- Что с ним? - спросил Хосров, продолжая вести огонь.
Рухсара не отозвалась. Он посмотрел в ее сторону и увидел: девушка стоит на одном колене за камнем, как только что стоял Ярмамед, и старательно целится. Вот выстрелила, перезарядила. Опять выстрелила.
Ему сделалось страшно за нее. "Убьют!" - мелькнуло в голове. Он перестал стрелять, крикнул ей:
- Рухсара, не надо!.. Спрячься!.. Это - не твое дело!.. Ползи ко мне!.. Здесь безопаснее!..
Девушка продолжала вести огонь. Расстреляв обойму, нагнулась к убитому Ярмамеду, вынула из патронной сумки у него на поясе три снаряженные обоймы, две из них спрятала в карман своего пальто, третью начала закладывать в магазин винтовки, так, как этому учил ее Хосров в тот день, когда они возвращались из памятного ей путешествия в Чанахчи.
Хосров приказал бойцам, находившимся поблизости:
- Заходите с боков!.. Надо окружить вон ту серую скалу!.. Там залег Зюльмат, я видел его!..
Бойцы поползли в разные стороны, часть - вправо, часть - влево.
В этот момент Хосров заметил, что Намазгулу перебирается в другое место, чуть повыше, намереваясь укрыться за остроконечной скалой. В какое-то мгновение Намазгулу приподнялся, чтобы юркнуть за каменный выступ. Хосров выстрелил. Старик взмахнул руками, заревел по-звериному и покатился вниз с горы. Хосров послал в него еще одну пулю. Затем опять обернулся к Рухсаре, позвал:
- Прошу тебя, ползи сюда!.. Брось винтовку!.. Ты почти вся на виду!.. Переберись за другой камень!..
Видя, что она не слушается его, сам кинулся к ней. Благополучно пересек отделявшее их расстояние, присел за камнем рядом с ней. И вдруг странно дернулся, выронил из рук винтовку, повалился на бок...
Рухсара закричала:
- Что с тобой?! Хосров!.. Тебя ранили?!
Начала осторожно приподнимать его, перевернула на спину. Увидела: гимнастерка справа вся в крови и на земле у камня уже натекла лужица алой густой крови. Ей показалось, будто это вытекает из тела Хосрова жизнь. Не соображая, что делает, она прижала свою маленькую ладошку к влажному и липкому пятну на его груди, словно хотела силой остановить, задержать эту покидающую Хосрова беглянку.
Глаза Хосрова были широко открыты, но смотрел он на нее как-то бессмысленно, словно не видел. Вот наконец сознание его прояснилось. Бескровные губы дрогнули. Он попытался улыбнуться. Улыбка не получилась. Прошептал:
- Это конец... все... к сожалению.- Через несколько секунд, сделав усилие, добавил: - Милая... люблю тебя... очень... всегда любил... как только увидел... ты знаешь это...
Он говорил еще что-то, но уже беззвучно. Шевелились только губы, слов не было. Сознание опять уходило от него. Глаза Хосрова закрылись. Он лишился чувств.
Рухсара, вся в слезах, близкая к отчаянию, разорвала на нем гимнастерку до пояса. Увидела: пуля вошла в грудь справа, почти под мышкой. Она начала искать выходное отверстие - его не было.
Страшная мысль пронзила мозг Рухсары: "Что она там натворила- проклятая пуля!.."
Выхватив из санитарной сумки бинт, девушка начала перевязывать грудь раненого.
Бой между тем продолжался. Гремели выстрелы. Противно пели, тинькали пули. Рухсара не обращала ни на что внимания. Кончив перебинтовывать Хосрова, глянула по сторонам в надежде увидеть кого-нибудь из бойцов, позвать на помощь.
И вдруг увидела: сверху в ее сторону, прячась за камнями, пригнувшись, быстро спускается, почти бежит, высокий худой человек в черной чухе, лохматой папахе, заросший, с рыжими отвислыми усами. В руке у него была винтовка.
"Зюльмат!" - мелькнуло у девушки в голове.
Не спуская с бандита глаз, она протянула руку к лежавшей на земле винтовке Хосрова, подняла ее, начала целиться. В этот миг бандит увидел ее, метнулся вправо, к скале, хотел укрыться. Она успела выстрелить. Винтовка Зюльмата с грохотом упала на камни. Пуля попала ему в правую руку.
- А-а-а! - дико заорал он.- Сынок, Хейбар, меня ранили!.. На помощь!.. Хейбар!
Однако Хейбар не успел прийти к нему на помощь. Сидя в берлоге под скалой, он видел, как несколько человек нападающих бросились к его отцу. Хейбару стало страшно. Он понял, что помочь отцу не сможет, только выдаст себя, и решил затаиться.
Тем временем Зюльмат, выхватив левой рукой из ножен на поясе большой кинжал, кинулся вправо вниз, надеясь прорваться.
Из-за скалы наперерез ему выскочил Годжа-оглу, крикнул:
- Сдавайся, бандит!
Зюльмат, не останавливаясь, вскинул руку с кинжалом. Он целился в голову Годжи-оглу. Но тот, шагнув в сторону, увернулся от удара и в следующую секунду ловко прикладом выбил кинжал из рук бандита. Еще через мгновение Годжа-оглу ударом огромного кулака поверг Зюльмата на землю, приставил к его груди дуло винтовки, сказал тихо и зло:
- Лежи, отдыхай, бандюга!.. Отбегался!..
Зюльмат с. ненавистью смотрел на Годжу-оглу, пальцами левой здоровой руки скреб землю, рычал:
- Убей меня, Годжа-оглу!.. Убей!.. Убей, если ты мужчина! Прекрати мой позор!.. Прошу тебя, убей!..
На лице Годжи-оглу играли желваки:
- Легко же ты хочешь отделаться, Зюльмат!.. Нет, я тебя не пожалею, не прикончу, на меня не рассчитывай!.. Ты умрешь, но не сейчас!.. Прежде мы будем судить тебя, бандита, народным судом!.. И ты выпьешь чашу своего позора до конца!..
Подбежали Илдырымзаде с бойцами. Годжа-оглу приказал:
- Вяжите его - и вниз!
Бой на Красных скалах затихал. Бойцы коммунистического отряда добивали остатки банды. Двое зюльматовцев сдались в плен.
Хосров скончался на руках Рухсары, не приходя в сознание.
ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ВТОРАЯ
В палатке Гиясэддинова собрались командиры групп - Годжа-оглу, Хангельдиев, Балахан, Илдырымзаде, все, кроме Хосрова.
Сидели кто на чем,
Гиясэддинов примостился у столика на ящике из-под патронов. Он был сумрачен. Курил, жадно затягиваясь. Не смотрел ни на кого.
Долго молчали. Наконец Гиясэддинов вымолвил глухо:
- Да, потеряли Хосрова... Такого парня!..- Голос его дрогнул, он еще ниже опустил голову, продолжал тихо: - Даже не верится!.. Ведь вот только что он был рядом с нами...- Не стесняясь присутствующих, Гиясэддинов достал из кармана галифе платок, утер глаза, тяжело вздохнул.
Все молчали. Гиясэддинов сказал:
- Ну ладно, товарищи, давайте подводить итоги боя...- Он поднял голову, спросил: - Сколько у нас всего убитых и раненых?
Годжа-оглу доложил:
- Кроме Хосрова и Ярмамеда убит еще Джафар Махмудов, парторг из Карыкышлака. Храбро дрался человек... Он был в моей группе.