- Но он же меня этими сами кирпичами убьет и тут же закопает!
- Ничего он с тобой не сделает. Иди!
Стас неверными шагами направился к Максу. Дойдя до него, он остановился, покашлял и чужим голосом сказал:
- Макс, ты, конечно, можешь убить меня, но это я ударил тебя в клубе.
Стас сжался, ожидая, что Макс бросится на него.
Но тот, оглянувшись, внимательно осмотрел его знакомым взглядом, но вдруг подумал и грубовато сказал:
- Ладно, живи. Это даже хорошо, что ты мне сказал, а то я ведь думал совсем на другого.
- Ты это… как там его… извини!
- Да пошел ты! То есть, иди. Твоё счастье, что я раньше этого не узнал. И вообще, это даже хорошо, что ты ударил меня тогда… Спасибо тебе!
Отец Тихон зажег три свечи на купели, взял церковную книгу и начал читать молитвы. Само Крещение, вопреки ожиданию Стаса, оказалось неожиданно долгим. Отец Тихон помазал его елеем, поставил в купель и трижды облил водой. Затем надел ему на шею крестик, дал в руку зажженную свечу и три раза обвел вокруг купели… Стас всё это время ждал, что увидит рай, как Крисп, или увидит что-то особенное, но ничего вокруг не изменялось. Кругом были всё те же выщербленные стены храма, простыня с двумя иконами перед алтарем, высокий, закопченный купол.
После окончания Крещения отец Тихон, под завистливым взглядом Вани, ввел его в алтарь, где Стас также не увидел ничего необыкновенного.
А отец Тихон, выведя его обратно, как ни в чем не бывало, радостно сказал:
- Ну вот, храм еще не готов, а крещение в нём уже началось.
Стас был вконец разочарован.
- Ну, что там? – показывая на алтарь, бросился к нему Ваня. – И вообще - что ты чувствовал?
- Таинство от какого слова? – вопросом на вопрос ответил ему Стас, и сам же сказал: – От слова тайна. И значит, что с ней нужно делать? Хранить!
А что он еще мог сказать?
Он многозначительно прижал к губам палец и потрогал непривычно висящий у него на груди крест.
5
Крисп недоуменно посмотрел на отца, и тот тихо сказал…
Марцелл с Криспом стояли у борта «Тени молнии», основательно потрепанной штормом, сгубившим не один десяток парусников, но все же по-прежнему быстрой и легкой.
Александрия стремительно приближалась.
- Это Фаросский маяк, – показывая рукой вдаль, объяснял сыну Марцелл. – Там Александр Македонский сидел со своими полководцами, рисуя чертеж будущей Александрии, там Юлий Цезарь вместе с Клеопатрой выдерживал долгую осаду восставших египтян…
- А где пирамиды? – с трудом спросил Крисп, с трудом удерживая слезы, которые так и готовы были политься из глаз от мысли о предстоящей разлуке со Златой.
- О-о, это далеко! Отсюда не увидать! – охотно отвечал Марцелл, но чувствовалось, что он хочет сказать совсем другое, и казалось, слезы также душат его.
Пассажиры тоже внимательно рассматривали седьмое чудо света – Фаросский маяк и уже видневшиеся кварталы Александрии. Среди них не было только одного. Того самого, который боялся креститься из-за предстоящих мучений. Во время шторма его смыло волной, причем так, что поначалу никто даже не заметил этого. Потом, узнав, люди было огорчились, но когда отец Нектарий сказал, что его очищенная душа сразу направилась к Богу, обрадовались и не переставали теперь говорить об этом.
- Странное дело! - вслух удивлялся Марцелл. – Корабль, который везет эдикт о начале гонений на христиан, полностью стал христианским!
- Кроме Гилара! – уточнил Крисп, показывая глазами на капитана.
- Да, - помрачнел Марцелл и, приглядевшись к Гилару, вздохнул. – Но ведь, в конце концов, и на него попадали святые брызги.
- Однако он-то не дал согласия креститься, значит, это для него была всё равно, что простая вода! - резонно возразил Крисп.
- Хвала богам! Слава Богу! Прости, сынок, еще не успел привыкнуть… – виновато поправился Марцелл. – Но для нас ведь она была не простая!
- Конечно, отец!
Пристань стремительно приближалась.
- Убрать паруса! – слышался знакомый, но почему-то по-особенному радостный сегодня голос.
- Сушить вёсла!
- Приготовиться спустить якорь!
И, наконец, раздалась команда, которую больше всего ждал и боялся Крисп:
- Отдать якорь!
Несколько матросов взяли тяжелый якорь и бросили его в воду.
- Подать трап!
Крисп испуганно взглянул на девушку, она на него, всхлипнула и крепко прижалась щекой к руке отца. Марцелл покосился на сына, на девушку и, прокашлявшись, сказал то, что, судя по всему, хотел сказать давно.
- Вся наша жизнь состоит из встреч и потерь, сынок. Ты уже взрослый, тебе пора привыкать к этому. Но сегодня будь особенно мужественен: тебе предстоит не только эта потеря.
Крисп недоуменно посмотрел на отца, и тот тихо сказал:
- Сегодня ты расстаешься не только с ними, но… и со мной.
- С тобой?!
- Да, сынок! После того, что случилось в шторм, Гилар не преминёт воспользоваться столь удобным случаем, чтобы отомстить мне. И наверняка уже через десять минут о том, что я принял крещение и не воспрепятствовал тому, чтобы это сделали другие, будет извещен начальник порта. Это еще полбеды – он тоже мой давний приятель. Самое страшное, что Гилар наверняка доложит об этом и фрументарию.
- Кому?
- Есть такой чин в тайной полиции. Ты думаешь, Гилар рад тому, что спас судно от шторма, а заодно и свою жизнь? Как бы не так! Я давно знаю его: жажда мести в нём – сильней даже жажды жизни! Он не отстанет, не отомстив мне теперь до конца. До самого страшного конца!
- Но, отец!..