Мистер Пельц сидел на излюбленной скамейке на краю каньона, упершись рукой в парапет, поджав скрещенные ноги и не обращая внимания на циклически возникающие толпы туристов и восторги, звучащие на всех языках. День, в самом деле, выдался особенный. Видимо, упало давление, но ветерок только начал надувать облака, и плыли они низко, буквально — на уровне бортов каньона. Так, что было видно целиком все по-горному синее небо и солнце, от которого облака расцвечивались веселой радугой, как бы осознавая, что на сей раз им в эту бездну упасть не придется. А та, кажется, их сегодня и не ждала. Возможно, ей доставляло удовольствие поиграть косыми лучами, отражая их от стены к стене, когда угол падения равен углу отражения…
Достаточно было только слуха о «Союзе Рыжих», и распад «Стардева» прекратился. Безо всяких увещеваний перестали уходить агенты и актеры, менеджеры фотостудий сами заявились к Гарри обсудить свои дела и предложить помощь в сложный период, а экспериментальная студия и актерская школа неожиданно получили мощное подкрепление — Нэт Ботин, только что награжденный «Оскаром», решил там поработать в ожидании нового фильма. Налаживались и связи Гарри с высшей знатью Голливуда. Все они, как и Гарри, были частыми гостями на вилле в Санта-Барбаре.
Поначалу Гарри удивлялся, сколь разительно отличается обстановка, быт и поведение «крестного отца» мафии от того, что он слышал в разговорах, читал в газетах и книгах, от того, что, в конце концов, сам мог представить, наблюдая за старшими братьями. Ничего подобного! Никаким бандитизмом, никакой разнузданностью, даже моветоном здесь не пахло. Жизнь на вилле протекала чинно и… благородно. Именно так — с претензией на аристократизм, возможно, и обоснованной, если учесть, что хозяйка виллы присходила из одной из древнейших фамилий Америки.
Общество, собиравшееся здесь, было одновременно и элитным, и демократичным, и интернациональным. Политики и актеры, писатели и бизнесмены, музыканты и адвокаты… В те годы можно было назвать мало мест, где бы за одним столом завтракали, подчеркнем это, розовощекий нефтяной магнат и черный, как его нефть, певец би-бопа.
Гарри любил ездить к Гаруччи, и Рэйчел тоже любила. Она получала удовольствие от общения с мягкой и рассудительной женой Гаруччи Мэри, со своей ровесницей дочкой Гаруччи Стеллой и часто бывавшим в доме доктором Мо Плоткиным, которого Мэри отрекомендовала как очень полезного в ее положении. Действительно — пришло время, и хоть пухлый, похожий на булочку доктор Плоткин не был гинекологом, его отеческие консультации всегда приносили Рэйчел уверенность и спокойствие. К тому же, доктор, окончивший в детстве пражскую ешиву, был большим знатоком иудаики, и Рэйчел увлеклась его рассуждениями о том, как увязать Талмуд с жизнью, которая их окружала.
Гарри и Марти в это время пребывали в обществе хозяев и управляющих студий, продюсеров. За коктейлем или стаканом виски на пляже или в парной почтенные голливудские гранды часто обсуждали успех или неудачу тех или иных лент, охотно делились друг с другом и с молодыми людьми своими планами и проблемами в подборе сценариев, актеров, режиссеров, операторов. Марти к этому давно привык, а Гарри не переставал удивляться: «Как же так, ведь они все — не просто соперники, при их конкуренции ставки достигают десятков миллионов долларов?… Может, блефуют, а на самом деле у них другие оценки, другие проблемы?» — «Ничего подобного, — возражал Марти. — Здесь таиться нечего. Не только потому, что в Голливуде невозможно ничего скрыть и любая новость становится всем известной даже до появления. Штука в том, что кино, хоть и называют производством, ничего общего с выпуском автомобилей или стиральных машин не имеет. Здесь, как во всяком творчестве, конкурируют концепции, мировозрения, актерские ансамбли, режиссерские методы, личности. Что-либо красть — глупо. Оно не впишется в иную систему, как улыбка Авы Гарднер в лицо Марлен Дитрих. Иное дело, что такие разговоры как бы возбуждают аппетит, подталкивают к каким-то идеям… Ну так — обоюдно».
Марти был явно поднатасканней Гарри, но последнего это только радовало. Информация, которую они почерпывали из встреч с киномагнатами, немедленно шла в дело: нацеленно подбирались актеры, им срочно готовились фото-портфолио, с ними снимали этюды, напоминавшие роли, которые вот-вот должны были появиться на рынке. Дальше шли встречи с кастинг-режиссерами, режиссерами и продюсерами. Неофициальные, официальные; шли пробы, пока их подопечные не подписывали контракты. Процент попадания был очень высоким. Им завидовали, подпускался слушок, что без нажима Гаруччи-старшего ничего не обходилось, но Гарри готов был поклясться, что это ложь.
Ни прославленные родители, ни великие мира сего, ни, тем более, мафия не могут сделать звезду из бездарности. Они только могут помочь таланту подняться и пробиться — попросить лидеров шоу-бизнеса посмотреть-послушать, спонсировать издание книги, постановку спектакля, заплатить за паблисити. Но тем же заняты агентства, импрессарио. И слишком много им пришлось бы просить и платить. Да и совсем одноразовыми были бы их усилия, если бы не опирались на Дар Божий.
Но он, как известно, у кого — больший, у кого — меньший. Широченный спектр, измеряемый, как и почти все в этом мире, деньгами. Пропорционально, по мере добавления цветов. Но там, где спектр этот переходит в ультрафиолетовый, деньги растут в десятки, сотни раз быстрее. В десятки, сотни раз больше зарабатывают исполнители первых ролей, нежели вторых. Так же, как и те, кто представляет их интересы, кто их заметил во мраке инфракрасного и довел до грани обжигающего ультрафиолета, кто может удержать их на этой грани, не позволяя ни упасть назад, ни сгореть.
Вот это трудное ремесло и предстояло освоить молодым партнерам. Гарри и Марти понимали, что сколь успешно ни маневрируй своей «пехотой», без «тяжелой артиллерии», без разрывающих чувства зрителей «снарядов», «бомб» крупного финансового успеха не добиться. «Оружие», которым пользовался покойный Джо, устарело. Кроме… Мелинды Монтрей. Однако эту «секс-бомбу» еще не начиняли настоящей взрывчаткой. Джо Марчик разве что рисовал проекты, но вовсе не собирался ставить ее на вооружение ни одной из голливудских армий, она была нужна ему самому — напоказ и в постели, а значит, хватало и оболочки… Но Мелинда знала, что она «бомба», и ядовито ржавела в ожидании «начинки» — роли и «средств доставки» — продюсера, режиссера.
В момент, когда Гарри и Марти о ней вспомнили, она практически утратила связь с агентством, которое обеспечило ее разве что несколькими второсортными ролями. Была у Мелинды надежда, но она умерла вместе с Джо. Через несколько месяцев заканчивался ее контракт с МСР-студией, а, значит, и со «Стардевом». Сегодня ей не на что жить, и она зависит от подарков любовников, завтра — пойдет по рукам?… Охотясь за ролью, она сблизилась с Нэтом Ботиным, но это тоже была ошибка: Ботин — интеллектуал, ни на длительную связь, ни на роль в его фильме «бомба без начинки» рассчитывать не могла.
Гарри нашел Мелинду в маленькой, неприбранной, пахнущей невыпитым «Бурбоном» и пролитыми шампанским и «Шанелью» квартирке. Неделю назад улетел в Нью-Йорк, так и не дождавшись нового фильма, Ботин. Разочарованная Мелинда трое суток кружилась в блядоходе Свэна Ламми, а теперь отсыпалась, пытаясь обдумать житье. А так как делать это она разучилась и тупик был столь очевидным, Мелинда пила виски вперемешку со снотворным. Потому-то Гарри пришел без предупреждения — не мог дозвониться, потому нашел ее спящей — вошел в незапертую дверь.
И была она… прекрасна. Первый раз увидел ее Гарри не глазами мальчика на побегушках у великого Марчика — эти платиновые волосы, разметавшиеся по подушке, длинную белую шею, плавно перетекающую в округлые плечи, совсем ослепительную, поднятую вверх грудь, упругие лекала бедер…
Мелинда спала, по-детски причмокивая, и мельчайшие капельки пота тихо звенели на пуху ее верхней губы… И Гарри, не удержавшись, прикоснулся к ней своими губами.
Испуганно распахнулись синие глаза, а признав, засветились интересом.
— Это ты, Гарри?… Что-нибудь случилось?…
Что случилось? А случилось то, что у Гарри чуть не оборвалось сердце и он понял, что еще никогда ни одну женщину не желал так страстно.
— Господи! — произнесла, наконец, Мелинда. — И ты тоже…
И заплакала. Она не пыталась прикрыться. Больше того, сбившаяся вверх рубашка обнажила… Он мог бы…
— Мелинда, — выдавил он из себя глухим голосом, — пожалуйста, приведи себя в порядок. Через три часа я пришлю за тобой машину. — И круто повернувшись, ушел.
Когда Мелинда приехала в офис, она была (или ему так казалось?) еще прекрасней. Свежая, с ярко красной помадой на губах, в открытом голубом платье, делавшем ее несравненное тело еще и загадочным.
— Ну, так что случилось, Гарри? — повторила она вопрос, чуть насмешливо, чарующе улыбась, сладко полуприкрыв глаза.
— Хотим обсудить с тобой бизнес. С мистером Гаруччи ты поздороваешься? — спросил Гарри, указывая на сидящего в углу в кресле Марти.
— С мистером Гаруччи… А Марти… Здравствуй! Каким сладким мальчиком ты стал!
И Мелинда подошла и поцеловала Марти.
— Ну, вот и хорошо, — произнес Гарри, а в сердце у него поселилась печаль.
— Да, я слышала, что теперь вы работаете вместе. Говорят, неплохо. Вот и обо мне теперь вспомнили, — продолжила Мелинда беспечно, с веселой улыбкой.
«Нет, она все-таки отменная актриса! — подумал Гарри. — Год без съемок, на счету ни цента, репутация шлюхи…»
— Вспомнили, — сказал он. — И кое-что придумали. Попытайся принять это серьезно, потому что многое зависит от тебя.
— Гарри, дорогой, я давно поняла: от меня ничего не зависит… Ну так как вы решили мою судьбу?… — вновь рассмеялась Мелинда.
— Решили так, — оборвал ее Марти. — Через три месяца начинаются съемки «Влюбленного миллионера», и ты можешь получить там главную роль.
Мелинда прекратила смеяться.
— Могу? Вы так решили… — едко процедила она, но глаза ее увлажнились. — Я еще не сыграла ни одной главной роли. За шесть лет здесь я была готова отсосать у каждого, кто бы только мог ее предложить. Так ведь не предлагали! А теперь появились вы, когда у меня даже контракта со студией нет. Может твой папаша за меня похлопочет? А, Марти? Что ж сам-то не предлагает? Или стеснительным стал?…
Марти влепил Мелинде пощечину и прошипел: «Прекрати истерику, сука!». Мелинда затихла. Но она уже, действительно, плакала.
— Мелинда, — мягко сказал Гарри, — пойми правильно: мы не хотим тебя обидеть. И мы не Армия Спасения. Повторяю: это — бизнес, и ты ради себя самой должна помочь его сделать.
— Хорошо. Что я должна делать?
— До субботы ни с кем не встречайся, не пей, приди в норму. А потом приезжай на прием к мистеру Моррису. Одна. Оденься секси, но без вызова… Ты понимаешь…
— Я туда не приглашена, — грустно усмехнулась Мелинда.
— Мы внесли тебя в список гостей…
Сделать это было нелегко. Бен Моррис, глава МСР, отличался консервативностью и умением собирать слухи. О подвигах Мелинды он, разумеется, был наслышан, но его это никак не зацепляло. Он не считал ее сколько-нибудь ценной актрисой. Для него она была смазливой куклой, какие приходят и уходят без следа. И чтобы добиться от Свена Ламми приглашения Мелинды, партнерам пришлось долго его обрабатывать. Пришлось выложить все карты.
— Мы сделаем из нее Синдереллу, сиротинушку, над которой потешался весь Голливуд, пока она не вышла замуж за принца Америки, — рассказывал Марти. — Организуем большую шумиху в прессе, пока будет готовиться свадьба и сниматься фильм. Премьеру назначим сразу после свадьбы. Успех гарантирован. Похожие сюжеты: в жизни — принц Америки, в фильме — миллионер. И такая милашка, такая непорочная, хоть и жизнь ее совсем затрахала…
— Все хорошо, — возражал Ламми, который Мелинде покровительствовал, — но есть три коренные проблемы, если не четыре. Первая: вопрос о роли во «Влюбленном миллионере» практически решен…
— В ваших силах…
— Ты хочешь сказать — под мое поручительство… То есть я должен подставиться из-за вашей разболтанной алкоголички Синдереллы? Уж я-то знаю, как она может все сорвать, а вот вытянет ли роль — не уверен.
— Она ничего не сорвет. О ней позаботится доктор Плоткин. Саша будет дрессировать ее. Это за наш счет.
— Ой, ребята! — протянул Ламми. — Ладно, выкладывайте последний козырь: кто принц?
— Джон Мантиньи, — назвал Марти имя великого футболиста.
Ламми присвистнул и рассмеявшись спросил:
— Он об этом знает?
— Пока нет, — твердо сказал Марти. — Но, надеюсь, вы не сомневаетесь, что эта проблема как раз самая разрешимая. Мы ее решим по-семейному, в Санта-Барбаре…
Весь этот разговор Свен Ламми передал Бенжамену Моррису. Тот заинтересовался, но сказал, что никогда не замечал в Мелинде особого блеска и непонятно, отчего эти молодые люди так ее продвигают. «Впрочем, — сказал мистер Моррис, — может мне, действительно, следует посмотреть на нее свежим, скажем так, послевоенным взглядом».
И он посмотрел. Когда Мелинда вошла в зал — легкая и одновременно зрелая, похожая на рекламную чайную розу с капельками росы на лепестках, расстилая по залу синий бархат все обещающего взгляда — мистер Моррис не удержался и пригласил ее за свой столик.
И все завертелось. Статьи и интервью, где журналисты проливали горькие слезы о судьбе очаровательной сиротки, стенды и плакаты, репортажи из готовящегося к съемкам павильона. Фото малоизвестной Мелинды Монтрей появлялись в газетах чаще, чем Вивьен Ли или Одри Хэпберн, ее всюду узнавали, хотя мало кто знал, в каких лентах она снималась. Вопреки ожиданиям, у Мелинды не стало никаких проблем со спиртным, сексуальные приключения она тоже легко отложила до лучших времен. Но когда пошли ежедневные, по многу часов репетиции с Сашей, а затем к ним добавились еще и съемки, у Мелинды начались нервные срывы, головные боли, депрессия, бессоница.
Тут и потребовалась помощь доктора Плоткина. Для него, фрейдиста-психоаналитика, она стала идеальным объектом исследований. Никогда еще не встречал он столь полный букет: безотцовщина, алкоголичка и шизофреничка мать, а вместе с тем — это чудное дитя природы, с мечтой, взлелеянной в чужой семье и почти осуществившейся, несмотря на унижения и сексуальные надругательства, несмотря на то, что носительница этой мечты была слабой и не уверенной в себе женщиной. Никакие классические примеры тут на подходили. Даже ему, самому Плоткину было трудно пробиться в ее подсознание. В последние годы ни с кем ему не приходилось столь часто проводить сеансы, как с Мелиндой. Хотя для нее это обставлялось, как просто полезные беседы, что-то вроде инструктажа, как управлять собой в той или иной ситуации. Он действовал на нее умиротворяюще — мягкий, уютный, белый «с подрумянившейся корочкой», а в изюминках-глазках совсем не было похоти. Но полностью справиться с последствиями былых стрессов Мелинды доктор Плоткин не мог, а потому Гарри приходилось закупать для нее в больших количествах барбитураты.
Проблему замужества Мелинды взял на себя Марти. «Суженые» никогда раньше не встречались. Но для Марти это было дополнительным стимулом. «Что ж такого? — резвясь, говорил он Гарри. — У мусульман, к примеру, жених с невестой вообще могут не встретиться до свадьбы, и ничего — живут, детей рожают. А тут ей достаточно посмотреть на него — настоящий бык! А уж наша телка — само очарование». Тем не менее, с Мелиндой пришлось провести воспитательную работу, прежде чем она согласилась на свидание. Что касается Джона Мантиньи, с ним, запутавшимся в долгах и врагах, разговаривал Гаруччи-старший…
И все произошло, как предсказал Марти: через три месяца сыграли свадьбу.
А еще через месяц на экраны выпустили «Влюбленного миллионера» с Мелиндой-Синдереллой в главной роли. И «бомба» взорвалась: все бабешки — библиотекарши, швеи, официантки, школьницы — стали еженедельно мыть волосы пергидролью, мечтая повторить подвиг Синдереллы; мужики, начиная с клерков и кончая рэднеками, пожирали белое тело Мелинды вместе с ведрами поп-корна; а ее незамысловатые песенки, исполненные голоском тихой птицы, заштамповали на сотнях тысяч пластинок.
Подтвердились все расчеты, кроме…