Джейн вышла на холод.
* * *
Рид выключил пилу. Гудение пропало, и в задней комнатке его мастерской стало тихо. Он обошел свой проект. Скульптура была длинной и стройной, ствол березы был прямее, чем его обычные скульптуры. Последнее творение тоже было тонким, но согнутым, словно падающим в отчаянии. Эта эмоция была типичной для его скульптур.
Но не в этот раз.
Рид отложил пилу и взял с полки фотоальбом в кожаной обложке. Открыв его, он полистал фотографии своих предыдущих творений. Вот какие названия они носили: Страдание, Мучение и Отчаяние. Исходя из названий, фигуры смотрели на него с печалью… и обвинением.
Рид взглянул на новую скульптуру, погладил грубое дерево. Он увидел силу и упорство в бледной березе с первого прикосновения к ней. Дерево источало силу, но Рид не хотел делать фигуру мужской. Линии оставались женственными, с красивыми изгибами, несмотря на мускулатуру.
Этот проект будет другим, началом чего-то нового.
Закрыв альбом, Рид взял маркер и стал отмечать детали. Выделил длину ее волос и угол подбородка. Эта женщина будет стоять, подняв лицо к небу с вызовом. Ее скулы будут острее, чем у почти детской фигуры Отчаяния.
За окном светлело, Рид посмотрел на часы. Оставалась пара часов до рассвета. Как обычно, поглощённый работой он потерял счет времени. Хотел провести здесь час, когда Джейн точно уснула. Он не мог работать над скульптурой, пока она не спала. Она ничего не упускала, а Рид не хотел, чтобы кто-то увидел его работу в процессе, особенно, женщина, читавшая статью про Р. С. Моргана.
Один взгляд на этот набросок скульптуры, и Джейн могла понять, что он и был знаменитым скульптором. Его прикрытие будет сорвано. Пока она была в его доме, он будет вырезать, только пока она спит.
Он провел рукой по лицу. Стоило пойти спать или поработать еще пару часов?
Длинный обнаженный ствол дерева молил дать ему жизнь.
* * *
Джейн тихо постучала в дверь. Засов плохо держался, поэтому дверь легко открылась, показав аккуратную мастерскую. Рид вышел из задней комнаты. Он вздрогнул и быстро закрыл за собой дверь. На его лице мелькнуло удивление, даже тревога, а потом он скрыл эмоции.
Кладовая? Или что-то скрывалось за закрытой дверью?
— Прости. Я помешала?
— Нет, — ответил он. — Все хорошо. Проходи.
Джейн прошла к столу в центре небольшой мастерской. Посередине стоял древний сундучок с гладкой крышкой. Сапоги Скотта, большие для Джейн, шаркнули по полу, пока приближалась к сундучку.
— Мило.
Рид избегал ее взгляда, смотрел на мебель.
— Это Майин. Ребенок постояльца порезал крышку.
Шеба поднялась с лежанки в углу подальше от керосиновой горелки. Потянувшись, собака прошла к Джейн, села и коснулась ее большой лапой. Джейн почесала грудь Шебы.
— Что-то не так? — спросил Рид.
— Нет. — Джейн покачала головой и выпрямилась. Горелка справлялась в комнатке. Джейн сняла куртку и перебросила ее через руку. — Я не могла уснуть.
Рид повернулся к раковине и помыл руки. Он оглянулся через плечо.
— Приснился кошмар?
Видение проступало в голове: «Злые глаза, в которых отражался ее страх, смотрели на нее из-за черной маски». Грудь Джейн сдавило, она прогнала картинки. После похищения прошло ещё очень мало времени.
— Не хочу сейчас об этом говорить. Может, позже.
— Ладно. — он вытер руки полотенцем.
Джейн чихнула. В воздухе пахло опилками и маслом.
— Что это за запах?
— Льняное масло. Для обработки дерева.
— Ты используешь на Майином сундуке?
— Нет. Я попытаюсь найти для него подходящую обработку. Я могу чем-то тебе помочь? — Рид сунул большие пальцы в передние карманы джинсов и ждал ее ответа.
Было бы неплохо стереть ее память.
«Кровь, боль, паника. Ее босые ноги шаркали по асфальту. Агония пронзила ее голову, он потянул ее за хвост. Ужас душил, не давал кричать, пока она перебирала ногами, пытаясь уцепиться. Время расплывалось. Не та атака».
Она зажмурилась, картинки крутились в голове, сталкиваясь. Нападения слились с ужасными ощущениями. Звук гремящей воды, будто у Ниагарского водопада, оглушал ее.
* * *
Рид потянулся к ее плечам.
— Джейн.
Она открыла глаза. Агония в бирюзовых глубинах пробила дыру в его броне. Джейн выпрямилась, смело подняла голову, судорожно вдохнув, и его щит был разбит. Рид открылся. Был уязвимым, как женщина перед ним.
Не было смысла притворяться, что ее страдания его не тревожили.
Она была важна. Не только из-за дела Хью. Не только из-за ее безопасности. Не только из-за долга. То, что происходило с Джейн, было для него важно. Он не мог бросить ее в страданиях, как не смог бросить упавшей в бурю.
— Прости. — Она думала отойти, но ее глаза все еще были прудами боли. Ее пульс был заметен на шее, и она дрожала от попытки подавить страх.
— Не стоит извиняться. — Рид притянул ее ближе, игнорируя крики мозга: «Это плохая идея. Она — буря, терзающая твою душу, и она оставит зияющую дыру после себя». Рид приказал мозгу заткнуться и прижался лбом к ее виску. Он замер на мгновение, сохранил это ощущение на долгий холодный сезон. — Никто не должен переживать такое в одиночку.
На миг Джейн напряглась, а потом прильнула к его груди. Она была незначительно ниже его, повернула голову, и ее лицо оказалось у его груди. Идеально подошла. Он гладил ее по спине, под его ладонью были твёрдые мышцы, пока вдыхал цветочный запах ее волос. От его нежной ладони её спина расслабилась.
Она дышала медленнее. Сердце уже не так колотилось. Рид обрадовался, а еще ощутил, что по своей воле ступил на путь катастрофы. Ее бедра прижались к его бедрам, и выдох Рида застрял в груди на пару секунд, пока страсть пробуждалась в нем после пяти лет сна. Он переминался с ноги на ногу, чтобы не дать себе возбудиться.
Джейн подняла голову. Что-то мелькнуло в ее глазах. Сожаление? Смущение? Из-за чего? Мига слабости? В объятиях не было слабости. Рид ощущал силу между ними. Она сливалась. Росла. Он не знал, кому из них контакт требовался больше. Желание в венах было сильным и примитивным.
Он не мог говорить. Горло сдавило от того, что он не мог объяснить, от эмоций, которые он не испытывал так долго, что они стали чужими. Он думал, что онемел навсегда, но ошибался. Эмоции пронизывали его, как вода под коркой льда.