Данфи точно помнил момент, когда у него мурашки побежали по телу.
Он сидел за столом перед компьютером и писал письмо в «Швейцарский кредит», и тут зазвонил телефон короткими, резкими, злобными сигналами, по которым можно было мгновенно понять, что вы находитесь не в Штатах, а в Англии. Поднеся трубку к уху, Данфи услышал голос Томми Дэвиса, доносившийся до него сквозь громкие сообщения об авиарейсах.
— Рейс 2702 Британских авиалиний…
— Джек? — произнес Томми.
Именно в этот момент мурашки побежали по телу Данфи.
— …на Мадрид.
— Дж-е-е-к?
Боже, подумал Джек. Три слога и вопросительная интонация в конце. Мы во что-то вляпались.
— Рейс Сирийских авиалиний…
Не надо быть гением, чтобы все расставить по местам. Даже несмотря на то что голос Томми звучал вполне нормально, было ясно: звонить он может из-за какой-то очень неприятной причины. Их совместная работа была завершена, и Томми за нее заплатили. На этом следовало поставить точку.
— Джек! Да ради Бога, откликнись! Ты меня слышишь, старина?
— Слышу, Томми. Что случилось?
— Небольшая проблема, — ответил Томми своим ирландским говорком, в котором явно чувствовалась неудачная попытка преуменьшить значимость происшедшего. — Я сам о ней узнал совсем недавно. Час назад.
— Понимаю, — откликнулся Данфи, затаив дыхание. — И какая же небольшая проблема привела тебя в аэропорт?
— Можешь сам услышать, — ответил Томми. — О ней уже говорят по Би-би-си.
Мурашки перестали бегать по коже Данфи, так как у него возникло ощущение, что его внешняя оболочка отделилась и ушла, оставив во вращающемся кресле от «Хэрродз» лишь клубок обнаженных нервов.
Он сделал глубокий вдох, дважды моргнул, выпрямился в кресле и поднес трубку еще ближе ко рту. Теперь его голос звучал холодно и официально.
— У меня в офисе нет радио, Томми. Итак, в чем дело? Что случилось?
— Наш профессор.
— Что с ним?
— Ну, бедняга… Боюсь, он пострадал.
— Пострадал…
— Ну в общем, он мертв.
— Несчастный случай?
— Несчастный случай? Нет, конечно, нет. Не при данных обстоятельствах. Нет, учитывая, что у него отрезаны яйца… Не думаю, что это могло быть несчастным случаем.
— Яйца…
— Мне нужно успеть на самолет. Если я тебе понадоблюсь, я буду пить в баре Фрэнки Бойлана. Ты сможешь меня там найти.
Томми повесил трубку, и Данфи почувствовал себя еще хуже.
Фрэнсис М.С. Бойлан был крутой мужик, в свое время отсидевший срок в Мейзе[2] за серию банковских ограблений, которые он совершил вместе с Томми. Была ли у названных ограблений политическая подоплека или нет (в полиции о них говорили как о «сборе денег для ИРА»), Бойлан сумел отложить достаточную часть награбленного для открытия собственного дела. Это был небольшой бар на южном побережье Тенерифе с видом на нудистский пляж на Плайя де Лас-Америкас. Томми с дружками отправлялись туда всякий раз, когда у них возникали слишком серьезные проблемы, проще говоря, когда их проблемы не могли быть решены с помощью адвокатов, оружия или денег (или всех трех способов вместе). Другими словами, «Сломанный побег» представлял собой тайное убежище посреди Атлантического океана на расстоянии ста миль от африканского побережья, двухсот миль к югу от Гибралтара — в общем, весьма уединенное местечко для XX века.
«Черт возьми! — подумал Данфи. — Канарские острова… Тенерифе… Яйца профессора…»
Какой-то спазм сжал ему внутренности, отпустил и сжал снова. И все уже известно Би-би-си.
Он окинул взглядом комнату. Это было помещение на третьем этаже в доме без лифта — жалкий редут посреди грязи Миллбэнка. Но оно ему нравилось. Вид из окна в каплях дождя — мрачный и гнетущий: кирпичная стена, кусок серого неба, ветхая и выцветшая реклама сигарет «Ротманс».
Данфи бросил курить примерно год назад, но в верхнем ящике стола, как ему было прекрасно известно, лежала старенькая пачка «Силккатс». Механически он нащупал сигарету, зажег ее и жадно затянулся. В течение какого-то мгновения Джеку казалось, что сейчас он поднимется в воздух. Но приятное ощущение прервал приступ сильного кашля.
Пока причин для паники нет, рассуждал Данфи. Если взглянуть на все объективно, то он всего лишь оплатил Томми услуги по установке на телефон профессора устройства «Инфинити». Все было сделано отлично, и передатчик работал без сбоев больше месяца. По всей вероятности, Томми не лжет, и профессора действительно убили, но нет никаких оснований полагать, что его смерть каким-то образом связана с тем, что Данфи прослушивал его телефон. Совершенно очевидно, что произошло какое-то чудовищное совпадение.
Неприятно, да, но…
Подобные.
Вещи.
Случаются.
Только вот — и Данфи это прекрасно знал — в Англии-то они не случаются, но если все-таки и случаются, то совсем не так. Если бы с профессором расправились профессионалы, из САС, например, или чего-то подобного, они бы всадили ему две пули в затылок и одну в грудь и на сем закончили. Но если Томми говорит правду и беднягу кастрировали, значит, преступление совершено на сексуальной почве.
Несколько минут он просто смотрел, как копоть, смытая дождем, стекает по оконному стеклу, но тут телефон зазвонил во второй раз, и Данфи вновь сжался в комок. Ему очень не хотелось поднимать трубку. Желудок превратился в маленький шарик, медленно наполнявшийся воздухом и поднимавшийся вверх, к горлу. Телефон продолжал истошно визжать. Наконец Данфи все-таки поднял трубку и мгновение держал ее перед собой, словно пойманную гадюку.
— Алло? — Он услышал характерный звук «бип-бип-бип-бип» телефона-автомата, затем звон падающих монет и… — Уезжай!
Карри, решил Джек, хотя и с трудом узнал его по голосу, который, как показалось Данфи, доходил до него в какие-то короткие промежутки между приступами удушья.
— Уезжай! Домой! Немедленно! Ты. Меня. Понял?
Боже, подумал Данфи, он звонит с платного телефона, накрыв микрофон носовым платком.
— Мне кажется, нам нужно поговорить, — сказал Джек.
— Уезжай домой!
— Куда домой?
— К себе домой.
— Что?!
— Сворачивайся. И немедленно. Никаких сборов и визитов на квартиру. Через полчаса там будет группа по уборке. Через пару дней они перешлют твои вещи.
Данфи был потрясен.
— Но сегодня суббота, — попытался возразить он. — На мне спортивный костюм! У меня при себе даже нет паспорта. Как же я…
— Ты что, не слышал новости? Я про эти их долбаные «Новости в десять»!
— Да… кое-что… Я хочу сказать… мне только что позвонил мой друг-ирландец и… Джесси, у меня есть личная жизнь! Ради Бога! Я не могу вот так просто…
— Считалось, что ты закончил работу!
— Мы на самом деле ее закончили. То есть он закончил… мой человек. Я велел ему отправиться туда… Как раз позавчера.
— Они нашли устройство.
— Что?!
— Я сказал, полиция нашла устройство. — Наступила пауза. — Послушай, дружище. Определенные люди… в полиции… пытаются… даже в данный момент… когда мы разговариваем… установить, кому принадлежит устройство. Они наводят справки, и, как мне кажется, они уже заполучили имя. Ты понимаешь, о чем я толкую?
— Конечно.
— В таком случае ответь мне, сколько времени потребуется МИ-5 на то, чтобы отыскать твоего гребаного ирландца, а затем через него выйти на тебя? День? Два?
— Они его не найдут. Он уже покинул страну.
— Прекрасно. А теперь я хочу, чтобы то же самое сделал и ты. Не возвращайся на квартиру. Садись на первый самолет.
— Но как, черт возьми?! Сколько повторять, у меня при себе нет даже бумажника! Я добежал до офиса трусцой.
— У меня есть курьер в зале ожидания для прилетающих. Терминал № 3. У него в руке будет картонный знак. — Карри замолчал, и Данфи показалось, что в голове у него закрутились колеса. — Там будет написано «Мистер Торбитт». Найди его.
— И что потом?
— У него будет все, что тебе нужно: паспорт…
— Деньги…
— …билет в Штаты и чемодан с одеждой. Возможно, это будет его собственная одежда.
— С какой стати я должен надевать чужую одежду?
— Когда в последний раз ты видел человека, пересекающего Атлантику без чемодана?
— Послушай, Джесси…
Бип-бип-бип. Телефон-автомат запросил следующую монетку.
— Поезжай домой!
— Послушай, мне кажется, это не самая лучшая идея.
Бип-бип.
— Делай, что тебе сказано.
— Но…
Бип-бип.
— У меня заканчивается мелочь.
На противоположном конце провода послышалось какое-то громыхание, сдавленные проклятия, отдаленная мелодия, и все завершилось гробовым молчанием.
Данфи откинулся на спинку кресла, голова у него шла кругом. Он глубоко затянулся, на мгновение задержал дым в легких, а затем тяжело выдохнул. Наклонившись вперед, погасил сигарету в пепельнице и уставился на стену.
«Не возвращайся на квартиру. Через полчаса там будет группа по уборке помещения… А как же Клементина? Возможно, она все еще спит. Они что, и ее вывезут вместе с грязным бельем?»
Джек рванулся к телефону, набрал свой номер и стал ждать. Раздались долгие шумные гудки, прерываемые длинными промежутками потрескивающей тишины. Через минуту, которая, как ему показалось, длилась больше часа, он повесил трубку, решив, что Клементина ушла к себе. Может быть, позвонить ей?
Джек покачал головой, пробормотав, что Клементина слишком важна для него, чтобы вопрос с ней можно было решать на ходу. В любом случае операция разваливалась, и замести следы он должен сам, не перепоручая это никаким посторонним лицам. В конце концов, он сам способен убрать за собой квартиру и позаботиться о своих вещах.
Со вздохом Джек коснулся трек-болла на компьютере и нажал на «Старт». Затем перевел курсор на «Завершение работы» и нажал на «Перезагрузить компьютер в режиме MS-DOS», после чего склонился над клавиатурой и начал «выдалбливать» кибернетический эквивалент лоботомии.
CD/DOS
Он ощутил примерно то же чувство восторга и дурноты одновременно, которое испытывает начинающий парашютист, делая первый шаг с борта самолета. И вот…
DEBUG
G = С800:5
Компьютер начал задавать серию вопросов, на которые Данфи давал формальные ответы, печатая их на клавиатуре. Через какое-то время послышался скрежет жесткого диска. Прошла, кажется, целая вечность, и все это время Данфи не вынимал сигарету изо рта, прежде чем скрежет наконец прекратился и на мониторе замерцала командная строка:
FORMAT С: COMPLETE
Мозг машины был чист, как мозг новорожденного, на экране тупо мерцал курсор. С Данфи пот тек градом. Работа, которая делалась в течение целого года, уничтожена.
И затем, желая убедиться в том, что стерто все без исключения, Данфи включил программу под названием «Очистка диска».
Компьютер был главной проблемой, которую следовало уладить, но оставалось и несколько других, более мелких. К примеру, ряд писем, которые нужно отослать. Большая часть корреспонденции была вполне тривиальной, за исключением по крайней мере одного письма. Оно было адресовано клиенту по имени Роже Бламон и содержало информацию относительно недавно открытого банковского счета на острове Джерси. Если письмо не дойдет, Бламон не сможет получить деньги, которые составляли приличную сумму.
Данфи задумался. Ничего страшного не случится, если Бламон немного подождет своих денег. Ведь эти деньги нажиты незаконным путем и предназначены для столь же неприглядных целей. И все-таки, подумал Джек, деньги-то хоть и нажиты незаконным путем, но принадлежат они не ему, а Бламону и…
Впрочем, времени размышлять о подобном дерьме не было. По крайней мере сейчас. Вокруг рушился мир. Поэтому, не раздумывая больше, Джек бросил письма в дипломат, предполагая, по-видимому, отправить их из аэропорта. Вынув старенький «Филофакс» из верхнего ящика стола, он тоже бросил его в дипломат и встал. Затем прошел в другой конец комнаты к шкафу для хранения бумаг, где находился архив его здешней деятельности: деловая переписка и документация. Большей частью там лежали бумаги, которые он мог без особых опасений оставить.
Но было среди них несколько папок, которые Данфи считал достаточно серьезными. В одной из них находились страницы из прошлогодней книги для записей деловых встреч. Еще в одной счета Томми Дэвиса за «исследовательские услуги». Третья папка представляла собой хранилище квитанций по оплате «дополнительных услуг», включая его регулярные встречи с Кэрри, обеды с «легатом» из ФБР и с британским координатором Организации по борьбе с контрабандой наркотиков. Несмотря на то что названные папки были разбросаны по четырем полкам шкафа, их было несложно отличить от всех остальных по голубым наклейкам.
Одно за другим Данфи вынимал помеченные досье и складывал их в стопку, которая получилась примерно в пять или шесть дюймов высотой. Покончив с этим, поднес стопку к камину и, присев на корточки под древней, видавшей виды полкой, положил папки на пол. Извлекая из камина декоративные искусственные поленья, он вдруг подумал, что к нему не подносили спичку уже лет тридцать — наверное, с тех самых пор, как закон о чистоте воздуха положил конец когда-то традиционному желтому городскому дыму.
Но какая разница? Существует вполне очевидная вероятность того, что его в скором времени арестуют за незаконное прослушивание телефонных разговоров и, возможно, даже за соучастие в убийстве. Кроме того, мог всплыть и вопрос о шпионаже, не говоря уже об отмывании денег. Если ко всему перечисленному добавится еще и нарушение законодательства о чистоте воздуха, тут уж ему будет явно наплевать.
Данфи сунул руку в дымоход, нащупал там ручку и, напрягшись, открыл заслонку. Собрав все папки в охапку, положил их внутрь камина, составив из них некое подобие вигвама, а затем поджег его сразу с нескольких углов. Комнату осветило яркое пламя. Огонь, подумал Данфи, — естественный способ, которым всегда пользуется сама природа, чтобы уничтожить улики.
Он немного погрел у камина руки, вернулся к столу, из которого вытащил верхний ящик и поставил его на пол, сунул руку внутрь стола и извлек оттуда конверт из небеленой бумаги. Распечатав его, Данфи вынул из него микрокассету.
Томми вручил ему ее позавчера. Это была последняя из одиннадцати записей, сделанных за пятинедельное прослушивание телефонных разговоров. Данфи собирался передать пленку Карри при ближайшей встрече, но теперь… Как ему следует поступить теперь? Он может либо расплавить кассету в огне, либо переслать ее Карри по почте, либо отвезти в Лэнгли, и пусть Управление само решает.
Решение принять было нелегко, так как прослушивание велось в атмосфере строжайшей секретности. Оно никак не проходило даже по официальным каналам Управления. Данфи сам никогда не слушал записи и потому не имел ни малейшего представления, что в них могло быть и насколько важна собранная информация. Да, по правде говоря, и знать ему особенно не хотелось. Себя он воспринимал не более чем посредником: он нанял Томми, чтобы тот установил соответствующие устройства на квартире у профессора, а затем дважды в неделю передавал полученный «продукт» Карри.
И тем не менее… Джесси Карри не производил на Джека впечатление вполне надежного субъекта. А уж если говорить начистоту, производил как раз обратное впечатление. И ведь, подумал Данфи, полностью отдаваясь во власть своей паранойи, Карри казался ему типом, который способен отца родного подставить и сделать козлом отпущения.
А мать Данфи была бы очень сильно расстроена, узнай она, что ее сынок так легко входит в роль козла отпущения.
Потому, не раздумывая больше, Данфи сунул запись в конверт, запечатал его и написал на нем свой собственный адрес:
К. Торнли
Для передачи Ф. Бойлану
«Сломанный побег»
Плайя де Лас-Америкас
Тенерифе, Канарские острова
Испания
Он приклеил на конверт марку за два фунта и оглядел комнату.
Карри об этом все равно ничего не узнает, поэтому у него не будет и поводов для обиды.
Ну, по крайней мере так решил Данфи…
Тюрьма в Северной Ирландии.