Солнечный свет мерцал красными и золотыми всполохами позади закрытых век Карли. Безмолвие фойе, громада атриума над ее головой, ощущение пространства вокруг нее превратило сиденье на лавочке Элизабет в медитацию. Вот почему Элизабет делала это каждый день. Карли прислонилась головой к стене позади, благодарная, что неделя подошла к концу.
Если отсутствие сна и стресс были приглашением для мужчины в черном пугать ее до чертиков, тогда он упустил великолепную возможность: тревога, вина и грусть пропитали склад, как утечка газа, вчера были похороны и поминки. Нейт приходил и уходил из квартиры Карли, не произнося никаких слов, выражающих привязанность, никогда не целовал на прощание, просто стучал в дверь в самые нужные моменты.
Сегодня солнце было ярким, небо – ослепляюще синим, и через несколько часов Дакота будет делать ей новую стрижку. Она будет смеяться со своей подругой, проводить мозговой штурм по ее Большому Длинному Списку, они выпьют пару напитков. Будь нормальной, и, может быть, ты поспишь, как нормальный человек сегодня ночью.
— Добрый день, Карли.
Она открыла глаза.
— Роланд.
Он тоже возвращался с рынка, нес сумки с покупками, был одет в спортивное пальто, на шее галстук – совсем другой мужчина по сравнению с тем, что боролся с эмоциями вчера.
— Как вы чувствуете себя сегодня?
— Я в порядке, спасибо, — сказал он формально, как и всегда.
— Я устала, — сказала ему Карли. — Это был долгий, печальный день.
— Действительно, он таким и был.
— Но проводы в атриуме были милыми. Как и те слова, которые вы говорили об Элизабет.
Он сел рядом с ней, ничего не произнося, его губы были плотно сжаты под усами.
Карли похлопала его по руке.
— Мне понравилось ваше предложение сделать памятную табличку на лавочку. Думаю, Элизабет была бы вне себя от удовольствия.
Он кивнул, почти незаметно, больше для себя, чем для Карли.
— Спасибо тебе за это, — он прочистил горло, а затем встал. — Ну, не буду тебе мешать.
Карли вероятно следовало бы тоже вызвать лифт, положить сыр, который она купила в холодильник, но здесь было хорошо. Простор, мягкая тишина каким-то образом заставили ее тревогу взять перерыв.
Пока она сидела, люди останавливались или просто махали ей, проходя мимо. Личный тренер в платье вместо леггинсов. Парень со страшными татуировками на шее, женщина с угловатой стрижкой. Кристина поспешила мимо едва переведя дыхание и не умолкая. Дитрих. Стюарт. Брук, которая поставила костыли к стене и присоединилась к Карли на лавочке. Затем Дакота.
От сюрприза Карли встала на ноги.
— Ты рано.
— Нет, — ответила Дакота, крутанувшись, пока шла через фойе. — Это место потрясающее, — она поставила вниз сумку с покупками, которые звякнули от соприкосновения с полом. — Я сидела здесь минутку, и люди просто…
Карли пожала плечами и провела знакомство.
— Дакота собирается покромсать мои волосы, — объяснила она Брук.
— И налить ей слишком много выпивки, — Дакота потрясла своей сумкой. — У меня есть кока-кола, сухой бурбон и шоколад на потом. Или раньше. Или сейчас, если никто не против. Итак… устроим вечеринку?
Брук посмотрела на Карли.
— О нет, все в порядке. У вас двоих есть планы.
Прямо сейчас Карли не волновало, будет ли стрижка ужасной, ей нравилось быть рядом с Дакотой, может и Брук понравится тоже.
— Нам нужен кто-то, кто поможет нам съесть шоколад, — сказала она Брук. — И ты окажешь мне моральную поддержку, когда Дакота начнет орудовать ножницами.
* * *
Дакота расспросила Брук ой ее костылях, работе и алкогольных предпочтениях к тому времени, когда они достигли коридора на четвертом этаже.
— Дерьмо, это долгий путь вниз, — сказала Дакота, выглянув вниз.
— Здесь все длинное в этом месте, — прокомментировала Брук, протопав мимо.
— Можно ли умереть, если перевалишься через перила?
— Согласно рабочей брошюре по безопасности, которую я только что спроектировала, есть девяносто процентная вероятность фатального случая при падении с двадцати пятиметровой высоты. В соответствии с моими расчетами по фотографиям атриума, которые я разместила на своем веб-сайте, от фойе до стеклянного потолка примерно шестьдесят метров, — она шагнула в коридор Карли. — Я источник бесполезной информации.
Дакота закрыла дверь и показала пальцем на каждую стену.
— За какой стеной твой истекающий кровью сосед?
Карли мотнула головой в сторону общей стены с Нейтом.
— Страшный парень? — произнесла Брук.
— Он страшный? — спросила Дакота.
— Он не страшный, — ответила Карли. — Он порезал бровь, и я обработала рану.
— Его ударили по голове, — поправила Дакота, следуя за Карли и разговаривая с Брук.
— Я с Талией привыкла называть его Страшным парнем, потому что он всегда выглядит так, будто закричит на тебя, если ты с ним заговоришь.
— Может кто-то еще подумал, что он страшный прошлой ночью, — предположила Дакота.
— Может он кричал на кого-то, — сказала Брук.
Дакота и Брук смеялись так, словно уже выпили по бокалу, когда прошли в гостиную.
— Он не страшный.
Голос Карли был слегка ворчливым. Дакота и Брук остановились на ходу.
— Правда, правда, — произнесла Дакота. — Он милый, — она повернулась к Брук. — Карли считает, что он милый.
Карли покраснела, внезапно почувствовав себя неловко. Она поняла, что у нее давно не было подруг, с которыми можно было вот так поболтать.
— Вау. Ты живешь здесь? — Дакота театрально огляделась вокруг. — Такой вид, сверкающая кухня и клевая лестница в спальню-лофт. Я хочу здесь жить.
Брук прошла в центр комнаты, она стояла там, повернувшись к ним спиной. Она была здесь прежде, вспомнила Карли. С Талией.
— Брук?
Ее голос стал тише.
— Я не уверена насчет своих чувств от возвращения сюда.
— Ты в порядке? — спросила Карли.
Брук повернулась.
— Да, в порядке. Все выглядит иначе с тех пор, как я последний раз тут была.
Она хочет вспомнить или забыть?
— Тогда все было покрыто слоем краски.
Это было неоконченной фразой, чтобы Брук сама решила.
— Как мне кажется, тот же цвет. Все же она кажется больше. Музыкальные принадлежности Талии занимали много места.
— Кто такая Талия? — спросила Дакота.
Карли рассказала историю Дакоте, которая решила, что такую информацию следует запить бурбоном и заесть шоколадом. Пока она обыскивала кухонные шкафчики на предмет бокалов, Карли присоединилась к Брук у окна, смотрящей вглубь комнаты.
— Она играла здесь, — сказала Брук. — Там, где было лучшее освещение.
— Она играла для тебя?
— Иногда. Она была застенчивой, но не возражала против публики.
Карли вспомнила комментарий Говарда о дырах в штукатурке.
— Стены, должно быть, выглядят сейчас голыми. У меня нет картин, чтобы повесить.
— У Талии их было не много. Некоторые были постерами с концертов, которые для меня ничего не значили и… — она пробежалась глазами по комнате, на ее губах расцвела улыбка, когда она указала пальцем на одно место. — Там было огромное полотно с изображением скрипичного ключа. И одна из моих фотографий, которую она повесила в рамку и разместила там.
Карли нахмурилась.
— Тогда для чего были все эти дыры?
— Я не знаю. Где они были?
Она указала на длинную стену.
— Говард сказал, что их пришлось залатать, прежде чем покрасить квартиру. Он подумал, что это может выглядеть как арт-галерея, так их было много.
— Не галерея, а… — она проковыляла вперед пару шагов на костылях и посмотрела в сторону квартиры Нейта. — Она имела привычку прицеплять при помощи «Блю Тек» Blu Tack — многоразовая пластилиноподобная липкая масса, выпускаемая компанией Bostik, используемая для закрепления легких объектов.
нотные листы к стенам. Обычно несколько страниц, там, где практиковалась, так что она могла читать их, не переворачивая страницы. Там, — Брук подняла костыль, указывая им вдоль штукатурки, еще одна улыбка появилась на ее губах. — Верно, последние несколько раз, как я была тут, страницы тянулись всю дорогу до коридора. Я думаю, что была даже парочка рядом с входной дверью.
— Страницы с музыкой? — спросила Дакота, присоединяясь к ним с чашкой шоколадок.
— Да, — Брук взяла обертку. — Она сказала, что изучает сложный фрагмент, и что ей помогает, когда музыка все время перед ее глазами.
— Странно. Карли? — Дакота протянула чашку.
Она взяла одну, шоколад плавился у нее на языке, пока она представляла, как Талия приклеивает свои страницы: комкает пластилин, прижимает руки к стенам. Простукивает штукатурку… как и Карли, толкает и стучит, ищет вход внутрь.
— Говард сказал, что были и другие дыры, побольше.
Она соединила вместе большие и указательные пальцы, как делал Говард, чтобы продемонстрировать насколько большие.
— О, да. Здесь.
Брук быстро ударила резиновым концом костыля в воздухе, будто они могли так появиться.
— Талия говорила, что пыталась найти место для крючка. Хоть, дыра и была низко, и мы пошутили, что она сделала ее, практикуя кикбоксинг. Она прикрыла ее листом с нотами ради смеха, ну знаешь, ведь ей бы пришлось встать на колени, чтобы прочитать его.
— Была еще другая большая дыра в лофте, — сказала Карли.
— Правда? — засмеялась Брук. — Руки Талии рождены для струн и смычка, а не для молотка и гвоздей, — как только слова сорвались с ее языка, улыбка увяла. — А теперь она не может использовать их вообще.
Карли хотела спросить больше, например, когда Талия продолбила дыру? Зачем она искала место для крюка так низко на стене? Она волновалась из-за безопасности. Но Брук поджала губы в тонкую линию, и она отвернулась, спросила Дакоту, налила ли та напитки. Да какое право Карли имела просить Брук погружаться в ее грустные мысли.
* * *
— Я не уверена, что бурбон и ножницы – хорошее сочетание, — уведомила Карли.
Дакота приподняла прядь волос и щелкнула.
— Нет никаких законов, запрещающих распитие и стрижку.
Она достала Большой длинный список и пригласила Брук присоединиться помочь с сортировкой. Еще десять профессий были вычеркнуты, а несколько напитков растянулись на целый вечер.
Брук и Дакота обменялись номерами телефонов, прежде чем первая ушла, слегка пошатываясь на своих костылях.
— Напиши мне смс, когда доберешься домой, — крикнула Карли из входной двери, — чтобы мы знали, что ты еще раз не упала с лестницы.
Было уже одиннадцать часов, когда Карли нашла подушку и одеяло для Дакоты и оставила ее спать на диване. В ванной комнате, она высыпала таблетку снотворного на свою ладонь, задумавшись о ней, как и делала каждую ночь с тех пор, как купила их. Она прошла через все за и против сегодня вечером: она хотела поспать, пока Дакота была здесь, но бурбон и седативные были плохим сочетанием. Затем последовали привычные аргументы: она не была уверена, что от того, что она вырубится, к ней не придет с визитом мужчина в черном, или, что она не убьет себя падением с лестницы, если будет передозировка, и, что может быть безопаснее, если она сможет проснуться. И девушка бросила таблетки в раковину.
* * *
Карли резко распахнула глаза от тревожного темного чувства, горящего в груди. Она повернула голову, всмотрелась в темноту. С приглушенным стуком она вскочила на пол и стала скрытно двигаться по комнате, пол холодил ее ступни, свет ночника освещал лестницу.
У перил, она всмотрелась в пустоту по другую сторону, пространство, казалось, бомбардировало ее страшными картинками: фигура, склонилась над ней, кровь, лужицей собралась вокруг головы, дыры в стенах.
Звук, напоминающий вздох.
— Дакота? — тихо позвала она.
Ответом послужил быстрый, тихий стук. От этого кожа на голове у Карли стала покалывать, ее разум пробежался по сценариям: кто-то пробрался внутрь, вышел, нашел Дакоту, причинил ей вред.
— Дакота? — в этот раз ее голос прозвучал твердо, четко.
— Дерьмо.
Звук дыхания.
— Ты в порядке?
— Пошла за стаканом воды.
Еще один удар.
— Включи свет.
— Не хотела будить тебя.
— Слишком поздно.
Нержавеющая сталь сверкнула в свете лампочек. Лицо Дакоты появилось внизу, зажмуренное от яркого света.
— Уже утро?
— Сейчас глубокая ночь.
— Ох. Возвращайся в постель.
— Иду.
Под одеялом с сильно бьющимся сердцем Карли прислушивалась к перемещениям Дакоты, видела отблеск света снизу, а затем опустившийся мрак. Она думала о предыдущих ночах и о черных-на-черном тенях, которые парализовали ее. Она хотела быть этой Карли, что движется без колебаний. Первый раз за годы, она хотела быть той Карли, которой она была раньше.