На лице Нейта проступило облегчение, когда она втянула его обратно в комнату.
― Спасибо тебе, ― сказала она, гадая, почему это так важно для него. ― За то, что остался. Что ты сказал.
Он кивнул. Краткость. В нем было много, что могло нравиться. Ее взгляд задержался на нем, пока она отпивала вино, напоминая себе, что секс не был частью уравнения, когда она попросила его остаться. Хоть это и не остановило эту мысль в ее голове.
― На что ты смотришь, когда стоишь у окон? ― спросила она.
― На гавань.
Карли покосилась на кромку ярких огней.
― Она красивая.
― А что насчет тебя?
― Вниз, ― сказала она. ― На склады, соседей, улицу. Я раздумываю, а не смотрит ли кто-то также в ответ.
― Думаешь, смотрит?
― Думаю, что слишком много переживаю. Что ты видишь на гавани?
Он смотрел прямо перед собой долгое время, потерявшись в том, что там было. Его ответ, когда тот пришел, был тихим и мягким:
― Пристань.
― Могу ли я увидеть ее отсюда?
Он подошел к ней и наклонился ближе, показывая.
― Проведи прямую линию между огнями вдоль мола.
Карли почувствовала от него запах карри и мыла. И что-то безошибочно притягательно мужское. Вместе с нервозностью и действием алкоголя она ощутила его присутствие.
― Справа? ― спросила она.
Он кивнул.
― В дневном свете ты можешь увидеть мачты и такелаж, иногда грот паруса, когда кто-то выходит в море.
Морская терминология.
― Ты моряк?
― Больше нет.
Она вспомнила картину в его квартире, большую черно-белую яхту под спинакером Спи́накер — тип паруса, предназначенный для использования на полных курсах, от галфвинда до фордевинда.
.
― Фотография на твоей стене. Ты был на том судне?
― Да.
Никакого следа гордости или удовольствия в его голосе. Может быть, он сожалеет о том, что сказал это.
― Больше нет?
Он скрестил руки на груди, а на его челюсти заходили желваки.
― В море произошел несчастный случай. Кое-кто умер. И я больше никогда туда не возвращался.
Не раздумывая, она потянулась к нему и положила руку на его обнаженное предплечье.
― Мне жаль.
Он лишь раз мотнул головой в сторону. Сожаление и печаль отразились в этом небольшом жесте. Как будто бы все было так просто. Она знала, что нет. Узнала этот жест. Он выдавал боль.
Повернувшись к огням, она задумалась о тех мрачных воспоминаниях, которые его сейчас одолевают, о том, что кто-то утонул, или его не смогли спасти, или о том, как они дрейфовали в шторм. Глубоко запрятанные, ужасающие воспоминания, как и у нее. Она подумала, что это объясняет его мрачную напряженность, что он перестал выходить в море, что предпочитает небольшую нефтяную скважину красивой квартире. Но мужчина работал посреди океана и на лодке другого мужчины, а Карли никогда не лазила больше по скалам, что не имело никакого отношения к тем травмам, от которых она страдала.
― У меня были друзья, ― сказала она, не уверенная, зачем она говорит это. ― Три друга. Три лучших друга.
Может быть, она просто хотела рассказать ему что-то.
― Я смотрела, как они умирают на уступе в каньоне.
Она закрыла глаза. Теплота его руки, заставила ее открыть их снова. Он водил своим большим пальцем по ее коже, будто она сказала все, что было нужно. Это был неподвижный, молчаливый момент, который лишал дыхания своей интимностью.
Она хотела узнать, что он чувствует, и подняла на него взгляд. Он смотрел в окно, у него по-прежнему ходили желваки. Это заставило ее заколебаться, но рука по своей воле переплела пальцы с его.
Он не двинулся. Это не было отказом. И принятием в то же время. Просто его молчание и мягкое переплетение его пальцев с ее. Карли сократила расстояние между ними, переместилась на линию его взгляда, увидела там то, что понимала и чувствовала сама: тоску и желание, нерешительность и сдержанность. И кое-что более жесткое и резкое в его глазах – недовольство, гнев, упрек.
Будто ощутив, что она увидела, он разжал пальцы и отнял руку. Поднял обе руки вверх и отступил на шаг назад. Она не знала, значило ли это «Убирайся от меня» или «Я пытаюсь сопротивляться».
― Карли, твой напиток почти закончился.
― Ты пытаешься быть джентльменом? ― усмехнулась она. ― Ты думаешь, я настолько пьяная, что не могу принимать ответственные решения?
― Нет, послушай, это не то, что я имел в виду, когда сказал, что могу помочь. Мне жаль, если это то, чего ты хочешь.
В его глазах еще двадцать секунд назад отражалось желание.
― Ты думаешь, что я попросила тебя остаться на «утешь-меня» секс?
Она просила об этом других мужчин.
― Иисус.
С напряженными плечами он развернулся и пошел прочь от нее.
― Это не то, что тебе нужно.
― А ты думаешь, что знаешь, что мне нужно?
― Карли, послушай.
― Нет, ― прокричала она, когда на негнущихся ногах пошла к нему, распаленная гневом и разочарованная. ― Ты должен уйти.
Она промаршировала мимо него в коридор и остановилась, чтобы убедиться, что он уловил сообщение.
Никто из них не говорил, пока он не дошел до порога.
― Я могу помочь, с чем бы то ни было, что с тобой происходит, ― сказал он. ― Но ты не хочешь меня в таком амплуа.
* * *
Гнев, тревога и алкоголь. Это была дерьмовая смесь. Карли расхаживала и бранила себя. О чем она только думала?
Она не думала. Девушка была одинока, напугана и без сил, так что она захотела секса с первым встречным мужчиной, проявившим к ней сочувствие. Это было слабое место Шарлотт, ее ахиллесова пята. Но здесь она не была Шарлотт.
И она должна быть благодарна Нейту за то, что он ушел. Они жили по разные стороны одной стены, они сталкивались в коридоре. Быть отвергнутой несколько смущало, но было бы хуже, если бы она переспала с ним и пожалела бы об этом.
Только теперь она была одинока в своей квартире, наедине со своим подсознанием и перспективой сна. Она включила компьютер, попыталась поискать информацию по сонному параличу, но ее зрение расплывалось из-за алкогольного опьянения, и она не могла сидеть от перевозбуждения. И все время последние слова Нейта продолжали проигрываться в ее голове: «Ты не хочешь меня в таком амплуа».
Он не был самодовольным ослом, когда уходил. Дело было в нем. В предупреждении или признании или… она не знала.
* * *
― Я составила список, ― Дакота раскрыла листок, когда они шли в класс следующим утром. ― Я назвала его «Большой Длинный Список Карли Вещей, Которые Она Может Делать».
Она подняла единственный лист вверх.
Карли сощурила глаза за солнечными очками, сияние белой страницы вновь пробудило головную боль от похмелья.
― Что это?
― Я подумала, что мы можем устроить мозговой штурм по поводу твоей бизнес идеи.
Карли уловила краем глаза уголок страницы и рассмотрела колонку из слов.
― Ты думаешь, я могу работать партнером для прогулки?
― Ну, нет, не совсем. Просто, ну, знаешь, возникло в голове. Но в этом-то вся прелесть мозгового штурма. Просто фонтанируешь идеями и смотришь, куда они приведут.
Она посмотрела на Карли, легкая неуверенность появилась в ее подведенных карандашом глазах.
― Я читала о мозговом штурме прошлой ночью и подумала о тебе и, ну, посчитала, что стоит попробовать. Это было довольно весело, на самом деле.
― Ты сочиняла для меня бизнес возможности прошлой ночью?
Именно тогда Карли выставила себя полной идиоткой.
― Этим утром, в действительности. За завтраком.
Тогда Карли пила болеутоляющие.
― Ох.
Дакота наморщила лоб.
― Я надеюсь, ты не возражаешь. Ты можешь, например, выбросить его, если хочешь.
Она забрала листок обратно и сложила его.
― Нет. Это хорошая идея. Ну же, покажи мне.
Там был список из дюжины или около того пунктов.
― Компаньон для прогулки. Как это?
― Я не знаю, просто ты сказала, что много гуляешь и… у тебя могут быть клиенты, которые будут платить тебе за то, что ты с ними гуляешь. Составляешь им компанию, что-то вроде того, ― она улыбнулась. ― Включая кофе и перерыв на пирожные, и пусть платят.
Карли подтолкнула ее плечом.
― Так мило, что ты обо мне думаешь.
Это не отменяло прошлой ночи, но заставило девушку этим утром чувствовать себя на несколько шагов впереди Шарлотт.
* * *
Хорошо, сонный паралич – это не тот термин, которым люди, подвергающиеся стрессу из-за сверх загруженной жизни, свойственной развитым странам, объясняют свои странные сны. Что было облегчением.
Ланч с Дакотой и еще немного смеха на пути назад на парковку, подготовило Карли к встрече с тем, что расскажет ей Гугл о диагнозе Лиама. Она скрестила ноги под кофейным столиком, положила лэптоп сверху стола, потратила час на свои поиски и уже начала ощущать неприятную связь с другими людьми, имеющими проблемы со сном.
Сонный паралич был феноменом, довольно часто испытываемым на протяжении сотен лет в различных культурах по всему миру, и стал основой развития мифологии. В основном фольклор упоминал сверхъестественные визиты: демонов, призраков и дьяволов, которые сидели или лежали на спящем человеке, прижимая их вниз, обездвиживая или затрудняя их дыхание. Это называли Ведьминой Поездкой, Тенями и Эффектом Инкубуса. От этих названий у Карли пошел мороз по коже.
Она была рада, что Лиам не настаивал на том, что она была одержима духом, живущим в здании, что, согласно скандинавскому фольклору, сидело на ее груди. Северные испанцы сказали бы, что это гигантская собака. Фиджийцы верили, что их ест дух умершего предка. В японской культуре паралич называли канашибари, в то время как монгольский термин приблизительно переводился как «прижатый темным».
Карли проверила истории о демонах на схожесть с ее собственными историями. Вес на ее теле, рука на горле, как она задыхалась, паралич, неспособность бороться. Здесь не было никаких упоминаний, как кто-то дотрагивался до их лица, как они ощущали дыхание демонов или о том, что слышали, как те разговаривают или смеются, но это были древние истории, а не список симптомов.
Современная наука, конечно же, развенчивала мифы. Исследование показало, что страдающие сонным параличом были зачастую предрасположены к паническим атакам, как и Карли. Были предположения о том, что этим можно объяснить истории о похищениях инопланетянами. По крайней мере, она не обратилась именно с этим в полицию.
Исследования выделяли три типа «нарушителей»: мужчина в шляпе, старая ведьма или кто-то в капюшоне. Спящие не могли разглядеть лиц и ощущали глубокий ужас – все это Карли испытала, и, казалось, диагноз Лиама подтверждался.
Хорошей новостью было то, что это не убьет ее. Плохой, что она может быть одной из немногих, что страдают повторяющимися, регулярными случаями, что такое может происходить по несколько раз за ночь. Быть чем-то, что заставит ее хотеть оставаться в бодрствующем состоянии.
За исключением того, что бодрствование сделает все только хуже, и не только сонный паралич. Она уже это проходила, одолеваемая бессонницей и воспоминаниями, бродя до изнеможения в попытке унять их, когда она оставалась на месте ее атаковала нервозность и страх. Онлайн-совет вторил совету Лиама: избегайте стресса и постарайтесь выработать регулярный режим сна. Снотворное может в этом помочь, но заполнение рецепта ощущалась шагом назад – он был выписан для Шарлотт, той версии себя, которую она желала оставить позади. И если…
Она поднялась, встала у края окна, говоря себе, что все доказательства в пользу версии сонного паралича говорят сами за себя, но все равно оглядела окрестности. Никаких отпечатков пальцев, неповрежденные замки… она хотела верить в это, но ее кожа помнила. Она дотронулась до своего горла, уха. Она не хотела быть под действием наркотических средств и заторможенной в следующий раз, как это произойдет. Потому что в следующий раз демон на ее груди может сделать больше, чем сжать ее горло в руке.