– Кто – я?!
– Нет, я. Смотри, скоро треснешь. (Пышка жарко шепчет подруге:
– Отъелся, как свинья на барде, – на полюбовницевых-то харчах… Вон она сидит, видишь? В кудряшках, безгрудая… лупит глаза.
– А это-то кто? На него наседает?
– А это Лизка, жена его первая. Тоже стервь еще та…)
– Петро-вич!… Твово-то когда пропьем?
– …я ему говорю: ты чего, говорю, м…ла…
– Мужики!
– …я, говорю, шофер первого класса, а ты мне…
– Витек, дашь кассету переписать?
– Стакан…
– …под утро заявился. Любка, невестка, плачет, ну, я ему и говорю: сынок, нехорошо так-то… А он мне: мужнин грех, говорит, плевок из семьи, а вот женин – плевок в семью…
– Во! Скажут…
– У нас разве было так-то? Краснолицые дружно вдруг задымили.
– Мужики! Курить на балкон!
– Ну да, на балкон! Опосля каждой рюмки бегать?! Узнавался на слух носатый.
– Свадьба не каждый день!
– Проветрют.
– Хороший засол…
– Да ну, пряностью весь дух огуречный убила. Ты моего, баб Дусь, не пробовала.
– Дай папироску, Мишань…
Вдруг – истомившийся женский крик:
– О-ой, горько вино… ой, не пьетси-и!!! И – как обрушилась крыша:
– Го-орь-ка-а!…
– Горь-ко!
– Горь-ко! Горь-ко!…
– К-куда горько?! Не нолито!!
– Гриня, разливай!…
– Горь-ко! Горь-ко! Горь-ко! Горь-ко!…
Звенели подвески на люстре. Мы тоже полили. Было весело, вольно, просто, – черт побери, хорошо… Молодожены встали; Тузов замешкался – видимо, наткнувшись глазами на своих стариков: мать сидела, прижимая ко рту испачканный помадой – как кровью – платок; отец щурил глаза и улыбался со стиснутыми зубами… Молодая рывком обхватила мужа за шею – дернулась голова – и с размаху впилась Тузову в губы…
– Р-раз! Ды-ва! Три! Четыре! Пять! Шесть!…
– Кху!…
– Кхо!…
– Кхы!…
– Кха!…
Со стуком впечатывались в столешницу пустые стаканы.
– …Семь! Восемь! Девять! Десять!…
Невеста отпрянула – с каким-то клекочущим вскриком. Тузов остался стоять – с приоткрытым, влажно блестящим ртом.
– Мало!
– Для первого раза хватит.
– Раскочегарятся еще…
– Да у нее-то кочегарка… со школы горит.
– Тише ты, Валь! Ну чо ты, прямо…
– Досталася гадине виноградная ягода.
– Ну уж и ягода… Какой-то он… как пустым мешком пришибленный.
– Молодой еще.
– Ничего. Возгрив муж, да не привередлив.
– Кирюш, ты бы того… притормозил.
– Душа меру знает.