В последние дни сильно похолодало. Небо хмурилось. За ночь вода, оставленная в котелке, промерзала почти до дна. Днем порой сквозь низкие свинцовые тучи проглядывало солнце.
Но теплее от него не становилось. Не переставал дуть пронизывающий северный ветер.
Люди в отряде сильно страдали от холода, особенно ночью. Спасались у огромных костров. Благо дров экономить не приходилось. Однако с непривычки у костра не очень-то поспишь: лежать приходилось прямо на земле. Одному боку жарко - другой замерзает.
Около полудня Гиясэддинов и Балахан, ехавшие рядом верхом почти в самом хвосте отряда, заметили вдали на дороге двух всадников, поторапливающих своих коней им навстречу.
- Интересно, кто это может быть? - зымолвил Балахан, напрягая зрение.- Не к нам ли едут? К добру ли?..
- А вот мы это сейчас узнаем,- отозвался Гиясэддинов, поднося к глазам бинокль, висевший у него на груди. Посмотрев, молча передал бинокль Балахану.Ты прав, Балахан, это - к нам! А вот к добру ли - не знаю...
Балахан глянул в бинокль. Не удержавшись, присвистнул:
- Вот это гости! Не ожидал!..
Гиясэддинов иронически бросил:
- Гашем Субханвердизаде! Собственной персоной! В сопровождении ближайшего соратника и друга Дагбека Дагбашева!
- Странно, товарищ начальник! Что им здесь надо?
- Странного в этом ничего нет, Балахан,- понизив голос, сказал Гиясэддинов.- Все очень даже закономерно... Надо усилить конвой Зюльмата! Поручаю это лично тебе... Теперь слушай меня!.. Поедешь позади бандита! Следи за Гашемом. Исполняй!
- Есть! - ответил Балахан и, тронув ногами бока коня, затрясся рысью по обочине дороги вперед к тому месту, где под конвоем шел Зюльмат.
Гиясэддинов направил своего коня в голову отряда.
Немного погодя Субханвердизаде и Дагбашев осадили перед ним взмыленных, разгоряченных лошадей.
"Спешили, голубчики! - подумал Гиясэддинов.- Ну-ну!.. Интересно: чем вы нас обрадуете? Чем удивите?.."
- Здравствуй, Алеша! - сказал Субханвердизаде, делая скорбное лицо.- Какое горе!.. Я слышал, мы потеряли нашего Хосрова!..
Дагбашев тоже поздоровался:
- Добрый день, товарищ начальник!
Гиясэддинов, не останавливая коня, сухо кивнул в ответ на приветствия. Субханвердизаде и Дагбашев поехали рядом с ним.
- Где его тело, Алеша? - спросил как ни в чем не бывало Субханвердизаде, делая вид, будто не замечает холодности Гиясэддинова.
Тот сделал движение головой:
- Там, на арбе...
Субханвердизаде и Дагбашев повернули коней, отъехали от него.
Гиясэддинов остановился на обочине, пропуская отряд, начал наблюдать за Гашемом.
Субханвердизаде приблизился к арбе с телами убитых, спешился, передал поводья своего коня Дагбашеву, который остался в седле. Сняв шапку, пошел следом за арбой. Откинул край бурки, которой были покрыты тела Хосрова и Джафара Махмудова. С минуту скорбно смотрел на безжизненные лица убитых. Затем, повернув голову, увидел идущую рядом Рухсару, бледную, осунувшуюся, печальную. На девушке была телогрейка, ватные брюки и армейские сапоги,поэтому-то Гашем не узнал ее сразу. Смутился, кивнул ей:
- Добрый день, Рухсара, дочь моя!.. Несчастье-то какое!.. Бедный Хосров!.. Такой был замечательный парень!..
Рухсара, закусив губу, отвернулась от Гашема. Не сказала ни слова.
Субханвердизаде опять сел на лошадь. Спросил громко, с наигранной злостью:
- А где этот сукин сын Зюльмат?.. Хочу взглянуть на его мерзкую рожу!..
Кто-то из идущих рядом бойцов ответил ему:
- Вон он - шагает впереди под конвоем! Вы только что проехали мимо него, товарищ Субханвердизаде!..
- Это который же?..
- Да вон, желтоусый!.. В лохматой папахе!.. Рука у него на перевязи!
Субханвердизаде притворялся: он увидел Зюльмата тотчас, как только подъехал к Гиясэддинову.
Ему очень хотелось сразу же направить коня к тому месту, где немного впереди первой арбы шагал, понурив голову, бандит. Однако он, удержав себя, не сделал этого. Сказал себе:
"Не надо спешить!.. Действовать только наверняка!.. Этот пес Гиясэддинов настороже... Кстати, где он?"
Глянул по сторонам, будто невзначай.
Гиясэддинов ехал чуть позади и смотрел в его сторону.
Субханвердизаде выругался в душе.
"У-у, собака!.. Настырный чекист!.. Следишь, татарская рожа?! Хитрая лиса!"
Он снова подъехал к арбе с убитыми. Начал смотреть на лица покойных. Опять взглянул туда, где шел Зюльмат, подумал с сожалением:
"Почему ты не околел, негодяй?! Почему тебя не убили в бою?! Почему ты сдался в плен татарину?.. Почему?! Почему не забрал нашу общую тайну в могилу?! Теперь вот гибнуть приходится из-за тебя!.. Мерзавец!.."
Субханвердизаде покосился в сторону Гиясэддинова:
"Задремал он, что ли, в седле?.. Или притворяется, косоглазый черт?! Может, нарочно опустил голову?.."
Решившись, направил лошадь вперед.
...Зюльмат увидел Гашема и Дагбашева, едва они подъехали к отряду. Еще больше помрачнел. Думал с горечью:
"Вы вот, джигиты, на лошадках гарцуете, а я за вас к стенке пойду! Начальнички!.. Любители загребать жар чужими руками!.. Только обманывали!.. За кос водили!.. Ублюдки!.."
Вдруг за спиной его, совсем близко, грохнул выстрел. Пуля просвистела над головой. Справа на дороге рядом с обочиной брызнул земляной фонтанчик.