— Я сделаю это при двух условиях, — проявила она осмотрительность.
— Все, что угодно. — Голос девочки был полон восторга.
— Во-первых, ты не должна говорить никому из своих друзей, что я твоя мать. Это будет неправильно. При всем моем желании, чтобы у меня была такая дочь, как ты, я никогда не смогу быть твоей мамой.
— Хорошо, — согласилась она слегка подавленно. — Что еще?
— Я не хочу, чтобы твой отец знал, что я сделала это.
Гевин точно увидел бы в простом проявлении доброты куда большее, чем предполагалось.
— Я не прошу врать ему, но не хочу, чтобы он подумал что-нибудь неправильное. Хорошо, Мелисса?
— Ладно. Ему даже не надо знать, ведь все это происходит в школе, а он никогда не приезжает туда посреди недели. И я обещаю, что не скажу ему.
— Тогда, думаю, мне надо знать число и время этого мероприятия.
— Следующий понедельник в семь тридцать. Могу я снова поговорить с Денни?
— Конечно.
Дори опять вручила трубку Денни и неуклюже встала на ноги, ударившись головой о брус, расположенный по всему периметру маленького пространства.
— О, — пробормотала она, осторожно открывая дверь и наконец выходя на безопасное место.
Спустя несколько минут Денни присоединился к ней на кухне, где Дори жарила бифштекс.
— Это очень мило с твоей стороны, мам.
— Мне приятно сделать это для Мелиссы. Она мне очень нравится.
Гевин любил свою дочь, в этом-то Дори не сомневалась, но она надеялась, что он также и ценил ее.
— Мелисса действительно беспокоилась об этом показе. Я-то думал, трудно не иметь папу, но теперь понимаю, что так же плохо, когда у тебя нет мамы.
— Уверена, что так и есть, — спокойно ответила она. — А сейчас как смотришь на то, чтобы накрыть на стол?
— А что у нас на ужин?
Дори посмотрела на мясо, которое жарилось, продолжая витать в своих мыслях, и пожала плечами:
— Пока не знаю.
В пятницу утром Дори опять проспала. Денни разбудил ее почти на двадцать минут позже того времени, когда должен был зазвонить будильник.
— Мам, — пробормотал он, стирая сонливость с лица. — А разве мы не должны уже вставать? Сегодня ведь не суббота?
Дори бросила взгляд на молчаливые часы-радио и резко отбросила одеяло в сторону:
— Быстро одевайся! Мы опаздываем.
Чувствуя себя кроликом из сказки «Алиса в Стране чудес», Дори носилась из одной комнаты в другую, при этом постоянно выкрикивая время. Она приняла душ, и время, за которое она сделала это, стало достойным конкурентом обычным тридцати секундам Денни, за которые он принимал ванну. Она чистила зубы одной рукой и сушила волосы другой. В результате ее прическа выглядела так, будто над ней поработал венчик для сбивания яиц, а на блузку попала зубная паста.
— Я должен сегодня купить ленч? — спросил Денни, а затем, засунув руки в толстовку и натянув ее через голову, посмотрел на мать с любопытством.
— Да. — Сейчас не было времени готовить ему сандвич. — Возьми деньги из моей сумочки.
— У тебя здесь лишь счет на двадцать долларов. — Денни вернулся через минуту с ее бумажником.
— О, просто отлично. — Ее мысли безумно скакали, когда она надевала мягкие кожаные туфли без каблука. — А твоя копилка в виде поросенка?
— Но, мам...
— Это долг, Денни. Я отдам тебе позже.
— Хорошо, — согласился он с милостью брюзгливого ростовщика.
— Поторапливайся. Я выведу машину из гаража.
Дори выезжала на подъездную аллею, когда Денни выбежал через гараж. Он захлопнул дверь и забрался в машину.
— У меня четыре доллара.
— Хорошо.
Она посмотрела через плечо, когда сдавала назад с подъездной аллеи. Движение было интенсивным, и вождение занимало все ее внимание.
— Мам, — сказал Денни спустя несколько секунд, — я хотел спросить об этих четырех долларах.
— Денни, господи, я отдам их тебе сегодня вечером. А теперь перестань беспокоиться об этом.
Она снизила скорость, чтобы остановиться на красный свет светофора.
— Но мне они нужны! Почти Рождество, и я не могу себе позволить быть щедрым.
Дори призадумалась над его словами, а потом взглянула на сына:
— Ты слышал, что я сказала?
— Да, но я не должен платить за свой ленч. Я хочу назад мои деньги.
— Денни!
Она кинула на него скептический взгляд. Ее сын не мог позволить себе быть щедрым, потому что сейчас Рождество? В то самое время года, когда любовь и человеческая доброта должны быть на своем пике! Низкий, рокочущий звук вырвался из горла Дори. Затем она начала посмеиваться, а вскоре и громко захохотала. Пришлось сделать над собой усилие, чтобы остановиться. Все еще удивляясь парадоксальности его заявления, Дори дотянулась до сына и обняла его, несмотря на ремень безопасности.
— Спасибо, — зашептала она. — Мне нужно было это.