- Крисп, вставай!
- Ну, отец…
- Вставай, я знаю, что ты давно уже не спишь! Иди, приведи себя в порядок, умойся, а я пока соберу нам завтрак!
Крисп сладко потянулся, вскочил с лежанки и выбежал из каюты.
В глаза ему ударило яркое, не по-утреннему жаркое солнце.
На палубе было уже многолюдно. Матросы сновали туда-сюда. Юнга сидел высоко на мачте, всматриваясь в даль. Готовился завтрак. Отец Нектарий о чем-то переговаривался с пассажирами. Заметив Криспа, он приветливо кивнул и улыбнулся, словно говоря свое обычное: «всё хорошо… всё хорошо будет!»
Было по-прежнему безветренно. «Тень молнии» все также медленно шла на веслах, с зарифленными парусами.
Заспанный Гиллар что-то строго выговаривал келевсту. Тот виновато разводил руками и показывал на вконец измученных непосильным трудом гребцов. Крисп быстро плеснул себе в лицо несколько пригоршней воды из медного умывальника и покосился на нос корабля. Его рабы еще спали, сидя, прислонившись друг к другу. Они даже не подозревали, какая радость ждет их сегодня.
Когда он вернулся в каюту, на столике уже лежали сушеные смоквы, козий сыр и лепешки. Крисп с отцом молча принялись есть их: Марцелл, запивая разбавленным вином, а Крисп - водой из кувшина. Он ел не спеша, наслаждаясь мыслями, как объявит рабам о том, что они свободны.
«Сказать им сразу или сначала подготовить их?» - размышлял он.
- Хорошо спал, сынок? – первым нарушил затянувшееся молчание Марцелл.
- Да, – рассеянно кивнул Крисп и, припомнив что-то очень хорошее, с просветлевшим лицом добавил. – Всю ночь мама снилась!
- Я так и понял, – дрогнувшим голосом вымолвил отец. – Ты так хорошо улыбался во сне…
- А ты что – не спал до утра?!
- Да как бы тебе сказать…
Крисп замолчал, решив остановить самую больную для отца тему.
Но тот вдруг сам продолжил ее:
- Ты так долго шевелил губами… что - разговаривал с ней?
- Нет! - покачал головой Крисп, – я… молился.
- Молился? Кому?!
- Ты же сам знаешь, отец...
Марцелл поперхнулся и нехотя уточнил:
- И - о чем же?
- Как всегда: просил благословения у Бога на сегодняшний день, счастливого плаванья, здоровья тебе, знакомым, императору…
- Не понимаю… – поджал губы отец. – Деций приказал казнить вас, мучить, пытать, жечь! И ты молишься за него?!
- Конечно, - как о само собой разумеющемся подтвердил Крисп. - Император сам не ведает, что творит. И потом Христос подал нам пример, когда молился за своих обидчиков и тех, кто распинал его.
- Не понимаю я этого… – проворчал Марцелл. – Ну, да ладно! Вот тебе то, что просил! – протянул он исписанный крупными буквами лист папируса.
- Что это? – не понял Крисп.
- Как что? Вольная для твоих рабов!
- Отец!..
- Ладно, ладно, будет тебе!
Марцелл быстро допил вино и показал рукой на кувшин.
- Лекарь вчера сказал, что на корабле уже два человека больны животом. Неизвестно, сколько мы еще будем плыть на одних веслах. Так что поменяй эту воду на свежую! Ну, - поднялся он, - а я пойду, пока твой Нектарий не продолжил свой вчерашний спор с нашим жрецом.
- Кстати, а как он? - встрепенулся Крисп, услышав родное имя.
- Если честно, держится молодцом. Но зря сопротивляется! Хотя, конечно, в его ответах есть кое-что, с чем трудно не согласиться… жрец сегодня наверняка одолеет его!
Марцелл с видом победителя покинул каюту, а Крисп сделал из папируса свиток и бережно спрятал за пазуху.
Ему хотелось сразу же броситься к рабам. Но, выполняя указание отца, он сначала набрал в кувшин воду из большого чана, заткнутого глиняной пробкой и только после этого направился к ним.
Проснувшиеся и тоже позавтракавшие, они, поспешно встав, поклонились ему, как своему господину.
Крисп смутился и велел рабам немедленно сесть.
Он уже потянул руку за свитком папируса, как вдруг похолодел от неожиданной мысли: если Злата станет свободной, она перейдет на корму, куда путь для него закрыт, и они уже не смогут быть рядом!
«Но не сразу же они уйдут туда! – принялся успокаивать он себя. – Я могу не говорить им об этом, а они сами могут не догадаться!»
Решив так, Крисп с торжественным лицом достал свиток и сказал, не узнавая собственного голоса:
- Вот, это – вам!
Сувор вопросительно посмотрел на него.
Млад протянул руку к свитку.
А Злата, хмыкнув, отвернулась и стала безучастно смотреть на море.
Крисп, минуя ждущие пальцы мальчика, протянул свиток Сувору и, обращаясь больше к дочери, чем к отцу, произнес:
- Вы – свободны!
- Что? – в один голос воскликнули Сувор и мгновенно обернувшаяся Злата.