Это Нейт. Где ты?
Карли проверила тени в гараже, прежде чем написать быстрый ответ.
Дома.
Это все, что она хотела объяснять. Он не будет счастлив по поводу того, что она планирует, а это сейчас срочно нужно сделать. Она хотела сделать это и покончить с этим. Она почти отправила сообщение, а затем передумала, поняла, что, если его немного смягчить, он станет меньше беспокоиться.
Как твое лицо? Колено?
Его ответ пришел, когда она ждала лифт.
Я дома. Тебя здесь нет. Где ты?
Слишком поздно предотвращать его беспокойство. Если он был в своей квартире, то видел содержимое коробки сокровищ, выстроенное в ряд на кофейном столике.
Буду у тебя в пять.
Он стоял на своем пороге на костылях с мрачным лицом, когда Карли пересекла коридор. Повязка вокруг его головы исчезла, но его лицо все еще было испещрено синяками и припухлостями. Она была рада видеть его вне постели, но хотела, чтобы он оставался в больнице – она не хотела обсуждать это, фотографии или ее следующий шаг. Он ничего не сказал, пока она не встала перед ним, затем сильно прижал ее к себе.
― Боже, Карли.
Слова были произнесены сквозь сжатые зубы. Карли не могла сказать, было ли дело в гневе или сломанной челюсти, но интенсивность его объятия была приятной. После долгих, страшных часов одной с доказательствами с потолка, они ощущались спасением, и она держалась за момент – потому что он не продлится долго.
― Ты выглядишь ужасно, ― поведала она, когда он отпустил ее. ― Я не могу поверить, что они выписали тебя.
― Они и не выписывали. Где ты была? ― спросил он в третий раз, гнев в его голосе звучал приглушенно из-за сжатой челюсти.
― На занятиях. Почему ты здесь?
Он закрыл дверь и начал путь на костылях по коридору.
Игнорирует ее?
― Нейт?
Он остановился в гостиной и заговорил, не глядя на нее.
― Я беспокоился о тебе. Думал, что ты можешь попытаться снова залезть на потолок, ― он повернулся и сердито на нее посмотрел через комнату. ― Что, бл*ть, это такое?
Файлы из коробки сокровищ все еще были выложены на столе как солитер.
― Как много ты увидел?
― Достаточно, чтобы знать, что это гребаная ху*ня.
Часть его лица, на которой не было синяков, побледнела, на лбу выступил пот.
Он должен был оставаться в больнице. У нее не было времени играть в медсестру.
― Нейт…
Она потянулась к нему.
Мужчина отнял руку, слегка покачнувшись.
― Откуда они, Карли?
В его голосе теперь появились утробные звуки. Ему было больно, она могла видеть это. Не только от его ран. Там было недовольство и страх тоже, и кое-что, от чего его глаза блестели от влаги.
Она попыталась смягчить голос.
― Тебе нужно присесть.
Он не двинулся.
― Потолок, ― сказала она. ― Я нашла их на потолке. Если ты присядешь, я расскажу тебе.
Она принесла ему обезболивающие и воду, приказала себе объяснить все спокойно – спор займет больше времени. Она заставила его все проглотить, прежде чем начала речь, затем рассказала ему, как забралась в металлический скат.
Он покачал головой в стиле «Ты, бл*ть, шутишь?».
― Если ты начнешь с этого, то утомишься, ― огрызнулась она. ― Просто слушай.
Он отклонился в кресле, вцепившись руками в подлокотники. Когда Карли добралась до части, где она подняла изоляцию, между его бровями появилась морщинка и становилась все глубже, когда она рассказала ему о лазании по вентиляции Элизабет и о том, как нашла щеколду и коробку сокровищ.
― Там были фотографии. Я просмотрела их не все, не смогла. Просто затолкала, что смогла в карманы, ― Карли показала на куртку на полу. ― Они все еще там. Я еще не смотрела. Но просмотрела эти, ― она показала пальцем на стопки на кофейном столике.
― Где ты обнаружила их?
― В другой такой же деревянной коробке. Над моим лофтом.
Его взгляд пробежался по ряду карточек. Они были фотографиями, сказала она себе. Нейт видел ее обнаженной, он прикасался к ее телу, какая разница, если он увидит их? Ее зрение затуманилось, в любом случае. Она была накачана наркотиками, передвинута, использована, деморализована. Она не хотела, чтобы он видел это.
― Карли.
Она должна рассказать ему о наркотиках, но встала и отошла от него к окнам.
― Карли?
― Это должен быть кто-то, кто живет здесь.
Нейт секунду не отвечал, наконец, решил следовать ее мысли.
― Из-за точек доступа?
Она махнула рукой в сторону кофейного столика.
― На это ушло много труда. На потолке и там, где были построены ящики. Я позвонила в полицию в первый раз только на третий день, после того как въехала. Я была здесь всего два месяца, а над моей квартирой был сделанный вручную ящик с упорядоченными файлами. Эта система уже была. Она была улучшена и хорошо отработана, еще до того, как я сюда приехала.
Она снова села, используя руки, чтобы объяснить остальное.
― Я насчитала пять, опускающихся вниз вентиляций, в туннеле под моим. Если мы возьмем их за среднее для каждого этажа, умножим на количество этажей в складе, это составит двадцать пять гардеробных, к которым он имел доступ только на восточной стене. Если мы предположим, что он делал это и на западной стене, где брусья также идут по верху лофтов, это пятьдесят квартир. Я не знаю, как много занимают женщины, которые живут одни, но, если мы предположим и скажем, что четверть, это двенадцать или тринадцать женщин, которые его развлекают.
Карли показала на свою куртку, фотографии все еще были на молнии внутри.
― Он приходил к Элизабет тоже. Она жила у северной стены. Туда можно добраться только через длинный, металлический скат.
Она замолчала, слова повисли в воздухе между ними. Ход мыслей, теперь, когда она произнесла его вслух, казалось, укрепил в ней гнев и решимость.
― Он пролез по всему зданию, Нейт. Он может делать это, не выходя за пределы здания. Сделал множество фотографий. Он делал их долгое время.
Взгляд Нейта все еще оставался на Карли, сфокусировался на ней, пока он думал. Затем перевел его на кофейный столик, затем на куртку Карли на полу.
― Старожилы, ― произнес он. ― Вероятно, кто-то кто был здесь с самого начала.
― Вот почему это не команда. Команда не может скрываться все так долго. Но один мужчина…
Она пожала плечами.
― Это кто-то ловкий, худощавый и в хорошей физической форме. Он нападает на своих соседей, входит внутрь и выходит из здания, что означает, что он достаточно ординарный, чтобы его воспринимали таким же, как все здесь живущие. Он знает многое о людях и не выдает себя, так что, может быть, он парень, который избегает всех. Или, может, он смотрит нам в лица и наслаждается своей шуткой. Ты видел заметки?
― Какие заметки?
Карли вытащила карточку из стопки.
― Он записывает свои визиты как научный эксперимент. Так что он методичный, вероятно, хорошо образованный. И это.
Она взяла еще одну и вручила ему.
― Здесь перечислены наркотические вещества, так что, может, у него есть медицинская или научная подготовка. Может доступ к наркотикам, но, ― она пожала плечами, ― все можно достать по интернету. Если он занимается этим годами, у него, вероятно, есть регулярный поставщик.
Нейт просмотрел несколько раз две карточки, все больше хмурясь.
Она почувствовала, что у него появляется все больше вопросов – условные обозначения, аббревиатуры, то, что ей пришлось гуглить – и опередила их.
― Ставлю на то, что это Говард.
Его хмурость никуда не делась, когда Нейт поднял лицо и посмотрел на нее.
― Есть и другие в моем списке, ― сообщила она, ― но Говард подходит по всем пунктам. Он был здесь с самого начала. Он комендант, может ходить, куда хочет, его никогда нет рядом, когда он нужен, и парень хорошо играет тупого. Плюс, у него есть степень в инженерии и ученая степень, подходящее телосложение и отличная физическая форма.
Нейт прикусил нижнюю губу.
― Кто еще?
― Парень на втором этаже, который прицепляет свой велосипед к лестнице и никогда ни с кем не разговаривает.
Карли было неприятно тыкать пальцем в людей, которых ей удалось узнать, и в то же время подташнивало от мысли, что это может быть кто-то, кто улыбался и махал ей каждый день.
― Дамиан из общественных садов, который работает в сфере IT и подозрительно дружелюбен. Стюарт, немного странный и работает в аптеке. Дитрих, немец, который пишет криминальный роман и в хорошей физической форме. В добавок ко всему, тот парень может держаться в сторонке, и я могла не видеть его нигде кроме как в моем лофте.
Нейт смотрел на карточки, которые она вытащила, на те, что были на кофейном столике, на ее куртку на полу.
Карли взглянула на потолок, тревожная и нетерпеливая.
― Почему не Говард? — спросила она.
― У него есть ключи к большинству квартир, ― произнес Нейт. ― Зачем ему пролазить внутрь через вентиляцию?
― Вызов? Его собственный научный эксперимент? Может, это не обязательно должно иметь смысл. Ничего в этом не имеет смысла.
Нейт положил две карточки на стол перед ним, поставил указательные пальцы на каждую.
― Ты знаешь, что вся эта писанина значит?
Она вскочила на ноги, подхватила куртку.
― Это то, что он делал с тобой?
― Не сейчас.
― Ты сказала, там были наркотики. Он давал тебе наркотики?
В этом и была разница между ними. Нейт хотел помнить, а Карли хотела скрыться от этого. Она выдернула доказательства из квартиры Элизабет из карманов, начала составлять их в стопки на полу.
― Он не сможет навредить тебе здесь, Карли.
Это была попытка приободрить, но, когда он обхватил костыли, кое-что другое прорвалось наружу.
― Он не сделает этого снова.
Он взял карточку и сжал ее в кулаке.
― Это…
Мужчина остановился и тяжело задышал.
― Расскажи мне, что он делал с тобой?
Она села обратно на корточки и наблюдала за тем, как Нейт пытается встать. Каким, черт возьми, образом он собирается это остановить?
― Он проверял мой пульс и дыхание. Мое зрение, слабость в мышцах. Он передвигал мое тело и делал снимки.
Она подтолкнула стопку карточек к Нейту.
― Тут детали того, что он давал мне. Седативные, обезболивающие и гребаные галлюциногенные. Смесь из них. Все записано, красиво и читабельно, что очень полезно в понимании того, почему я лежала там, пока он забирался на меня сверху.
― Карли, все хорошо.
― Не говори мне со мной так.
Она прокричала эти слова, гневными шагами направилась к нему, носки ее кроссовок разбросали стопки картинок, которые она сложила.
― Я думала, все дело было во мне, думала что свихнулась. А все дело было в нем. Он накачал меня наркотиками. Так, чтобы я для него лежала неподвижно. Так, чтобы он мог делать фотографии, сидеть на потолке и наслаждаться этим. Так, чтобы я не помнила, что он шептал мне в уши или что его горячий, отвратительный язык был на моем лице.
Она поскребла рукой по щеке, как будто она все еще была влажной от слюны.
― Только вот я помню. По какой бы то ни было причине, его смеси не сработали так, как он хотел. И я смогла пошевелиться. Я напугала его в прошлый раз. И сейчас я нашла его тайник на своем потолке.
Она прижала руку к груди.
― Я знаю.
Другую руку она протянула к Нейту.
― Мы знаем.
― Мы отдадим это полиции.
― Нет.
― Это…
― Я не отдам полиции эти фотографии со мной. Я не хочу, чтобы и это добавили к моему файлу.
Нейт молчаливо смотрел на нее. Карли смотрела на него в ответ. Мужчина, должно быть, прочитал язык ее тела и решил не давить.
― Что насчет этого? ― спросил он, кивнув на разбросанные изображения на полу.
Униженная Элизабет. Накаченная наркотиками и выставленная на обозрение. Спасибо богу, что она не знала.
― Это привлечет их внимание, ― сказал Нейт.
Карли присела рядом с ними. Это было доказательство. Крупные планы и панорамные снимки, белые бедра и грудь, открытый рот, отсутствующие зубные протезы. Элизабет не узнает, кто увидит ее теперь. Карли прошлась пальцем по фотографиям, только в этот раз, увидев сущность Элизабет: блестящие кольца, бледно голубая шаль, ее очки, сложенные на прикроватном столике. Карли взяла изображение, пара красных тапочек на снимке. Элизабет носила их в один из дней, когда Карли пришла ее навестить, ковыляя по коридору со своей палочкой, гордая и решительная.
― Нет.
― Она мертва, Карли.
― Верно. Она не может принять это решение за себя.
Карли взяла свою куртку и повернула в коридор.
― Что ты делаешь?
Ничего не изменилось.
― Я собираюсь туда, наверх.