Большой, сопя и тихо матерясь сквозь зубы, спрыгнул с последней ветви вековой сосны, искорёженным памятником торчавшей над окрестным мелколесьем. Отряхнул комбинезон от приставших иголок и паутины, отстегнул свою большую, семисотмиллилитровую флягу и надолго присосался к ней, жадно глотая воду. Оторвался ненадолго, передохнул, опять продолжил свой водопой и, только напившись, заговорил.
— В округе ничего не видно. Спокойно. Нашего здания не заметно. Идти нам нужно где-то часов на одиннадцать, тогда на него и выйдем. И тихо что-то слишком, чересчур тихо. Зверья вообще не видно, как повыбили всех. Выброс вроде только через два-три дня, а такое ощущение, что вот-вот начнётся. Не нравится мне всё это.
Скопа сплюнула сквозь зубы и, покачав головой, устало села на торчащий пенёк. Ситуация становилась всё более неприятной. Инстинктивным ощущениям Большого мы привыкли доверять уже давно, и если ему кажется, что не за горами незапланированный выброс, то, возможно, так оно и есть.
От Рва наша команда ретировалась в спешном порядке, насколько это позволяло наличие ловушек. Тварь, засевшая в тумане, за нами вроде бы не гналась, но проверять никому не хотелось. И когда уже показалось, что можно перейти на нормальный шаг, мы нос к носу столкнулись с невесть как заплутавшим здесь големом-малышом.
Вотчина этих здоровенных, и чаще всего полоумных здоровяков находится достаточно далеко от Овражья, и зачем он сюда забрёл — так и осталось для нас тайной. Изменённая гора плоти вылетела нам в авангард так неожиданно, что мы просто не смогли встретить его во все стволы. Как следствие — нам пришлось продолжать удирать, невзирая на все препятствия, попадающиеся по дороге.
Конец гонки положил один из тех самых оврагов, давших название всему местному сектору Района. Большой, бежавший последним, исхитрился, скатившись по влажному от росы склону, заманить гиганта прямиком в сдвоенную «с добрым утром». Тем самым предоставив тому лично разбираться с этакой тушей. Ловушка подхватила гипертрофированного мускулистого гоблина, подкинула вверх и, не справившись, просто придала тому серьёзное ускорение, отправившее гиганта вниз по дну оврага. Через мгновения полёта раздались громкий хруст и полный боли разъярённый вопль, доказавший, что наш преследователь приземлился весьма неудачно.
Дожидаться и проверять, сможет ли он выкарабкаться, мы естественно не стали. К моменту, когда очумевший мутант смог бы попытаться выкарабкаться, нас там и близко не было.
Продравшись через низкий колючий кустарник, мы выбрались к довольно густому леску. Очень нехорошо. С леском этим мы были знакомы, и его появление говорило только о том, что наша группа круто забрала к северо-западу. Большой, воспользовавшись тем, что в округе часто торчали высокие сосны, вызвался посмотреть, что творится на видимом периметре. Сказать, что результат его наблюдений нам не понравился — означало ничего не сказать.
Изменённые жители и обитатели Района хорошо чувствуют приближение Всплеска и загодя расползаются по норам и закуткам. Находясь довольно далеко от ГПЗ, мы могли и не успеть добраться до них, даже если пойдём в темноте. И впервые с начала вылазки во мне, где-то глубоко-глубоко в душе, зашевелился мерзкий и холодный червяк неуверенности. Слишком давно нам не случалось вот так попадать. Ну, как говорится, назвался груздём, то есть, э-э-э, рейдером, вылезай из любой ловушки, на которые так щедра мать сыра земля, носящая нас в Районе.
— Что делать будем, предложения у кого имеются?
— Имеются, — Большой, наконец повесивший на плечо, и устроивший как ему было нужно пулемёт, ответил первым. — Я, сдаётся мне, лесок этот получше вас со Скопой знаю. Тут домик есть, только его найти нужно. То ли лесник там жил раньше, то ли кто самогон гнал. Но подвал там хороший. Знатный такой подвал. Дойдём — пересидим гарантированно. Я за то, что бы отправиться его искать. Если пойдём на ГПЗ, можем не успеть.
— Я только за. — Скопа подняла голову, и, затянувшись, продолжила: — Гарантий, что дойдём даже до этой избушки на курьих ножках, никаких. Но по отношению к Заводу шансов выжить у нас всяко больше.
«Журналисты» молчали, да и что им оставалось делать. Подумав, я тоже согласился.
Через час, когда стало заметно смеркаться, Большой, разозлившись, одним пинком развалил попавший под ногу трухлявый пень. Скопа закурила ещё одну сигарету, щёлкнув своим заметно опустошённым серебряным портсигаром. Ну а мне осталось только тихо материться сквозь зубы.
Ни один из ориентиров, которые упоминал Большой, нам не попались. Судя по тому, как он легко их описал, дорогу Большой должен был знать хорошо. Но найти знакомую тропинку — у него не получалось.
Ещё через полчаса, побродив по округе и ничего не обнаружив, мы в очередной раз остановились. Скопа присела на сломанное дерево, на безопасном расстоянии от зарослей лениво шевелящегося пучка «крапивы». Щёлкнула зажигалкой… и подскочила на месте:
— Пикассо! — Снайпер наклонилась, поднимая что-то с земли. — Да это ж мой бычок, мать его. Мы были здесь… совсем недавно были. Что за хрень такая?
— В круг! Быстро! — не дав опомниться, я втолкнул Настю в середину быстро образованного нами кольца, — Глаза нам отвели, сучьё. Лёха, Настя, с головой всё в порядке? Ничего не мерещится, не зовёт никто?
Оглянувшись назад и не опуская поднятого ствола, я увидел, что Настя с неподдельным испугом смотрит на нас троих. Но ответа от неё я дождался быстро.
— Ннеет… — девушка сглотнула, и немного менее уверенным, чем обычно голосом спросила: — А что такое-то вообще?
— Поводырь, а может кикимора, — Большой повёл «Печенегом» по своему сектору, — поэтому мы ничего и не нашли, хоть и искали. Глаза нам кто-то уже отвёл. Судя по всему, у какой-то из этих тварей логово рядом. Даже поводырь не рискнёт перед Всплеском охотиться далеко от него. Кикимора, зуб даю. Поводырь бы уже постарался увести кого-нибудь.
— Эт точно, — Скопа торопливо шарила наглазником по деревьям. — Ничего не видно. В трёх диапазонах просмотрела уже. Да что ж за день-то такой невезучий сегодня, а?
И в это время голос подал оператор, который, держа правой рукой «Хеклер», левой водил по сторонам своей камерой. Эге, а ребятки-то не на шутку испугались. С виду камера обычная, никаких наворотов. А на деле — похоже, что начинка у неё ещё та. И ведь не таясь ей пользуется.
— А я вижу тепловой источник. Вон там, за деревьями. Смотрите вон туда, — и ткнул стволом автомата в сторону небольшой кучки осин.
Сперва я подумал, что именно Лёша стал целью ментальной атаки, но, присмотревшись и немного подрегулировав инфракрасный датчик, увидел практически неподвижное тепловое пятно. Судя по всему — костёр. Странно, запах дыма до нас не доносился, но не доверять собственным глазам я точно не могу. В конце концов, даже сам Хозяин, как мне известно, не сможет за будь здоров удерживать четверых людей. Четверых, потому что Большой и Скопа, по очереди посмотревшие в ту же сторону, утвердительно кивали.
Ну ладно, значит, будем отступать в строгом порядке, не знаю, что нас там может ожидать, но явно что-то не страшнее выброса, грозившего с минуты на минуту разразиться над нами. В воздухе уже довольно ощутимо скапливалось избыточное количество зеленоватого тумана, характерное для такого мероприятия.
Постаравшись как можно тише прокрасться между деревьями, я первым вышел на удобное расстояние для выстрела. И непозволительно долго смотрел на открывшуюся мне картину.
Несмотря на отсутствие запаха, на небольшой поляне вовсю горел костёр. На толстом деревянном обрубке напротив него, скрывшись в тени, сидела женщина в немыслимой для местных условий одежде — простых джинсах и защитного цвета, обычной натовской куртке. Без маски и в кедах. Рядом, положив голову на её колени, лежал самый громадный из всех встреченных мною когда-либо псов.
Спиной к костру, ножом открыв большую жестянку и насаживая на шомпол лежащие в ней сосиски, сидел на брошенном армейском «спальнике» крупный мужчина в вытертой и застиранной до белизны «горке». Закончив колдовать над едой, он положил на свежесрубленные деревянные рогульки ещё два, видно достаточно давно приготовленных шомпола, и, вытерев руки какой-то ветошью, повернулся в мою сторону.
— Эй, бродяги! — хрипловатый низкий голос был очень хорошо слышен всем нам. — Здорово. Давайте выходите. Кушать скоро будет подано, так что, мойте руки и садитесь жрать пожалста.
Ну и что нам оставалось делать? Какой бы чудной не выглядела парочка, сидевшая у костра, но они в любом случае были лучше, чем неизвестные противники, наверняка идущие следом. Немного поколебавшись, мы стали подходить к костру.
— Пятого позовите, — мужчина ухмыльнулся, — не с его габаритами в этом лесу прятаться.
Большой неслышно материализовался между деревьев с неожиданно пристыженным выражением на лице и, последовав нашему примеру, подошёл к костру.
— Так-то оно лучше будет, — незнакомец перевернул шомпола, — вон там ещё одно бревно есть. Прикатите, а то сидеть не на чем будет. Что, заплутали? Ну-ну, можете не признаваться, это и так видно. Да уж, ну и рейдеры пошли, в березняке почти на самой границе плутать начали. Хотя…
Рейдер, или Местный, или кто он там ещё, повернулся в ту сторону, откуда мы появились, и несколько мгновений сидел неподвижно, втягивая воздух носом. Потом он хмыкнул и потянулся в темноту за собой, извлекая винтовку незнакомого мне образца. Интересное оружие, ни разу такого не встречал. Хотя… это же карабин СКС, старого образца, выпускающийся ещё до бабушкиного разговления. А вот оптика на нём серьёзная, сразу видно, что делал её какой-нибудь Ганс в Дёйчланде.
— Нет, ну надо же, кикимору с собой притащили. Какого чёрта она здесь делает, интересно? Марьенн, я пойду, прогуляюсь немного, а ты гостями нашими пока займись, пожалуйста.
— Не нужно, — раздался мягкий, слегка картавящий и очень волнующий голос, идущий из-под низко надвинутого капюшона «натовки». — Серый сходит. Правда, мой хороший?
Женщина погладила громадную морду своего пса. Тот поднялся, оказавшись, как показалось мне, высотой не меньше как по грудь мне или оператору. Такого монстра никто здесь не встречал, хотя… Вполне возможно, что именно его и видел Конь. Во всяком случае, шерсть у него была светло-серая, с небольшими чёрными широкими полосами. Серый покосился на нас, явно давая понять, что бы мы даже думать не могли о попытке причинить какой-либо вред хозяйке в его отсутствие. И в доказательство неотвратимости возможного наказания зевнул, продемонстрировав набор великолепнейшего дентина, которому мог бы позавидовать и бенгальский королевский тигр. После чего — одним прыжком оказался под деревьями и мгновенно растворился в сгущавшейся темноте.
Мужчина, в очередной раз переворачивающий начавшие шипеть сосиски, опять ухмыльнулся. Ну да, пробрало, не каждый день можно увидеть в Районе такое чудо. Мало того, что здесь очень мало нормальных собак, да и те в основном у военных, так эдакую псину вообще никто из нас никогда и не видел. Самый большой из встреченных мною церберов, был явно на порядок меньше.
— Меня Пикассо зовут, — я кашлянул, сам не понимая накатившего смущения, охватившего меня сразу после того, как мы вышли на поляну, — снайпер — Скопа, пулемётчик — Большой, а это Настя и Алексей. Мы их сопровождаем.
— Угу, наслышаны. Район слухами полнится, — он наклонился к рюкзаку, что-то ища в его внутренностях, — а кто захочет, тот услышит. Не думал, правда, что придётся с вами столкнуться. Ну, это Марьенн, пёс, как вы уже поняли, Серый. А я…а я Следопыт.
— Не слышал, — а такого имени мне слышать действительно не приходилось, — ты из тех, которые в Черкассах?
— Ага, — неожиданно сказал Большой, — я слышал. Один из стариков. Очень приятно встретиться.
— Ну да, весьма и весьма, — Следопыт потёр заросший щетиной подбородок, — а бритвы часом ни у кого с собой нет? Свою, похоже, потерял где-то.
— У меня есть, — Большой открыл рюкзак. Что за чёрт, ничего не понимаю, с какой стати наш Кинг-Конг так уважительно себя ведёт. Тем временем Большой достал футляр со своей «опаской» и протянул её мужику, — Вот. Правил недавно. Острая, не порежься.
— Вот спасибо, уж буду осторожен, — Следопыт неожиданно широко улыбнулся, — мечтаю побриться уже дня три, наверное.
— Послушай Следопыт, — Скопа, с интересом рассматривавшая чеканный римский профиль незнакомца, решительно вступила в разговор. — Тут, кажется, Всплеск незапланированный должен начаться. Мы вообще-то избушку какую-то искали. Конечно, спасибо за приглашение, и очень рада, что ты, наконец, побриться сможешь. Но мне как-то не по себе немного, как подумаю, что мы под выброс попадём. Не подскажешь, где нам эту избушку-то поискать? А бритву себе оставь, Большому я потом, как вернёмся, другую куплю. Лишь бы вернуться.
Следопыт, во время всей этой тирады внимательно смотревший на Скопу, согласно покивал головой:
— Ну да, будет Всплеск. Где-то часа через три, ты уж мне поверь. А дом-то? Да рядом он, не переживай, дорогу покажу. Посидим, поговорим. Кстати, жратва уже готова. Разбирайте.
Он взял наполненный котелок с водой, стоявший на углях и сосредоточенно начал намыливать щёку. Вот только, зуб даю, что его, котелка, ещё и минуту назад там не было. Остолбеневшая от такого поведения Скопа начала явственно закипать, но Большой что-то прошептал ей на ухо, наклонившись. И Скопа, как ни странно, не стала продолжать начавшийся, было, спор.
Только взяв свою порцию скворчащих жиром датских консервированных свиных сосисок, я понял, насколько же сильно проголодался. А когда Большой, следуя указаниям Следопыта, залез в его бездонный рюкзак и извлёк бутылку «Родника», так и вообще позволил себе немного расслабиться. Спирт холодной струйкой заскользил вниз, растекаясь по пищеводу, и в голове немного прояснилось. Не знаю, кто такой на самом деле этот Следопыт, но у меня появилось к нему немалая доля уважения. Видно, что мужик тёртый и человек неплохой. Такой в спину явно не ударит, если только его самого в угол не загонят. Стало быть, переживать особо и нечего. С таким позитивным настроем я вернулся к трапезе, подальше отогнав плохие мысли. Какое-то время на поляне было совершенно тихо, только слышался звук торопливо работающих челюстей.
Когда я почти доел свою порцию, с той стороны, откуда мы пришли, донёсся высокий пронзительный вой, оборвавшийся резко и неожиданно. Настя поперхнулась и вопросительно воззрилась на Следопыта, который к тому времени мастерски обрил сам себя и теперь неторопливо отхлёбывал из кружки водку. Маленькими глоточками. Бррр…
— Конец вашей кикиморе, — Он щёлкнул зажигалкой, прикуривая. — Достал её Серый. Ну и не хрен по лесам шататься, людям головы морочить. Как дела у вас, на вашей стороне, а, Пикассо?
— Да вроде неплохо. — Я, решив ничему не удивляться, налил чая из закопченного железного чайника, которого раньше тоже не было заметно. А может, просто мне показалось? — С военными иногда проблемы, да куда ж без них.
— Импортных «частников» у вас там много?
— Не очень, французы есть, шведы. «Пиндосы» где-то посередине, с левой стороны периметра. В основном наши славяне их уже начинают выгонять. А у вас?
— Ну, у нас как раз таки наоборот, — Следопыт вытянул ноги поближе к костру. — В основном-то почему-то не выгоняют, только прибывает. Особенно тех, с той стороны Атлантики. Есть правда бельгийцы, но их мало. Строгие очень, хотя никогда не против купить что-нибудь.
Угу. Так оно и есть, наверное. Я всё больше начал убеждаться в правоте собственной догадки по поводу встретившихся нам персон. Озвучивать её я не спешил, и думаю, что делать этого мне не нужно. Потом, если оно будет, это «потом», спрошу кое-что у Большого.
Кусты за нашими спинами зашуршали, и на поляну выбрался Серый. Плюхнулся у своей молчаливой и неподвижной хозяйки, подсунул башку ей под ладонь и довольно заурчал, когда та начала поглаживать ему брови.
— Ну и зверюга, — Лёха зачарованно смотрел на всё это действо, недоверчиво покачивая головой, — метис, что ли какой-то? А здоровенный-то до чего…
— Здоровенный, — Следопыт понимающе улыбнулся. — А умный, чертяка!..Ммм. С ним Марьенн боятся некого. Всех порвёт, кого захочет. Разве что големов пара попадётся.
— Неужели и с вурдалаком справится, — несмотря на возраст, в тоне нашего оператора явственно проскользнули нотки ребячьего восхищения. — Один?
— Ну да, и даже не с одним. Правду сказать, он как-то с тремя сразу справился. Мне только пристрелить потом их осталось. Он мутант, не знаю уж, от каких пород такой пёс получился, но точно, что не от пекинеса. Или пуделя, например.
Угу, это точно. Такой-то костогрыз не иначе как от кавказца и медведя должен был получиться.
Следопыт тем временем заинтересовался второй скоповской винтовкой, и принялись обсуждать её возможные достоинства и недостатки. Когда в ход пошли какие-то совершенно мне непонятные технические термины, типа формулы тысячной и количества прицельных угольников, я решил посмотреть, как себя чувствуют наши «туристы», отсевшие на самую границу светотени и молчаливо наблюдающие за происходящим.
Как и ожидалось, Насте стало значительно хуже. Даже в темноте было видно, как сильно она побледнела и как ее знобит. Вот чёрт, незадача так незадача. Хотя, может, оно и к лучшему. Если доживём до утра, можно будет со спокойной душой топать назад. Деньги вернуть — не вопрос. Если пойдём с Соколом, то точно сможем заработать куда как больше. И без всяких непонятных головняков.
— Настя, совсем плохо?
— Ага. Поспать бы, может и полегчает, — Девушка подняла на меня блестевшие лихорадочным блеском глаза, — Ты хочешь назад, наверное, пойти? Да? Нет, Пикассо, не пойдёт так. Я смогу идти.
— Ну да, сможешь, — я присел рядом. — Зачем? Сюжета не хватит?
Настя ничего не успела ответить. Сидевшая в тени Марьенн встала и подошла к нам.
— Ну-ка, покажи, что у тебя? Руку навылет… неприятно, конечно. Но не беда.
Марьенн достала из кармана висевшей на поясе небольшой сумки какую-то пластмассовую тубу и заставила Настю снять куртку и свитер. Размотав повязку, она внимательно осмотрела уже начавшую схватываться рану и, достав из той же сумки пластиковую каппу, всунула её девушке.
— На-ка, прикуси, и потерпи немного.
Не знаю, что там было у неё в тубе. Когда, на всякий случай, я хотел попробовать вмешаться, так как Настя вела себя, будто её Марьенн загипнотизировала, меня за локоть придержал Большой и не дал сказать ни слова.
Журналистка сдавленно охнула сквозь сжатые зубы, когда Марьенн высыпала на рану какой-то мелкий порошок, поблёскивающий в темноте сиреневыми искорками. Попыталась вскочить, но на плечи ей надавил невесть откуда взявшийся Следопыт. После этого Настя немного посидела, таращась глазами в пустоту, а потом быстро и мягко начала заваливаться вбок. Я подхватил её, и вместе с Большим оттащил к костру, положив на спальник, расстеленный Скопой.
— С утра её не будите, пока сама не встанет. Траншейник поможет.
Марьенн резко встряхнула руками, смахивая остатки порошка, и вернулась на своё прежнее место, сев в ту же, полную невозмутимости и спокойствия, позу.
— Спасибо. Даже и не знаю, — кашлянув, сказал оператор, — не знаю, как…
— Ну, не знаешь, и ладно, — Следопыт похлопал его по плечу, — всё нормально. Хабаром рассчитаешься.
И, улыбнувшись собственной шутке, он пошёл обратно к костру.
— Пикассо, — Следопыт посмотрел прямо на меня, — пошли, поговорим.
Я присел рядом с ним, взял протянутый стакан с водкой и терпеливо стал дожидаться. После всего, что здесь произошло, мне уже стало понятно, что Всплеска бояться нам не обязательно, и до утра мы точно дотянем. Что там дальше будет — неизвестно, а пока можно и расслабиться.
— Ты Полоскуна хорошо знаешь? — Сталкер закурил и, прищурившись, внимательно посмотрел на меня.
— Знаю. Не то чтобы очень, но знаком. Советы пару раз давал, что и как делать…
— Как он там, пьёт, небось?
— Ну да… Синячит постоянно. В Район он не ходок. Не знаю уж почему, хотя, говорят, раньше одним из лучших был. Уезжал как-то. Месяца три не было, потом вернулся. Рассказывал, что не смог дома усидеть. Приехал к сестре, родители-то у них к тому времени уже умерли. Ну, он там не пил вроде, с племяшами занимался. То ли слухи как-то про него прошли, то ли что… Короче, звали его к себе и бандюки, и менты местные. А он посидел там, погулял взад-вперёд и назад поехал. А как приехал, так всего один раз и сходил в Район. «Схрон» у него где-то был, наверное. Полгода ничего не делал. А потом… Сейчас его к себе Сдобный взял, кормит-поит. Говорит, не может смотреть, как ветеран сам себя изнутри грызёт. Как-то раз попробовали его напоить и на разговор вывести. Ага… вывели. В себя пришёл только к вечеру, на следующий день, а ему хоть бы что. Так ничего и не узнали.
Следопыт, во время рассказа сидевший абсолютно неподвижно и странно сгорбившись, вздохнул и быстро затушил сигарету о каблук.
— Ты это, Пикассо, — он залез в рюкзак, доставая какой-то небольшой свёрток, — как вернёшься, передай ему. Скажи, что я дал. Самому мне к вам не дойти, наверное, опасно слишком. Если он в себя придёт, скажи — чтобыв Район пришёл. Он знает куда. Эх, Рыжий …
Рыжий?.. Да, похоже, что все мои, даже казавшиеся самыми дикими, предположения — абсолютно верны. Остаётся только подивиться тому, насколько всё-таки странное место Район. Что же она всё-таки такое? Громадная аномалия, перекручивающая и переплетающая людские судьбы настолько причудливо, что и не разобраться, а не сон ли вокруг.
Следопыт, если, конечно, именно так стали звать одного из самых легендарных личностей города после Волны, встал и, не глядя в мою сторону, стал паковать рюкзак.
— С утра подождите, пока туман полностью не уйдёт. Потом только выходите. Вы ведь от Рва шли?
— Да. Что за дрянь там была?
— Овражник.
— Какой овражник? Слыхом не слыхивал никогда.
— Ну не слыхивал, и ладно, — Следопыт посмотрел на меня, — зато вот взял сразу и увидел. То ли ещё будет. Район место интересное. Ночью здесь столько бродит всяких непонятностей, что диву даёшься. Овражники раньше тоже только ночью охотились. Их просто увидеть, и обойти тоже просто. Если в тумане есть кусок, который как молоко, белый и совсем непрозрачный, то бегом беги от него. Да… Пойдёте через военные проходы под Радостным, слушайте внимательно эхо от шагов.
— Какие проходы, Следопыт? Ты о чём?
— Ты, Пикассо, вроде слушаешь меня внимательно, так что не понимаю, почему переспрашиваешь? Я же сказал, военные, под Городом. А как ещё вам пройти к запасному командному пункту? Ну ладно, не выкачивай глаза, а то совсем выкатятся. Будете вон в доме сидеть, поговори с вашим Алексеем.
Сталкер подмигнул мне, проверил ремни своей старой «эрдэшки» и, вешая на плечо винтовку, обратился к своей спутнице:
— Марьенн, пора нам, наверное?
— Ну да. Скопа, на вот, возьми, для девочки. Завтра с утра проверь, затянулось или нет, и на всякий случай немного посыпь сверху. Если затянулось, то ничего такого, как в первый раз было, не произойдёт. А если всё же не получилось, то вам придётся ещё здесь задержаться.
— Ну, бывайте рейдеры, — Следопыт подошёл к каждому из нас, пожимая руку на прощание, — удачи вам, бродяги.
Эта странная троица двинулась в сторону лесной темноты, наплевав на грядущий выброс. Костёр ярко вспыхнул, осветив угол старого бревенчатого дома, до сих пор скрывающегося в чернильной темноте за нашими спинами.
Марьенн, идущая позади Следопыта, ставшего уже очень давно легендой Района, обернулась, уже почти скрывшись за кустами.
— Свои васильки я собираю только во время выброса, — она откинула капюшон куртки, блеснув зелёными глубокими огоньками своих глаз, — и каждый из вас ещё получит по одному цветку. Когда? Я ещё не знаю. Пикассо и Скопа, вам никогда не уйти от Района, запомните это. А ты, Большой, правильно делаешь, что держишь на поводке своего зверя. Только помни, любую цепь можно порвать. И кто тогда сможет остановить его?..
*****
Всплеск бушевал снаружи. Треск молний, раскаты грома, рёв ветра, не затихающий не на минуту. Что творилось сейчас снаружи нашего убежища? Кто знает…
Часы на КПК показывали уже начало первого ночи. Спать не хотелось. Тупое оцепенение, охватившее меня сразу после того, как мы спустились в погреб, не отпускало. «Оператор», который, как и предполагалось, оператором не являлся, уже давно закончил говорить. Мы втроём, слушавшие его, абсолютно не перебивая, не сказали ни слова.
Скопа курила, копаясь в электронных внутренностях прицела. Большой, достав из одного из подсумков оселок, вжикал им по лезвию своего любимого «кабаньего» ножа. Я, крутя меж пальцев зажигалку, смотрел на мирно спящую Настю.
Сотрудники ФСБ, «фэйсы», два старших лейтенанта-оперативника… Наши «туристы», подрядившие мою команду идти в Радостный. Нажавшие на Сдобного информацией о его махинациях. Несущие на один из дублирующих командных пунктов активатор для включения системы самоуничтожения научных блоков у Объекта «Ковчег».
Казалось, что совсем недавно я смеялся над выдуманными сценариями сериала про Зону. А сейчас — сам попал прямо на страницы одного из них.
Создатели Ковчега… Существа, которые подчиняли и контролировали действия «Новых пуритан» и Местных, могущественнейшие сущности, являющиеся проводниками аномальной активности на многострадальную землю нашего родного города. Сущности, основавшие свою штаб-квартиру в подземных научных лабораториях-бункерах, после того, как пустили Волну. Могущие всё и ничего не подозреваюшие о своей гибели, спящей у них под ногами.
Алексей, рассказывающий про суть своей задачи, не горячился, приводя факты, за разглашение которых его явно не погладят по голове:
— Попытки расширения Района, постоянно предпринимаемые ими, зачастую носят казалось бы хаотичный характер. Гипер-Всплеск, случившийся три года назад, явно должен это подтверждать. Но… тактика отвлекающих манёвров применялась в войнах испокон века. А то, что они ведут войну, — сомнения не вызывает.
Ваш Грек, несмотря на страсть к наживе и беспринципности, всё равно понимает, что без одобрения наших спецслужб ему мало бы что удалось. В качестве «откатов» — к нам постоянно поступают исследования из его лаборатории. Какое-то время назад учёные из нашего Центра вывели интересную закономерность о количестве появляющихся новых артефактов и их дальнейшего использования.
Так вот, новые артефакты появляются не спонтанно, а нацеленно. Некоторые из них кажутся абсолютно непригодными ни для чего, пока их не попытаешься совместить с некоторыми другими. А взаимодействие получается настолько интересным, что иногда даже страшно становится. Нам показывали записи исследований. Чёрт, там такое творилось… Не помню, как называется такая хренотень, похожая на серебристую ровную сферу… Короче, когда её обвязали «спиралью» — открылся портал. Маленький, но открылся.
Гипотеза такова. Те самые, из Ковчега, ведут хитрую и продуманную игру. Каждый обнаруженный новый артефакт после исследований поступает по предписанному назначению. Количество используемых артефактов вне Района — точному подсчёту не поддаётся. Как бы его ни охраняли, но контрабанда артефактов идёт постоянным потоком. Подумайте, что будет, если в нужное время нужные люди грамотно совместят имеющиеся в наличии производные? И тем более — в районе потенциального источника ядерной энергии.
За последний год оперативники отделов «А» и «В» уничтожили семнадцать групп ядерных террористов. Семнадцать!!! Подводные лодки и атомные ледоколы, АЭС и даже стратегические объекты министерства обороны. Постоянные попытки проникновения…
Взять кого-либо из террористов живыми чаще всего — не получается. Но те, которых всё-таки взяли, — рассказали немало интересного. Заказы они получали через посредников, которые в свою очередь работали под руководством ещё более законспирированных людей. Всего три «прокола» нам удалось спровоцировать. Результат — мы сейчас здесь. Кроме нас — есть ещё три группы, но они идут под прикрытием военных, отвлекая внимание Создателей. Мы с Настей — должны дойти до Радостного. У нас с собой контейнеры с катализатором для проведения химической реакции. Если мы их используем, то Район скорее всего станет чем-то типа заповедника, не более того. И никакой угрозы.
Рассказал я вам всё это по одной причине. Видно было, что вы нам не доверяете. Понятно, что наша «легенда» белыми нитками шита, а тут ещё и с Настей такое случилось… Рано ли, поздно ли, но рассказать всё равно бы пришлось. Вот. Без вас мы не дойдём. Подумайте, я понимаю, что все вы здесь оказались не от сладкой жизни там, за периметром. Ясно, что вы здесь деньги зарабатываете, и не малые. Ну и что с того-то?!!! Но неужели кому-то из вас хотелось бы увидеть Район на месте Москвы, Питера, Новосибирска? Да на месте даже ваших родных городов?! А если всё сделаем, то в накладе не останетесь, это точно. Пикассо, Большой, Скопа… Что скажете?
Да уж, что мы скажем… Что на месте моего родного города я и так уже знаю. Эх, чуял ведь: что-то не то здесь, но не до такой же степени. Ёлки-палки, нет бы мне в рейд простой уйти. Тоже мне, оратор хренов, патриот, бля… Москва, Питер… да я там был-то, в той Москве, раза два, наверное.
Деньги приплёл, психолог… Эх, Лёха-летёха, кто ж тебе сказал, что Район — это только деньги? Заповедник… А подумал кто-нибудь про то, что делать без некоторых артефактов? Без того же «Сердца» или «Янтаря» на сложных операциях…
Да и мы тоже, хороши, ничего не скажешь. Ну, показал Алексей запаянный в пластик прямоугольник удостоверения с универсальным электронным ключом, и что? Где гарантии того, что он сам не какой-то фанатик, несущий то, что спровоцирует ещё один гипер. А нету никакой гарантии. Кроме того, что нас отправил с ним Сдобный.
— Короче, наследник Феликса Эдмундовича, — решение созрело и оформилось, — поступаем так. Завтра утром — сеанс связи со Сдобным. Полагаю, аппаратура для этого у вас есть. Не знаю уж, подо что она заделана, под микрофон или под фотоаппарат, но то, что есть, я уверен. А там и посмотрим. Давайте спать, ребята. Я первый на часах. Потом разбужу тебя, Большой. До рассвета часов пять всего. А с утра нам много ещё идти предстоит. Отбой.
Вот и получилось, что теперь я смог подумать в полном одиночестве, хотя бы попытаться разобраться в сумбуре, свалившемся на наши головы, и определиться с тем, что делать дальше.
Если всё на самом деле так и есть, нужно всё взвесить и разобраться, наконец, стоит идти в Город или нет. Я патриотом себя считать не люблю, глобально мыслить не умею, но если рассказанное Алексеем — правда… то тогда призадуматься не просто стоит. А стоит заняться этим делом. Как бы я не зависел от Района, мне совсем не хочется, чтобы где-то ещё бегали вурдалаки и летали грифы. Хватит одного этого, многострадального куска моей родины.
Если всё это правда, то я пойду с ними. Проведу и помогу сделать всё, всё для того, чтобы их затея удалась. Хотя это, конечно, проще сказать, чем сделать. Подозреваю, что нас по пути в Радостный будет ждать много сюрпризов. И далеко не все будут приятными. Скопа пойдёт со мной, это-то как раз понятно. А вот Большой…
Я ему, конечно, доверяю, если бы не доверял, то вместе столько не ходили бы. Но он для нас со Скопой всё равно до сих пор загадка. Кто он на самом деле, мне стало понятно достаточно давно. Труда это не составляло нисколько, с его-то комплекцией. А пластикой на лице сейчас мало кого удивишь. Но вот ради чего он здесь — непонятно до сих пор. Одна безысходность, как у нас со Скопой, в его случае явно не причина. Внутренний излом Большого иногда проявлялся. Тогда лучшим средством он считал либо одиночный поход в Район, либо запой.
В первом случае — Большой возвращался с большим количеством трофеев типа головных гребней вурдалаков, хвостов церберов, либо ушей мародёров. Всё это добро потом продавал в сувенирную лавку, умудряясь заработать даже в такой ситуации.
Во втором — предпочитал в гордом одиночестве напиваться в «чипке» у казарм. Как правило, после этого нам приходилось вытаскивать напарника из комендатуры, куда его запихивали отцы-командиры, разозлённые подрывом боеспособности собственных подразделений, выраженной в многочисленных травмах различной тяжести, полученных в ходе драк с нашим героем.
Утро вечера мудренее.
Думаю, с утра мы решим этот вопрос. Позитивно или негативно, но решим. Вряд ли Большой уйдёт назад, слишком сильно он привязан к нам, и слишком много нам пришлось пережить вместе.
Радостный. Конечная точка маршрута. Лабиринт улиц и подземных коммуникаций. Постоянно висящая над головой угроза. «Пуритане», зомби, цверги, и прочая фауна. Плюс — ловушки, которые в условиях городских развалин очень плохо фиксируются и определяются.
Маршрут пути у меня в голове нарисовался быстро. В самом Радостном будем действовать по ситуации, надеюсь, что у наших «гэбэшников» есть какой-то план в запасе.
Тяжеловато будет, конечно, но вполне выполнимо. А деньги, ну что деньги… Если получится, так будем в шоколаде и с карт-бланшем от ГБ. Нет — такая, значит, наша рейдерская доля.
Надо же, встретить одновременно две легенды и даже получить что-то типа предсказания. Синие васильки, которые каждый из нас наверняка обретет в дальнейшем… И какого зверя она имела в виду, когда обращалась к Большому, вот что интересно. Что прячет от нас наш друг? Стоит ли иногда задумываться про это и вести себя более аккуратно по отношению к нему?
Я так и не стал будить никого до самого утра, пока снаружи не закончил бушевать выброс. Потом растолкал Большого и Скопу, пинком поднял Алексея и пошёл наверх, пригнувшись под низкой притолокой полуразрушенного дома.