Шаг за шагом, пока я поднималась по лестнице впереди Дилана, я размышляла о том, что я скажу, что буду делать. Стоять перед ним рядом с Джейкобом было достаточно сложно. Делать это в одиночку было почти невозможно. Я пыталась мыслить рационально; однако, чем более абсурдной становилась ситуация, тем решительнее становилась моя Стелла.
Эхо шагов Дилана предупредило меня, что он всего в нескольких шагах позади меня. Я понятия не имела, как выглядит задняя часть моего платья, но у него был отличный обзор. По какой-то причине это сделало часть меня счастливой. Я была здесь из-за него, а он имел наглость злиться на Джейкоба из-за синяка под глазом, который поставил не мой муж. Кроме того, судя по тому, как женщины внизу реагировали на него, они его знали. Они боялись его. Я почувствовала это и задавалась вопросом, должна ли я тоже его бояться.
Я рассудила, что не столько должна бояться Дилана, сколько любого мужчины в этом развращенном доме. Это место было гораздо хуже, чем "Северное Сияние". Мой желудок скрутило при мысли об обязанностях невест. Сестра Лия была такой юной, как и Сестра Саломея. Мало того, что я назвала бы Отца Габриэля сумасшедшим, но он был практически педофилом.
Каждый новый кусочек информации об Отце Габриэле вызывал во мне все больше отвращения.
С каждым шагом я все больше цеплялась за обещание ФБР. Конечно, прошло достаточно времени. Чтобы все получилось, Джейкобу необходимо было раздобыть телефон или же мне выбраться отсюда. Хотя мне было интересно, что происходит в "Северном Сиянии", я старалась не беспокоиться о Джейкобе. Я напомнила себе, что он был агентом и делал это долгое время. Я должна была верить, что он выживет — что мы оба выживем.
Проходя через дверь наверху лестницы, я почувствовала себя выходящей из черно-белой фотографии. Мир снова обрел цвет. Мраморный пол под моими мягкими туфлями блестел золотыми крапинками, а стены сияли насыщенным бежевым оттенком и блестящей белой декоративной отделкой. Даже дверь была другой: серая со стороны подвала, но белая и старинная со стороны дома. Я отступила в сторону и, опустив глаза, стала ждать, когда Дилан выйдет из-за моей спины.
За исключением эха шагов Дилана, в особняке было тихо, пока мы шагали через длинный коридор. Через каждые несколько футов мы проходили мимо белых колонн, поддерживающих арки, и между арками искрились хрустальные светильники, посылая призмы радужного света, которые танцевали на полу. Когда он остановился, я узнала французские двери со скошенным стеклом и закусила губу, молясь о том, чтобы Отца Габриэля здесь не было.
Открыв одну из дверей, Дилан жестом пригласил меня войти.
Небо за окном потемнело с тех пор, как я была здесь в последний раз. Я не знала точно, который час, и, хотя была уверена, что пропустила обед, порка Брата Марка и речь Мариам напрочь отбили мне аппетит. Бассейн вдалеке привлек мое внимание. Посреди темноты, он красиво светился, напоминая мне тропический курорт. Подводные огни меняли свой цвет, а ландшафт вокруг искрился крошечными белыми огоньками. Мини-рай, казалось, был окружен небытием. Я знала, что там были теннисные корты, хозяйственные постройки и взлетно-посадочная полоса, и все они были окутаны темнотой.
Когда мои глаза остановились на рабочем столе Отца Габриэля, мое сердце вздрогнуло. В обычном пластиковом контейнере, типа того, в котором хранят остатки еды, был Фред, плавающий по кругу и не понимающий, что его переселили в новый дом. Опустив голову, я закусила нижнюю губу и постаралась сдержать улыбку. Обычная синяя рыбка не должна ничего значить для Сары.
Боже мой! Это тяжело!
Я ненавидела Дилана и в то же время помнила, что думала, что смогу полюбить его. Даже несмотря на все то, что произошло, он продолжал ухаживать за Фредом. Не поднимая глаз, я впилась взглядом в мягкий красный ковер, когда Дилан подошел к краю стола. Скрестив руки на груди, он небрежно откинулся назад и изучающе посмотрел на меня. Это был его взгляд детектива, тот самый, с помощью которого он оценивал, анализировал и молчаливо рассматривал. Наконец его широкие плечи расслабились, он вздохнул и провел рукой по своим темно-русым волосам.
— Я привел тебя сюда, — начал он, — потому что это одно из немногих мест в доме, которое не находится под постоянным наблюдением. Здесь нет ни камер, ни микрофонов…
Мой пульс участился.
— … Стел… Сара, пожалуйста, поговори со мной.
Не поднимая глаз, я спряталась за ожиданиями от женщины "Света". Я не могла смотреть прямо в его пронзительные голубые глаза.
— Да, Брат, Отец Габриэль дал мне разрешение говорить с вами.
— Меня зовут Дилан, я не Брат.
Я покачала головой.
— Все мужчины заслуживают обращения.
— Нет, не заслуживают. Черт. Большинство из них ничего не заслуживают. — Он поменял позу, его руки упали по бокам. — Я в этом более чем уверен.
Я закрыла глаза и по моей щеке скатилась слеза.
— Простите. Я не понимаю.
— Ты, черт возьми, посмотришь на меня?
Он потянулся к моему подбородку, но я увернулась. Слишком много мыслей кружилось в голове.
— Иисусе, я не причиню тебе вреда.
Может быть, не физически, но он причинил мне боль, и теперь, услышав эмоции в его голосе, я страдала еще больше. Я обхватила себя руками, так что мои холодные ладони коснулись моих локтей. Грязное белое платье натянулось и растревожило мои новые напоминания, когда я поддалась эмоциям. Слезы жгли мои щеки, плечи вздрагивали, и я хватала ртом воздух.
— Простите, — пробормотала я, думая о том, что никогда бы не отреагировала так раньше, но сейчас это было так. Мои необычные эмоции были настоящими. — Почему вы хотите быть подальше от камер? — заикнулась я. — Я не должна задавать вопросов. Вопросы — моя самая большая слабость.
Дилан прикоснулся к моей руке, и я замерла, парализованная мыслью о том, что кто-то кроме Джейкоба прикасается ко мне, сначала Брат Марк, а теперь Дилан. Это было неправильно.
Если он и почувствовал мой дискомфорт, то ничего не сказал. Вместо этого он вздохнул и повел меня к дивану из мягкой кожи, тому самому, куда Джейкоб положил меня утром.
Тон Дилана был переполнен состраданием.
— Почему бы тебе просто не присесть на минутку? Я не хотел тебя расстраивать. Я не собираюсь ничего делать вдали от камер. Я хотел поговорить.
Я отрицательно замотала головой.
— Пожалуйста, можно я встану?
— О, черт. Я не подумал. Да, конечно, вставай. — Отпустив мои руки, он прошелся по кабинету, снова остановившись у стола. Взяв пластиковый контейнер, он сказал, — Я принес тебе кое-что. Я знаю, ты не понимаешь почему, ну, я надеялся, что ты поймешь. — Он поставил Фреда обратно на стол и покачал головой. — Это глупо. Мне не следовало этого делать. Если бы не отправился за ним… возможно, я мог бы остановить кое-кого… Проклятье! Я не могу сделать это снова.
Протянув мне салфетку, он рухнул в то же кресло, в котором он сидел утром.
— Ты на самом деле беременна?
— Думаю, что да. Я еще не делала тест.
Дилан кивнул.
— Ага, ты вроде как эмоциональная.
Неужели? Интересно, почему?
— Мне страшно, — честно призналась я. — И я скучаю по мужу. — Мне было больно говорить это Дилану, но, как и в моем первом заявлении, это не было ложью.
— Я не понимаю. Как ты можешь скучать по парню, который так с тобой поступает?
Я сглотнула.
— Я не уверена, что мне позволено так свободно говорить с вами.
Хотя ответы Сары спасали меня, Стелла совершила ошибку, посмотрев вверх. На мгновение наши взгляды встретились. В его ошеломляюще голубых глазах, окруженных густыми ресницами, я увидела то, что смогла трактовать как раскаяние, смешанное с сожалением. Это был шторм из моих снов, облака закрывали чистое небо. Боль в груди усилилась.
— Что? — спросил он, когда я разорвала нашу моментальную связь и прикусила губу.
— Ничего, — ответила я тихо.
— Ничего?
— Я попала в аварию почти год назад. Я была за рулем грузовика своего мужа и разбилась. Во время моего выздоровления я постоянно видела, не на самом деле, а во сне — голубые глаза. — Я покачала головой, не будучи уверенной в том, какая часть меня сейчас говорила. — Простите. Это неуместно, но, Брат, ваши глаза напоминают мне о моих снах. Я, на самом деле, не уверена, что могу говорить больше.
— Дилан, не Брат, и у тебя есть мое разрешение, — предложил он.
Я улыбнулась и опустила голову. Проклятье, если бы это было так просто.
— Бра… Дилан, только у моего мужа или Отца Гэбриэля есть такие полномочия. Но я скажу, что мой муж никогда не делал ничего подобного из того, что только что сделал со мной Брат Марк. Он никогда не причинял мне вреда.
— Марк? — переспросил он, и затем продолжил: — Ты не думаешь, что то, что он сделал с твоим глазом — причинение вреда?
Я забыла про свой глаз.
— Он сделал это в первый раз, и это была моя вина. Я не должна была принимать решение расширять семью без его разрешения.
— А если бы он принял это решение, а ты не была бы к этому готова?
— Я доверяю его решению.
— А что, если он запретит тебе ходить куда-нибудь, например, в Хайленд-Хайтс? Ты пойдешь?
Я замотала головой.
— Нет. Непослушание не вариант. — Это была одна из первых вещей, которые, как я помню, Джейкоб сказал мне.
Дилан встал и подошел ко мне.
— Развернись.
Хотя его близость заставила мою дрожь возобновиться, моя подготовка не позволила мне проигнорировать команду, поступившую от мужчины. Медленно я повернулась, как он и сказал, но, когда он коснулся моих волос, у меня перехватило дыхание.
— Не волнуйся. Я не собираюсь ничего делать, — объяснил он, — кроме как снять с тебя этот чертов ошейник.
Я кивнула, когда он убрал мои теперь уже сухие волосы через одно плечо и нащупал пряжку. Как только он снял его, я вздохнула и начала растирать чувствительную кожу.
— Спасибо.
— Почему ты дрожишь?
— Мне страшно. Я не знаю, что будет со мной и Джейкобом. И я…
— Да, ты беременна, — сказал он с явным поражением в голосе.
— Нет, ну да, но я не это хотела сказать. Я знаю, что не могу задавать вопросы, но я голодна. Я была внизу. Никто не принес мне еды.
Впервые я увидела улыбку Дилана, ту самую, которую помнила.
— Ну, конечно, голодна. Правда, уже больше десяти, но я могу кое-что сделать. Давай я принесу тебе поесть.
Мою кожу покалывало от тревоги.
— Я не знаю.
— Что?
— Вы хороший, но пока вы единственный. Что если кто-то увидит меня, и мне не разрешат есть? Отказ от питательных веществ является приемлемым указом.
Дилан закрыл глаза и его челюсти сжались.
— Мне ненавистно слышать, как ты цитируешь учение.
Опустив голову, я прошептала:
— Мы все учим слова Отца Габриэля.
Он прикоснулся к моему подбородку, и на этот раз я не вздрогнула.
— Мне не нужно слушать это. И не надо, — сказал он, поворачивая мое лицо к себе, — извиняться. Прости меня. — Он полез в карман и вытащил телефон. — Я принесу тебе что-нибудь из кухни. Никто мне ничего не скажет. Ты можешь остаться здесь. Запри дверь и никого не впускай, кроме меня. Вот, — он провел рукой по экрану своего телефона — у меня есть два телефона. Один для MOA… не обращай внимания… в любом случае, я просто наберу номер своего другого телефона на этот. Если кто-нибудь попытается попасть сюда до моего возвращения, звони мне. — Он вложил телефон мне в руку. — Ты сможешь это сделать?
— Я не знаю.
Тепло его ладони окутало меня, когда он сомкнул мои пальцы вокруг телефона.
— Ты можешь. Я даю тебе разрешение.
Я замотала головой.
— Это так не работает.
— Здесь работает.
Звук собственного сердцебиения эхом отдавался у меня в ушах, пока я смотрела на телефон в руке. Когда я обернулась, Дилан уже открывал дверь и, прежде чем уйти, повернул маленькую ручку на внутренней стороне. Лишь кивнув, он с полуулыбкой закрыл дверь, запирая меня внутри, и ушел.
Это был мой шанс, мой шанс вырваться из этого ада.
Стараясь дрожащими руками не уронить его телефон, я осторожно подошла к двери и дернула ручку. Она была заперта. Впервые по-настоящему подняв глаза, я осмотрела офис в поисках камер. Я не была уверена, что Дилан говорил правду, когда говорил, что эта комната не находится под наблюдением, и я не была специалистом по распознаванию скрытых камер. Мой единственный опыт был с теми, на которые указал Джейкоб в жилых помещениях пристройки. Судя по тому, что я видела в красивом офисе, их здесь не было.
Это имело смысл. Отец Габриэль, вероятно, делал много дел из этой комнаты, которые не хотел записывать.
Скорее! Позвони кому-то! Сколько времени у тебя есть?
Мой список кандидатов был быстрым и стремительным — мои родители, моя сестра, Бернард, Фостер или Трейси. Если бы только я могла позвонить в ФБР. О вызове полиции не могло быть и речи. Дилан был полицейским, не Блумфилд Хиллс, но он был детективом. Я остановилась на Бернарде. Мой старый босс мог помочь. Он был единственным, у кого были связи. Пока я рылась в памяти, у меня возникло странное ощущение, что знание так близко, но все же недосягаемо. И тогда я вспомнила.
Я вспомнила телефонный номер Бернарда!
Я провела по экрану телефона и стерла номер Дилана. Дрожь в руках усилилась, но не от страха, а от волнения и облегчения. Это действительно почти закончилась. Срань господня! Это будет большой новостью в карьере Бернарда Купера, в моей карьере. Я, так же как Джейкоб, под прикрытием собиралась раскрыть "Свет".
Мое сердце сжалось. Точно так же, как и Джейкоб…
Джейкоб… вся его работа. ФБР. Кул-Эйд. Мои друзья.
Боже мой! Если сделаю это, я смогу спастись, но какой ценой?