Поздно вечером в кабинете Верховного судьи Уинфри Хуберта горел свет. Судья и Джон Кальварес молча сидели у журнального столика, стараясь не смотреть друг на друга. Судья задумчиво водил указательным пальцем вдоль крючковатого носа, Кальварес покусывал дужку очков. Наконец, Хуберт приподнял со столика распечатку докладной Стивена Киршона и спросил: «Вы понимаете, Кальварес, что такое вы мне принесли?…»
— Думаю, что да, ваша честь.
— Боюсь, что нет. Если только ваш Киршон не пил при этом крюшон, — поиграл словами судья. — Давайте начистоту: если все это так, мы должны сейчас открывать новое дело, начать розыск, открыть финансирование. Дело, которое было закрыто 20 лет назад, и осужденный просидел 20 лет, и нужно принимать решение о его досрочном освобождении… И представьте, как все газеты начнут гадать, что мы тут решим… Да задержись мы с этим хотя бы на день — уже начнутся догадки. А просочится информация об открытии дела — скандал.
— И тогда докопаться до истины будет совсем трудно. У нас и так только пара тонких ниточек. Их немедленно оборвут, если станет известно о новом расследовании, — сказал Джон. — Если, действительно, был заговор…
— Заговор фанатиков?
— Другой версии пока нет. И она вполне правдоподобна. Вы помните эти стадионы экстаза, когда выступали «Спайдерс»? За своих кумиров они растерзали бы кого угодно. Миллионы и миллионы… Так почему из них не могло найтись несколько человек, действительно готовых на все, в фанатическом запале родивших и осуществивших такой заговор, людей, может, и со средствами, и с влиянием… Я вам говорил о Фрэнке Марлоу, начальнике тюрьмы?
— Да-да, — кивнул головой Хуберт. — Кстати, у этого Крюшона хватило ума больше не влезать к нему в душу?
— Да. Киршон, кажется, крепкий парень.
— Но его силенок явно недостаточно. И уже понятно, что дело уходит из разряда локальных полицейских расследований. Придется все-таки обратиться к вашему ФБРовскому дружку. Маккензи мог бы взяться?… Тогда вот что. С утра я пойду к прокурору Барнесу. Вы отфаксуйте мою благодарность полицейским в Нью-Йорк за проведенное расследование. Сообщите отдельно Крюшону, чтобы взял отпуск на две недели и прибыл сюда, в распоряжение Маккензи. И подготовьте формальный протокол инспекции для суда. Можете сообщить об этом писакам. Все?
— Предвижу, что отпуск у инспектора Киршона графиком не предусмотрен.
— Ну, так пошлите ему телеграмму о смерти любимой тетушки, — ухмыльнулся Хуберт.
На следующий день пополудни в небольшом китайском ресторанчике на 84-й стрит в Вашингтоне встретились инспектор ФБР Джим Маккензи и инспектор полиции Стивен Киршон. Грузный Маккензи заказал себе целую утку по-пекински и предложил Киршону: «Рассказывай, Станислав. Что знаешь, что чувствуешь. А то бумажки — бумажками, а пока музыку не услышишь — танцевать не хочется». И дальше молчал, до последней косточки расправляясь с уткой, время от времени вытирая только правую руку салфеткой, чтобы взяться за бокал с «Бадвайзером».
То, что Маккензи «просветил» его перед тем, как встретиться, Стивена не смутило. Тем более, что, употребив его русское имя, тот сам дал это понять. Вот только трудно делиться впечатлениями, когда в слушателях — нечто упорно жующее и измазанное жиром. Живописного рассказа не получалось. Но, может, оно и к лучшему.
— Понимаешь, — проговорил, наконец, Джим, — я и сам когда-то был на этом чокнутым. Но в смертоубийственный фанатизм не верю. Когда-то я думал, что Кэрриган убил Леклесса ради славы. Такое вот, извини меня, естественное объяснение, если он не шиз. А если даже шиз, все равно кто-то за ним стоит. Убийц-одиночек не бывает, убийцу всегда что-то подталкивает — ревность, нужда, страх, а за всем этим реальные люди… В общем так: что мог — ты узнал, жаль, что удалось откопать только Артура, Марлоу и… доктора, которого, наверное, давно уже закопали… А Марлоу без Артура? Это — стена, не пробьешься… Ладно, пойдем искать Артура.
— Это у тебя правильная идея — искать через городские службы, IRS, банки, — заговорил Маккензи, едва они вошли в его кабинет. — Бизнес, просуществовавший три года, не мог просто так улетучиться, что-то в осадке есть. Что-то должно быть. Вот что: садись и пиши запросы. — Он подвел Стивена к компьютеру и открыл на дисплее бланк запроса. — Садись и пиши, а я пока пойду просвечу Марлоу.
Вернулся он часа через два, крайне огорченный.
— Представляешь: Марлоу чист, как стеклышко. Невероятно!
— Что же тут невероятного? — удивился Стивен. — Ну, чист и чист.
— Так не бывает. За ним числятся несколько таких дел, что Нэт Пинкертон позавидует. Ювелирная работа! А тут — полная дилетанщина. И ведь не драг-дилера пристрелили где-то в Бронксе… — Леклесса! И такой примитив! Ну, дай бог, раскопаем… Письма написал?
— Да.
— Давай, я отправлю.
Просмотрев и сделав несколько поправок, он скомандовал: «Отвернись».
Покосившись, Стивен отошел в другой угол комнаты.
— Не обижайся. Ты у нас пока не работаешь, и знать кодировку и адреса нашей экстренной связи тебе, скажем, не рекомендуется.
Отправив E-mail, Джим удовлетворенно потянулся и сказал: «Кажется, из сегодняшнего лимона больше не выжмешь. Придется ждать до утра. Я могу тебе вызвать машину до отеля… А знаешь что? Пойдем куда-нибудь выпьем хорошенько, чует мое сердце — сегодня последний шанс, и еще не скоро опять доведется».
Он привез Стивена в некий джаз-клуб в районе, где, видимо, давно не ступала нога белого человека. «Понимаешь, — пояснил он, — только здесь еще можно послушать настоящий джаз, без всякой авангардистской муры. Да и нервишки пощекотать охота». Джаз, и в самом деле, оказался хорошим. Квинтет их ровесников самозабвенно свинговал, а трубач и альт-саксофонист легко выдавали по четыре-пять квадратов. Со «щекоткой», правда, не получилось: никто их не доставал, обитатели клуба сразу распознали «копов», что, однако, не мешало им смолить «косяки». Под лидерством Джима Стивен, говоря по-русски, нажрался до поросячьего визга. Он совершенно не помнил, как и когда добрался в отель, но не сомневался, что «на бровях».
С этими бровями, прилипшими к щекам, пришел утром Стивен в офис, а Джим встретил его стаканом «Алка-селтцер» и чашкой кофе. И пока Стивен приходил в себя, принесли распечатки ответов.
— Все нормально, — ответил Джим на вопрошающий взгляд Стивен. — У нас на централизованном сервере все входящие файлы регистрируются.
Первой, естественно, взялись за бумагу из IRS. А из нее следовало, что в период с 1977 по 1980 годы клуб «Спайдерс» налоговых деклараций не представлял и вообще в базе данных службы такой бизнес не числится. Не ведали о клубе ни Нью-йоркское Бизнес-бюро, ни Комиссия по алкоголю, табаку и огнестрельному оружию… Что там! Даже в полиции не было никаких сведений о таком клубе.
— Бред! — возмутился Стивен. — За три года там на танцульках не произошло ни одного инцидента? Туда, где жгли траву, глотали ЛСД, а может и кололись, никогда не заходили законспирированные агенты из отдела по борьбе с наркотиками?!..
— Ну, уж извините, — захохотал Джим, — это ваши, полицейские проблемы…
Затем пришло сообщение о том, что в квартире Айка произведен обыск по подозрению в продаже наркотиков, и фотографии клубных деятелей не обнаружены.
— Это нам и не к спеху, — прокомментировал Джим. — Искать других членов клуба пока не будем, чтобы не спугнуть стаю.
В момент, когда Стивен понял, что нужен еще стакан «Алка-селтцер», вынырнула бумага из Почты, где говорилось, что, действительно, по адресу 527 West 63 Street располагался клуб «Спайдерс», куда приходили письма, посылки и бандероли.
А еще через несколько минут в комнату внесли факс из Санитарной службы Манхэттена, в котором сообщалось, что 6 сентября 1978 года в клуб зашла санитарный инспектор Ширли Браун и, обнаружив там грубые нарушения санитарии, выписала штраф на сумму 70 долларов. И к письму прилагалась копия написанного от руки акта…
Браво, рядовой, неутомимый борец за санитарию и гигиену Ширли Браун, заметившая, что на ее участке есть клуб, а в клубе том на кухне (о какая проза!) неудаленные отходы пищи, и в туалете нет таблички, что работники должны непременно мыть руки после справления малой и, особенно, большой нужды! Кто сказал, что городские службы содержат дармоедов? Вот 70 долларов, которые принесла в клюве эта птичка, Ширли Браун, «тикет», который, конечно же, оплатили. Даже если в акте нет имени клубного босса, а ее кривой лапкой написано: «От подписи отказался».
Немедленно на почту ушла просьба найти и выслать расписки в получении посылок и бандеролей, а от санитарной службы попросили копию чека, оплатившего штраф, или хотя бы сообщить день, когда его положили в банк.
Что-то забрезжило, хотя Стивен и Джим понимали, сколь это «что-то» призрачно. Поиск чека и квитанций мог затянуться очень надолго, если вообще их найдут.
— Хотим мы того или нет, а стаю потревожить придется, — заявил Стивен. — Нам нужен Артур, но мы не знаем даже, как он выглядит. Почтари и санитары максимум, чем нас обеспечат, — образцами почерка. Готов поспорить: штраф оплачивался мани-ордером. Чей почерк? Того же Артура? Но как мы можем это знать, пока не заставим его расписаться? Хотим того или нет, но без «K amp;M Clothes» мы не обойдемся.
— Это правда, — невесело согласился Джим. — Посылаем запрос в Бизнес-бюро, ищем, кто живой…
Через два часа они уже знали, что «K amp;M Clothes» была создана в 1976 году как корпорация оптовой продажи спортивной одежды. Партнерство. Акции поделены 50\50 между Джорджем ДиКарло и Бисмарком Мартинесом. Последний был президентом компании вплоть до ее закрытия.
— Та-ак, — почесал затылок Джим, — ну, и за кого первого предлагаешь зацепиться?
— Выясним сначала, кто такие…
Через час стало известно, что ДиКарло с 1973 года заведовал отделом продажи фирмы «Алитер», Чикаго, Иллинойс, где в настоящее время вице-президентом. Бисмарк Мартинес перед тем, как стать президентом «K amp;M Clothes», владел магазином спортивной одежды на 14-й улице, умер в 1994 году в Коламбия Пресвитериан госпитале от инсульта.
— До ДиКарло далеко, а до Мартинеса еще дальше, — усмехнулся Джим. — А схема простая: «Алитер», как ты знаешь, крупнейший производитель дешевых футболок и другого дерьма, а «K amp;M Clothes» все это продавала. Через магазины, включая тот, что Мартинеса, через тысячи лотков в Манхэттене. Вся компания, по сути, этот склад. И дай нам бог найти хоть одного работника этого поганого склада. «Алитер», с оборотом в сотни миллионов, естественно, не было никакого дела до этой «K amp;M Clothes», разве что для ДиКарло это был маленький бизнес.
— Интересно, какой маленький?
— Тебя это волнует?… Ладно, все равно нужно выходить на IRS, другого пути найти кого-то из кладовщиков я не вижу — в налоговой декларации есть имя и адрес автора… Знаешь, что нужно съесть после большой пьянки, вроде вчерашней?… «Сникерс»…
— Что?… — округлил глаза Стивен и почувствовал, что его сейчас вывернет наизнанку.
— Ну да… чтобы понять, насколько «сникерс» хуже пива.
И отправив запрос в IRS, они пошли на ланч.
Ланч этот в суши-баре стал еще одним проявлением раблезианства Джима: суши и сушими слетали с его палочек, как стаи воробьев. А в интервалах он успел поинтересоваться, все ли русские работали в КГБ и догонит ли русская мафия итальянцев. На что, естественно, получил ответ, что все, и даже Стивен в возрасте четырех лет был записан в комитет рядовым, а теперь, за выслугой лет, стал полковником. Что же касается мафии — то догонит и перегонит, потому как бесконечно жестоки, потому как завистливы и научились все отнимать и делить.
— Тут ты, пожалуй, прав, — согласился Джим. — Жду-не дождусь, когда дадут лицензию на отстрел.
Вернувшись в офис, они вновь порадовались оперативности налоговиков — на столе Джима лежали титульные листы и последние страницы отчетов за весь период деятельности «K amp;M Clothes» за подписями президента Мартинеса и составителя Ричарда МакЛана, публичного аккаунтанта из компании McLan amp; Associates, Inc. по адресу: 1250 6 Avenue.
Взглянув на значившиеся в отчете цифры, Джим и Стивен присвистнули.
— Черт побери! Поганый склад, маленький бизнес?!.. Глянь! 45 миллионов годовой оборот, 9 миллионов чистой прибыли. Это только официально! И кто знает, сколько «кеша» скрыто… — буквально заорал Джим. — В два, в три раза больше?…
— Какой год у тебя?
— 78-й…
— А как тебе понравится этот, 80-й — пять с половиной миллионов оборота…
— В 81-м опять 27…
— И в 85-м — два четыреста… Странные скачки… Ну что ж, по меньшей мере, мы знаем имя МакЛан и можем с ним повидаться.
— Можем ли?
— Погоди, позвоню, — сказал Джек и набрал манхэттенский номер. Сразу после гудка из спикера прозвучало: «McLan amp; Associates, чем можем быть полезны?»
— Я — Джерри Батиста из Первого Нью-йоркского банка, — сообщил Джим, могу ли я говорить с мистером Ричардом МакЛаном?
— Странно, что вы не знаете, сэр, мистер Ричард МакЛан шесть лет как на пенсии.
— О, извините. А кто сейчас возглавляет компанию?
— Мистер Уолтер МакЛан.
— Ага. Тогда позвольте мне побеспокоить вас через час-другой.
— К вашим услугам, сэр…
Джим потер руки и нажал кнопку селектора: «Ребята, найдите мне адрес Ричарда МакЛана, паблик аккаунтера, бывшего владельца McLan amp; Associates».
Через 20 минут адрес лежал у него на столе.
— Как видишь, живой и, будем надеяться, без альцхаймера, — сказал Джим.
— А ты ему позвони, — предложил Стивен.
— Тоже верно, — набрал номер телефона и представился по полной форме: «Мистер МакЛан? Вас беспокоит старший инпектор ФБР Джим Маккензи. У меня к вам дело государственной важности, и я звоню, чтобы попросить разрешение навестить вас завтра с утра». — «Слава богу, дожил до дел государственной важности, — съехидничал старик. — А то думал, что так до смерти мне героем уже не быть…»
— Ну, ты видишь, какой дед! — восторгнулся Джим, положив трубку. — Жаль только — Лонг-Айленд. Тебе, Стивен, как я понимаю, Нью-Йорк пока противопоказан. Придется смотаться самому. Завтра, первым рейсом.