая стаканчик капучино через стол к Карли.
― Насчет чего?
― Бизнеса?
― Пока ничего.
― Я думаю, нам стоит поработать над этим.
Карли прищурилась и посмотрела на нее.
― Это задание было реально очень полезным, ― сказала Дакота. ― Я думаю, мы должны применить его и к твоей концепции.
― Применить к концепции?
― Впечатлена?
― Ты прошла долгий путь от отец-заставил-меня-записаться-на-курсы.
― Ха-ха. Я серьезно. Мы обе должны получить что-то из этого. Итак, ну… что тебе интересно?
Карли вдохнула, а затем выдохнула, пытаясь разобраться с сумятицей в голове.
― В бизнесе, который будет приносить мне средства на существование.
― Нет, я имею в виду, есть ли что-то, чем ты занимаешься. Ну, знаешь, хобби, которое можно превратить в бизнес-идею?
― Я гуляю. Читаю. Не думаю, что это будет полезно.
― Хорошо, тогда в чем ты хороша?
В том, чтобы облажаться.
― Ничего невероятного.
― Давай же, у тебя должны быть таланты. Чем же ты занималась до сегодняшнего времени?
Ничего, о чем она хотела бы рассказывать Дакоте, но ее настойчивость была приятной. Карли потерла лицо руками и села немного прямее.
― Я работала на почте годами. Канцелярские принадлежности и доставка почты по миру, которая теперь осуществляется через интернет.
― Так, я вижу, в чем проблема. О, слушай, а ритейл Ритейл – продажа в розницу.
?. Ты можешь открыть магазин.
― Уже вычеркнула эту идею из списка. Я уже достаточно стояла за прилавком.
― Довольно справедливо. Сколько времени?
Карли потянула вверх рукав джемпера, увидела свое голое запястье и вспомнила.
― Не знаю. Я не смогла найти свои часы этим утром.
Ее бесило терять вещи: серьги, губную помаду, ее любимые толстые шерстяные носки.
Дакота вытащила свой телефон и посмотрела на время на экране.
― Пора возвращаться. Не думай теперь, что ты соскочила с темы. Мы продолжим этот разговор позже, мисс Таунсенд.
Они схватили свои стаканчики, и, не желая ее разочаровывать, Карли сказала:
― Я действительно не думала об этом. Все еще осваиваюсь, как мне кажется. Постараюсь устроить мозговой штурм.
― Я тоже. Это будет весело.
Когда они возвращались обратно в класс, Карли посмотрела на черные с синими прядями волосы Дакоты, на пирсинг и забавные ботинки, на ее пружинистую походку. Карли была сельской девушкой, она никогда так не выглядела, но улыбка, легкость Дакоты – Карли помнила, как была такой же. В другие времена, в другой жизни.
* * *
Решительность и целенаправленность привели Карли в класс, но попытка подумать, улыбаться и вести привычную беседу сожгли их дотла, и теперь, в тенях складского гаража, ее нервы начали шалить снова. Стюарт вошел в лифт в фойе, как и обычно рассеянно ей кивнул, он наклонил вперед голову на своей длинной птичьей шее, когда смотрел на номера этажей над дверями. Она подумала о том, чтобы сказать «привет», вспомнила их короткие диалоги в предыдущие дни – да, мы пересекались пару раз – и решила, что у нее нет сил. О какой херне он постоянно думает, что не обращает внимание на других людей?
Он вышел на втором этаже. Карли заколебалась на секунду или две, а затем вышла следом за ним, прошла в атриум и вгляделась сквозь вечерний сумрак. Тусклые лампочки, висящие вдоль коридора, создала у нее ощущение, что она всматривается в космическое пространство. Ее квартира была выше, уютной, стильной, и сегодня вечером, девушка была в ужасе от мысли возвращаться туда. Она направилась к лестнице, оттягивая этот момент.
Приближаясь к площадке третьего этажа, она услышала шаги сверху. На повороте Нейт пошел вниз. Они оба остановились, взирая друг на друга с противоположных концов площадки.
― Привет, ― сказала она, смущенная тем, как они разговаривали прошлый раз: через дверь посередине ночи.
Он какое-то мгновение молчал.
― Еще не ела?
Не тот ответ, который она ожидала услышать.
― Нет.
― Я иду, чтобы взять индийской еды. В настроении съесть со мной цыплят в сливочном соусе и пару лепешек наан?
Она была голодна, и горячая, острая еда звучала великолепно, но девушка смотрела на него, неуверенная решил ли он забыть о том, что случилось или же ищет возможность поговорить с ней.
― Спасибо, но я съе… ― «Веджемайт» и тост. — Кое-что меня ждет.
Он кивнул, молчаливый и наблюдательный. Ее лицо начало гореть, пока она ждала, что всплывет тема прошлой ночи.
― Ладно, ― сказал он. ― Ничего не нужно на Бакстер-стрит?
― Нет. Все же, спасибо.
Еще один кивок, еще одно повисшее молчание.
― Хорошо.
Он прошел мимо нее и продолжил спуск. Карли наблюдала за ним, пока он не скрылся из виду, она была удивлена и почувствовала облегчение, что на этом все и закончилось, гадая, не почувствовал ли мужчина тоже самое.
Войдя в квартиру, она включила свет, застегнула цепочку, проверила замки, вгляделась в темноту на другом конце холла и почувствовала, как ее пульс ускоряется. Она испугалась темноты. Того, чтобы пойти спать и проснуться. Себя. Бл*ть.
Она должна поискать в Гугле информацию о сонном параличе. Успокоить свои нервы, дать себе что-то, на чем можно сосредоточиться. Она сбросила свою сумку, швырнула пальто и встала у окна. Никаких отпечатков, сказала она себе. Запертые двери, никто не смотрит. Тут только она. Одна часами.
Ее рецепт на снотворное все еще находился в комоде. Когда она вновь об этом подумала, рука сжала руку в кулак от воспоминаний о маленьких, твердых овалах в ее ладони. Нет, она не хотела пить таблетки, чувствовать себя Шарлотт. Она также не хотела вспоминать. Не сегодня ночью. Нет, если она хочет поспать.
Она пошла к холодильнику и вытащила лист бумаги из-под магнита. Номер Нейта, что он протолкнул под ее дверь прошлой ночью.
― Натан Гриффин, ― ответил он.
Так вот как его зовут.
― Это Карли. Могу я передумать?
Пауза.
― Конечно.
― Пападам Пападам — очень тонкая круглая выпеченная лепешка из чечевичной муки.
входит в предложение?
На его конце послышался приглушенный голос.
― Готово.
* * *
― Я купил бутылку красного, пока ждал.
Нейт повесил свою кожаную куртку на спинку одного из садовых кресел Карли и принялся распаковывать еду на вынос на столе.
Она собрала тарелки и столовые приборы, любуясь его мускулистыми плечами и бицепсами под футболкой с длинным рукавом. Она нуждалась в общении, а не просто в ком-то с кем можно переспать, предупредила она себя.
― Великолепно. Мне нужно выпить.
Через всю комнату он поднял голову, в его приподнятых бровях отражался вопрос.
― Длинный день, ― сказала она.
И пара бокалов могут помочь ей уснуть.
Они ели цыплят под сливочным соусом и что-то невероятно вкусное и острое с овощами, обмакивали и подбирали еду лепешками наан, усеяли стол крошками от пападама. Она пила спиртное маленькими глотками и прикончила свой первый бокал, когда его был почти полным. Еда и алкоголь помогали унять ее тревогу. Он поддерживал разговор. Говорил о погоде и гавани, о ее машине и о той, которую он продал пару месяцев назад, об ее учебе и о его работе.
― Ты работаешь? ― спросила она.
― Не могу вынести ничего не делать.
― Вернулся к инженерии?
Он покачал головой.
― На пристани. Занимаюсь реставрацией дерева на старой лодке.
Мужчина откинулся назад в своем кресле.
― Ты всегда зажигаешь так много лампочек? ― сказал он так, будто это было невинным замечанием.
Единственной лампочкой, которую она не зажгла, была та, что над плитой. Теперь же она увидела, что это выглядело как чрезмерное или бесконтрольное использование электроэнергии. Карли слегка скривилась.
― Забудь о них.
Она встала, щелкнула парой переключателей, пересекла комнату и выключила еще пару. Села обратно и отпила еще вина. Лофт и лестница теперь погрузились во тьму, тени собрались по углам, а коридор стал сумрачным и тихим. Она снова встала, включила пару лампочек обратно и увидела, как Нейт смотрит на нее, а между его бровей пролегла складка.
Будь спокойнее, нормальной соседкой, Карли. Будет еще лучше, если он спросит о ночных стуках и ее рыдании.
― Так пойдет?
― Пойдет.
Она взяла бутылку вина.
― Еще?
Он некоторое время не отвечал, сверля ее своими синими глазами, намек на «Может тебе хватит» проглядывал на его лице. Затем он пожал плечами.
― Никого подвозить сегодня не нужно.
Посуда и столовые приборы позвякивали в раковине, когда Карли мыла тарелки, у нее слегка кружилась голова, и ее пошатывало. Нейт открыл дверцу холодильника, чтобы убрать остатки еды. Может быть, он теперь уйдет, ведь ужин закончился. Вероятно, лучше будет, если он уйдет, сказала она себе. Она не спала с трех часов ночи, только вот она не была готова закрыть глаза.
Когда он выпрямился, она вручила ему его бокал вина, взяла свой и прошла к своей привычному месту у окон, наблюдая за его отражением. Мужчина стоял у холодильника, засунув одну руку в карман джинсов, мягкая ткань его рукавов была закатана до локтей. Лицом он был обращен к ней, отражение было слишком нечетким, чтобы разглядеть выражение его лица.
― Окна заставляют меня ощутить себя немного уязвимой ночью, ― сказала она.
― Хотел бы я посмотреть на тебя снаружи.
Он пересек комнату по направлению к окнам, и встал по центру.
Карли представила, как он выглядит, если смотреть снаружи: крепкий, сильный, бесстрашный. Она привычно осмотрела окрестности: темный массив складов, мягкое освещение тихих домов, улицы внизу.
― Я беспокоюсь о том, кто может увидеть.
Даже сейчас, кошмары это или нет.
― Карли.
В его голосе прозвучала некая решимость.
Она повернулась, смирившись теперь с его вопросами.
― В чем бы ни было дело, ― сказал он, ― если тебе нужна помощь, ты можешь попросить меня.
Он вытащил руку из кармана, совершив жест, несущий двойной смысл: «Я не спрашиваю» и «Все в порядке».
― Меня не волнуют копы, ― сказал он. ― Если они часть этого, для меня это не имеет значения.
Она перевела дыхание и ничего не сказала. Девушка была без понятия, к какому выводу он пришел сам.
― Если ты что-то совершила, если ты в беде, не важно, когда или что. Я хочу, чтобы ты знала это.
Что-то совершила? Он думает, что полиция пришла без приглашения? Что проблема была в ней?
― Я просто хочу, чтобы ты знала, что я здесь, за соседней дверью. Никаких вопросов, если ты так хочешь.
Он приподнял брови в мольбе поверить ему.
― Нейт, я…
Это было настолько далеко от того разговора, которого она ожидала, что не знала, какой ответ ему дать.
― Я не хочу, чтобы ты думала, что одинока, Карли, ― он указал большим пальцем на стену между их квартирами. ― И не хочу сидеть там, ничего не делая, если я могу чем-то помочь. Остановить это, если возможно.
Он думал, что Карли была в опасности, а большей опасностью была она сама. Он прикончил свое вино, выпив его залпом, и повернулся, будто она попросила его уйти.
― Нейт.
― Все хорошо, ― сказал он. ― Тебе не надо ничего говорить. Сейчас или потом. Просто не забывай, что я здесь.
― Нейт, ― позвала она его снова, когда он пошел в холл. Она не хотела, чтобы он уходил и, не потому что она боялась оставаться одна. Девушка желала сказать ему, что все проще, чем он думает, что ничего не сделала, что благодарна за его слова. Она затараторила, поспешив через комнату. ― Это не… я не…
Она схватила его за рукав, желая, чтобы он знал, по крайней мере, какую-нибудь часть. Но его взгляд заставил ее заколебаться, гадая, чувствует ли он то же самое, знает ли, что все это только в ее голове.
И она сказала ему нечто другое.
― Не уходи. Пока нет.