1
- Ладно! Чего только не сделаешь ради друга! – подумав, махнул рукой Ваня.
«Нинка приехала!..»
В это утро Стас проснулся, наверное, раньше всех деревенских. Причем без помощи мамы и всяких рыбалок!
Вчера, узнав о том, что приехала Нина, он прекратил чтение и уже не мог продолжить его, хотя остановился на самом интересном месте. Полночи он проворочался в жаркой кровати, торопя рассвет, и виноваты в этом были ни духота, ни донимавшие его комары, а Нина…
Хотя в темноте не было видно ее портрета (он спрятал его под Децием) – он ясно видел ее лицо и улыбающиеся глаза. Как только встали родители, он сам поторопил их с завтраком и сразу же после него принялся бродить по деревне, ища, где бы она могла быть.
Он встретил погнавшего стадо коров деда Капитона.
Идущую в храм, следом за Григорием Ивановичем, новую бригаду.
Ванину маму, сказавшую, что Ваня с Леной тоже уже встали.
Суеверную женщину с мужем.
Юрия Цезаревича, с папкой под мышкой спешившего в контору.
Хмурого и неразговорчивого дядю Андрея, очевидно, мучившегося со вчерашнего похмелья.
Здешнего мэра.
Макса.
Всех, кого угодно! Только не Нину…
Где она может быть, да и то разве что вечером, он узнал только от Вани, переступив порог его дома.
- Где же ещё! В Выселках, на дискотеке! В двадцать ноль-ноль. – сказал Ваня, жуя яичницу с колбасой на большом куске хлеба.
- В Выселках? На дискотеке? – упавшим голосом переспросил Стас.
- Да! – подтвердила Лена, - сначала там днём идёт детскотека для маленьких, а потом начинается такое… чему я пока даже слово не выдумала!
- Ты? – не поверил Стас и с надеждой посмотрел на друга. – Слушай, Вань. А давай и мы на дискотеку пойдем?
– В Выселки? - даже поперхнулся тот. - Я что – самоубийца?!
- А что? Восемь часов - время не позднее, - принялся уговаривать Стас, - твоя мама как раз придет и с Ленкой побудет, а со своими я как-нибудь договорюсь. Ну, что молчишь? Я ведь тебя как друга прошу!
- Как друга?
- Ну да! А я тебе за это свой плеер и… серебряный рубль отдам. Ты из него такую блесну сделаешь! И еще, - видя, что Ваня колеблется, добавил он, - сто рублей!
- Ладно! Чего не сделаешь ради друга! – подумав, махнул рукой Ваня и предупредил: - Но только чтоб плеер - с кассетами был!
2
- Плутий… - простонал юнга, - это все он!
…Обнаружив пропажу свитка с печатью, Марцелл, роняя сумку, бросился из каюты. Крисп, с упавшим сердцем, последовал за ним.
Он нашел отца у капитанского помоста, где тот взволнованным голосом говорил Гилару о пропаже.
- Важный эдикт, говоришь? – переспрашивал тот и, хотя в его голосе по-прежнему звучали злорадные нотки, в глазах промелькнул страх. Ещё бы: на вверенном ему судне случилось чрезвычайное происшествие - пропал важный документ! Гнев императора теперь вполне мог распространиться и на него!
- Да! – со вздохом подтвердил Марцелл.
- И какой же?
- О начале гонений на христиан и, представляешь, как назло, именно тот, который я должен отдать в этом порту.
- Плохи твои дела! – покачал головой Гилар. - До гавани осталось каких-нибудь три-четыре часа. И если за это время мы не отыщем его… Ну, ничего. Он никуда не мог деться с корабля и наверняка где-то здесь! Надо срочно начинать поиски!
- Да-да, ты прав! Нужно немедленно обыскать всех! Даже гребцов! – оживился Марцелл. - Похититель вполне мог отдать его кому-то из них на время!
- Я немедленно сделаю всё, что ты говоришь! – с готовностью согласился Гилар.
- Тогда ты займись командой, а я - охраной и пассажирами!
Марцелл первым делом обыскал своих охранников, клявшихся, что они не на миг не оставляли без присмотра каюту, разве что только тогда, когда готовились к отражению атаки пиратского корабля. Затем направился на корму и растолкал сонных пассажиров. Узнав в чем дело, они сами принялись помогать Марцеллу, выворачивая свои карманы и тюки.
Больше всех возмущался Плутий Аквилий, у которого не было ни тюка, ни сумки. Он готов был сбросить с себя даже хитон!
Философ со словами: «Все свое ношу с собой!» показал свой посох, дырявый плащ и извинился, что у него нет даже хитона.
Марцелл с охранниками проверили всех пассажиров, однако ни у кого из них не оказалось похищенного эдикта.
Оставался один отец Нектарий. Марцелл подошел к нему и виновато сказал:
- Прости, но я не могу сделать исключения даже для тебя - служба!
- Я понимаю, - с мягкой улыбкой кивнул ему отец Нектарий и, разрешив охранникам обыскать себя, протянул Марцеллу свою дорожную сумку. Марцелл взял её, встряхнул, проверяя содержимое, и тут на палубу… – Крис даже глазам своим не поверил - выпал злополучный свиток с императорским эдиктом.
Марцелл первым бросился к нему, поднял и оглядел со всех сторон.
Печати на нем не было!
Никто не мог двинуться с места. Все словно потеряли дар речи от изумления.
Первым пришел в себя Марцелл.
- Ах ты, мерзавец! – воскликнул он, надвигаясь на пресвитера. - Как ловко сумел провести меня! Усыпил своими сладкими речами мою бдительность, а потом… Куда девал императорскую печать, негодяй?!