Солнце понемногу уходило за горизонт. Одни колеса стучали за окном, другие в моем кармане. Мы с Рейном ехали в поезде на очередное дело, оставив родной город позади. Направлялись в поселок на юге Вашингтона. Я никогда там не был, но картинки в Google, подсказали, что там красиво. Глянул в свой телефон и увидел СМС от Эбби. Она просила быть аккуратными. Переживает после случившегося. Сказала следить за Рейнболом и не напрягать руку. Она заплатила некоторую сумму за то, чтобы один врач в отставке залатал меня. Оказалось, в моей кости застряло несколько дробинок, но сейчас уже все было в порядке.
Мне понадобилось выйти в уборную. Как и в любом другом месте, общественный туалет — пугающее место антисанитарии. Но мне было без разницы, ведь я пришёл в него не по естественной нужде. Хотя, возможно, наркотики уже успели стать для меня естественной потребностью. Я, правда, не знаю, насколько сильно сейчас зависим. Иногда удаётся удержаться, иногда не хочется само по себе.
В моем блокноте около пятидесяти совершенных нами или с нашей помощью преступлений. Думаю, я записывал только то, что считал интересным. Сначала показалось, что все записи написаны мною, поскольку это мои идеи. Однако та запись, из-за которой мы едем в местечко за двести миль от Вашингтона, написана рукой моего друга. Это его очень сильно заинтересовало. Много разных цифр, которые казались мне бесполезными, но как объяснил Рейн, это координаты. Я проверил их в интернете и узнал, что нужная нам точка находится в лесу недалеко от того места, куда мы направляемся. На самом деле мы бы выбрали другое место и другое время, но к Эбби снова приехала её сестра, и на этот раз, чтобы остаться на ночь. Мы едва успели спрятать все наши вещи.
Когда мы приехали, уже почти стемнело. Об этом не подумали. Искать, где переночевать, довольно тяжело, ибо здесь нет никаких хостелов и отелей. Хотя недавно по телевизору снова показывали наши лица, и оставаться на ночь у незнакомых людей или в отеле — для нас риск. Единственным вариантом было собрать информацию и отправится на ночном поезде домой.
Посёлок и вправду оказался красивым. Как в сказке. Все дома расположены достаточно близко друг к другу, и вокруг бесконечный лес. Несколько магазинов, кафе и даже ночной клуб, из которого на нас таращились подростки. Лес тоже казался дивным. Высокие деревья закрывали и без того садящееся солнце, и потому там было максимально темно. Периодически я дергался от разных звуков, доносящихся отовсюду. С собой был только один фонарик. Мы прошли через небольшой мост, расположенный над протокой, и углубились в темноту леса. Сотовая связь еще в порядке, но интернет перестал работать. Я успел сделать несколько скриншотов того, где находится нужная нам точка. Однако доступа к нашей геопозиции уже не было. Оставалось ориентироваться на примерном расположении.
Я отдал фонарик Рейну, а сам пользовался фонарем в телефоне. Но почти полчаса поисков прошли незаметно и безрезультатно. Без сомнений, мы находились рядом с нужной нам точкой, но как будто блуждали вокруг неё. Я уж было предположил, что это что-то лежащее на дереве или под землей, но соответствующие цифры в координатах указывают высоту, что исключает такую возможность. Мы успели зайти достаточно глубоко в лес.
Рейнбол позвал меня к себе. Ему удалось найти нечто странное. Большая куча веток, лежащая возле дерева. Я боялся, как бы не оказалось, что там живет кто-то, кто сможет нам навредить. Но подойдя ближе, услышал запах, который разрушал мой нос изнутри. Запах мертвечины.
Замотав лица платками, мы стали разбирать ветки. Вонь усиливалась, и в результате мы нашли труп мальчика лет десяти. Все его тело практически сгнило до скелета. Сохранилась только одежда.
Я не выдержал такого зрелища и отошёл немного в сторону, наконец-то вдохнув свежий воздух. Но Рейнбол не поступил тем же образом. Напротив, он присел и стал изучать мальчишку. На самом деле, по его лицу не особо было понятно, что это парень. Этот вывод мы сделали благодаря одежде. Рейн ткнул пальцем, показав мне место на его рёбрах. Между двумя нижними рёбрами торчал рог. Небольших размеров. Очевидно, парня убило какое-то животное. Это успокоило меня, ведь то, что место его смерти записано в дневнике, означает, что мы уже были здесь и знаем, в чем дело. Но теперь не понятно, зачем Рейн вообще это записал. Он продолжал разглядывать мальчика, поднимая его руки и переворачивая на спину. Мой друг достал телефон и написал СМС. Я увидел, что оно было послано Эбби.
— Может, здесь у местных есть скот, — сказал я, обращаясь к другу. — Например, овцы и быки. И один бык сбежал и убил парня.
— Не думаю. — Рейн достал рог и дал мне его в руки. — Взгляни на него. Где ты вообще видел, чтобы от укуса у кабана выпадал зуб?
— Так это зуб?
— Конечно. Зуб дикого кабана, которых наверняка здесь достаточно. Присмотрись к нему. Небольшая часть надломлена, но все остальное аккуратно срезано напильником или чем-то вроде него. Кто-то отпилил клык и убил им парня. Кстати, убитого парня зовут Джонни.
— Как ты узнал?
— У него на кофте написано. Некоторые родители подписывают вещи своих детей, когда отправляют их в летний лагерь. Чтобы не перепутать, если затеряется в чужих вещах.
У меня возникало все больше теорий о том, как мы можем быть связаны с этим делом. Полагаю, вряд ли это кто-то из нас мог убить парня, но все равно каждое новое дело интриговало и пугало одновременно.
Мы походили по окрестностям, чтобы убедиться, что нет следов, которые могут подсказать ответ. Я думал, что пора возвращаться домой, но у Рейна были другие планы. Мы вернулись в посёлок и отправились в бар, ожидая ответа от Эбби. Взяли себе по пиву. Кроме нас, в баре никого не было. Одинокий бармен протирал стаканы, поглядывая футбол по телеку.
Ближе к десяти вечера, Эбби скинула статью новостей, датированную полутора месяцами ранее. В статье говорилось о двух детях, Джонни и Глории Монтро. Мать — Шарлин Монтро. Утром, в лесу была найдена её дочь, забитая до смерти кабаном, как установила полиция. Несколько недель длились поиски её сына, но найти его так и не удалось. Он считается пропавшим без вести. Мать утверждает, что вечером дети вышли на прогулку, но так и не вернулись.
— Наверное, их и в правду убил дикий зверь. — Сказал я, обратившись к Рейну.
— Не думаю. Его тело было спрятано под кучей веток, и ещё клык.
— Может, этот клык сам отпал таким образом?
— Исключено. — Возразил Рейнбол. — Я не мог спутать такое и к тому же, клык едва был воткнут. Находился очень не глубоко. Как будто его воткнула слабая рука. Возможно, женская.
— Ты думаешь, она убила собственных детей? Но зачем? Мне кажется, тут недостаточно улик, чтобы утверждать о подобном.
— Она женщина из небольшого посёлка. Проблемы с деньгами, желание заработать. Убила их ради страховки. Ты вообще помнишь, как выглядят зубы кабана? Они торчат вверх. Совершенно очевидно, что будь это проделки животного, отверстие было бы под рёбрами. А в нашем случае зуб торчал перпендикулярно в рёбрах. У меня есть одна идея. Нужно взглянуть на дом Шарлин.
Мы отправились к её дому. Не знаю, что за план был в голове у Рейнбола, но нас ждала неудача. Во всем доме не горел свет. Тогда мы отправились к ближайшим соседям, чтобы выяснить, дома ли находится хозяйка, и чтобы взять её номер телефона. Миссис Вариот приняла нас с местным гостеприимством и угостила чашкой чая. Оказалось, что Шарлин переехала в другой дом. Она нашла себе молодого человека и начала новую жизнь. Мы представились её дальними родственниками, которые приехали, чтобы оказать моральную поддержку. А дом на данный момент снимает молодой парень, который работает допоздна. Соседка отказалась говорить адрес нового дома Шарлин, однако дала её сотовый.
Внезапно Рейн встал со стула и сказал, что нам нужно быстрее дозвониться до неё, ибо если не успеем, то придётся возвращаться на поезде обратно домой. Мы вышли на улицу, и мой друг рванул в сторону старого дома Шарлин. Я побежал за ним через гущу тьмы леса. Луна освещала дорогу, но этого было недостаточно, и в результате я чуть было несколько раз не споткнулся о пеньки и корни деревьев.
Мой друг со всеми силами, что в нем были, навалился на дверь, пытаясь выломать их, но ничего не вышло. Тогда он залез под коврик и нашёл там ключи. Открыв дверь, он положил их в то же самое место, и мы закрыли дверь изнутри. Ключ не нужен, там замковая ручка
— Что мы здесь делаем Рейн?
— Разве не очевидно? Мы ищем улики. Шарлин убила своих детей и получила компенсацию, на которую смогла купить другой дом и попрощаться с нищетой. Пока что это самая объективная версия, хоть и не много поспешная. Неизвестно, сколько у нас есть времени до прихода парня, что здесь поселился.
Дом был маленьким и максимально страшным. Старая мебель и головы разных чучел на стенах. Похоже, отец Шарлин был охотником. Рейнбол сразу предположил, что она срезала клык с одного из чучел, но я не был в этом уверен, пока мой друг не показал пальцем на пустое место на стене. Я ничего не увидел, пока не навёл на него фонариком. Каждый знает, как выглядит стена, если убрать с неё картину, которая висела долгие годы. Такой же светлый след остался и в этом месте. Судя по габаритам, было похоже, что это недостающая голова от чучела. Однако это могла быть и картина.
Поискав ещё несколько минут, нам не удалось ничего найти, и мы отправились на чердак. Ступеньки к нему были такие же старые, как и все вокруг, и потому безумно скрипели. Это немного пугало. На самом чердаке куча бесполезного хлама в виде старой мебели и кучи коробок. Как собака, что ищет нужный предмет, мой друг стал рассматривать все углы и заглядывать во все коробки, что нас окружали. Не с той же энергичностью, но я занялся тем же самым.
Электронные платы, старый принтер, монитор и немного одежды — это все, что мне удалось найти. Благодаря свечению фонарика, я легко видел всю пыль, которую сметало с коробок, которые точно давно не трогали. Но на одной пыли почти не было. Я решил, что это показатель того, что эту коробку недавно трогали, и мигом открыв её, высыпал все содержимое на пол. Из коробки выпали детские вещи. Игрушки в виде машинок и кукол. Розовая детская ночничка и синяя шляпка. В центре этого всего лежала фотография с изображением двух детей, мило улыбающихся, смотрящих в объектив. Я не мог свести взгляд с этой фотографии. В голове возникали образы, как еще совсем недавно эти дети бегали во дворе и веселились, пока не случилась трагедия. От этих мыслей стало дурно, и мне немедленно захотелось покинуть этот дом.
— Рейн, пошли. Здесь ничего нет.
— Уверен? Взгляни вот сюда.
Мой друг стоял с другой стороны чердака, возле маленького окошка. Я подошёл ближе и взглянул на пол. На нем лежала небольшая шкатулка, окружённая свечами. Рейнбол открыл шкатулку, и мы увидели внутри несколько фотографий и длинный клинок. На фотографиях мертвые дети, заколотые вероятно этим самым клинком. Мы сели на пол посреди чердака. Рейн рассматривал фотографии, перебирая их одну за другой. Их было пять штук.
— Есть идеи? — Спросил я у него. — Может, она серийный убийца детей?
— Быстро ты поменял мнение с той позиции, что она не виновна.
— Это было до того как на чердаке её дома мы нашли фотографии.
— Дети. Возрастом примерно от восьми до десяти лет. Фотографии ведь можно сжечь, значит, кто-то специально их хранит и наблюдает.
— Кто-то? — Вскрикнул я. — Да тут сомнений и быть не может. Все улики против неё. Наверняка приходит сюда, пока парень арендующий дом на работе. Мастурбирует на эти фотографии и возвращается домой.
— Возможно. — Ответил Рейн. — Но есть некоторые нестыковки. Эбби прислала ещё информацию про Шарлин. У них и вправду были финансовые проблемы. Это монета в копилку того, что она убила детей. Но я пока не понимаю, как она могла, имея такие навыки, не была в состоянии быстро расправиться с сыном.
— Что ты имеешь в виду? Ты же сам сказал, что зуб отпилен. Зарезала его, подделав несчастный случай, и все.
— Мальчик не был найден полицией. А вот девочку нашли ближе к дому матери. Она, вероятно, воткнула парню клык, но он сумел сбежать. Пробежал глубже в лес и умер от истощения крови. Вот только ума не приложу, зачем было прятать его под ветки.
— Она сумасшедшая, и при этом убийца. Что ещё можно от такой ожидать?
— Так можно оправдать любое действие, и это будет не правильно. Даже поступки маньяков имеют смысл. Возможно, ей вообще помогал тот мужчина, с которым она теперь живет. В любом случае, чтобы понять, что нам делать, нужно подумать и разобраться.
Рейнбол положил фотографии себе в карман. Нож мы решили не трогать и продолжили искать что-нибудь против Шарлин. Однако нас прервал звук открывающейся входной двери. Пришёл парень, арендующий этот дом. Мы замерли на месте, прислушиваясь к каждому его движению. Включение чайника. Предположительно, парень переоделся и быстро принял душ. Затем сделал себе горячий напиток и нагрел в микроволновке еды. Рейн сказал настолько тихо, насколько это вообще возможно, что мы дождёмся, пока он уснёт, и тихонько свалим.
Прошло только полчаса, но они длились вечно. Мы легли на пол, чтобы лучше слышать все действия парня. Кто-то постучался в дверь. Человек открыл дверь, и мы услышали голос чертовой соседки, к которой приходили ранее. Она рассказала о нас и спрашивала, приходили ли мы. Переживает, что мы воры, которые решили пробраться в дом, пока никого нет, ведь ей показалось подозрительным то, как мы выглядели. Конечно, отчасти она права, но без подтверждений так отзываться о людях не хорошо, потому я в шутку попросил друга напомнить о том, чтобы морально бросить в неё камень. И в этот момент, когда она закончила, парень сделал удивительную вещь. Он сказал, что мы приходили и что все в порядке, мы точно не воры. Рейн повернулся, глядя на меня с вопросом. Мы оба не понимали, почему он так ответил. Рейн достал телефон и снова написал Эбби. На этот раз он попросил найти отчеты обо всех пропавших детях недалеко от этого посёлка и в нем самом.
Дверь закрылась, и на первом этаже послышались звуки стучащих шкафов. Причём, довольно резких, будто в спешке. Затем разговор, по всей видимости, с хозяйкой дома. Я неразборчиво слышал до того момента, пока парень не оказался прямо подо мной. Спрашивал про нас и вроде бы ничего необычного. Ровно до того момента, пока мы не услышали «Скажите, если они к вам придут. У одного из них будет шрам на правом локте».
Я глянул на своего друга. На его лице была такая же вопросительная гримаса, как и на моем. Хотя предыдущая возникала всего минуту назад. Я закатал правый рукав пальто и взглянул на свой старый шрам, оставленный матерью. Мы тихо сели на коробки.
— Выходит, он нас знает. — Спокойным тоном произнёс Рейнбол.
— Я вообще не понимаю, что происходит. — Признался я.
— Благодаря координатам того места, где убит мальчик, уже понятно, что мы здесь были, находясь под твоим наркотиком. Видимо, мы уже знакомились с этим человеком.
— Слышишь звуки? Он как будто собирает вещи. Наверное, он по какой-то причине нас боится. — Мой взгляд упал на одну из фотографий, которые Рейн держал в руках. — Дайка сюда одну. Смотри, здесь немного видно мужскую тень.
— И вправду. — Ответил Рейн. — Я не заметил.
Рейнбол взял мой дневник и быстро начал его листать. За считанные секунды он нашёл имя «Хэнк Геттисон». Парень, находившийся под нами, и был тем самым, кто носит это имя. Он представился, когда звонил Шарлин по телефону.
— Вот тебе и ответ, Картер. Его имя находится перед координатами с телом убитого мальчика.
— И о чем же это нам говорит? Я уже совсем запутался.
— Что-то произошло у нас с этим Хэнком. А затем мы узнали про парня, и я это записал.
— Может это он убил этого мальчика? Нужно отбросить Шарлин и сосредоточиться теперь на нем. Это его фотографии.
— Ты снова слишком быстро меняешь своё мнение. Нельзя за полчаса кардинально изменить своё мнение и обвинить другого человека. Не забывай про все остальные факты. Они прямо таки кричат нам, что эта женщина ведет нечистую игру.
— Похоже, ты точно так же не понимаешь, какого черта здесь происходит. — Улыбаясь, сказал я, и Рейн посмотрел на меня усмиряющим взглядом.
— Есть несколько вариантов. Не думаю, что они в сговоре, ибо в таком случае более открыто говорили бы по телефону и, скорее всего, она бы уже знала, как мы выглядим. Так что этот вариант исключаем. Остаются еще несколько. Либо Хэнк — маньяк и серийный убийца, либо она.
— А как же фото, на котором мужская тень? — Спросил я.
— Это может быть тень того мужчины, с которым она живет в новом доме. Я уже тебе говорил о том, что есть вероятность того, что он причастен.
— И что нам делать? Снизу продолжается шум. Хэнк собирает вещи и, судя по звуку, складирует их в коридоре.
— Нам нужно подождать, пока Эбби скинет ещё информации. Я попрошу ещё поискать что угодно на этого Хэнка. А тебе стоит научиться смотреть дальше того, что находится под глазами.
— Я, конечно, пожалею. — Начал я. — Особенно учитывая тот факт, что ты и сам задрал свой нос так, что Техас видишь. И все же, что ты имеешь в виду? — Рейн облокотился на свои колени.
— Сейчас не особо важно, кто из них убийца, важно другое. Эти фотографии кому-то принадлежат, и хозяин непременно захочет их забрать. Остаётся ждать и смотреть, кто за ними придёт, и тот, кто это сделает — и есть наш маньяк.
Что ж, это вправду звучит логично. Вот только сама идея сидеть взаперти и ждать маньяка мне не особо нравилась. На дворе уже настала глубокая ночь, забравшая весь оставшийся свет. Местные власти как будто решили экономить, не включая фонари на улице. Я наблюдал за этим из маленького окошка чердака и уже представлял, как нам придётся в него прыгать. Пистолет, мирно лежащий в моем кармане, не придавал ни капли уверенности в себе. Особенно, когда имеешь дело с человеком, профессионально владеющим клинком.
Спустя некоторое время, Эбби прислала немного информации о пропавших и погибших детях в области посёлка. Найти информацию о Хэнке не удалось. Рейнбол пересматривал фотографии, сверяя их с теми, что скинула Эбби. Парочку успел отложить в сторону. Похоже, их среди списка он не нашёл. А я тем временем пытался понять, откуда этот парень может нас знать. Я мог себе представить, если бы он травил детей. Тогда да, можно было бы понять, что я рассказал ему рецепт какого-нибудь яда, который вряд ли смогла бы опознать полиция. Это наводило на воспоминания о девушке, к смерти которой я причастен, от чего снова становилось не по себе. Но убийца пользуется простым ножом. Больших размеров, с твёрдой сталью, но все же простым ножом. Это точно была не наша идея и не похоже, чтобы мы вообще были как-то связаны. А представить, что всему виной мать убитых детей, для меня вообще оказалась невозможная задача. Все так туманно…
Рейну все-таки удалось найти связь с тремя из пяти убитых детей. Они пропали в разных городах и довольно далеко от того места, где мы находились. Мать работала семь дней в неделю, чтобы прокормить детей, потому её причастность казалась маловероятной. Однако это снова же мог сделать тот, кто с ней живет. И вот мы снова в логическом тупике. Рейнбол уже было достал сигарету, собираясь хорошенько подумать, но я его остановил, покрутив пальцем вокруг виска.
Звуки внизу прекратились. Мы не слышали, как закрывается дверь, значит, Хэнк ещё внутри, но все же я решил подойти к окну и выглянуть во двор. Стало ясно, что парень выключил свет во всем доме. И вдруг звуки возвратились. Коридор, кухня, туалет и, наконец-то, звуки шагов приближались к лестнице, ведущей к нам на чердак. Рейн махнул мне рукой и спрятался за ящиками. Потолок невероятно скрипучий, потому я двигался максимально тихо. Для нас обоих было очевидно, что моя неуклюжесть может все испортить. Хэнк поднимался по ступенькам медленно, насвистывая какую-то мелодию. Настоящий фильм ужасов. Мои волосы на теле встали дыбом, и я сделал неверный шаг. Пол заскрипел достаточно громко, и я замер на месте. Свист тоже прекратился, как и шаги Хэнка. Затем свист вернулся, но на этот раз он удалялся. Парень вернулся на первый этаж, не дойдя до чердака. Я подошёл к другу.
Непонятно, передумал он, или услышал и пошёл взять оружие. Я достал пистолет и снял с предохранителя. Судя по шагам, Хэнк продолжил собирать вещи. В результате входная в дом дверь закрылась. Мы с Рейном быстро спустились вниз, и пошли на кухню, я аккуратно отодвинул шторы от окна, выходившего во двор. Парень с сумкой и большим портфелем удалялся прямо в лес, не оборачиваясь. Он исчез в темноте. Мы, было, подошли к двери, чтобы попытаться её открыть, но в неё постучали с обратной стороны, что заставило нас буквально отскочит в сторону от испуга. Я подумал, что это снова пришла соседка, но, выглянув в окно, заметил, что это была другая женщина. Лет сорока, с длинными волосами, что были в растрёпанном виде. В голове застыл вопросительный знак ровно до того момента, пока я не взглянул на её одежду. Женщина была в ночной сорочке, и тогда я осознал. «Черт возьми, это же Шарлин».
Рейн сказал мне спрятаться в спальне за штору, пока сам побежал на чердак, чтобы положить на место фотографии. Затем вернулся ко мне и, спустя несколько минут, Шарлин сама открыла дверь. Я её не видел, однако понял что это она, благодаря более тихому и мягкому звуку шагов. Она побежала на чердак и спустя мгновение уже спускалась вниз и направлялась к двери. Вот этого ни я, ни мой друг явно не ожидали. На, грубо говоря, приманку, клюнуло сразу несколько рыб, в то время, как она была рассчитана лишь на одну.
Мы вышли к окну и увидели Шарлин, быстро направляющуюся влево от леса. И одновременно увидели парня, который возвращался из леса в сторону дома. Пришлось снова спрятаться в спальне.
— Почему он возвращается? — Произнёс я случайно вслух.
— Он все-таки услышал скрип. — Начал Рейн. — На чердаке. Решил выйти на улицу и дождаться когда выйдем мы. Но увидел, как пришла Шарлин, которая почти наверняка была на чердаке с фонариком. И теперь он увидел через маленькое окошко, что она там была, и никто её не напугал. Значит, по его логике, ему показалось, что он слышал скрип, и можно забрать фотографии.
Хэнк спокойным шагом зашёл в дом. Видимо, собрал ещё некоторые вещи и пошёл на чердак. Какое-то время было тихо, но затем быстрыми, громкими шагами он спустился вниз и выбежал на улицу. Мы побежали за ним.
Создалось ощущение, что в прошлом наш подозреваемый был атлетом. Как бы мы ни старались, никак не удавалось к нему приблизиться. Несколько раз мне в голову успела прийти мысль, что пора начинать бегать по утрам, чтобы очищать и тренировать свои легкие.
Мы бежали вдоль домов, стоящих у леса, и затем пришлось свернуть и в сам лес. Это обстоятельство мне никоим образом не нравилось. Там было настолько темно, что пришлось включить фонарики, чтобы не разбиться на бегу об деревья. Хэнка уже и видно не было, но мы продолжили бежать, пока вконец не утратили все силы. Мой друг выглядел таким же озадаченным, как и я сам. Есть вероятность, что дама украла фотографии, но, с другой стороны, это совсем не объясняет её прихода в дом. Тем более, она не заходила в комнаты, а сразу целенаправленно пошла на чердак. Эта деталь чрезвычайно важна. Немного передохнув, мы снова ринулись в погоню. За метров сто от нас послышался женский крик. Мы ускорились и увидели, как Хэнк стоял на мосту, склонившись над телом Шарлин. Увидев нас, он побежал дальше. Тело девушки выглядело бездыханным. На шее виднелись следы от подушек пальцев. Парень пытался её задушить. А рядом с телом лежал предмет, замотанный в тряпку.
Рейнбол сказал, что попробует ей помочь, потому преследовать его мне придётся одному. Ненавижу строить из себя героя, когда нет публики. Я то и дело останавливался, чтобы вдохнуть побольше воздуха, пока слышал удаляющиеся звуки поломанных веток. В результате я настолько устал, что уже не мог бежать, и потому продолжил погоню шагом. Телефонный фонарик плохо освещал дорогу, а лунный свет не мог пройти сквозь гущу деревьев. Это мне напомнило истории про индейцев, которые мне рассказывали в школе, еще очень давно. Когда они охотятся, то успевают один раз ранить жертву, а затем несколько дней могут её преследовать, чтобы та истощилась и истекла кровью. Правда, в моем случае дичь была полна энергии и могла смело дать мне отпор.
Рядом со мной обломалось несколько веток. Я схватил пистолет двумя руками, задержал дыхание от испуга и вдруг понял, насколько опасно мое положение. Я в лесу, в темноте, один, гонюсь за маньяком, чьё любимое хобби убивать детишек. Руки дрожали. Я пытался всмотреться в тесноту, светя фонарем, но ничего не мог разглядеть. Следующий раз звук ломаных веток случился за моей спиной. Я понимал, что это может быть какой-то местный зверь, но рисковать не стоило. Как назло, помимо деревьев, я встал на том месте, где меня окружали кусты, через которые даже свет от телефонного фонарика не проходил. Я стал говорить, что вооружён и в любой момент готов выстрелить. Звуки переносились из стороны в сторону. Мне удалось разглядеть тень человека. Он ходил по кругу, напоминая акулу, что плавает вокруг жертвы.
У судьбы, видно, были свои планы. Громкий стук металла, за которым последовал крик, оглушил меня. Затем крик превратился в эхо и разошёлся по всему лесу. Я подошёл ближе и увидел лежащего на земле парня, лет тридцати. Он корчился от боли. Ему не повезло наступить на медвежий капкан, который так сильно сомкнулся, что, похоже, переломал ему левую лодыжку. Я увидел упавший рядом клинок и отбросил его в сторону ногой.
— Что ж, вот ты и попался. — Я присел на корточки рядом с ним. — Может, расскажешь, откуда мы знакомы? — Парень молчал глядя на меня. Его лицо покраснело.
— Слушай, ещё ведь не поздно сделать тебе больно. Советую со мной поговорить. — Я немного надавил на ногу Хэнка ближе к полученной ране. Он вскрикнул.
— Прекрати. Мы познакомились в баре. Неужели ты настолько потом набрался, что даже не помнишь этого?
— Вроде того. Почему ты тогда стал собирать вещи, когда узнал что мы пришли?
— Ты накачал меня «дурью». От этого я признался о своём любимом занятии. Меня прямо таки понесло. Вы мне рассказали, сколько всякого натворили, что я подумал, что вы свои и даже не боялся, пока твой больной дружок не достал наручники, урожая отвести меня в полицию. Тогда я достал свой любимый клинок и стал им размахивать. Вы побежали от меня в лес, и я надеялся, что где-то там вас сожрут медведи.
— Иногда одной надежды не достаточно. За все совершенные тобой убийства придётся ответить. И думаю, тебя не посадят, а просто прикончат. Ты не помнишь, какого цвета был наркотик, который я тебе дал?
— Не помню. И лучше уж я сам со всем справлюсь.
Хэнк ринулся к своему ножу, и я не успел его остановить. Наставил на него дуло пистолета, но он не собирался на меня нападать. Он перерезал себе горло. В этот момент я понял, почему Рейнбол спокоен в тех ситуациях, которые вызывают у меня шок. Он сполна навидался этого всего за свою жизнь. Потому и я на этот раз был более спокоен. Рейн пришёл спустя несколько минут.
— Этот урод сам решил свою участь, — сказал я. — Решил не ждать решения суда и всего прочего, и сам себя прикончил. Он убил уйму детей, включая и семью Шарлин. В такие моменты я начинаю надеяться, что ад существует, и такие подонки будут вечно в нем гореть.
— Поосторожнее с выражениями и выводами, Картер.
— Что ты имеешь в виду?
Я повернулся и посмотрел на Рейна. Он держал в руках какой-то предмет, замотанный в тряпку, что ранее лежал рядом с Шарлин. Сняв её, я увидел голову кабана с отрезанными клыками. Мы написали две записки. В одной говорили о Женщине. «Она убийца своих детей, идиоты, посмотрите на клыки». А вторую оставили на теле Хенка, написав пару ласковых слов о нем.
Оказалось, Шарлин взяла голову и побежала к мосту, чтобы сбросить её в реку. А Хэнк подумал, что она видела его фотографии, и решил догнать и избавиться от свидетеля. И скорее всего, убегая ещё давно от Хэнка, мы увидели труп мальчика в лесу, который показался моему другу подозрительным, и он решил записать координаты. Таким образом, мы поймали сразу двоих убийц, и судьба сама с ними разобралась. Уходя, мы вызвали полицию с телефона Шарлин и отправились пешком на вокзал, чтобы сесть на ночной поезд и вернуться домой.
Глава 6
«Ты доверяешь мне?»
За последнее время мы с Рейном успели раскрыть множество разных дел. Психи, убийцы, воры и наркоманы. Каких только людей я не успел повстречать! Наступила зима, и на улице стало так холодно, что казалось — скоро выпадет снег. Я решил, что мне пора несколько дней отдохнуть. Попросил друга не ввязываться в дела, в которых есть опасность для жизни. Выбрать что-то неприметное, чтобы он мог справиться без меня. Хотя он в любом деле не особо нуждался в моей помощи.
Отдых пошел мне на пользу. Не то, чтобы я сильно напрягал мозги в последнее время, но нам приходилось ездить в другие города и постоянно ходить пешком по Вашингтону. Это некий стресс, ведь находясь на улице, ходил со страхом, что меня узнают, и это неприятное чувство, которое вначале было азартным. Но теперь оно отвратно. Веет одиночеством.
Ближе к полудню, Эбби пришла домой с учебы. Рейнбола не было дома, наверное, занялся новым делом или решил прогуляться. Я и не говорил с ним уже более суток.
— Мне нужна твоя помощь. — Обратилась ко мне Эбби, заваривая чай.
— Не вопрос, конечно, я тебе помогу, в чем дело?
— Мне нужен партнёр для танца в театре. Парень, который должен был это сделать, сильно заболел, и нет времени искать кого-то другого. Я уже сказала, что у меня есть знакомый, которого я научу. — В этот момент я растерялся, ведь танцую ужасно и на ноги наступаю.
— Ты не забыла, что мы с Рейном на первой строчке Интерпола? — Ответил я.
— Ты будешь в незначительном гриме и парике. Никакого текста, нужен просто танец.
Я согласился. Идея мне не очень нравится, и безумно боюсь облажаться, но было бы хуже, если бы я отказал ей. Эбби умеет настаивать. Уже предупредила, что есть человек, который может с ней станцевать. Почему она была так уверена, что я соглашусь? Она мне этим напоминает Рейнбола. Хотя, возможно, она так сказала, потому что думала, что если откажу я, то точно согласится он.
У меня отдых, сказал я себе и постарался абстрагироваться от лишних мыслей. Эбби ушла на кухню готовить курицу в тесте, пока я продолжил мониторить интернет. Читать, что о нас пишут и говорят СМИ, стало моим хобби. Огромное количество людей, по разные стороны корабля. Одни благословили, говоря, что мы антихристы и спустились на землю, дабы создать порядок, с помощью хаоса. Другие обвиняли во всем, в чем можно было придумать. Даже в том, чем мы явно не занимались. Хотя я был не уверен.
Спустя час деградации в интернете, я успел начитаться много разных форумов, посвящённых нашей с Рейном истории. Такое ощущение, что у каждого человека есть своё мнение, кардинально отличающееся от мнений других людей. И они все бесконечно ссорились, обвиняя нас. Но был один парень, который встал полностью на нашу сторону. Он защищал нас и оправдывал каждое действие. Я посмотрел на его профиль и вдруг понял, что знаю этого человека. Более того, он был моим приятелем в школе. Его зовут Фрэнк. Не самая светлая голова, и не скажу, что мы были друзьями. Но могли после школы прогуляться, поболтать. И лабораторию в своём доме я ему показывал. Он вроде до сих пор считал меня хорошим парнем, и потому я записал его номер. Мне пришла в голову идея, что я ничем не рискну, если встречусь с ним.
Эбби позвала обедать. Не представляю, как человек, не любящий кушать, может так вкусно готовить. Курица — объедение. Эбби тоже налетела на неё, и это вызвало у меня улыбку. Пускай и на мгновение.
— Ты ведь потом пойдёшь в туалет и очистишь желудок?
— Ага. Все не получится, но большую часть будет ожидать именно такой исход событий.
Дверь в квартиру открылась. Кухня находится напротив неё, потому мы сразу увидели Рейнбола в дверном проеме. Он держал в одной руке коробку с набором для покера. Карты и фишки. А в другой руке какие-то детские игрушки. Маленькие, как из «киндер сюрприза». Рейн удалился в комнату.
— Это у него такое новое дело? — Спросила Эбби. — Дети и покер?
— Представления не имею.
— Ясно. Я буду выступать в синем платье. Потому мне надо, чтобы ты купил себе синий костюм. А ещё белую рубашку и чёрную бабочку или галстук. А я тем временем схожу за косметикой и вернусь в театр, чтобы уточнить детали.
— А как же… — Не успел я закончить, как Эбби положила деньги на стол.
— Выступление в конце недели, поэтому начнём репетицию сегодня же вечером.
И она ушла. Я доел и выпил кофе. Едва ли меня пугало то, что меня могут узнать. Нет, я просто понимал, что на меня будет смотреть большое количество людей. Возможно, огромное. В школе я никогда не выходил на сцену из-за страха выглядеть глупо и нелепо. И ведь это нужно не просто выйти на сцену и что-то бормотать. Это танец, который нужно выучить к концу недели. Память, конечно, хорошая, но вот тело у меня дубовое. Зрители увидят красавицу, танцующую с кучей досок.
Собрался, сходил в душ и перед выходом заглянул в комнату Рейнбола. Он сидел, глядя на разложенные карты, совсем меня не замечая. Он играл в покер сам с собой. Была мысль узнать, что у него за новое дело, но я ведь устроил себе отдых и потому решил его не трогать.
На улице меня овеяло приятным холодом. Я больше люблю зиму, чем лето, ибо плохо переношу жару. В общем, я отправился в магазин, в котором обычно не бывает клиентов. Плюс там очень недорогие цены. Эбби не просила сдачу. Выйдет так, что мне хватит на выпивку, мороженое и проезд на метро. Но не хватит на наркотики. Как будто специально все подсчитала.
В магазине и вправду был один человек. Две девушки-консультанты бегали и прыгали вокруг него, пытаясь продать жилетку и штаны. В результате так насели на парня, что он десятки раз извинившись, покинул магазин и быстрым шагом сбежал от него. Затем барышни принялись за меня. Как только я озвучил все, что мне было велено купить, они посадили меня на стул. Затем бегали от меня до склада, принося разного рода костюмы. Если я говорил, что мне не нравится, они все равно говорили надеть, ведь по их словам, на теле вещи выглядят совсем по-другому. В результате я все же нашёл то, что мне понравилось. Надел и костюм, и рубашку, и бабочку. Чудо, по-другому и не скажешь. Мне все понравилось. Более того, я чувствовал себя увереннее в такой одежде.
На кассе третья девушка несколько раз засматривалась на меня. Я уж было подумал, что понравился ей, когда вдруг она сказала «Мне кажется, я вас уже где-то видела». Немного растерявшись, я сообщил ей, что приехал в Вашингтон лишь несколько дней назад, и быстро удалился с магазина.
Решил, что раз не могу устранить ломку, то хотя бы попробую немного напиться. Недалёко от магазина был паб, в котором я заказал себе пива. Позвонил Эбби, чтобы сказать, что все сделал, но она не брала трубку. Тогда мне в голову пришла идея, что я могу позвать своего старого друга, который так упорно защищал меня с Рейном в интернете. Позвонил ему и предложил прийти в паб. Я не говорил, кто я, а потому, возможно, немного напугал его. Но он все-таки пришел. Фрэнк выглядел, как работник банка или ещё какой-нибудь крупной компании. Не похоже, чтобы он часто посещал такие места, в которое я его пригласил. Он сел за барную стойку, не понимая, кого ему ждать, и тогда я дернул его рукой за плечо. Выражение его лица нужно было видеть. Как мышь, которая внезапно заметила человека. Но спустя мгновение он засмеялся и рванулся ко мне с объятиями. «Старина, как я рад тебя видеть» и прочие сантименты прямо таки посыпались из него.
Денег у меня хватало на максимум ещё одну пинту пива, но Фрэнк с девизом «гулять так, гулять» обещал купить мне все, чего я захочу. Мой диагноз оказался верным. Он работает трейдером в банке и очень хорошо зарабатывает. На удивление, первые полтора часа я слушал все то, что происходило в его жизни. Он рассказывал о том, что было после окончания школы. Про студенческие годы, про своих двух жён и построение карьеры. И только после полной автобиографии, он заявил, мол, неважно, что у него происходило, лучше я расскажу, что натворил.
Во благо безопасности, я не называл адреса тех мест, в которых мы жили с Рейном и, понятное дело, ни слова не упоминал об Эбби. Но все остальное рассказал довольно подробно. И про то, что произошло и, конечно же, посвятил его в раскрытые нами собственные дела, которые стали некой гордостью для меня. Фрэнк очень внимательно слушал, ни разу не перебивая меня. Он уже успел догнать меня по количеству пива, что подсказало мне тот факт, что этот парень все-таки любит посидеть в баре.
— Ваша история невероятна. — С искренним восторгом заявил мне Фрэнк. — Я, правда, поражён и с трудом могу представить себе все то, что произошло с вами. Об этом можно было бы написать целую книгу или снять несколько фильмов. У тебя не остался этот наркотик?
— Нет, а что?
— Знаешь, как банкир, я обязан немного разбираться в юриспруденции. И я с уверенностью могу тебе сказать, что если бы ты смог достать для меня хоть небольшое количество, его можно было предоставить суду. И суду бы пришлось сократить наказание под видом того, что вы были не в себе. А если бы не вышло, то можно было бы его продать и забыть обо всех проблемах.
— И насколько это может смягчить нашу участь, по-твоему? — Спросил я.
— Полагаю, вам бы точно не светила смертельная казнь. Её не назначают тем, кто совершили преступления неосознанно. Как результат, отсидели бы своё в тюрьме и смогли бы выйти максимум лет через семь.
— Ты думаешь, можно было бы настолько смягчить наказание?
— Конечно. Слушай, мне бы безумно хотелось помочь вам, поэтому ради тебя я свяжусь со своим адвокатом и уточню все детали.
— Я был бы тебе очень благодарен, Фрэнк. Правда, не уверен, что хотел бы очутиться в тюрьме.
— Ты шутишь, дружище? Еще две пинты пива! — Крикнул мой старый друг. — Попасть в тюрьму — это лучшее, что с вами может случиться. Ты понимаешь, в какой вы заднице? Вас не просто ищут все существующие службы в Америке. Вы вошли в долбанную историю как люди, совершившие максимальное количество преступлений за короткое время. А если сами сдадитесь, признаете свою вину. Тогда сможет отсидеть своё и продолжить свою жизнь, перестав прятаться. Даже заработаете, давая интервью.
— Боюсь, мой друг больше никак не смог бы работать в полиции.
— Тебя это волнует? Что вы не сможете вернуть себе прошлую жизнь? Слушай, вы самые популярные преступники на нашем веку, за исключением хакеров. Консультация с вами, будет стоить немалых денег. Ты бы мог открыть свою новую лабораторию, и поверь, нашлись бы люди, готовые тебя спонсировать. А твой наркотик можно было бы запатентовать и продать на изучение. А твоему другу было бы ещё легче. Он бы не смог получить официальную корочку частного детектива, но, поверь мне на слово. Многие готовы были бы платить ему за помощь и консультацию. Вы стали бы знаменитостями, Картер. Как ты не понимаешь? Ваша жизнь могла бы стать прекрасной, и больше никогда не придётся прятаться.
— Звучит очень заманчиво и приятно. Пожалуй, я поговорю со своим другом, но для начала уточни у своего адвоката, насколько это все реально. У меня не осталось ни грамма этого наркотика, и я не помню, из чего точно его сделал, но думаю, при желании, смог бы создать ещё раз.
Остаток вечера мы проболтали о школьном времени и о том, что я мог бы сделать после того, как вышел бы из тюрьмы. Возможно, эта идея понравилась мне тем, что я мог бы перестать чувствовать себя виноватым перед Рейнболом. Мог бы попробовать завоевать сердце Эбби или найти еще кого-то и до конца жизни заниматься своим любимым делом. Даже более того. Фрэнк подарил мне надежду, что в конце нашей истории я могу остаться счастливым. Все могут остаться счастливыми. Начать жизнь заново и навсегда забыть обо всём ужасном, что мы видели и сделали. Если верить Фрэнку, то полиция не знает о наших действиях. Если быть конкретным, то не знает, что именно Рейн выбил одному парню мозги. Я не говорил Фрэнку об этом. Рассказал эту историю, отметив, что мы не участвовали в перестрелке, и Фрэнк подтвердил, что они искали третьего преступника, сделавшего последний выстрел. Но не знают, что это наших рук дело, и это отлично. Я стал много мечтать о новой жизни. О том, какая она могла бы быть. Представлял счастливого друга, улыбающуюся Эбби в свадебном платье. Хотелось прямо сейчас пойти и сдаться в полицию, но был один нюанс. Я не знал, как преподнести это Рейнболу, и как он на это отреагирует. В отличие от меня, он реалист и пессимист без способностей мечтать или надеяться и верить. Пожалуй, это будет самая трудная задача, с которой я не собираюсь спешить. Подберу слова, чтобы звучать убедительно.
Я вернулся домой ближе к полуночи, немного пьяным. Рейн лёг спать, а Эбби сидела в его кресле и ждала меня. Пришлось несколько раз извиниться. Я не смог признаться о том, что общался со старым другом, потому просто сказал, что напился на сдачу от костюма. Она взглянула на мои руки, убедившись, что я не укололся и похоже обрадовалась. Мы перекусили и принялись за репетицию. Танец должен длиться три с половиной минуты, потому как столько длится песня, которую я слышал впервые.
Мы решили, что каждый день будем отрабатывать одну минуту танца, и в конце соединим все вместе. Вальс с элементами танго. Движения несложны, однако, как я говорил ранее, мне в любом случае не просто. На одну минуту танца у нас ушёл целый час, не меньше. Я отдавил Эбби ноги и пару раз даже умудрился упасть. Но мы смеялись и вставали. Снова брались за руки, она прижималась ко мне, и я чувствовал тепло, от которого возрастал соблазн представлять нас с ней вместе.
Утром я проснулся, когда Эбби не было дома. Она репетировала остальную часть выступления. Как и ожидалось, весь день я провёл в своей голове. В своих мыслях о том, как мог бы изменить свою жизнь. Периодически Рейн приходил домой и в один раз даже предложил сыграть с ним покер. Я не задавал лишних вопросов и просто согласился. Пока мы играли, он стучал мячом об стену. Я и раньше видел, как он это делает в те моменты, когда напрягает мозги. Еще он мог смотреть долго в одну точку или переставлять шахматы, или даже махать ножом. В целом неважно, что именно делать, главное чтобы соблюдался цикл. Не знаю, влияло ли это на игру, но победить меня ему не составило никакого труда.
— Многие умные люди кидали мяч об стену, — заметил я. — Читал об это в литературных книгах.
— Эти люди не существовали, Картер.
— Ты, возможно, тоже.
— Брось. Теория о том, что мы на самом деле чьи-то воспоминания? Это бред.
— Не больше бред, чем то, что ты чувствуешь сферу насилия или лжи. — Мой друг неоднократно, находясь на месте преступления, говорил, что буквально начинает чувствовать ситуацию, которая произошла. — И я уж молчу о твоей странной болезни.
— Это не совсем болезнь. Я вижу цвета и начинаю чувствовать их вкус во рту. Вместо болтовни лучше сходил бы на кухню и принёс кофе. Я его уже сделал.
— А почему ты не можешь?
— Потому что там стоит ноутбук. Увижу его, случится любовь, и я сломаю себе руку.
— Думал, подобные утехи не входят в сферу твоих интересов.
— К сожалению, большинство вещей вложены в наши инстинкты, и очень тяжело ими управлять. Настолько сложно, что мне просто лень. — Ответил Рейнбол, пока я принёс кофе, и он разложил карты для продолжения игры. Затем закурил.
— Как думаешь, я бы мог попробовать завоевать сердце Эбби? — Спросил я, надеясь на поддержку.
— Попробуй подарить ей гвоздики. У неё на них будет одна и та же реакция. Аллергическая.
— И в чем смысл?
— В определенности. Намного лучше себя чувствуешь, когда знаешь, к какому результату приведут твои действия.
— Мне кажется, или ты не совсем серьёзно ко мне относишься? — Рейн посмотрел на меня взглядом, будто бы подтверждая мои слова и намекая на мое слабоумие. — Ты как будто не веришь, что я могу хотя бы отдаленно быть таким же умным, как ты.
— Вера подразумевает такой уровень неравнодушия, до которого мне не дорасти, Картер.
— Однако ты не можешь оспорить то, что большинство наших дел были придуманы мной, и тебе было иногда не просто их разгадать.
— А ты должен учитывать, что все это произошло по той причине, что ты идиот.
— Не правда! — Вскрикнул я. — Я может безответственный или тип того, но такого наркотика не существует. Я первый, кто его создал, и он уникален.
— Да уж. Переплюнул Эдисона и Кроманьонца. А нет, погоди. Они создали ключевые для цивилизации вещи, а ты какую-то хрень, от которой мы сошли с ума и сотворили дебош. По факту мы тупо возродили анархию, пускай и не массовую.
— Но мы не такие уж и плохие, раз есть Эбби, которая решила нам помочь.
— Да, тут ты прав. Девчонка, страдающая булимией, с низкой самооценкой и отсутствием друзей.
— С чего ты взял, что у неё нет друзей?
— А ты посмотри вокруг. Тут только мы. В интернете она ни с кем не общается, в гости приходила сестра, и только. Она одинока и такая же странная как мы. Такая же одинокая и брошенная и при этом, у неё явные проблемы со здоровьем, которых ты даже не видишь в упор.
— Каких таких проблем?
— Частая головная боль, головокружение, внезапная рефлекторная рвота натощак, которая не зависит от приема пищи. Вчера жаловалась на шум в ушах.
— Это все? — Спросил я.
— Плюс ко всему снижение критического отношения к себе, к окружающим, вялость, безучастность, снижение интеллекта, апатия, странность в поведении, неопрятность с мочой и калом, слуховые галлюцинации, боли в конечностях, гормональные нарушения.
— Что ты несёшь? Как ты вообще мог все это увидеть? И какие ещё слуховые галлюцинации?
— Она иногда отвечает на вопросы, которые ей не задавали.
— Может, она просто говорит сама с собой. — Предположил я.
— Нет, я спрашивал её когда-то о том, говорит ли она сама с собой в уме, и она отрицала.
— Поверить не могу. И что же это может быть?
— Все, что угодно. Но я бы на твоём месте проверил, нет ли у неё плохой мачехи. Такие симптомы вызывают отравленные яблоки.
— Очень остроумно. Все равно мне трудно поверить, что ты все это увидел. Иду ва-банк.
— В этом вся разница между нами, Картер. У тебя возникает вопрос. Одну башку ты почесал, другую покурил, и расслабился. Многие говорят про проклятие детектива. Мол, разгадка у тебя под носом, а ты её не видишь. Это оправдания, которое придумали те, кто не хотят напрягаться. Настоящая разница между нами в том, что ты слеп. Я не гений, но явно преуспеваю впереди тебя. Твоего интеллекта не достаточно, чтобы заметить очевидное. Как будто ты заперся в маленькой комнатке, у себя в голове, когда ещё был ребенком. В то время как я, в свои двенадцать, понял, что мой отец мне не родной. Разные подбородки, разные пальцы на ногах и на руках. И у меня родимое пятно на пояснице точно такое же, как у… Не важно. Короче, ты меня понял. Не нужно задирать нос, ибо высокомерный Картер может стать для меня проблемой. А теперь вскрываемся.
У меня был Фул-Хаус. Все фишки нужно было бы забрать, но я решил, что на сегодня наигрался и, встав из-за стола, направился к выходу, надев пальто.
— Ты куда? — Спросил Рейнбол.
— Прогуляюсь на свежем воздухе.
— Обиделся, что ли? Откуда такое нежное сердце у детектива и ученого в отставке?
Я не стал отвечать и вышел на улицу. Хотя было приятно, что он назвал меня учёным. Самого себя я таковым никогда не считал. Но вообще я даже не уследил, как наш диалог ушёл в иную степь. Я хотел узнать, что он думает насчёт меня и Эбби. И, возможно, рассказать идею Френка. Но, увы, не удалось. Со вчерашнего дня осталось немного денег, на которые я арендовал себе на пару часов велосипед. Ещё месяц назад распечатал поддельный паспорт.
В сотый раз обдумав все, что мне говорил Фрэнк, я решил навестить свою старую лабораторию. Там должны быть ингредиенты или даже рецепт созданного мною наркотика.
Путь не ближний, и доехав до нужного мне дома, я осознал, что не смогу вернуть велосипед вовремя. Но сейчас было не до этого. Уже настал вечер, и вокруг не было ни души. Я подошёл к подвалу и открыл дверь. Все помещение было опечатано. Мои старые вещи, диван, шкафчики.
Я убрал пленку и стал рыться в своих вещах. Многое они успели забрать, очевидно, для экспертизы. Спустя полчаса я нашёл много разных химикатов и бинго. Рецепт приготовления этой дряни. Он выглядела странно и не мудрено. Чтобы никто не мог его прочесть, я зашифровал все цифры и буквы. В свое время я изучал методы шифрования от скуки.
Но вместе с тем, я открыл ящик в шкафу, из которого выпал небольшой пакет с наркотиками. Моя заначка. Рука сама по себе схватила его. Величайшая дилемма для меня. Я явно хочу попробовать заслужить Эбби, но я её не достоин, если сдамся. К тому же я бы хотел помочь ей с едой. Уверен, все симптомы, которые увидел Рейн, это из-за того, что она не насыщает свой организм нужными витаминами. Не знаю как, но мне удалось сотворить некий катарсис и сдержать себя. Я спрятал наркотики обратно. Но все же не смог выкинуть или смыть в унитаз.
Я сел на велосипед и поехал обратно. Наверное, парень на спортивном велосипеде в пальто и в шляпе выглядит очень смешно. Мне понадобилось двадцать минут, чтобы расшифровать все тридцать четыре ингредиента, входящих в список. Но я понял, что в старом жилище не осталось и половины из того, что нужно. Придется купить все, чего не достаёт. Для этого нужны деньги Эбби. И чтобы я их получил, придётся посвятить её в мои планы. И для этого тоже придётся выбрать подходящий момент.
Спустя еще некоторое время я вернул велосипед. На удивление, мне не назначили никаких штрафов. Парень сказал, что все в порядке, и мне нечего бояться. Тогда я пришёл домой. Пока Эбби играла с Рейном в покер, я принял душ. Затем мы с ней принялись за репетицию. Для начала повторили вчерашнюю минуту танца, а затем выучили вторую. Даже мне показалось, что я быстро улучшил свой результат. Как будто все дело в уверенности в себе. Мы справились в два раза быстрее и ушли спать по своим комнатам.
Следующий день прошёл быстро, но не скажу, что он был скучным. Я составил список из всех недостающих ингредиентов и начал подсчитывать их стоимость в интернете. Они все были у меня и накапливались годами. Потому я и представить не мог, что стоимость их вместе составит четыре тысячи долларов. Многовато. Даже попроси я денег у Эбби, пришлось бы копить несколько месяцев, не меньше. Она снова репетировала. Рейнбол тоже ушёл куда-то ещё утром и сказал, что будет не раньше восьми. Тогда я сделал себе кофе и сел в его кресло. Может, это помогает найти правильный ответ. Способствует мышлению. Не уверен, что это так, но, все же хорошенько подумав, я нашёл решение. Зарегистрировался на анонимном сайте, где предложил свою помощь по части химического анализа и составляющих. И, конечно, оставил внизу подпись, что могу помогать с рефератами и дипломными работами.
Понятное дело, не ждал, что сразу появятся нуждающиеся, но таким образом я явно смогу ускорить процесс накопления денег. Даже стало немного стыдно, что я раньше этого не сделал и просто сел Эбби на шею.
В конце дня мне позвонил Фрэнк с очень хорошими новостями. Оказалось, его адвокат хорошо наслышан обо мне с Рейном, что не удивляет. Но главное, что он готов помочь. Я объяснил Фрэнку, что нужно насобирать денег на все ингредиенты, и он пообещал, что половину оплатит сам. Моей радости не было предела, хоть в тоже время я понимал, что ещё не уговорил Рейнбола. Но сама идея казалась вполне адекватной. В отличие от того пути, который мы выбрали, этот шанс по-настоящему может спасти нас.
Мы договорились встретиться с Френком на следующий день и обсудить детали. Вечером пришла Эбби, приготовила ужин и сама поела. Я решил понаблюдать за ней, чтобы увидеть симптомы, о которых говорил Рейн. Но вместо этого заметил кое-что более интересное. Она не ходила в туалет после ужина. Это может значить лишь одно. Наконец-то Эбби решила порадовать свой желудок.
Мы отрепетировали за полчаса третью минуту танца и, включив сериал, уселись на диван и просидели так много часов, пока не уснули. Утром я проснулся один. Рейнбол видимо и вовсе не приходил домой. Я позавтракал, проверил почту на наличие заказов и безумно обрадовался. Один студент предложил пятьдесят долларов за несколько страниц расчетов химического анализа. Я справился менее чем за час и получил свои денежки.
Затем отправился на встречу с Фрэнком. На этот раз не в пабе. Он рассказал мне о том, что все его слова подтвердились. Есть гиперболы, но нам и вправду не дали бы больше семи лет. Более того, возможно выйдет меньше пяти. Главное, все сделать правильно. Адвокат Фрэнка сказал, что может нами заняться, но его услуги стоят достаточно не дёшево, что вполне логично. Под стаканчик кофе мы договорились об условиях. Фрэнк достанет нужную сумму, оплатит адвокату после решения суда, и в результате я должен буду вернуть ему в два с половиной раза больше после того, как мы выйдем с тюрьмы. Он уверен, что я без проблем смогу отдать эту сумку сразу после нескольких интервью.
Затем он добавил, что мне нужно для начала встретиться с адвокатом, чтобы он объяснил мне все действия, какие нам нужно будет принять с Рейном. Все по определенному плану, вплоть до каждой фразы, сказанной нами. Похоже, это и вправду профессионал. Встретиться нужно на следующий день. Как раз тогда, когда мы с Эбби выступаем. И тогда я решил пригласить их на это выступление. Рассказал, что я буду там и после выступления, выберем место, в котором сядем и поговорим. Я не уточнял, что буду выступать. Думаю, не смогу Эбби все объяснить, потому просто возьму её с собой на эту встречу. Фрэнк сразу дал мне две тысячи долларов на ингредиенты.
Вечером мы продолжили репетицию. Доучили танец до конца и соединили все выученные части вместе. Я периодически путался, но в целом все выучил и получил отличный результат. А совершал ошибки из-за волнения, которое испытывал, находясь в предвкушении. Ведь нужно поговорить и с ней, и с Рейном. А я и понятия не имел, что говорить моему другу, если идея покажется ему бредовой. К сожалению, интуиция подсказывала, что именно так он и ответит.
Утром на почте больше не было заказов. Я решил схитрить и заплатить пятьдесят долларов за рекламу своего профиля. К завтрашнему дню, думаю, будет ещё минимум два заказа. Так же заказал в интернете половину нужных ингредиентов на две тысячи, которые получил от Фрэнка.
Погладил костюм, хорошенько перекусил и принял душ. Минут пятнадцать ушло на то, чтобы привести в порядок прическу. Оделся и вышел на улицу. Выступление через четыре часа, но я решил, что хочу прогуляться. Так сказать, освежить свою голову, которая была сильно напряжена в последние дни. Но долго наслаждаться улицами мне не удалось. Позвонил Рейнбол и сказал, что ему нужна моя помощь. Мы встретились во дворе огромного дома на окраине Вашингтона. Шикарный сад, охрана. Мой друг показал некий пропуск на входе и сказал, что я с ним.
— Расскажу тебе вкратце, — начал Рейн. — Хозяин этого поместья организовал у себя дома покерный клуб. На самом деле там ещё есть бильярд и другие игры, но в любом случае, в основном играют в покер. Мы познакомились с этим человеком, когда были под наркотиками. Он знает о том, что мы наделали, но ему плевать, ведь по какой-то причине мы ему нравимся. В общем, он обратился ком мне за помощью. Кто-то из людей ворует у него разного рода драгоценности. Моей задачей было вычислить, кто это делает. А учитывая количество людей, которые туда приходят, задача не простая. К тому же у меня была теория, что мы подсказали, как обойти охрану. Но оказалось, в доме толком нет охраны и камер. Это не интересное дело в сравнении с остальными, однако, мне пообещали круглую сумму и заплатили залог.
Эта новость не может не радовать. Осталось рассказать все Рейнболу и забрать оставшуюся сумму у него.
— Это связано с теми детскими игрушками, которые ты приносил? — Поинтересовался я.
— Именно. На каждой из них, внизу, есть печать. Я отломал тридцать штук и незаметно прилеплял их на обувь каждого из приходящих людей. Одновременно рассыпал немного песка и пыли по дому. После этого следил каждый день, рассматривая следы. Нужный отпечаток укажет мне на обувь.
— Я немного не понимаю.
— В доме есть обувь, которую надевают, чтобы ходить в нем. Я прицепил эти штуки и ждал, когда появится отпечаток. Но следы были без них, ибо не всю обувь использовали. И сегодня осталась последняя пара. Эти игрушки довольно сложно найти, и потому только сегодня я смог сделать так, чтобы они оказались на всей обуви в доме.
— Мне кажется или ты специально усложнил это дело? Можно же было просто проследить.
— Да, но это не так интересно.
Мы зашли в дом. Высокие потолки, столы с графинами. Куча горшков с цветами и еще много всего, чего я не успел запомнить, поскольку Рейн потянул меня за руку в другую комнату. Огромный стол, за которым сидело порядка двадцати человек, играющих в покер и в другие игры. Найти хозяина было несложно, он стоял ногами на стуле в длинном, фиолетовом плаще. Или халате. Сказать трудно.
В результате мы вместе сели за стол и принялись играть. Две симпатичные барышни принесли выпить и сигару специально для Рейнбола. Не знаю марки, но размеры у нее потрясающие. Наверняка дорогая штука. Кстати, он единственный мог там курить. Я слышал, как двое парней пытались закурить, и их вежливо попросили выйти на улицу.
Весь вечер мы играли и выпивали. До выступления оставалось чуть больше часа. Это напрягало. Рейнбол вышел из-за стола и, вернувшись, позвал меня на улицу. Я вышел с ним.
— Что-то не так? — Спросил я.
— Да. Следы есть, и они тоже без отпечатков. Постарайся побольше наблюдать за окружающими. Любая, даже незначительная деталь, может оказаться решающей. Я обещал хозяину, что сегодня поймаю воришку.
Мы вернулись за стол. К тому моменту я уже был немного пьян. Это расслабляет и полностью избавляет от страха выходить на сцену. Часики тикали, и мне было бы неловко уходить, пока Рейнбол со всем не разобрался. Наверняка сейчас он решит все-таки воспользоваться обычным методом и проследить, кто туда ворвется. По крайней мере, я этого ждал, но вместо этого мой друг продолжил спокойно себе сидеть и играть в покер. Я присматривался ко всем присутствующим. Предположительно врач, с тростью, пара кинологов, судя по разговору. Девушка из ресторана и хозяин клуба в центре Вашингтона. Рейн говорил, что всегда самым первым нужно понять мотив. Он приводит к новым зацепкам или даже сразу к разгадке. Деньги воруют либо те, кому они необходимы, у кого их нет, либо те, кому привычно воровать. Но я не могу понять или увидеть что-то подозрительное. Рейн прав, я не владею такими же наблюдательными способностями. Хотя вообще-то не считаю, что они — это признак интеллекта. Я умный в одной сфере, это точно.
Оставалось пятьдесят минут до начала концерта. Ехать к месту минут двадцать. К счастью, Рейн снова позвал меня на улицу. Медленным шагом мы направлялись к выходу, и Рейн закурил сигарету.
— Почему ты продолжил тупо играть, вместо того, чтобы анализировать? — Спросил я. — Ты ведь мог спрятаться в доме и ждать, пока придет преступник.
— Я решил продолжить веселиться, пока не насобираю нужные мне денежки. Приятный плюс к тому, что мне заплатит Бари.
— Бари?
— Хозяин поместья. Он очень щедр.
— Так ты разобрался в том, что произошло?
— Смотри туда. — Я повернул голову. В доме послышались крики и грохот. Двое охранников вывели двух людей в наручниках и положили их на пол. Я присмотрелся, но никак не мог понять, кто эти люди. Их точно не было среди гостей за столом.
— Кто они такие?
— Охрана. — Ответил Рейн. — Некий отпечаток все-таки оставался на песке, но совсем не тот, что ожидался. Только они могли это сделать, раз исключены все, кто были в доме.
— Господи, Рейн. Ты мог это понять в самый первый день. Неужели тебе доставило это удовольствие?
— Ты, как всегда, не увидел главного, Картер. Сигары, выпивка, выигранные деньги в покер. Моя наблюдательная способность сыграла отличную роль для получения победы. И все бесплатно.
— Ты тянул время, чтобы подольше выпивать и играть в покер?
— Конечно.
Мы залились смехом. А вот охранникам повезло намного меньше. Их дубасили ногами несколько человек, вышедших на улицу. А мы тем временем разошлись. Рейн сказал, что ему хочется поспать, потому он не составит мне компанию на выступлении. Тем более, наш с Эбби танец он уже видел. Хотя мне казалось, что ему просто не по душе подобные мероприятия.
Я отправил на концерт. Время уже заканчивалось, и потому я невероятно спешил. Прибыл за пять минут до начала. Времени наносить грим не оставалось, потому я просто надел парик. На самом деле, этого оказалось достаточно, чтобы я был неузнаваем. Эбби выглядела прекрасно. Накрашена, как принцесса, в синем платье. Я наблюдал за ней, стоя за кулисами. Буквально не мог свести глаз с неё. А она смотрела в ответ и широко улыбалась. Мы были на расстоянии друг от друга, но я чувствовал её тепло где-то внутри себя.
Внезапно все люди на сцене захлопали. Погас большой свет, начала играть музыка. Это мой выход. Без единого страха я вышел на сцену. Мы с Эбби обнялись и принялись танцевать. Сотни глаз смотрели на меня. Не передать словами то, что я чувствовал в тот момент. Это один из самых лучших моментов в моей жизни. В зале я также увидел Фрэнка. Судя по взгляду, он еще не узнал меня.
В один момент Эбби запнулась. — Все в порядке? — Спросил я у неё. Она ответила, что случайно ошиблась, что просто закружилась голова. Только сейчас я увидел этот симптом. Только тогда, когда она сама сказала. Но это не помешало завершить танец до конца. Вот только один момент мы не репетировали. В конце танца, перед тем, как сделать поклон друг перед другом, Эбби прижалась ко мне и поцеловала. Посыпались аплодисменты, которые звучали громче музыки. Это и вправду самый лучший день в моей жизни. Эбби прошептала мне на ухо, чтобы я ждал её за кулисами, и мы разошлись в разные стороны. С кучей бурлящих мыслей я вышел со сцены.
Сходил в уборную и снял с себя парик. Поверить не мог, что это все произошло на самом деле. Решил хорошенько умыться, чтобы взбодрить себя. Затем вышел на второй этаж сцены, рядом с посетителями, купившими ВИП билеты. Кругом темнота, потому я не боялся, что меня могут узнать. На сцене танцевала группа парней. Я увидел Эбби, все еще стоящую за кулисами. Она стояла и болтала с двумя мужчинами. Мне плохо было видно её лицо, однако она казалась напуганной или недовольной, если учитывать скрещенные руки. Сначала показалось, что её ругают за незначительную ошибку во время танца. Но затем она достала телефон, и мне пришло СМС. Эбби написала, чтобы я немедленно сматывался из театра. Все вдруг замерло. Как будто внутри меня случился взрыв. Я судорожно стал бегать глазами по залу. Я увидел Фрэнка, стоящего с двумя полицейскими. Этот уродец сдал меня. Вероятно, для того, чтобы получить вознаграждение. Но его мотивы мало интересовали. На второй этаж выбежал полицейский, который тут же меня заметил. Я бросился в бега.
Полиция не смогла преуспеть за мной. Я спрятался между двумя домами, сам не зная, где нахожусь. Позвонил Рейнболу и предупредил его обо всем, включая то, чтобы он ушел из квартиры, спрятав наши вещи. После того, как я успокоился, стали хватать нервы. Я проклинал Фрэнка всеми словами, что знал. Не верится, что я так легко поверил ему. Все ведь сразу казалось слишком подозрительным, но я замечтался. Эбби позвонила спустя целых несколько часов, в течение которых я бродил по улицам Вашингтона, разбивая кулаки об стены. Она сказала, что была дома с полицией, но они ничего не нашли. В квартире под нами никто не жил, и Рейн просто кинул все наши вещи на балкон снизу. Просто и эффективно. Эбби была спокойна и сразу поняла, что я не в порядке. Попросила вернуться домой, но я ответил, что мне нужно прогуляться. Понятное дело, я пошел в сторону своей старой лаборатории. Там, в потайном ящике спрятаны наркотики, которые скрасят сегодняшний вечер. Казалось, что причин себя сдерживать у меня не осталось. Я сложил руки.
Я был готов отдать все, а взамен не получу ничего? Нет, это не для меня. Рейнбол дал мне немного денег, когда мы прощались возле поместья. Я взял себе бутылку пива и уверенно зашагал в нужном мне направлении. Пешком было бы идти довольно долго, но мне повезло. Подбросили проезжающие мимо люди, за что я им безумно благодарен. Я зашёл внутрь. Окна остались завешенными, потому безо всякого страха включил свет и залез в бардачок. Все содержимое пакета высыпал на стол и не успел я достать из него то, что было нужно, как меня остановила чья-то рука. Это Эбби. Она приехала за мной.
— Приехала, чтобы меня остановить?
— Ошибаешься. Я давно хотела попробовать.
У неё уже была перемотана рука и все вены надулись. Я вообще-то был против, чтобы она употребляла, но в этот раз и сам слетел с катушек, потому не пытался остановить её. Мы сели на диван и погрузились в царство морфея. Я боялся, чтобы у Эбби не случился «передоз», или чтобы ей вообще не было плохо. Но она, похоже, чувствовала себя отлично. Спустя полчаса мы болтали о сегодняшнем дне. Я рассказал ей про Фрэнка. Про свои планы, мечты и прочие. Даже про свои мысли на её счёт. После этого она села на меня и попросила продолжить рассказ. Пока я говорил, она медленно снимала с меня одежду. Затем с себя. В результате этот день все-таки смог остаться лучшим, потому как такого искреннего, физического сближения у меня никогда не было. Мы оба лежали на диване, засмотревшись на потолок и допивая алкоголь. Еще в самом начале я спрятал наркотики обратно в тайный ящик. Эбби заговорила о нем.
— Это все, конечно, очень здорово, Картер, но я уничтожу все, что у тебя там осталось.
— После того, что произошло, я не против.
Эбби потянулась к потайному ящику, и внезапно верхний шкафчик обрушился, чуть не ударив её по голове.
— Ты не ушиблась? — Спросил я.
— Нет, все в порядке. Слушай, тут какая-то выемка за шкафом.
— Маленькая кладовка, я знаю о ней. Там ничего интересного
— Ты уверен?
Эбби отодвинула шкаф в сторону. Из него посыпались блокноты. Изначально я не понял, почему у Эбби застыл испуг на лице, будто она увидела саму смерть. Но затем дошло и до меня. Это гора таких же блокнотов, как тот, в который я записывал преступления.