Реалии, много позже:
— Так, господа слушатели, успокаиваемся. Внимаем мне глубоко и перебиваем только умными вопросами. Если кому вздумается в ходе лекции поржать и подоказывать, что он типа самый умный и крутой техасский рейнджер, того предупреждаю сразу — пересдавать придётся. А так как предмет мой является обязательным при сдаче экзаменов на курсе, то сами понимаете, что вам может светить в том случае, если я оскорблюсь.
Курс у нас довольно короткий и для большинства из вас абсолютно проходной и ненужный. Но! Уважаемые господа будущие офицеры!!!
Некоторые из вас наверняка будут иметь глупость при распределении попроситься в так называемый Район. И скорее всего, к прискорбию моему, это будут самые лучшие. Такова судьба, что поделать. Так вот, для того, чтобы у вас изначально были шансы остаться в живых в течение первых дней, а в идеале недель, придётся внимательно меня слушать. Именно недель, кадет, не пучьте так глаза на мою персону. Встаньте лучше и сделайте так, чтобы в аудиторию никто не зашёл. Вот молодец, садитесь, почти зачёт. Ох ты, етит твою налево… есть у кого зажигалка? Да не прикидывайтесь, господа, смолите же тайком. Кто там больше всех пыхтит на кроссах? Лукьяненко ведь? Давайте, давайте уже её сюда, не терзайте меня.
Ну, вот так то — всяко лучше. Начнём, пожалуй. Итак…
Район опасен, господа кадеты. Опасен по определению и опасен по сути своей, подлой и инородной. Да, мои уважаемые, именно инородной. То, что я сейчас буду говорить, никак не укладывается в официальную канву. Я не боюсь этого говорить, потому как бояться мне и нечего, да и слишком поздно. Ног моих уже назад не вернёшь. И нервные окончания на них не восстановишь, к сожалению. Иначе я бы не катался здесь на этом хромированном чуде отечественного инвалидного автопрома, а прохаживался гоголём. Мне нельзя подобрать ни одни из нейропротезов, потому что свои нижние конечности я оставил там, в Районе. В громадной яме с «битумом». А после него нервные окончания атрофируются намного дальше самого места поражения, дабы вы знали. Это хорошо, что я чувствую, когда хочу по маленькому в сортир. А то знал бы себе, конфузился и под себя ходил, и такое бывает. Что? Нет, Крузов, всё работает. А что, вы, господин кадет считаете, что моя красавица жена живёт со мной из жалости? Нет, не считаете? Ну, хорошо. Да и задницу я вам могу надрать при желании даже в коляске, как и любому, кому вздумается изображать Ромео по отношению к моей Дездемоне. Я, конечно не Отелло, просто выкину с пятого этажа и всё…
Продолжим лекцию. Если кто вякнет снова — будет то, о чём предупреждал. Последнее, так сказать, китайское предупреждение. Итак, смотрим на экран.
Вот эта штука, господа кадеты, которую вы видите перед собой, носит, согласно классификации профессора Точинова, определение «голем». Представляет из себя почти идеальную боевую машину. И смешного ничего нет. То, что вы видите на экране так называемый «голем-малыш». Полуфабрикат, ребёнок, особь не достигшая своей, Изменённой, половозрелости. И даже такая, эта штука смертельно опасна. Громадный запас живучести и прочности. Именно прочности, кадеты. Кроме металла и прочих материалов, которые входят в состав скелета и верхнего слоя, так сказать, эпидермиса, у голема есть и внутренняя защита. Мышечная структура этих существ развита настолько, что её берёт далеко не всякая пуля среднего калибра. Она, структура, есть не что иное, а так называемый каркас, подкреплённый костными образованиями внутри тела, которые защищают жизненно важные органы. И это, кроме того, что големы являют собой прекрасно выраженный образец такого чуда техники, как кибернетический организм. Но, в отличие от тех почти нежизнеспособных образцов, что регулярно демонстрируют различные институты, образец так сказать не просто живущий, а живее всех живых.
Так, госпожа кадеты, признайтесь мне в том, что в курилке вы не раз трепались о проекте «Святогор». Признается кто, или нет? Вот молодец, Орехов, молодец…
Данный проект несекретен в своём названии, это так. А вот разработки — засекречены по самое не хочу. Да, кадеты, именно големы дали первоначальный толчок исследованиям. Ну, представьте себе, голуби мои сизокрылые, из-за чего?
В Районе существует несколько десятков видов его обитателей, которые загонят в ступор любого учёного-биолога и заставят радостно улыбаться офицеров Генерального штаба. Всё верно, так как большинство видов — идеальные убийцы. Серые львы, туманные волки, резусы, вурдалаки…перечислять можно долго. Не говоря уж про людей-Изменённых. Но конкуренцию голему, как главному кандидату на включение в клуб нашей с вами армии, кто может составить? В ком могут быть заинтересованы носители золотых эполет? Сфинкс? Мимо, мимо Головачёв, факт их существования никем не подтверждён. Что, Сапковский, бэнши? Хм… Вы думаете? Даже вот так…
То есть, кадет, вы на полном серьёзе утверждаете, что создать идеального солдата можно и Район даёт нам всё для этого? И дело в добровольцах, исследованиях и материалах, хм… Надо полагать, что никто так не думал до вас, ага. Ладно, я понял вашу мысль, господин кадет, надеюсь, что вам в руки никто не доверит подобную авантюру. Почему? Потому что Изменённые стали таковыми не по своей воле, и менять структуру человеческого тела, наплевав на его душу — грешно. Молчите, кадет Сапковский, удалю.
Итак, господа, и жаль, что среди вас нет дам, которые в некоторых моментах куда как сообразительнее. Големы — идеальные боевые машины. Да, изменения каждого из них индивидуальны и не носят того характера, который хотели бы получить авторы проекта «Святогор». Да оно и к лучшему. Хотя…в последнее время в Районе появилась плохая тенденция. Если первые из них собирались по принципу: налепила из того что было, то сейчас наоборот. Последние три, из пяти вновь зафиксированных, носят на себе неслабое вооружение и дополнительную броню. То есть — они преобразовываются под какие-то, пока нам неизвестные нужды Района. Один из подобных объектов, так называемый Абрамс по классификации рейдеров, является одной из тех причин, по которым я сижу сейчас перед вами в инвалидном кресле. Именно от него мне пришлось удирать. Почему? Ну, как сказать, если по вам лупят из танкового пулемёта, то что остаётся делать?
Что кадет Силлов, никак услышали знакомое слово «пулемёт»? Не нервничайте, знание ТТХ вам не поможет получить необходимый балл. Что? Вам было мало марш-броска, на котором вы решили изображать из себя типа «крутого коммандоса» и бежать со спаренным магазином? Факт того, что таким образом передвигаются лишь те, кто обсмотрелся сериалов и военных фильмов, вас, мне помнится, не насторожил? И совету наставника Бурцева вы не вняли? Заклинило автоматик-то, ведь так, а-я-я-я-й. А, спрашивается, почему? Потому как грязь забивается в тот магазин, что у вас болтался подавателем вниз, кадет!!! Всё, хватит уже. Слушайте дальше и осознавайте факт того, что знание теории никак не решает вопросов по практике.
Итак, господа, вам всем чётко следует понимать, что при виде голема — лучше затаиться и пропустить его мимо. И лишь потом — выбраться из укрытия и продолжить движение по маршруту, который занесён в карту чипа вашего шлема. И ещё, прошу вас, мальчики, запомните это: пока вы не стали действительно боевыми офицерами, выполняйте приказы и наставления. И слушайте тех, кто служит побольше, чем вы. Тогда сможете прожить куда как дольше. Даже там, в Районе.
Ну, так вот, господа кадеты. Сейчас на ваши планшеты я отправлю краткую информацию по данному виду объектов. Каждый из вас должен будет из неё выбрать все необходимые данные по теме «Что делать при боевом столкновении с этими монстрами», назовём её так. Потому что, несмотря на то, что от Абрамса мне пришлось удирать, делал я это по одной причине — в связи с отсутствием боеприпасов. А в качестве зачёта мы с вами проведём практическое полевое занятие по огневой работе с пробными экземплярами «Святогоров». И вот за это с вас будет снята подписка о неразглашении…
— Дела, ничего не скажешь… — Скопа закурила, поглядывая в окошко, прорубленное в старых досках. — Что-то я стремаюсь, если честно. Крюк, он серьёзный малый…
Да уж, точнее не скажешь. Крюк, которого легенды называли первым из механизированных гибридов, был парнем куда как серьёзным. Я с ним сталкивался. Давно, в самом начале своей карьеры. Стоял тогда перед ним навытяжку, опасливо косясь на то, как эта громадина, сопя и ругаясь, советуется со своим калекой-напарником, которого таскал на закорках, о том, что со мной делать.
Он шлялся по небольшой площадке перед зданием бывшего супер-маркета, куда меня занесла нелёгкая. Ходил взад-вперёд, поскрипывая левым сочленением на том месте, где у нормального человека тазобедренный сустав, стараясь аккуратно обходить тёмно-красные лужи, которых здесь было куда как достаточно.
Тогда меня зажали два гипер-урсуса. И ведь даже не трогал этих здоровущих, центнера по три весом, заросших туш. Шёл себе мимо, направляясь в сторону Станции, так как патронов у меня осталось не больше двух магазинов, добычу унесли в рюкзаках «Пуритане», загнавшие меня в развалины Семёрки. И никакого выхода кроме актуальной сдачи военным на Станции — я не видел. Лицензия у меня была оформлена только до рубежа семнадцатого километра, и внятного объяснения по поводу моего нахождения в самом Центре у меня не было. Вот и топал себе, аккуратно и почти бесшумно, когда увидел прямо перед собой два больших тёмных шара, летевших в мою сторону.
Короче загнали они меня на Базу. И я их почти смог обмануть, драпанув по крышам. Но в одном месте старые кровельные листы не выдержали, и полетел раб Божий Пикассо вниз, с воплями и матюгами. Ну а дальше…
Хромая выбрался на стоянку перед бывшим «Грошом», стараясь оттянуть тот момент, когда мой хребет треснет от одного могучего удара. А эти махровые паскуды уже и не бежали. Мягко переваливаясь — шли чуть сзади, ворча и похохатывая. И так мне обидно стало тогда, что аж вспоминать не хочется. Никогда бы не подумал, что смерть может быть вот такой, донельзя глупой и ненужной. И тут появился он, Крюк.
Просто снёс остатки кирпичного невысокого заборчика, вылетев из него этаким гибридом Кинг-Конга и башенного крана. И что меня в нём поразило, так это то, что он дал гиперам возможность уйти. Схватил меня за шкирятник, забрасывая на крышу какого-то сарайчика, где мне немедленно ткнул ствол «Кипариса» в затылок парень без ног. А сам Крюк встал перед мишками, рявкнул что-то неразборчивое и закрутил над головой свою, уже давно ставшую легендарной, цепь с крюком. Тем самым, надо полагать, из-за которого и заработал короткое и внятное имя.
Урсусы его призывы к миру и человеколюбию проигнорировали, видимо решив, что голем им не помеха. Ну что скажешь, как оказалось впоследствии: за что боролись, на то и напоролись. Смерть супер-медведей была быстрой и эффектной.
Не заморачиваясь по поводу проявления Изменённого благородства во время схватки, Крюк правой рукой вытащил из-за спины нечто, до того висевшее бревном, накрытым чехлом. Как оказалось, это был и не чехол, и не бревно. И оно не висело.
Чёрт его знает, что здесь в Районе происходит. Какие процесс проходят в организмах Изменённых и как они подстраиваются не только сами, но и подстраивают всё вокруг под себя. Закреплённый сервомеханизмом и несколькими гибкими лентами на поясе голема висел шестиствольный пулемёт, накрытый плащ-палаткой. Её-то он и откинул в сторону, явив перед моим взором то, что я привык видеть как минимум на вертолётах типа «Кайман». Аккумулятор и железный короб с патронами висели рядом, надёжно зафиксированные на каркасе, который выходил прямо из позвоночника Крюка. На этом, в принципе, бой и закончился, так как урсусы опоздали с нападением. Прав был тот, кто говорил о самой лучшей обороне в ключе нападения.
Порвав, при помощи своего агрегата, гиперов на десять тысяч маленьких медвежат, или в клочки, что является такой же констатацией факта, Крюк решил заняться моей персоной.
Не буду передавать суть разговора, который сводился к тому, что мне, самонадеянному глупцу, не место здесь, в Районе. Могу только сказать, что после этого меня перестало подмывать стрелять в каждого такого здоровяка, который, бухая и лязгая, проходил в отдалении. А к самому Крюку я испытывал то чувство, которое и должен испытывать каждый спасённый к своему спасителю. Напоследок, проведя со мной краткий инструктаж по безопасному (относительно) продвижению в сторону Кротовки, голем одарил меня десятью полными магазинами и спецназовским рюкзаком, набитым необходимой амуницией. Гуманист, ёпта. Вот такой он, самый старый и мудрый из Изменённых.
А как оказалось, именно он передал местным воротилам следующее сообщение: не трогать «малышей». И всё тут. Точка, вэ энд, аллес, баста, конец. И как это объяснять тем дебилушкам, что сейчас сидели на лестничной площадке этажом ниже и вполголоса о чём-то судачили? Их ведь не остановила даже смерть товарища, попавшего на разрыв-траву. Не остановило появление смока. У меня вообще было ощущение, что эти гоблины немного двинутые на собственных желаниях. И, ясен перец, начхать им на то, что мы, рейдеры, соблюдаем неписаные правила поведения в Районе. Раз сказал Крюк, что не надо бить големов-заготовок, то значит нельзя этого делать. И как же это донести до этих потомков эстонцев. Ну, может и не эстонцев, но точно — далеко не самых быстросхватывающих представителей человечества.
А что мы, кстати, делаем в одной из заброшенных пятиэтажек в районе Восьмёрки? Да всё просто.
Вышли от Кефира, осторожно и аккуратно, сверяясь с данными навигатора. Прошли всего несколько метров, когда одновременно произошло два события.
Первое было страшным, но не очень. Просто вдалеке заскрежетало и заухало, а потом взревело. А означать это могло только одно — большой смок пришёл в себя и теперь рыщет в поисках добычи для восстановления затраченных на излечение сил. И летел он в нашу сторону, паскуда, как будто ведомый неясным по природе, но чётко ощущаемым импульсом. Как будто в нас встроен маячок, а у него пеленгатор.
Второе событие было хуже, причём куда как по отношению к смоку. Оглянувшись в сторону ворот, ведущих на базу Кефирчика, стало ясно, что это невозможно. Блуждающие вспышки «автогенок» добрались аккуратно между ними, воротами, и нами. Опустились на землю и затаились, ожидая тех дурней, что решатся идти через переплетение этих тварей, прикидывающихся обрезками шлангов. Капец, причём полный…
Рёв сверху приближался, и нам не оставалось ничего другого, кроме как драпануть в сторону ближайшего подъезда, у которого не рухнул вход. Нам повезло, всего одного из туристов задело колючками гранатника, и то, они практически все пролетели мимо. Мы успели содрать с него штормовку, которую он, слава богу, решил по какой-то причине накинуть поверх спецкостюма. Штормовка корчилась и шевелилась, уничтожаемая быстро пожирающими её спорами репьёв. Вот такая она, фауна Района.
В подъезде, судя по всему, не жил никто из Изменённых, что само по себе даже было странно. Вроде бы внутри не было гнилушника, серого мха или конденсата. Но и следов жизни — заметно не было. Мы поднялись наверх, так как все двери были железными, закрытыми и плотно сидящими на штырях, утопленных в стены. Тратить пластит, если честно, было жалко. Да и опромётчиво, находясь в Центре, стараться самим оказаться в замкнутом пространстве квартиры-ловушки.
Вот потому мы сидели на крыше, попав через хлипкий чердачный люк. Обсуждали втроём дальнейший план действий и слушали, как где-то недалеко беснуется голодный смок. Темнело. Ночь наступала всё сильнее и сильнее. Ночь в Районе, эхех…