...Но и после этих слов ни единый мускул не дрогнул на лице министра. Все так же, не мигая, министр продолжал смотреть на него... Словно ждал, что он еще скажет. Потом ему показалось, что министр, удобнее откинувшись на спинку кресла, взглянул на сидящих рядом. А потом и те тоже сели поудобнее. А потом министр, не сводя с него глаз, широко раскрыл рот и сладко зевнул...
...А гул бура все нарастал. Или это ему так казалось?!.
...Сердце нервно забилось в груди... Прервав речь, он взглянул в зал. В задних рядах люди так же удобно расположились в креслах и со скучающими лицами смотрели на него... Казалось, глядя на него, все на самом деле прислушивались к гулу, идущему из-под трибуны, и обо всем знали. Терпеливо сложив руки на груди, они ждали, чем закончится этот спектакль.
...Они понимали искусственность его "гневной" речи, понимали, что в какой-то миг, каким-то чудом он потерял ту внутреннюю нить - и теперь при отсутствии гнева и злобы, он искусственно пытается возродить их.
...На мгновение уши его заложило. Закончив говорить, он под бурные аплодисменты вернулся на место.
...Колени дрожали. Гул прекратился.
***
...Высокие, тяжелые двери мавзолея были плотно закрыты. Лицо атлетического роста часового в парадной форме вот уже сколько времени было неподвижно.
Очередь посетителей, как хвост дракона, вилась вокруг мавзолея. Промерзшие, усталые люди раздраженно ворчали.
- Можно подумать, там досыта накормят... - с нервным смешком сказал кто-то впереди.
- Да открывайте же... перерыв бывает в магазине, или, там, в гастрономе... А он что делает во время перерыва?!. Не обедает же?..
...Лицо часового было непроницаемо... он и глазом не моргнул. Казалось, солдат вытесан из эбонита.
...Еще через некоторое время кто-то вышел из очереди, подошел к часовому, встал прямо напротив него, упер руки в бока:
- Эй... ты что, глухой?!. Не видишь, сколько народа собралось?.. Не видишь, что бедняги уже посинели от холода?.. Есть в тебе хоть капля человечности?.. Слышишь, даже слова похожи: челове-к, челове-чность...
Потом вдруг почему-то люди подхватили эбонитового часового на руки и криками потащили куда-то вниз...
Вокруг мавзолея опустело...
... Подняв воротник пальто, он подошел к дверям мавзолея, ухватился двумя руками за бронзовую ручку и потянул на себя.
Двери были закрыты изнутри. Оттуда доносился чей-то шепот.
...Он прижал лицо к щели между створками и заглянул внутрь...
В мавзолее горели свечи, какие-то люди в долгополых белых одеяниях медленно прохаживались, о чем-то тихо переговариваясь... Слышался странный запах дыма...
А потом чей-то глаз приник к той же щели с другой стороны и посмотрел прямо на него, из-за двери послышался жаркий шепот:
- Пришел наконец-таки...
...Потом что-то заскрипело, звякнуло по ту сторону, и створки дверей тяжело приоткрылись...
...Человек с длинной, седой бородой в высокой накрахмаленной белой шапке - священник Иосиф, впустил его внутрь и, набросив тяжелый железный крюк, запер дверь.
Как этот оказался здесь, - мгновенно пронеслось в его голове, - ведь он там... у елок... в морозной Москве...
- Проходи, - сказал священник, свернув куда-то вправо.
...В огромном полутемном зале с мраморными колоннами толпились люди. Они, как в музее, прохаживались вдоль стен, что-то рассматривали, полушепотом переговаривались друг с другом...
Иосиф подвел его к прозрачной коробке, стоявшей на бронзовом пьедестале в самом центре, перекрестившись, сложил руки под животом.
...Полумрак не позволял ему разглядеть лицо лежащего в коробке. Не решаясь наклониться и посмотреть внимательней, он молча заложил руки за спину.
Иосиф, немного постояв, вновь осенил себя крестом и с легким поклоном отошел куда-то в сторону.
...Воровато оглядевшись по сторонам, убедившись, что рядом никого нет, он наклонился и, прищурясь вгляделся в лежащего в коробке и... сердце его замерло:
- Это же...
- Да, да, - повелительным голосом произнес кто-то сзади. - Так получилось... Ведь умер же он...
- Но... ведь...
...Отвечавший ему стоял подле колонны, и поэтому лица его в тени не было видно, а голос был незнаком. Впрочем, это не имело значения...
...В прозрачной коробке лежал седой поэт с привычным угодливым выражением на лице...
...Заболело сердце. Хотелось выйти из этого душного темного помещения, вдохнуть свежий воздух...
- Нет, нет... Люди уже давно ждут вас... - произнес тот же голос.
...Все столпились вокруг и смотрели на него.
Сказав:
-...Вспоминаются строки покойного... - он умолк.
Стихи, которые секунду назад вертелись в голове, куда-то исчезли. Память была серой, как пустой экран...
...Люди продолжали внимательно слушать его...
...Он же совершенно лишился речи. Гулко билось сердце, тело покрылось холодным потом, огромные телевизионные камеры вели прямую трансляцию на всю страну...
Земля качнулась под ногами... он споткнулся на ровном месте...
...Вздрогнул и сонными глазами повел вокруг...
...От толчка помощник, сидящий впереди, ударился головой о ветровое стекло и поранил лоб, струйка крови стекала по щеке на белую рубашку...
...Водителя в машине не было... Солдаты охраны со всех сторон окружили машину и расширившимися от испуга глазами на бледных лицах заглядывали в кабину из-за широких спин телохранителей...
Откуда-то издали слышался гул вертолета...