— Дом престарелых Медоуленд звонил насчет документации для вашей матери.
На этот раз нетерпеливый вздох был еще громче:
— Чертов дом! — это было неосторожное высказывание, такого Эллен не ожидала от нее. Карла приложила ко лбу кончики пальцев, закрыв глаза на пару секунд.
— Ты в порядке? — рискнула спросить Эллен. Раньше она ни разу не видела эту эмоциональную сторону Карлы. Секретарь Донована не ответила. Эллен осторожно положила руку на плечо женщины.
— Карла?
Капелька воды упала на поверхность стола. Карла быстро схватила упаковку с салфетками, вытащила одну и промокнула ею глаза.
— Извини. Я в порядке, — сказала она через мгновение. Она посмотрела на Эллен, и впервые Эллен прочла уязвимость в глазах Карлы. — Это из-за матери. Она не хочет переезжать в дом престарелых, и все это немного сложно.
— Это непросто для тебя, — кивнула Эллен.
— Она… ну… мне уже слишком трудно справляться с ней. У нее бывают моменты, когда она все понимает, но в основном не осознает, что происходит. Кто я. Где она. Знаешь, такие вещи.
— Мне очень жаль это слышать, Карла.
— Боже, говоришь так, словно я сказала о ее смерти. — Карла подняла руку, пресекая дальнейшие извинения Эллен. — Забудь. Честно говоря, иногда похоже на то, что она и вправду умерла. Маму, которая была со мной все эти годы, заменили какой-то женщиной, которая мне совершенно незнакома.
— У тебя есть семья, чтобы помогать с ней?
— Никчемный несостоявшийся брат, который считает дни, пока маму не положат на шесть футов под землю, чтобы он смог подсчитать свое наследство. — Карла скомкала салфетку и выбросила в мусорное ведро. — Я в порядке. Это просто немного раздражает.
— Я могу себе представить.
— Не можешь. Пока сама не окажешься на моем месте. — Ответ показал, что прежняя Карла вернулась. Эллен было позволено на мгновение увидеть, что происходило в личной жизни Карлы. Но это был просто секундный момент слабости. Обычный режим общения уже возобновился. — Как бы то ни было, достаточно. Я должна заняться работой.
— Да, конечно. Увидимся позже.
— Эллен, — произнесла Карла. Она смотрела на экран компьютера. — Не обращай на меня большого внимания, я время от времени веду себя как древняя ворчунья. Уверена, Донован сказал тебе об этом.
Была ли это еле заметная улыбка, которую она адресовала Эллен? Возможно, она недооценила Карлу. Может быть, у нее с Карлой было что-то общее. У них обеих есть что-то в личной жизни, чем они не хотели делиться с кем-либо еще. Легкое сочувствие к коллеге начало потихоньку пускать корни в сознании Эллен.
Донован стоял у двери комнаты Эллен. В этот вечер он забрал Иззи, искупал ее и уложил в постель. Он вообще не видел Эллен весь день, хотя Карла заверила его, что она в своей комнате.
Он надеялся, что Эллен спустится, но, похоже, она решила держаться подальше от него.
Он постучал в дверь и стал ждать.
Дверь медленно открылась, Эллен выглядела неловко, водя плечами под кардиганом, накинутом на футболку и обернутым вокруг нее словно защитная кольчуга.
— Могу я зайти? — спросил он.
Она отступила в комнату, и он последовал за ней, закрыв за собой дверь.
Его глаза осмотрели комнату и остановились на туалетном столике. Духи. Лак для ногтей. Расческа для волос. Фен. Пакет с обрезками тканей. Того, что он искал, не было. Он посмотрел на Эллен, которая сложила руки на груди и слегка приподняла подбородок, каждой частью тела являя ему безмолвный вызов, за исключением глаз. Неестественно мигающие расширенные зрачки выдали ее.
Не сказав ни слова, он подошел к ванной, открыл дверь и остановился, чтобы еще раз взглянуть на Эллен. Ее плечи слегка поникли, и он увидел, что она сглотнула, но балансирование на грани срыва продолжалось. Донован вошел в маленькую ванную и открыл зеркальную дверь шкафа. Посмотрел на содержимое. Ничего примечательного и ничего такого, чего не должно было бы быть. Он закрыл дверь.
Было ли это облегчение? Единственное, что он искал, он не нашел. Это ведь хорошо, правда? И тогда он заметил косметичку, и облегчение исчезло. Насколько сильно ему не хотелось проверять ее, настолько же ясно он осознавал, что должен это сделать. Его желудок сжался, когда он нашел пластиковую баночку с таблетками. Он повернул пузырек в руке, ища напечатанную этикетку. Ничего не было. Вместо этого на этикетке просто было написано:
«Успокаивающее средство». Он открыл крышку и вытряхнул несколько таблеток в ладонь.
— Ты можешь купить их в любой аптеке без рецепта, — раздался ее голос. — Натуральное травяное средство для стрессовых ситуаций. Не вызывает привыкания. Абсолютно законное.
Донован вернул таблетки в баночку и, закрутив крышку, положил ее обратно в косметичку. Чувство облегчения вернулось, но на этот раз к нему прибавилось чувство стыда. Он не мог не почувствовать себя полным дерьмом. Он не имел права входить сюда и обыскивать ее вещи, как будто она была преступницей. Она заслуживает лучшего отношения к себе.
Он вернулся в спальню. Эллен все еще стояла посреди комнаты.
— Теперь ты мне веришь? — спросила она.
— Извини, — согласился Донован. Этого было совершенно недостаточно. «Извини» даже не покрывало и части его греха.
— Тебе нужно было только спросить.
Он кивнул:
— Я знаю. — Он стоял перед ней ближе, чем это было необходимо. Он знал, что вторгается в ее личное пространство, но хотел быть рядом с ней. Донован хотел держать ее в объятиях, чувствовать ее тело рядом со своим, гладить робкие плечи ладонями. Обнимать ее. Целовать. Исследовать. Он прогнал эти мысли. Ему нужно было узнать больше.
— Должен задать тебе пару вопросов. Я спрошу всего один раз, и хочу, чтобы ты дала мне честный ответ. Обещаешь? — Его голос был низким, лоб почти соприкасался с макушкой ее головы. Он чувствовал легкое тепло ее дыхания на коже шеи.
Девушка посмотрела на него из-под ресниц, она показалась ему такой красивой. В ней была уязвимость, но также и глубина.
— Обещаю. — Сила в ее голосе поощряла его спросить ее, бросала ему вызов. Ему нравился ее дух. Она была бойцом, вне всяких сомнений.
— Ты когда-нибудь давала пощечину ребенку?
Она резко выдохнула, и выражение неподдельного удивления на лице сказало ему, что она этого не ожидала. Взгляд, полный негодования, быстро брошенный на него, дал ему ответ прежде, чем она произнесла хоть слово.
— Нет. Категорически и решительно нет. Никогда. — Она даже сделала шаг назад, как будто простое предположение было слишком неприятным, чтобы быть рядом с ним.
Это был тот ответ, которого он хотел. Его надежды выросли на целый фут. Теперь следующий вопрос.
— Есть ли хоть какая-то правда в том, что говорил Тоби?
Этого она, очевидно, ожидала. Она посмотрела ему прямо в глаза. Ее руки переместились на бока, она выпрямилась.
— Ни. Одного. Грамма.
И снова это был ответ, на который он надеялся. Это была правда. Он был уверен.
— Спасибо, — сказал он мягко.
— Ты мне веришь?