От него пахло алкоголем, сигаретами табаком и кровью. Одна нога была вытянута прямо, будто выскользнула из-под него. Другая была согнута, на которую он опирался рукой, чтобы прикрыть одну сторону его лица.
— Нейт?
Карли присела на корточки рядом с ним. Он поднял взгляд. Между его пальцев была кровь.
— Я увидела тебя с балкона.
Она сложила полотенце и протянула ему. Когда он прижал его к своему лицу, она увидела темную, назревающую шишку над его бровью.
— Где-либо еще есть увечья?
Он покачал головой.
— Что случилось?
Девушка подумала о том, что его сбила машина, о падении.
— Чей-то кулак.
— О, боже мой. На тебя напали? — Карли с опаской посмотрела на улицу. — Они все еще там? Мы должны позвонить в полицию.
— Нет.
Казалось, это должно было послужить ответом на все ее вопросы. Он задвигался, попытался встать, остановился, оперившись рукой о стену, глубоко дыша.
Она взяла его за локоть, надеясь, что он не откажется от помощи.
— Тебе не нужна скорая помощь?
— Нет.
— Тебе, возможно, нужно наложить швы. У тебя может быть сотрясение, потому что ты немного нечетко говоришь.
— Это случилось в пабе. Я пьян.
О, верно…
— Кто-то ударил меня. Я что-то сломал.
Он подобрал под себя обе ноги, подождал немного, а затем толкнулся вверх.
— Стол, думаю. Возможно, стул. И пол. Я, определенно, врезал полу.
Пара нетвердых шагов.
Карли снова взяла его под руку, толкнула двери безопасности, прежде чем вспомнила, что она планировала только подождать его в коридоре.
— Мои ключи. Я оставила их внутри.
Пошла на помощь истекающему кровью мужчине, и оказалась заблокирована снаружи. Отличная работа.
— У тебя есть свои?
Он похлопал по своей куртке и чуть не упал. Прислонился к стене и попробовал снова. Она не была уверена, было ли дело в алкоголе или в сотрясении, только знала, что он никогда не найдет их этими похлопываниями.
— Ладно, позволь мне.
Она прижала ладони к его «ложным карманам», которые выглядят как настоящие, но зашиты, и ощутила прохладную кожу куртки и твердость его груди. Она двинулась вниз, ища отделения в подкладке и карманы, в которые он засунул руки.
— В джинсах?
Она посмотрела вверх, и увидела, что он смотрит на нее.
Не перемещая взгляда, он приоткрыл один борт пальто. Теплый мускусный запах его кожи заполнил пространство между ними. Она поколебалась, а затем энергично, как если бы от тела под ее ладонями у нее не пересыхало горло, ощупала переднюю часть его бедра, потянулась к заднему карману, пальцами скользнула по прочному дениму Ткань джинс.
и изгибу крепкой ягодицы. Она проверила другую сторону, плечом забравшись под его пальто, щекой прижавшись к мягкой ткани его рубашки.
— Никаких ключей.
Он, молча, посмотрел на нее долгим взглядом.
— Ладно, ну... я позвоню.
Карли набрала номер Кристины.
— Привет, это Карли. Я не могу зайти.
— Я только что думала о тебе сегодняшним вечером.
— Супер. Не могли бы вы…
— Я собрала несколько книг, которые, как мне кажется, тебе понравятся...
— Я не могу отпереть…
— Романы, по большей части. Приходи и забери их в любое время. Можем выпить кофе.
— Это будет замечательно. Кристина?
— Да, дружок.
— Вы не могли бы впустить меня?
— О, бога ради, что это я болтаю и болтаю? Снаружи должно быть холодно. Вот, заходи.
Карли повернулась к Нейту, когда щелкнула дверь.
— Кристина с пятого этажа. Очевидно, у нее там библиотека.
— Почему ты здесь, Карли?
Это не прозвучало как «здесь на пороге», больше похоже на «здесь на складе» или в Нью-Касле. Может даже здесь «в его жизни».
— Чтобы пустить тебя внутрь, — ответила она.
Нейт поковылял мимо нее, свернув еще до того, как они дошли до лифта.
— Сюда, — она взяла его за руку.
— Я поднимусь по лестнице.
— У тебя течет кровь.
— Я всегда поднимаюсь по лестнице.
— Сделай исключение.
— Я не заслуживаю исключения, — прорычал он.
Это заставило ее гадать, что значил тот уязвимый взгляд, который она замечала у него несколько раз. Она смягчила тон голоса.
— Каждый заслуживает исключение, когда у него течет кровь, — она потянула его за руку. — Ты можешь вернуться к самобичеванию завтра. Кроме того, — добавила она, — никоим образом я не смогу поднять тебя по лестнице. Тут их, черт возьми, сотни, на случай, если ты не считал.
Она потащила его в другую сторону, порадовавшись тому факту, что он нетвердо стоял на ногах, и повела его через фойе.
— Все должно быть не так, — сказал он, когда она затолкнула его в лифт.
— Нет. Тебе не следовало возвращаться домой таким. То, что ты выпил, ничего страшного. Каждому иногда это требуется. Но не с сотрясением, кровотечением и отдиранием от крыльца. Это не хорошо.
На четвертом этаже Карли вывела Нейта из лифта и посмотрела через атриум на свою дверь. Она была распахнута настежь. Она оставила ее так, вспомнила девушка, планируя дойти только до лифта. Но на ее руке были синяки, сейчас ночь и тишина, а открытая дверь была отличным приглашением. Она осматривала темные коридоры, пока они шли по коридору. Сколько она отсутствовала? Десять минут?
Нейт остановился у своей двери.
— Тебе придется пойти ко мне, — сказала она.
— Я в порядке.
— У тебя кровотечение, тебя качает, и не понятно, где твои ключи.
А также кто угодно мог зайти ко мне.
Даже с пьяным и с сотрясением, она чувствовала бы себя лучше, если бы Нейт был с ней.
— Это неправильно. Это все, мать твою, неверно.
— Все хорошо. Я могу обработать твою рану над глазом, и ты можешь спать на диване.
Он замедлился, когда они подошли ближе. В чем проблема?
— Нейт, все в порядке.
— Нет. Я облажался. Тебе не стоит делать это.
Он прислонился на пороге рукой об косяк.
— Я уже делаю это.
Девушка бросила взгляд вниз по коридору, желая, чтобы он продолжил идти.
— Нет, Карли. Я должен помогать тебе.
В этот момент она ощутила в груди укол стеснения и стыда. Она сказала ему уйти, чтобы, черт возьми, оставить ее одну этим утром.
— Ты помог. Это…
Она прикоснулась пальцами к его окровавленному виску.
— Притащиться сюда – ужасно для тебя, но это мера предосторожности для меня.
Это успокоило его достаточно, чтобы Карли провела мужчину в гостиную и усадила в кресло.
— Подожди здесь минутку.
Зажигая свет, она взбежала вверх по лестнице, проверила лофт и ванную комнату. Никого. Снова пугает сама себя.
Нейт сидел на туалетной крышке в маленькой ванной комнате, пока она промывала его рану. Девушка дышала ртом, чтобы не почувствовать медный запах крови, говоря себе, что не она сделала это с ним. Он не двигался, пока она работала, только резко втягивал воздух, когда Карли поливала рану антисептиком.
— Я думаю, тебе, возможно, стоит наложить швы, — произнесла она, ее торс был прижат к его плечу в узком пространстве.
— Залепи пластырем.
— Останется шрам.
— Он будет не первым. Наклей пластырь.
Она не стала спорить, довольная тем, что рана оказалась прикрыта.
— Ты ужинал?
— Не беспокойся.
— Приму это за нет. Омлет подойдет?
Десятью минутами спустя, он вышел из душа и оделся в ту же одежду, когда она вручила ему тарелку с яйцами и тостом. Он выбрал бурбон вместо болеутоляющих. Девушка наполнила его бокал, налила себе один и села за кофейный столик, пока он ел. От него все еще пахло сигаретным дымом и кровью, но запах ослаб после мыла. Джинсы на его колене порвались, фаланги пальцев были ободраны, а на его щеке набухал синяк. Но именно темно-фиолетовый синяк под глазом говорил о жестокости, стоящей за всем этим. Это сделало маленькие, коричневые пятнышки на ее руке совершенно несущественными. Это, казалось, подтверждало, что она нанесла себе их сама. Карли подождала, пока он не отложит вилку.
— Так что произошло? — спросила она.
— Меня ударили.
— Не шути. Это сделал другой парень?
— Нет.
— Ты не стал уклоняться или пропустил удар?
Он провел пальцем по краю повязки на голове.
— Он хотел ударить ребенка, а я встал на его пути.
Карли нахмурилась.
— Ребенка? Маленький ребенок был в пабе?
— Какой-то тощий молодой парень с новехонькими документами и без мозгов.
Не драка в баре значит.
— Ты вступился за подростка?
— Не делай из этого то, чего нет. Я не получил ничего, чего не заслуживаю.
Он думал, что заслуживает удар по лицу? Карли подумала, что заработала пощечину от своего первого мужа, но она не подставила бы свою щеку. Что сделал Нейт?
— Просто размышляю. От этого все ушло или вернулось назад?
Он заколебался.
— Что?
— То, что заставило тебя шагнуть перед кулаком, нацеленным на кого-то еще. Боль заблокировала это или заставила тебя вспомнить?
— Теперь ты изучаешь психологию?
Небольшая виноватая улыбка.
— Ты пытаешься забыть или вспомнить, когда плачешь у входной двери?
Она почувствовала укол боли, который он намеревался спровоцировать, и подумала, что это довольно справедливо. Если он и заслуживает чего-то, то это объяснение.
— Приезд сюда проложил расстояние между мной и тем, что произошло. Той ночью… ночами, дело в другом. Прости, что я послала тебя к черту.
Он кивнул.
— Мне жаль, что ты считаешь, что заслуживаешь, чтобы тебя били, — сказала она. — По моему опыту скажу, что физическая боль не заставляет забыть. Это просто еще одна ноша, с которой тебе надо справляться.
Он сделал большой глоток бурбона, и покачал бокал в руках.
— Твои друзья погибли?
Карли не была уверена, что хочет говорить о них.
— Да.
— Ты убила их?
Она резко вдохнула, и отвернулась. Вина и стыд ударили ее в грудь, как и всегда.
Но Нейт принял это за «нет».
— Тогда ты не можешь говорить ничего о своем опыте.
Из-за этих слов она снова повернулась к нему. Он кого-то убил? Безрассудный и импульсивный или… она опустила взгляд к его мозолистым рукам. Нажал ли он на курок? Нанес смертельный удар? Взял в руки чье-то горло и сжал? Она подняла пальцы к своему горлу, увидела, что он смотрит на нее, ждет.
И она поняла, что он хотел, чтобы девушка отпрянула в отвращении, даже страхе. Это было еще одним способом причинить боль себе, она все об этом знала. Так что она удержала на лице нейтральное выражение и потянула свой напиток.
— Несчастный случай на лодке, о котором ты упоминал?
Он отвернулся, как и она.
— Я никогда не говорил, что это был несчастный случай.
Мужчина тоже не собирался об этом говорить, это было очевидно. И это было прекрасно, потому что она не хотела совать свой нос в его раны, просто хотела, чтобы он знал, что не единственный человек на земле, имеющий дело с дерьмовой ношей.
— Вот почему ты не спишь в три часа ночи, когда я у входной двери?
Он снова нашел глазами ее лицо.
— Да.
— Тяжелые темные часы?
Его губы смягчились.
— Да.
— Как твоя голова?
Он грубо потыкал повязку.
— Болит.
— И будет, если ты будешь так делать.
Она взяла его за запястье, и отвела его руку.
— Как на счет попытаться уснуть?
Мужчина не выдернул руку и кивнул.
— Если ты проснешься до рассвета, — добавила она, — включи свет, и я спущусь. Мы не будет об этом говорить.
— Тебе не нужно делать это.
— Я могу быть благодарна за возможность. Посмотрим, что принесет ночь.
Он поймал ее пальцы и переплел со своими.
— Спасибо.
Карли задержала дыхание, ощутила тепло его прикосновения, грубость его кожи, нечто интимное в этом соединении рук. Затем Нейт отпустил ее, в его глазах сквозило извинение, словно ее молчание было укором.
Девушка хотела сказать ему, что все хорошо, что все не должно останавливаться на этом.
— Я найду тебе одеяло.
Карли тихо перемещалась по лофту, почистила зубы, переоделась в пижаму, она знала, что Нейт этажом ниже, лишь лестница разделяет их. Думал ли он о ней, когда она снимала одежду? Она думала о нем и о его руках, что на короткий, прохладный момент, она была обнажена, а он был теплым.
Его слова проигрывались в ее голове, пока она лежала в постели. Я никогда не говорил, что это был несчастный случай.
Было много ужасных способов умереть в море. Ужасных способов выжить тоже. Много путей чувствовать ответственность. Это наводнит призраками твои воспоминания и будет не давать спать по ночам. И играть с твоим разумом.