Через полчаса Шершень, облазив все подвалы дома Барина в поисках нужных для диверсантской работы вещей, вышел на улицу, неся на спине огромный рюкзак. У крыльца он одел на ноги широкие охотничьи лыжи. Чтобы скоротать время по пути к лесу решил позвòнить Мише. Брат ждал его звòнка и сразу же рассказал о том, что весь материал передал человеку, о котором говорил Шершень.
— У меня идея возникла, — добавил Миша, — если дело не двинется с места, я этот материал передам в прессу. У меня одна знакомая журналистка есть, она за такой материал что хочешь сделает!
— Ты сам-то будь осторожен, — посоветовал Шершень, — понимаешь в какие дела впряглись. Деньги замешаны немалые!
— Понимаю, братан, — ответил Миша, — за меня не бойся, я справлюсь! А ты мне позвòни через часа три, я тебе скажу когда этих злодеев арестовывать приедут.
Шершень закончил разговор и осмотрелся. Он уже пришел в лес на то место, где просека выходит прямо к заимке. Снег был рыхлый, свежие следы были на нем видны сразу, только держались недолго. Новые снежинки покрывали землю очень быстро. Деревья, как в сказочном лесу покрылись инеем и все бы было хорошо, если бы не надо было готовить засаду, а можно было бы просто погулять по снегу.
Шершень прошел на лыжах около километра вглубь просеки и оценил диспозицию с точки зрения врага. Итак, супостат может придти только по суше, потому что вертолетная площадка засорена останками разбившегося вертолета, а поблизости нигде нет ровной поверхности, полянки какой-нибудь, чтобы вертолет мог сесть. Но даже, если и есть такая поляна, то без шума вертолет не сядет, заметит его Шершень. Но это вряд ли случится. Скорее всего «враги» придут по суше, по лесу или по реке. Позади метрах в пятистах остался деревянный мост, через который обязательно проедет вездеход, если поедет на заимку.
Шершень остановился и подумал о том, что его противники едва ли будут действовать хитроумно, но и недооценивать врага, он себе позволить не мог. Такой у него был боевой принцип и он ни раз выручал Шершня в экстремальных ситуациях. Он достал из рюкзака самую толстую леску, которую нашел в доме Барина и ракетницу, которую отыскал в сарае.
Привязав леску поперек дороги, он закрепил ее так, что если кто-то заденет леску, то ракетница выстрелит. Была, конечно, опасность, что леску заденут не противники, а звери, которых, судя по следам, вокруг было немало. Но леска была на уровне груди и поэтому ни кабан, ни заяц ее задеть не могли, если только олень или лось.
Удовлетворенный работой Шершень, проверил ловушку на незаряженной ракетнице. Она сработала и тогда Шершень зарядил красную ракету, а сам отправился к мосту. У моста достал из рюкзака пилу по дереву и топор. Трудился около часа, затем ногой проверил прочность своего капкана и все его удовлетворило. Конечно, Шершень мог бы работать и быстрей, но спешить ему было некуда — до вечера гостей ждать не приходилось.
Далее Шершень проверил другие подходы к заимке. Они были совершенно не подходящими для атаки. Если «врагам» и придет в голову лезть по глубокому снегу, обойдя по опушке леса заимку с просеки, то до дома они доберутся совершенно вымотанными. Но и этот случай Шершень предусмотрел.
Осталось поставить еще парочку капканов на тот случай, если противники придут со стороны реки. Этим Шершень и занялся по возвращении к дому. За сохранность Барина в плену Шершень не беспокоился, потому что перед тем как уйти в лес, он зарядил отцу Лизы охотничье ружье и сказал застрелить Барина, если тот хотя бы пикнет. Барин это слышал.
Вернулся в дом Шершень, когда уже темнело. Он поужинал вместе со всеми, сходил один в натопленную баню и решил немного отдохнуть. В это время на улице дежурил отец Лизы. Таня и Лиза чувствовали себя на даче Барина, как дома. Они снова растопили камин, включили телевизор и смотрели сериалы одни за другими вместе со своей мамой. Шершень присоединился к ним, хотя терпеть не мог все эти мыльные оперы. Он сел на край дивана и стал смотреть как разнообразные Педро и Марии одинаково страдают на протяжении пятисот серий.
В это время к заимке медленно, но верно приближался мощный вездеход на трех парах толстых колес. Вездеход трясло и качало, но он полз вперед с упрямством тупой черепахи. Продуманный и выверенный до мелочей план засел в квадратных головах «бультерьеров» Глушителя, которые сидели внутри вездехода. Все они изрядно устали трястись по ухабам, но долг и желание мести звали их вперед. Пистон со сломанным ребром хотел остаться дома на тахте, но его не пожалели и теперь он бледный и грустный жался в угол, сжимая в руках охотничье ружье. К слову сказать, банда «бультерьеров» была в военном смысле экипирована гораздо хуже, чем отряд милиционеров, неудачно прилетевший на вертолете.
Тамерлан и Каратель имели револьверы, как и сам их предводитель Степа Глушитель, а Глыба был вооружен ружьем. Ничем не был вооружен лишь водитель вездехода, но он и не собирался принимать участия в боевых действиях.
— Скоро будет мост, — сказал водитель, который ездил по этой дороге раз двести, — а там метров пятьсот и заимка.
— Перед мостом остановишь, — скомандовал Глушитель.
Водитель кивнул и даже не заметил как его мощная машина порвала натянутую поперек дороги леску. Позади вездехода взвилась вверх ракета. Никто этого не заметил кроме Глыбы, который смотрел в заднее окошко кузова.
— Че там? — пригляделся он. — Кто-то в лесу из ракетницы стреляет.
— Где? — спросили все разом, обернувшись.
— Да проехали уже, — махнул рукой Глыба, — чего вы ракетницы никогда не видели?
— Придурок, это же предупреждают, что мы едем, — сказал Глушитель, — значит кто-то в лесу нас ждал. Быстро все на то место откуда стреляли, далеко не уйдет.
Пистон застонал и Глушитель, посмотрев на него сказал:
— Ладно, ты останься!
Полчаса бесплодных поисков с фонариками по лесу ничего не дали, только измотали глупых следопытов. Не нашли они даже лески, ни говоря уже о ракетнице, которую Шершень привязал почти на макушку самой высокой сосны. Обескураженная «бригада» погрузилась в вездеход и двинулась дальше.
За полчаса до того как «бультерьеры» снова сели в вездеход отец Лизы, увидевший взлетевшую ракету, вбежал в дом и сказал Шершню:
— Ракетница сработала, кажись едут!
— Хорошо, я их встречу, — ответил Шершень, — вы берите женщин и прячьтесь наверху, а я пока их погоняю. Старайтесь себя не обнаруживать, хотя я думаю до дома они не дойдут.
Он накинул на плечи телогрейку уехавшего егеря сунул за пояс пистолет и взял с собой еще двустволку. Когда он уходил, Лиза тревожно окликнула его:
— Саша! — и смутилась.
Шершень остановился, обернулся и спросил:
— Что?
— Ничего, — ответила Лиза, — будь осторожен.
— Хорошо, — пообещал Шершень и вышел в темноту зимнего вечера.
— О-о, да ты влюбилась, моя девочка, — улыбнувшись, сказала мама.
Лиза ничего не ответила, повернулась и побежала наверх.
— Влюбилась, влюбилась, — подтвердила сестра.
— А чего мне такой зять бы понравился, — добавил отец, — нормальный мужик.
— Лиза еще слишком мала, — сказала мама, — чтобы об этом думать. Да и разница в возрасте слишком большая.
— Через пару лет этой разницы никто не заметит, — ответила на это Таня и пошла наверх вслед за Лизой.
Остановившись у моста «бультерьеры» достали из чрева вездехода резиновую лодку.
— Напоминаю план, — начал говорить Глушитель, пока лодку надували, — Тамерлан, Каратель и Глыба доплывают на лодке до мостков, тихо вылезают на берег. Потом Тамерлан и Каратель залегают возле крыльца, а Глыба начинает лаять. То, что ракетница выстрелила даже хорошо, потому что это значит, что они нас со стороны просеки будут ждать. А мы им подыграем. Подъедем на вездеходе поближе, отвлечем на себя внимание этого супермена. А ваша задача, Тамерлан и Каратель, в это время Барина выручить. Вытащим Барина, можно их всех убивать. Никого не жалейте.
— Ясно, — покачали головами «бультерьеры».
На Тамерлане и Карателе были надеты тяжелые бронежилеты. Глыба, поскольку его задачей было гавкать за сараем был одет попроще — без бронежилета.
— Ну, все, братва, — сказал Глушитель, — с богом.
Лодку опустили на воду, в нее уселись трое Тамерлан, Каратель и Глыба, и отчалили от берега, управляя маленьким веслом.
— Я плавать не умею, — шепотом сказал Тамерлан.
— Тогда выйдешь на берег первым, — разрешил Каратель, который был в этой подгруппе командиром.
— Тут без разницы, умеешь плавать или нет, — добавил Глыба, — вода холодная, судорогой ноги сведет и пойдешь ко дну.
— Тут мелко, — сказал Каратель.
— Захлебнуться хватит, — ответил Глыба.
— Заткнись ты, накаркаешь, — шепотом прикрикнул на него Тамерлан.
— Я этого козла живым хочу взять, — сказал Каратель, — постараюсь не убивать, чтобы потом поиздеваться хорошенько над ним.
— Да ну его, он слишком опасен, — сказал более разумный Тамерлан, — лучше кончить сразу. Отыграешься на бабах. Их и мучить приятнее.
Все трое тихо заржали, представляя, как будут мучить баб. За поворотом из-за леса показались освещенные окна дачи Барина.
— Греби к берегу, — приказал Каратель Глыбе, который был у них за рулевого, — а то мосток пропустим.
Свет фонаря над крыльцом обрисовал четкий силуэт маленького причала. Кажется их не заметили. Они осторожно подплыли прямо к мостку, Каратель ухватился рукой за его край и сказал Тамерлану:
— Вылезай, ты первым, потом за тобой Глыба, а потом и я, а лодку отпустим, некогда нам с ней возится, привязывать ее. Да и не понадобиться она нам здесь больше.
Мосток уходил в русло речки метра на два, под ними бурлил поток. Пока что все складывалось хорошо. Сейчас они незаметно выйдут, тихо проползут к дому и начнут осуществлять свой зловещий план.
Глушитель, отправив своих «диверсантов» вниз по реке, залез в вездеход и приказал водителю ехать по мосту вперед.
— Можешь не выключать фары, даже включи так, чтобы нас заметили, — сказал он, — будем отвлекать внимание на себя.
— А если он начнет по нам палить? — испуганно спросил Пистон.
— Не ссы, племяш, отобьемся, — самоуверенно произнес Глушитель, проверяя хорошо ли заряжен его револьвер.
Но, вдруг дернувшись, вездеход резко остановился так, что Глушитель рассыпал свои патроны по полу.
— Ты чего, лох? — закричал Глушитель на шофера. — Ездить не умеешь что ли?
— Мост разобран, — спокойно сказал водитель, — хорошо, что заметил, а то бы рухнули в реку.
— Что, никак не проехать? — удивился Степа, вглядываясь вперед, где в свете фар зияла огромная дыра на мосту. — Можно же проехать!
— А если ваш умник балки подпилил? — спросил водитель. — Тогда вообще перевернемся на крышу в реке и потонем!
— Езжай, я тебе говорю, — рассвирепел Глушитель.
— Хоть стреляй, не поеду! — наотрез отказался водитель. — Если мост разрушится или вездеход потопим, мы обратно не выберемся, будем тут куковать хрен знает сколько!
Степа Глушитель прикинул — перекинул слова водителя в своей голове и понял, что тот прав.
— Ладно, — согласился Глушитель, — жди с вездеходом нас тут, а мы с племянником пойдем в разведку пешком.
— Может ты один? — с надеждой спросил Пистон. — А то у меня ведь бок болит!
— Да не ссы ты! — прикрикнул на племянника дядя. — Или ты хочешь, чтобы он меня замочил! Хочешь, да?
— А ты хочешь, чтобы меня замочил? — тоже спросил Пистон. — Мне насрать большую кучу на Барина, я жить хочу! Я мужика этого в деле видел, он нас всех сожрет и не подавится!
— Ну, бля, мудила, вернемся домой, пойдешь на комбинат работать, — совсем разозлился Глушитель, — будешь в грязи по пояс ползать!
«Лучше ползать в грязи по пояс, чем совсем не ползать нигде, а лежать с пулей в башке», — резонно рассудил Пистон и отвернулся от разъяренного лица дорогого дяди. Тогда Глушитель вылез один и, пригибаясь, пошел по направлению к заимке. Он ожидал, что вот-вот безжалостная пуля вылетит из темноты ночи и прервет его доселе безбедную жизнь. Напряженно вслушивался он в тишину, чтобы успеть, услышав выстрел, залечь на землю.
И вот когда выстрел грохнул, он незамедлительно рухнул рылом в снег и откатился в сторону леса. И только через секунд десять понял, что стреляли где-то далеко, в стороне дома, а не в бедного Степу. А произошло у дома вот что.
Когда Тамерлан ступил на мосток и сделал второй шаг, доска под его ногой провалилась, а весь мосток под тяжестью его тела стал заваливаться на бок, потому что стойки, на которых он держался, были подпилены. Тамерлан не удержался на мосту, нелепо взмахнул руками и, сорвавшись, рухнул в ледяную воду.
Тяжелый бронежилет сразу же утащил его на дно, а течение поволокло, переворачивая, по дну. Натянулась тонкая веревка, привязанная к ломающемуся мостку и включила рубильник в лодочном гараже. Вспыхнули два ярких фонаря, освещая причал. Каратель зажмурился, отпустил руку, которой держался за балку мостка и закрылся ей от света. Лодку понесло вниз по течению. А поскольку от неожиданности Глыба выронил весло, то транспорт стал неуправляемым. Только дважды после падения над бурлящей водой показалась захлебывающаяся голова Тамерлана и больше у него не хватило сил сопротивляться ледяной стихии. До берега было метра три, а до лодки расстояние стремительно увеличивалось. Товарищи по несчастью помочь ему не смогли, потому что им самим в данный момент нужна была помощь…
Шершень честно говоря, не ожидал такой хитроумности с заходом в тыл от прямолинейных «бультерьеров», а ловушку на берегу поставил на тот случай, если и правда Глушитель вызвал ОМОН. Он широкими прыжками побежал к тому месту, где только что наткнулись на его ловушку плохо водоплавающие «бультерьеры». Сам Шершень процентов на восемьдесят ожидал, что они появятся со стороны просеки пешком, если до этого не свалятся вместе с вездеходом в реку.
Он рассчитывал, что «булики» увидят, что мост сломан и даже у них хватит ума, чтобы не поехать на вездеходе по разрушенному мосту. К тому же их вездеход был ему нужен по той самой причине, что именно на нем Шершень хотел вместе с Лизой и ее родственниками выбраться отсюда, а уцелевших «бультерьеров» заточить где-нибудь на даче.
Резиновую лодку нещадно крутило по быстрой воде. Ее тщетно пытался выправить своими лопатоподобными ладонями Глыба. Но руки его мерзли и попытки заменить весло руками ни к чему не приводили. В это время Каратель то ли от отчаяния, то ли от досады стал палить из револьвера по окнам дома, но ни разу не попал.
В это время Шершень залег за бугор снега и прицелился. Лодка находилась прямо посередине реки, грянул выстрел, надувные бока лодки обмякли, воздух со свистом стал вылетать из огромной дырки. Глыба пытался закрыть ранение лодки озябшими руками, но не смог — рана была для лодки смертельной и ее смятые бока все глубже и глубже уходили под воду. Каратель, видевший как утонул Тамерлан из-за того, что на нем был тяжелый бронежилет, попытался расстегнуть и скинуть в воду свои доспехи, но потерял равновесие, не удержался в лодке и упал в воду. Сначала он довольно уверенно даже в бронежилете поплыл к берегу, но все чаще и чаще стал заныривать, пару раз пытался встать на скользкие донные камни, течение сносило его, он снова плыл, но вскоре вовсе пропал под водой.
Глыбу в это время унесло на остатках тонущей лодки за поворот реки и Шершень не увидел что с ним дальше сталось. В это время Глушитель вылез из снега, куда он спрятался от выстрела и побежал в сторону заимки. Автоматически он бежал по утоптанной тропинке, освещая ее фонариком и, не думая о том, кто и когда натоптал эту тропинку и не может ли быть такая натоптанная тропинка среди непроходимого леса ловушкой. Вдруг под ногой что-то щелкнуло, адская боль пронзила голень, медвежий капкан своими стальными челюстями сдавил и поломал ногу, но и это еще было не все.
Глушителя потащило по снегу со скоростью звука, потому что Степа кричал и сам себя не слышал, толстое дерево выпрямилось и подкинуло Степу вверх ногами, вернее одной ногой, закованной в капкан. Они конец веревки был привязан к капкану, другой к верхушке дерева. Глушитель, который выронил и фонарик, и пистолет, повиснув вниз головой, потерял сознание.
— Наверное, это Глушитель только что орал там впереди, — сказал Пистону водитель вездехода, услышав ор из леса.
— Я слышал, — испуганно ответил ему любимый племянник Степы, — а я-то что? Я-то что сделаю?
— Пойди посмотри, может помощь нужна, — предложил водитель.
— Нет, я не пойду, — откликнулся Пистон, — мне подыхать еще рано. Поехали назад, а? На хрена нам все это надо? Чтоб нас убили ни за что ни про что? Поехали?
— А Барин? — спросил водитель.
— Да фиг с ним с Барином! — завопил Пистон. — Кто такой этот Барин, чтобы я из-за него жизнью рисковал! Ты знаешь этого чувака, который Барина в заложники взял? А я его знаю, он нас всех покрошит, как капусту!
Водитель был суровым бесстрашным мужчиной, старым охотником и рыболовом. Повадки леса знал хорошо, от этого и не боялся. Он с презрением оглядел струхнувшего бандита и сказал:
— Дай-ка свое ружье, я схожу проверю где Глушитель, может быть ему помощь нужна. Если смогу его спасти, то сюда приволоку.
— Нет, нет, — закричал Пистон, — тебе отдам ружье, а я с чем останусь? А вдруг этот Рембо сюда придет и будет в меня стрелять? А я без ружья!!!
— Да, хрен с тобой, придурок, — раздраженно произнес водитель.
Он достал из-за голенища унт большой охотничий нож, открыл дверь кабины и выпрыгнул на снег. Пистон хотел возмутиться, что какой-то шоферюга его, городского «авторитета» так зачмарил, но решил, что в нынешней ситуации не будет впадать в ненужные споры, а вот по возвращении в город он ему покажет кто есть кто. Пистон уже и подзабыл, что не далее как десять минут назад он был собственным дядей вычеркнут из числа уголовных «авторитетов» и определен в разнорабочие на комбинат.
Водитель ушел, Пистон остался в одиночестве, сжался в углу, то и дело, поводя ружьем в разные стороны. Так прошло минут пять или десять. Кромешная тьма и оглушительная тишина наводили на дрожащего Пистона космический ужас. Ему мерещились тени, крадущиеся к нему со всех сторон, вампиры с окровавленными клыками, зловещие скелеты с остатками тлеющей одежды на костлявых плечах.
— Мама, мама, — повторял Пистон и дрожал еще больше.
Его потные пальцы судорожно тряслись на спусковом крючке ружья, готовые в любую минуту нажать на курок при малейшей попытке напасть на него с любой стороны. Внезапно позади вездехода послышалось легкое постукивание.
— Кто там? — срывающимся голосом воскликнул Пистон, — водила, это ты?
Но никто ему не ответил, а постукивание послышалось уже со стороны кабины. Кто-то ходил вокруг вездехода и не отвечал ему. Пистона обуяла поистине вселенская жуть.
— Кто там, а? — заорал Пистон. — Кто там ходит?
— Вылезай из кузова, — спокойно сказал ему голос Шершня откуда-то со стороны кабины.
— Нет!!! — крикнул Пистон.
— Я сам к тебе залезу, — пригрозил Шершень.
— Давай, сука, залезай, я тебя застрелю!!! — захохотал Пистон.
Он сидел, прижавшись к борту, и нацелился на дверь кузова. Он успеет выстрелить первым. Шершень в это время замолчал, вероятно обдумывал как ему выманить Пистона наружу. И вдруг он резко распахнул дверь кузова и спросил:
— Что ты тут…
Пистон ждать не стал, а разрядил оба ствола почти одновременно в мелькнувший силуэт. В дыму пороха нападавший, отброшенный выстрелом, рухнул на снег.
— Ага! — заорал Пистон. — Получил недоносок! Как я тебя! Тоже мне Рембо гребаный! Ну, бля, я герой!
Радостный победитель победно дополз до дверей и глянул на поверженного Шершня. Но к своему великому удивлению, он увидел не Шершня, а лежащего на дороге водителя вездехода с окровавленной грудью.
— Ты что… сделал-то… гнида? — произнес водитель выплевывая кровь изо рта и моментально умер.
В это время мощный рывок выдернул Пистона за шиворот из машины и бросил на землю. Пистон оглянулся и увидел Шершня, который стоял, поигрывая двустволкой. А его, Пистона разряженная двустволка осталась там, в вездеходе.
— Не убивай, — заплакал Пистон, — я не хотел сюда ехать, меня заставили. Не убивай, я стану хорошим. Пойду в цех работать, я ПТУ закончил, у меня специальность слесарь-механик станков с ручным управлением. Я больше не буду. Не убивай, у меня мама больная, я у нее один.
— Раньше о маме надо было думать, — сказал Шершень, — а работать ты точно теперь в цех пойдешь. В швейный. В зоне. Ты только что человека убил.
— А-а, — закричал Пистон, — это не я! Этого никто не видел! Я скажу, что это ты его убил! Никто не видел!
— Я видела, — сказала Лиза, выходя из-за деревьев.
— И я видела, — подтвердила Таня, которая была с ней.
— Вы зачем из дома вышли? — спросил Шершень. — Я же просил вас сидеть наверху. Не хватало, чтобы эти отморозки вас застрелили.
— Мы пришли тебе помочь, — обиделись Лиза и Таня.
— Хорошо, что пришли, — с улыбкой кивнул Шершень, — спасибо.
Здорово, что не прибыли еще раньше, а то ведь и правда сдуру Пистон мог и их застрелить. Лиза сурово надвинулась на лежащего на снегу Пистона.
— Помнишь, как ты меня бил головой о стену в туалете? — спросила Лиза.
— Я? — искренне удивился Пистон, отползая по снегу. — Нет, не помню! Это был не я! Ты меня с кем-то спутала!
— Саша, дай мне ружье, я его застрелю, — попросила Лиза.
Шершень протянул Лизе ружье.
— Нет, это несправедливо, — закричал Пистон, когда Лиза нацелилась в него, — я тебя два раза только стукнул и то не сильно, а ты хочешь меня убить! За это не убивают!
— Убивают, убивают, — кивнула Лиза, — вы со своей бандой за всякий пустяк людей до полусмерти избивали. Квартиру нашу всю разломали, всю мебель!
— Нам приказали, — защищался Пистон, — я сам очень добрый и всегда им говорил, что не надо никого трогать. А они меня не слушали. Работа у них такая. Поймите меня!
— А когда ты Пентиума избил на дискотеке ни за что, ни про что? — спросила Лиза, надвигаясь на негодяя. — Это тоже твоя работа была?
— Какого Пентиума, я не помню? — закричал Пистон, отползая. — Не знаю я никакого Пентиума!
— Такой худенький в очках, — подсказала Лиза, — компьютерщик.
— А-а, «ботаник», — понял Пистон, — я шибко умных не люблю!
— А я не люблю шибко тупых, таких, как ты, — сказала Лиза.
— Она ведь стрельнет, — испуганно сказала Таня и дернула Шершня за рукав.
— Пусть стреляет, — спокойно сказал Шершень.
И Лиза выстрелила, но правда не в Пистона, а вверх. Подняла ствол и выстрелила. Пистон заверещал со страху, упал, закрыл голову руками.
— Зря мы тебя еще тогда с моста не скинули, — сказала Лиза, держа ружье наперевес, — надо было скинуть, ну, ладно, живи, гнида.
Лиза отдала ружье Шершню и с чувством выполненного долга встала рядом с ним. Пистон откровенно плакал, лежа на снегу. Он был слабохарактерным.
— Вставай, — приказал ему Шершень, — пойдешь с нами.
Пистон встал на карачки и снова омерзительно запахло деревенским туалетом.
— Фу, — возмутилась Лиза, — ты что, опять обкакался?
— А в нем дерьма много, — ответил Шершень, — вот оно и выползает наружу то и дело.
Пистон ничего не ответил, снова сел на снег, утирая хлюпающий нос рукавом куртки. Что он мог поделать с тем если его желудок в минуты опасности срабатывал именно так и никак иначе? В это время телефон Барина зазвòнил, Шершень достал его из кармана и поднес к уху.
— Александр Иванович? — спросили в трубке.
— Да, — ответил он и сразу понял, что это те самые люди, которым он адресовал информацию о Барине.
— Это майор Козловский, — представились в трубке, — мы по твоей наводке прибыли. Да, матерьяльчик ты нам подкинул веселенький!
— Да, мы сами тут обхохотались! — усмехнулся Шершень.
— Как вы там? — спросил майор. — Смотрю, держитесь пока? Вас бандиты на вездеходе доставать поехали!
— Уже приехали, — спокойно ответил Шершень, — мы их встретили. Трое утонули, один висит на дереве, другой сидит на снегу. Тот, который на снегу сидит, он водителя вездехода застрелил. Насмерть.
— А вертолет куда подевался? — спросил майор.
— Упал при посадке, — спокойно рассказал Шершень, — темно было, видимо, пилот не справился с управлением, когда пытался сесть.
— Живые остались? — хмуро спросил майор.
— Никого, — ответил Шершень, — все погибли.
— Барин где? — поинтересовался майор.
— Взаперти, — ответил Шершень.
— Береги его, — сказал майор, — мы через эту «птицу» на такие высоты выйдем, таким «орлам» крылья пообрезаем!
— Хорошо, сберегу, — пообещал Шершень.
— За вами вертолет вышлю, — пообещал майор.
— Садиться некуда, — ответил Шершень, — на вертолетной площадке останки вертолета. Мы хотели обратно на вездеходе…
— Не надо, это долго, — сказал майор, — оставьте все, как есть и ждите вертолет. Он зависнет рядом с домом. Мои ребята спрыгнут, помогут мне поднять на борт сначала Барина. А за вами мы попозже вернемся, если не возражаете.
— Хорошо, — согласился Шершень, — но у нас раненые. Как их будем поднимать?
— Что это за раненые? — не понял майор. — Откуда?
— Из вездехода, — объяснил Шершень, — двое их. У одного ребро сломано, а у другого нога. Боюсь, что мы их на вертолет не поднимем. К тому же со мной три женщины, одна из них беременная. Как они будут карабкаться по веревочной лестнице наверх, я слабо представляю.
— На месте разберемся с этим вопросом, — ответил на это майор, — мы вылетаем через полчаса, значит, у вас будем где-то, через час. Ждите. Пока, до связи.
Майор отключился, а Шершень сразу же хотел перезвòнить Мише. Но телефон уже не работал. Это было подозрительным явлением.
— Это кто звòнил? — спросила Лиза.
— Майор Козловский, — ответил Шершень, — он со своими людьми через час за нами прилетит.
— Ура! — Лиза захлопала в ладоши. — И Барина арестуют?
— Арестуют, — подтвердил Шершень, — и Пистона арестуют, и Глушителя. Кстати, надо его с дерева снять. Пойдемте, он тут недалеко висит.
— А я? А мне что делать? — пополз за ними Пистон. — Не бросайте меня тут!
— Вставай и иди за нами, — предложил ему Шершень.
— Только на расстоянии, — сказала Лиза, — а то я задохнусь от вони.
Шершень, Лиза и Таня повернулись и пошли к тому месту, где висел вниз головой на дереве Степа Глушитель. Пистон встал и побрел за ними на кривеньких ножках, как младенец, которому забыли сменить памперсы.
Глушитель висел без сознания. Одна его нога, сжатая железными челюстями капкана, торчала вверх, вторая висела параллельно земле, и из-за этого Степа Глушитель напоминал большой циркуль из кабинета математики. Шершень охотничьим ножом обрезал веревку, которой был привязан капкан, освободил окровавленную ногу бандита. Тот очнулся и застонал.
— Пойдемте теперь к дому, — сказал Шершень и взвалил на себя Глушителя.
— Ты чего этого хряка на себе потащишь? — спросила Лиза.
— Ну, не тут же его бросать, — сказал Шершень, — он замерзнет и умрет.
— Посмотрела бы я, как бы он тебя на спине тащил, — ответила Лиза, — в подобной ситуации. Бросил бы тебя тут и еще бы пару раз ножиком ткнул. За ним бы не заржавело.
— Тем, Лиза, мы от него и отличаемся, — сказал Шершень, — что мы по-людски поступаем. Я смотрю, ты, вообще, экстремистка!
— Это точно, — кивнула Таня, — она у нас революционерка. Недаром у нее Че Гивара любимый персонаж для подражания!
— Да, любимый, — гордо ответила Лиза, — а что в этом такого? Я и к товарищу Сталину хорошо отношусь!
— Ого! — удивился Шершень, покряхтывая под тяжестью Степы Глушителя. — Он же был диктатор и палач! За что его любить?
— А за то, что он чеченскую проблему решил за сутки, — ответила Лиза, — посадил всех ночью в вагоны и в Сибирь. И никакой затяжной войны, никаких террористов!
— А может быть, из-за того переселения мы и сейчас воюем, — спросил Шершень, — обида в Чеченском народе осталась.
— Ладно тебе, — махнула рукой Лиза, — они постоянно воевали. Еще у Пушкина есть строки: «Злой чечен ползет на берег, точит острый свой кинжал». А это когда было? Это народ такой бандитский и ничего с ним не сделаешь! Или истребить полностью, или обнести колючей проволокой и ни туда, ни оттуда не впускать, и не выпускать!
— Лиза, это твои персональные рассуждения? — спросил Шершень. — Или молодежь сейчас так думает?
— В основном молодежь думает совсем о другом, — ответила Лиза, — а вот прогрессивная молодежь мыслит именно так!
— Лиза, не может быть плохого народа, — сказала Татьяна, — у всех наций есть плохие и хорошие люди.
— Ха-ха, а откуда же тогда возникли понятия «немецкий педантизм» или «финская медлительность»? — спросила Лиза. — Или почему, например, у всех народов разные танцы и песни? Каждому народу присуща какая-то ярко выраженная черта! Так вот у чеченцев это бандитизм!
— А у русских? — спросил Шершень.
— Пьянство и разгильдяйство, — ответила Лиза.
— Первое скорее болезнь, второе привычка, — сказал Шершень, — а черты мне кажутся такие сентиментальность и сострадание. Но ты режешь, Лиза, черное и белое, никаких полутонов.
— Подростковый максимализм, — усмехнулась Таня.
— Да, ну, вас, старики! — махнула рукой Лиза и пошла вперед.
— Слушай, а там, в доме выпить есть? — прохрипел очнувшийся Глушитель.
— Есть, — ответил Шершень, — водка, коньяк, вино.
— Нога болит страшно, — прохрипел Глушитель, — водки хочу!
— Я тоже! — подал сзади голос Пистон.
— Я тебе вколю обезболивающий и наложу шину, — пообещал Шершень.
— Сам сломал, сам и делай, — прохрипел Степа, — бля, как хочется водки!
— И мне, — проблеял сзади Пистон.
— У тебя нос в говне, — ответил ему Глушитель.
Все дружно рассмеялись, потому что знали, что в этом самом у Пистона не нос, а другое место. Шершень занес Глушителя в дом и осторожно положил на диван. Он еще раз проверил сотовый телефон, но он был отключен. Это обстоятельство вкупе с другими родили смутные сомнения в душе Шершня, интуиции он привык доверять, но все-таки решил не заострять на этом внимания. Помощь уже направилась сюда, помощь была близко.