Судья в черной мантии, отделанной сатином, впился взглядом в Тору. Он слушал ее, прикрыв рот сложенными лодочкой ладонями, то ли тайно показывая язык, то ли скрывая насмешку. Так по крайней мере думалось Торе.
— Представитель защиты, пожалуйста, можете продолжать, — прогремел голос судьи. — Все, что вы нам сообщили, чрезвычайно интересно.
Тора вежливо улыбнулась.
— Повторяю, что на улику наткнулась совершенно случайно и сразу сообщила о ней в полицию. Я возражаю против заявления представителя следствия, будто я обязана была уведомить полицию о находке, не дотрагиваясь до нее. Прежде всего я не знала, что именно нашла, и не представляла значимость улики для дальнейшего расследования. То, что это фотография, я поняла, уже сняв ее со стены. Уверяю вас, я приняла все меры предосторожности и брала только пинцетом.
— Методика, позаимствованная из фильма «Полиция Майами»? — Судья отнял ладони ото рта, и Тора увидела его улыбку.
— Совершенно верно, — улыбнулась она в ответ.
Судья повернулся к представителю следствия, который настаивал на дальнейшем содержании Йонаса под стражей.
— Выходит, расследование проведено поверхностно? Так почему же вы, вместо того чтобы прислушаться к советам защиты, отвергаете их? С вашей стороны было бы правильнее поблагодарить ее за содействие. Если бы не ее активность, улика осталась бы ненайденной.
Представитель следствия попросил слова.
— Мы, несомненно, приветствуем усилия защиты по поиску новых доказательств и, конечно же, тщательно исследуем предоставленную фотографию. Несмотря на позднее время, отдел расследований направил офицера на место ее обнаружения сразу после полученного сообщения. — Он откашлялся. — Однако наша позиция остается неизменной — мы не видим оснований для освобождения подозреваемого из-под стражи. Невзирая на данные им исчерпывающие объяснения, мы считаем его причастным к тяжким преступлениям. Обнаруженный снимок ничего не меняет.
— У вас есть возражения? — спросил судья Тору.
— Фотография не является единственной уликой. Машина Балдвина Балдвинссона проехала по туннелю Хвальфьордур в воскресенье в семнадцать часов пятьдесят одну минуту. Хотя сам Балдвин Балдвинссон в разговоре со мной отрицал поездку, я считаю, времени для совершения второго убийства было вполне достаточно. Предположительно у полиции есть перечень автомобилей, проехавших по туннелю в день убийства Бирны. Насколько мне известно, автомобиль вышеуказанного Балдвина фигурирует и в нем.
В тот вечер он присутствовал на сеансе в отеле, но ушел задолго до перерыва — иными словами, у него была реальная возможность убить Бирну. В руках полиции, несомненно, находится электронная переписка между Балдвином и Бирной, с которой, правда, мне еще не дали ознакомиться. Из всех документов я имею только список автомашин, проехавших по туннелю в воскресенье, любезно предоставленный мне полицией.
Краем глаза Тора заметила, как заерзал на своем стуле Торольфур. Он явно горел желанием опровергнуть ее слова, но не мог этого сделать, поскольку тогда ему пришлось бы признать небрежное обращение со следственной документацией — ведь он сам оставил список на столе, чем не преминула воспользоваться Тора.
— Я также обращаю ваше внимание на тот факт, что Эйрикюр, возможно, пытался написать на стене сокращенное название Рейкьявика, «РЕК», — продолжила между тем Тора, — но силы покинули его и последняя буква превратилась в Р. Не следует забывать, что, пока он выводил буквы, его бил копытами обезумевший жеребец. Возможно, «РЕК» означает «рейкьявикский комитет», а Балдвин, как известно, состоит членом комитета по строительству. — Тора на минуту умолкла и посмотрела на судью.
Тот медленно покачал головой:
— Прошу вас воздержаться от скоропалительных выводов. Балдвин Балдвинссон — член городского совета, а его дед Магнус — бывший министр. Нам следует быть крайне осторожными в своих действиях, дабы не нанести вред репутации людей, возможно, чистых перед законом. Призываю вас не разглашать данные сведения, поскольку не вижу для этого никаких причин.
— Мой клиент находится в таком же положении. Ему столь же дорога собственная репутация. — Тора мысленно поблагодарила звезды за то, что полиция еще не добралась до компьютера Йонаса, а она сообразила сменить в нем пароль. — Мой клиент признался, что имел половую связь с убитой в день ее гибели, но задолго до убийства. Именно фактом связи объясняется наличие на ее одежде его отпечатков пальцев. В тот день она не переодевалась — по крайней мере у меня нет доказательств обратного. Более того, мой клиент дал убедительные объяснения относительно своего местонахождения в дни убийств, хотя досконально проверить их у меня не было возможности. В разговоре с полицией он попросту забыл упомянуть о своей воскресной поездке в Рейкьявик, поскольку счел это событие незначительным — подобные рейсы он совершает часто и не заостряет на них внимания. Поэтому я прошу не судить его строго за обычную рассеянность.
Судья кивнул представителю следствия. Тот поднялся и заговорил:
— Как явственно показывает сегодняшнее заседание, расследование далеко от завершения и улики еще продолжают поступать. На данном этапе мы видим еще меньше оснований для освобождения подозреваемого из-под стражи. Неизвестно, что может выясниться в самое ближайшее время. Сколь бы увлекательной ни казалась нам версия о причастности к убийствам Балдвина Балдвинссона, она не снимает подозрений с основного обвиняемого, присутствующего здесь. Кроме того, защита не привела нам ни одного убедительного доказательства связи Балдвина с Эйрикюром. Поэтому мы настаиваем на продлении содержания обвиняемого под стражей еще на четырнадцать дней.
— На основании параграфа первого статьи сто третьей Уголовного кодекса, — возразила Тора, — мы считаем обвинения, выдвинутые против нашего клиента, недостаточными, а просьбу следствия — необоснованной из-за отсутствия прямых улик против него. Полагаю несостоятельными и утверждения полиции, будто мой подзащитный, находясь на свободе, воспрепятствует проведению объективного расследования, уничтожив улики, которые, как мы видим, продолжают поступать. К примеру, знай он о представленной здесь фотографии, то либо уничтожил ее, либо, напротив, сделал достоянием гласности. Мой подзащитный не мешал и никоим образом не помешает следствию. Учитывая сказанное, прошу отклонить просьбу полиции о продлении содержания моего клиента под стражей или, если таковое невозможно, об уменьшении срока дополнительного содержания до нескольких дней. Кроме того, я требую в самое кратчайшее время ознакомить меня со всеми документами, собранными полицией в ходе расследования обоих дел.
— Ваша честь, — вмешался представитель следствия. — От руки убийцы погибли два человека. У нас есть достаточные основания подозревать находящегося здесь человека. Нам кажется неразумным выпускать из-под стражи подозреваемого в совершении особо опасных для общества деяний на основании одних только домыслов в отношении других людей.
На этом судья объявил прения сторон завершенными и поднялся. Он сообщил, что вынесет свое решение до полудня, и попросил присутствующих не удаляться от зала суда. В сопровождении секретаря он вышел, и Тора обернулась к Йонасу.
— Остается только ждать и надеяться, — тихо проговорила она.
— Вы не предполагаете, каким будет его решение? — зашептал он в ответ. — Вы так красиво говорили, к тому же сегодня расположение планет для меня вполне благоприятное, если не сказать больше. Не могу поверить, что судья поддержит смехотворную просьбу следователей. — Лицо его стало серьезным. — Поразительно, сколько статей и параграфов хранится в вашей памяти, — восхищенно произнес он.
Тора улыбнулась. Приятно, что наконец-то хоть кто-то по достоинству оценил ее познания. Однако каким же долгим оказался ее путь к успеху. Только две малости омрачали столь торжественный момент — похвалил ее человек, подозреваемый в двойном убийстве, для которого расположение планет имело куда большее значение, чем вся юриспруденция, вместе взятая.
— Это еще что, — вздохнула Тора. — Видели бы вы меня, когда я перечисляла параграфы и статьи, касающиеся отверстий для писем в дверях и расположения почтовых ящиков.
Тора плюхнулась в стоявшее у входа в отель плетеное кресло и со стоном опустила на стол тяжелую папку с документами по двум делам об убийстве. Их ей передал служащий окружного суда в пакете из супермаркета.
— К сожалению, все мои доводы оказались бессильны, — сообщила она Мэтью, устроившемуся рядом. — Еще семь дней Йонас проведет в городской тюрьме. — Она оглядела территорию перед отелем и спросила: — Да, кстати, а где мои дети?
— Пошли смотреть на дохлого кита. Я пытался их отговорить, но, по-моему, они меня не поняли. Думаю, зрелище неприятно удивит их.
Тора в этом не сомневалась.
— Они явно тебя не поняли, — согласилась она. Своих детей она знала отлично: никто из них и не подумал бы смотреть на кусок гнилого мяса, тем более такой гигантский. Загадкой оставалась только реакции Сиги, поскольку она еще не успела как следует познакомиться с девушкой. — Зато мне удалось вырвать у них все документы по делам, — хлопнула Тора по оранжевому пакету. Торольфур попытался было затянуть передачу: заявил, что сначала нужно отправить их в Рейкьявик и сделать ксерокопии, — но судья попросил своего секретаря скопировать все прямо в здании суда, — победно улыбнулась она. — Нужно как можно быстрее все проштудировать — возможно, удастся найти неизвестные факты.
— Надеюсь, дополнительного вреда Йонасу они не принесут, — проговорил Мэтью. — Как думаешь, может полиция иметь новые улики против него, кроме уже существующих?
— Не думаю, а уверена — ничего больше у них против него нет. Они выложили все факты, рассмотрели их так и эдак во время прений. — Торе казалось, что она не ошибается, тем более это подтверждало и решение судьи, сократившего срок пребывания Йонаса под стражей с двух недель до недели. — Бедный Йонас. Он так расстроился, услышав о продлении срока.
— Ничего удивительного, — сказал Мэтью. — Где он сейчас?
— Полиция отвезла его в тюрьму Литла-Храун. К сожалению, там содержатся и уголовники. Расположена довольно далеко от Рейкьявика, — сообщила Тора и прибавила: — А уж отсюда ехать совсем долго.
— Ты не собираешься в Рейкьявик в ближайшее время? — поинтересовался Мэтью.
— Нет, пока мне лучше оставаться здесь, — покачала головой Тора. — Торольфур не будет допрашивать Йонаса два ближайших дня. За это время они опросят свидетелей, отсутствовавших в отеле. Ему очень не понравилось замечание судьи о небрежно проведенном расследовании.
— Какие дополнительные улики они собираются тут обнаружить? — удивился Мэтью. — Мы и фотографию-то нашли совершенно случайно, наткнувшись на ключ от ящика. Подобные удачи дважды не бывают.
— Не уверена, — возразила Тора. — Есть у меня неприятные предчувствия. Я имею в виду нестыковку фактов. В их цепочке определенно не хватает каких-то звеньев. — Подхватив пакет, она прижала его к груди и поднялась. — Пойду быстренько просмотрю документы — может, обнаружится какая-нибудь зацепка, способная кардинально изменить все дело. Между прочим, я побывала в библиотеке, сделала копию сказки, откуда взят выбитый на камне стишок. Так, на всякий случай. Глядишь, поможет и ему найти какое-то объяснение, — проговорила она. — Я недолго. Да, если появятся мои дети, сделай любезность, отправь их в очередной поход «Миссия невыполнима».
Спустя два часа Тора выходила из офиса Йонаса. Несмотря на все старания, работа ее успехом не увенчалась. Она прочитала бесчисленные свидетельские показания, результаты двух патологоанатомических вскрытий и данные нескольких экспертиз. В папке не было заключения о тестах на ДНК спермы, обнаруженной в теле Бирны, но имелись запросы на их предоставление и данные о группе крови двух источников семени. Тора не смогла понять — вскрылся ли данный факт случайно или кто-то с самого начала подозревал, что Бирна имела половой контакт с двумя мужчинами, и потому запросил медицинское подтверждение. Недоумевала Тора и по другому поводу: из каких соображений Бирна пошла на близость с двумя мужчинами в один день. Следующей неожиданностью стало обнаружение во влагалище Бирны, помимо спермы, органического вещества, обозначенного в отчете как A. Barbadensis Mill, A. Vulgaris Lam. Тора записала название, намереваясь расспросить о нем Мэтью, но на вразумительный ответ не надеялась. «Может, Бирна сама засунула в себя это, непонятно, правда, с какими целями?» — недоумевала она.
Помахав Мэтью, сидевшему в баре за бокалом пива, Тора направилась к нему, положила на стол изученную папку и села рядом.
— Детей пока еще трое? — поинтересовалась она.
— Зрелище кита их, по-моему, впечатлило, — ответил Мэтью. — По крайней мере Гульфи и Солей вернулись с берега зеленые. Нормально выглядела только беременная девушка. Я купил им кока-колы, и они отправились к себе смотреть видео.
— Я спросила, сколько их — трое? Четвертый не появился? — повторила вопрос Тора, подзывая официанта.
— А, вон ты о чем. Нет, бабушкой ты еще не стала. Можешь расслабиться. — Он чокнулся с ней и повел бокалом в сторону папки. — Отыскала что-нибудь интересное?
— Ничего. Одни подтверждения известных фактов и наших с тобой догадок. Булавки или иголки, воткнутые жертвам в ступни, лиса, привязанная к телу Эйрикюра, убитая, согласно заключению, несколькими часами раньше. Точнее, застреленная из ружья. Никаких объяснений по этому поводу. Зачем ее привязали к Эйрикюру — неизвестно.
— Твоя драгоценная Белла на связь еще не выходила? — спросил Мэтью. — Ты вроде просила ее разузнать о лисе.
— Черт подери, я совсем о ней забыла! — спохватилась Тора, потянувшись к стоявшему неподалеку телефону.
— Привет, — послышался голос Беллы. «Вот дает. Как дружку из постели отвечает. Ни названия конторы, ни „Слушают вас“, ни почтения к предполагаемому клиенту, — подумала Тора, но сдержалась. — Я ей все потом выскажу».
— Привет, Белла. Это Тора, — отозвалась она. — Не удалось выяснить ничего относительно лис и лошадей?
— О чем это ты? — удивилась Белла. — Ах да… — Она замолчала, и Торе показалось, будто она чувствует запах табака и видит, как секретарша выпускает изо рта дым. — Белла, я же запретила тебе курить в офисе! — возмутилась она.
— Да ты что? Я и не думала курить, — ответила секретарша, и Тора уловила легкое потрескивание табака. «Неужто перешла на трубку? Совсем наша девушка спятила. Или мне действительно мерещится?» Прежде чем она поделилась с Беллой своей догадкой, та продолжила: — В общем, так. Поболтала я со своими знакомыми лошадниками, те ничего вразумительного не сказали, но посоветовали обратиться к охотникам. Я нашла одного и кое-что из него вытянула, но не много.
Тора моментально забыла о табаке.
— Говори, не тяни, — нетерпеливо произнесла она, втайне надеясь, что Белла хотя бы иногда может оказаться полезной.
— Так вот, — меланхолично бубнила та. — Лошади, как объяснил мне охотник, чуя дохлую лису, начинают паниковать и даже могут взбеситься. Особенно сильно на них действует запах разлагающейся лисы.
— Об этом знают только охотники? — возбужденно спросила Тора. — Лошадникам данный факт неизвестен, или твои собеседники просто недостаточно информированы?
— Недостаточно информированы о ком? О лисах? — съязвила Белла. — Может быть. Но в лошадях, насколько я смогла убедиться, они разбираются отлично. Слушай, на кой черт тебе сдалась эта лиса?
— Спасибо, Белла, — ушла от ответа Тора. — Можешь идти домой.
Предложение это не было особенно щедрым, поскольку отсутствие секретарши никак не сказывалось на работе конторы. Тора повернулась к Мэтью.
— Убийца привязал лису к Эйрикюру, чтобы напугать лошадь и довести ее до бешенства. По его расчетам, жеребец должен был не травмировать Эйрикюра, а забить насмерть. Сделал это охотник — только они знают, как ведет себя лошадь при виде дохлой лисы. — Немного подумав, она прибавила: — Интересно, Бергюр охотится на лис? Он собирает гагачий пух, но в его комнате я видела коробку охотничьих патронов. — Она пристально посмотрела на Мэтью.
Тот ответил ей таким же твердым взглядом.
— Может быть, Эйрикюр хотел написать не «РЕР», а «БЕР», но первая буква у него не получилась? Не удивительно: ведь он выводил их под копытами взбесившейся лошади. — Он вытащил свой мобильный и нашел сделанную им фотографию надписи. Затем увеличил ее, выведя буквы в центр экрана.
— Черт возьми, похоже, я прав! Взгляни сама, — передал он телефон Торе. — Видишь, нижняя диагональная линия первой буквы не такая прямая, как у третьей.
Тора внимательно рассмотрела снимок, положила телефон на стол и снова подняла глаза на Мэтью.
— Торольфур, думаю, тоже обратил внимание на разницу в написании букв. Он, конечно, и бровью не повел, но, мне кажется, остался доволен. Полагаю, он в самое ближайшее время навестит Бергюра.
— Или его жену, — поправил Мэтью и многозначительно сказал: — Кто его знает?
— Совершенно верно, никто не знает, — согласилась Тора. — Всякое случается. Я читала результаты вскрытия — они показывают, что Бирна стала жертвой изуверского изнасилования. Женщина, конечно, могла присутствовать на месте преступления, но скорее всего в качестве сообщницы. Если Роза замешана в убийстве, роль насильника выполнял явно не Бергюр. Сама мысль, что они, сговорившись, вдвоем убивали Бирну, мне кажется невероятной.
В этот момент к ним подошла Сольдис:
— Моя бабушка хочет поговорить с вами и попросила позвонить ей. Это по поводу вашей вчерашней беседы. — Она посмотрела на носки своих ботинок. — Можете, конечно, и не звонить, но вот на всякий случай ее номер, — протянула она Торе бумажку и быстро пошла из бара.
Тора немедленно подняла трубку. Ответили ей после первого же звонка.
— Здравствуйте, Лара, это Тора, адвокат Йонаса. Сольдис передала мне ваш телефон.
— Да-да, здравствуйте. Рада, что вы позвонили. Простите, вчера я не все вспомнила о Гудни, а мне так хотелось бы знать о ее дальнейшей судьбе. Может быть, вам удастся что-нибудь выяснить. — Говорила Лара ровным голосом, но Тора чувствовала, как сильно она волнуется. — У меня в руках письмо, о котором я вам рассказывала. Вчера, приехав домой после нашего разговора, я долго его искала и наконец нашла среди старинных безделушек. Храню их, они напоминают мне о прошлом. Я несколько раз перечитала письмо, обдумала и, как мне кажется, кое о чем догадалась.
— И что же это? — спросила Тора.
— В одном месте Гудни сообщает, что ребенок очень похож на своего отца. Раньше, когда ходили все эти слухи о кровосмешении, я почти поверила, что в этой строке содержится намек на Бьярни или дядю Гудни. Кроме того, она спрашивает, известно ли мне местонахождение одного молодого человека, который очень ей тогда нравился, до моего отъезда в Рейкьявик. Гудни пишет, что хотела бы послать ему весточку. — Лара замолчала. Тора слышала ее прерывистое возбужденное дыхание. — Теперь, став старше, я смотрю на ее слова совершенно иначе. Вряд ли Гудни стала бы с такой любовью рассказывать мне о ребенке, рожденном в кровосмесительстве. Что касается молодого человека, о котором она расспрашивает, то я уверена — он и есть отец Кристин. Он переехал в Рейкьявик вслед за мной, а через год-полтора я случайно столкнулась с ним на улице, попыталась заговорить, но он отшатнулся, сделав вид, будто не узнал. Тогда его реакция показалась мне странной, но сейчас я понимаю причину — он думал, что мне известно о беременности Гудни или о ее ребенке, и испугался. Ничем иным его поведения я объяснить не могу. Он шел под руку с молодой женщиной.
— Кто этот человек? — спросила Тора. — Он еще жив?
— Да, — ответила Лара. — Когда он умрет, все газеты выйдут с траурной полосой. Когда-то он был министром.
Тора непроизвольно сжала трубку. Рука ее вспотела.
— Вы говорите о Магнусе Балдвинссоне? — как можно спокойнее проговорила она.
— Да, а как вы догадались? — изумилась Лара. — Вы тоже его знаете?
— Он сейчас гостит в отеле Йонаса, — сказала Тора и тут же поправилась: — Или уже уехал. Внук приезжал за ним вчера поздно вечером.
— Очень странно, — заметила Лара. — Все эти годы он никогда не оставался здесь надолго. Приедет и в тот же день вернется в Рейкьявик.
— Наверное, решил пожить в родных местах, — предположила Тора, не придумав ничего более вразумительного. — Если он так не хотел ребенка, то, наверное, мог… — Она замолчала, подыскивая подходящее слово. «Взрослого еще как-то можно понять, но ребенка…» —…после смерти Гудни взять дочь на воспитание, — продолжила она. — Или попытаться избавиться от нее, — выдавила Тора, надеясь, что это прозвучит как «передать в другие руки».
— Не знаю, — протянула Лара. Голос ее дрогнул, она уловила тайный смысл сказанного. — Господи, не поверю, чтобы кто-то смог поднять руку на ребенка. Да, Магнус был человеком слабовольным. Но настолько дурным? Я просто не знаю. Я вообще не могу вспомнить никого из местных, склонного к преступлению. Таких людей у нас сейчас не щадят, а в прошлом — тем более. — Лара едва сдержала слезы. — Теперь о вашем вопросе про угольный бункер. О нем я тоже размышляла и припомнила, что обе фермы перешли на электричество незадолго до моего отъезда в Рейкьявик. В то время это считалось роскошью. Бьярни установил электрогенератор возле одного из водопадов, к северу от основной автострады. Не знаю, помогут ли вам мои сведения, но обе фермы тогда же перестали канителиться с углем и бункеры с тех пор не использовались. — Беседа на приземленную тему несколько успокоила Лару. — В коробке, где я храню письма, оказалась старая фотография. На ней изображены мы с Гудни у задней стены фермы. Я рассмотрела ее повнимательнее и увидела крышку от бункера.
— Простите, — перебила Тора, — вы какую ферму имеете в виду? «Креппа» или «Киркьюстетт»?
— «Киркьюстетт», — ответила Лара. — В «Креппу» мы в ту пору нечасто ходили. Бьярни и Гримур почти перестали общаться, разговаривали, насколько мне помнится, только о генераторе, от которого обе фермы питались электричеством.
— Точно такой же угольный бункер имелся и в «Креппе»? — спросила Тора. — Почему же мы не заметили за отелем люк? Может, его скрыла пристройка?
— Нет, она не должна была его скрыть, — возразила Лара. — Если я ничего не путаю, люк находится далеко от дома, за тем местом, где теперь стоит пристройка, — на лужайке, позади отеля. Обе фермы имели одинаковое расположение. Тогда считалось престижным иметь громадный бункер и размещать его подальше от дома. Сваливали уголь в подвалы только бедные. Бункер в отдалении стоил дороже, потому воспринимался еще и как символ богатства. Высшим шиком было иметь два входа в бункер: один через люк, и второй — из подвала дома.
Тора смотрела на Мэтью широко раскрытыми глазами. Беседа с Ларой закончилась, теперь предстояло исследовать подвал дома, чтобы отыскать дверь в бункер. Прежде чем положить трубку, Тора пообещала собеседнице обязательно сообщить, найдется ли дверь в хранилище угля и как пойдут поиски таинственно исчезнувшей девочки.
— Мне нужно срочно позвонить, — бросила она Мэтью, набирая номер тюрьмы. — Потом все объясню.
Тора вспомнила, что Бирна просила Робина сфотографировать стену подвала, но тем не менее не слишком надеялась отыскать в нем дверь. Когда Йонаса подвели к телефону, она сразу заговорила о главном:
— Послушайте, Йонас, мне потребуется пробить одну из стен в подвале старой части отеля. Надеюсь, вы не станете возражать? Да, кстати, как вы там? У вас все в порядке?
Тора, Мэтью и Гульфи стояли напротив подвальной стены, по их общему мнению, выходившей на лужайку, раскинувшуюся позади отеля. Много времени ушло на спор, откуда начинать работу. В конце концов Мэтью поднял Солей к потолку, и та, посмотрев в грязное окно, обрисовала им открывшийся пейзаж. Участники решили, что намеченная ими стена больше других похожа на нужную, изображенную на фотографии Бирны. Придя таким образом к единому мнению, они приступили к делу. Мэтью отложил фотографию и взялся за кувалду. Тора отошла в сторонку, присоединившись к Солей и Сиге, взволнованно наблюдавшим за происходящим. Гульфи встал рядом с Мэтью, готовый перехватить у немца кувалду, когда тот устанет.
Гульфи настоял на своем участии из сострадания к матери, увидев, как та с лопатой на плече шагала рядом с Мэтью, выискивая люк. Солей и Сига присоединились к искателям от любопытства и скуки. Копать не пришлось, люк они обнаружили почти сразу, сантиметрах в тридцати от знакомого им камня с надписью. Открыть крышку, за десятилетия сильно проржавевшую, Мэтью даже не пытался, вспомнив о своем опыте в «Креппе». Они решили пойти в подвал и поискать дверь, по их расчетам, находившуюся где-то там.
— Что ты, собственно, ожидаешь увидеть? — скептически спросил Гульфи.
— Честно говоря, сама не знаю, — ответила Тора. — Ясно одно — здесь стену возвели не случайно. За ней явно что-то скрывается. Сам подумай: зачем так основательно преграждать доступ в люк? Дверь можно было закрасить, забить досками. Так нет же: поставили сплошную стену, чтобы и следа не осталось.
— А если мы ничего не найдем? — осведомился Гульфи. — Владелец дома на нас не обидится?
— Никоим образом, — заверила Тора. — Он знает о наших действиях. В худшем случае ему придется всего лишь увеличить площадь здания на пару квадратных метров. — Ну? Начинаем?
Ей не пришлось повторять дважды — Гульфи и Мэтью немедленно принялись разбивать стену. Солей и Сига зачарованно смотрели на работающих мужчин, но вскоре зрелище им надоело. Дело оказалось не из легких. Солей примостилась на ящики и минут через сорок уснула. Сига тоже беспрестанно зевала. Дыра в стене между тем росла, и через час в нее уже можно было свободно пролезть. Мэтью и Гульфи, мокрые от пота, с ног до головы покрытые пылью, тяжело дышали в ожидании кульминации.
— Я пойду первой, — сказала Тора и заглянула в отверстие. — Как же здесь пыльно! И гарью пахнет…
— Давай я, — предложил Гульфи, но Тора, хорошо знавшая сына, поняла, что это всего лишь демонстрация мужества перед Сигой.
— Ладно. Пусть первым будет Мэтью, — проговорила она, подтолкнув немца к пролому в стене. — Где фонарь? У тебя? Тогда вперед.
Тора с сыном протиснулись в отверстие вслед за ним. Тонкий луч фонарика слабо освещал мрачный подземный коридор. Мэтью часто останавливался, и его исландские спутники налетали на него в кромешной тьме. Увидев дверь, он повернулся и осветил фонарем лицо снизу. Шутка удалась — Тора с Гульфи замерли, похолодев от страха. Насладившись произведенным эффектом, Мэтью перевел луч света на дверь.
— Как поступим? — спросил он. — Будем открывать?
Торе и Гульфи следовало бы сказать «нет».
— Разумеется, останки, как и фотографию, вы тоже нашли совершенно случайно? — спросил Торольфур. — Ненароком зашли в подвал с кувалдой и стали ломать стену исключительно для улучшения интерьера?
Тора вытащила из волос застрявшую там щепку.
— По-моему, — заметила она, — я вам внятно все объяснила.
— Хочется верить, что вы думаете о деньгах налогоплательщиков и не отправляете нас по ложному следу. У вас был только один способ обосновать свою догадку — докопаться до отгороженной части подвала. Признаться, такого поворота я не ожидал.
Тора молча пожала плечами, пропуская вперед детективов, один из которых вез тачку с темными обгоревшими костями. Отель кишмя кишел следователями и полицейскими офицерами, съехавшимися сюда, похоже, со всей округи. Даже из Рейкьявика прибыло несколько экспертов.
По мнению Торы, большинству из них делать здесь было нечего и привело их в отель чистое любопытство.
— Я уже говорила вам, что ожидала найти скелет ребенка, а не кости животных.
— То есть вы сразу поняли, на что наткнулись? Случайно, да? О костях животных вы и не думали? — продолжал расспрашивать Торольфур.
— Первой мне на глаза попалась детская варежка, — твердо ответила Тора. — Из нее торчала небольшая кость, поэтому я и предположила, что среди прочего здесь находятся и останки ребенка. Кроме кисти в варежке я больше ничего не нашла. Потом гора костей рассыпалась. Думаю, теперь что-то можно обнаружить, только перебрав все до последнего. На вашем месте я бы приказала своим людям действовать осторожно, поскольку внизу может оказаться… — Она запнулась.
— Как вы наверняка заметили, мы работаем медленно и тщательно все просматриваем. — Торольфур оглядел возившихся неподалеку полицейских. — Мы точно соблюдаем инструкцию по обследованию места преступления независимо от того, есть там останки или нет. Нам необходимо установить, что именно произошло, поскольку в данном случае мы сталкиваемся с не совсем обычным способом сокрытия преступления и тела жертвы. Поэтому прошу вас не ходить здесь, дабы не уничтожить улики. Я бы посоветовал вам подумать о судьбе Йонаса, ибо ваша новая находка не снимает с него вины.
— Да я же говорила вам, что здесь находится скелет незаконнорожденного ребенка, убитого в годы Второй мировой войны, отцом которого является Магнус Балдвинссон.
— Ну и что из того? — с наигранным безразличием протянул Торольфур. — Вы же не думаете обвинить его в убийстве собственного ребенка и в желании скрыть преступление под грудой костей животных? — Он усмехнулся. — Или по-вашему, он приехал сюда через шестьдесят лет, чтобы вспомнить о пережитом?
— Мне безразлично, как вы все это воспринимаете, но отцовство должно быть доказано. Останки ребенка следует отдать на анализ ДНК. И хотя он не поможет определить убийцу, факт установления отцовства вызовет шквал вопросов к Магнусу Балдвинссону, и чувствовать себя он будет очень неуютно.
— Иначе говоря, вы продолжаете настаивать на своей версии? Вы считаете, что Бирну и Эйрикюра убили Магнус или Балдвин? — уточнил Торольфур.
Тора вытащила из волос еще одну щепку.
— Поначалу мне казалось, что это сделал либо Бергюр, либо его жена с помощником. — И Тора поведала Торольфуру о своей беседе с Мэтью несколькими часами ранее, посвященной ружью, лисам и таинственным буквам РЕР, начертанным Эйрикюром. — Мы с Мэтью видели, как она выходила из отеля в обнимку со здешним официантом. Мне показалось, что они очень близки, — сообщила Тора. — А значит, Роза могла соблазнить его и уговорить помочь ей расправиться с Бирной. Причина убийства — любовная интрижка с ее мужем.
Брови Торольфура поползли вверх.
— Вы видели жену Бергюра? Неужели она производит впечатление соблазнительницы?
— Ну в общем, нет, — признала Тора. — Но кому-то, возможно, и нравится. Красота женщины зависит от того, кто на нее смотрит.
Торольфур презрительно усмехнулся.
— Того официанта, случайно, зовут не Йокулл Гудмундссон? — поинтересовался он.
— Да, — ответила Тора. — Насчет фамилии не уверена, но имя его точно Йокулл. Вы обнаружили между ними какую-то связь?
— Обнаружили, — улыбнулся Торольфур. — Это родные брат и сестра. Вот почему они иногда ходят в обнимку.
Тора молчала. Теперь ей стала ясна причина антипатии Йокулла к Бирне. Какому брату понравится, если муж его родной сестры станет от нее погуливать. Потому-то он так болезненно отреагировал на вопрос о Стейни. Ведь его отец спровоцировал аварию, сделавшую парня инвалидом.
— Тогда картина немного меняется, — наконец произнесла она.
— Вот как? — фальшиво удивился Торольфур. — Возможно. Только я, так и быть, скажу вам: мы до сих пор не исключаем участия Бергюра в этом деле, — прибавил он, не уточнив, правда, рассматривает ли полиция Бергюра в качестве подозреваемого или подозревают они только Йонаса. — Сообщу вам еще одну вещь, по-моему, не имеющую отношения к делу: калибр пули в теле лисы совпадает с калибром ружья Бергюра. У нас в Исландии нет оборудования, которое позволило бы точно определить, из какого оружия она была выпущена, но мы отправили их на исследование за границу. К сожалению, ответ придет только через несколько дней, однако нам есть чем заняться. Без дела мы сидеть не собираемся. Простите, покину вас. Пойду в подвал погляжу, как там продвигается работа.
Когда Торольфур ушел, Тора направилась к Мэтью, допрос которого уже заканчивался. Продолжался он довольно долго, поскольку полицейский офицер, хоть и знал английский, предпочел разговаривать через переводчика.
— Как думаешь, мы не окажемся в одной камере с Йонасом? — шутливо осведомился Мэтью, когда они с Торой выходили из подвала. — Вид у меня для тюрьмы вполне соответствующий, — оглядел он свою перепачканную одежду.
Тора взяла его под руку и улыбнулась:
— Давно так не пачкался?
— С детства, — ответил Мэтью. — Мы, знаешь ли, не часто ломаем стены в банке. А горы костей на нас сваливаются и того реже.
Тора поежилась и рассказала, как ошибалась, приняв Розу и Йокулла за парочку маньяков-убийц.
— Знаешь, я абсолютно уверена в одном — человек, насыпавший кости, отлично знал, что именно он пытается скрыть.
— Отсюда следует вывод — ребенок умер не своей смертью. Иначе зачем все прятать? — сказал Мэтью, наблюдая, как Тора открывает дверь в свою комнату. — Кроме того, ни один человек в здравом уме не оставит тело ребенка в таком неподходящем месте. Разве что с единственной целью — скрыть все следы.
— Я подозреваю, это сделал Магнус, — заявила Тора, распахивая дверь, и направилась к столику у кровати, на котором стоял телефон. — Я собираюсь позвонить Элин и спросить, известно ли ей что-нибудь о тайном захоронении. Может, они с братом вспомнят, кто набросал туда костей.
— Думаешь, она захочет с тобой разговаривать? — усомнился Мэтью.
— Вряд ли Элин бросит трубку, услышав о детском скелете, обнаруженном на территории их владений. Эта земля принадлежала им десятилетия, здесь жили ее дед и его брат, — уверенно проговорила Тора. — К тому же я перехитрю ее, позвоню с местного телефона, а то она действительно узнает номер моего мобильного.
Элин ответила, и она вежливо поздоровалась.
— Что вам еще от меня нужно? — раздраженно спросила Элин, и Тора услышала, что она говорит из машины.
— Во-первых, хочу сообщить, что на территории вашей бывшей фермы обнаружено громадное количество костей. В основном это кости животных, но среди них, по всей вероятности, находится детский скелет.
— А я-то здесь при чем? — взвизгнула Элин. — Я не имею никакого отношения к давним событиям. С тех пор как Йонас приобрел у нас фермы, там то и дело находят то трупы, то кости. Я слышала по радио, что он задержан, не так ли?
— Так, — ответила Тора, проклиная в душе журналистов и стараясь не выказать раздражения. — Только вот как раз к нему детский скелет не имеет никакого отношения. Он находился здесь задолго до того, как Йонас купил у вас эту землю. Насколько мне известно, ферму построила ваша семья и, кроме нее, здесь никто не жил. Так что у вас и у вашего брата неприятностей может быть побольше, чем у Йонаса.
— О чем вы говорите? — пронзительно закричала Элин. — Какой скелет? Какого ребенка?
Торе показалось, что она не только сильно удивлена, но и очень взволнована.
— Какого ребенка? — повторила Элин.
— Останки уже изучает полиция, — холодно сообщила Тора. — Вас определенно скоро будут допрашивать, так что мне лучше лишний раз не вмешиваться. Я всего лишь хотела узнать одну вещь… — Она сделала паузу, но Элин молчала и Тора продолжила: — За домом, с восточной стороны, лежит огромный камень, на нем выбиты стихи, полагаю, из какой-то сказки. Вы не знаете, кто мог его туда привезти?
— Камень? — изумленно повторила Элин. — А он-то ко всему какое отношение имеет?
— Возможно, никакого, — сказала Тора, в душе уверенная в обратном. — Я просто хотела бы выяснить, откуда он там взялся. Только после этого буду точно знать, что он тут совершенно ни при чем. — Она скрестила пальцы. Ее надежды оправдались — Элин не заметила подвоха в вопросе.
— Камень здесь ни при чем, — доказывала Элин. — Его установила моя мать почти полвека назад. Она называла его свадебным подарком, заранее сделанным самой себе. Дальше можете не расспрашивать, я все равно ничего больше о нем не знаю. Будьте уверены — он не имеет никакого отношения к смерти чьего-то ребенка.
Тора постаралась скрыть свое удивление действиями Малфридур, дочери Гримура, непонятно зачем поставившей камень со странными стихами.
— Хорошо. Тогда последнее. Чем вы и ваш брат занимались вечером в воскресенье? У меня имеется список автомобилей, проезжавших в тот день по туннелю. В нем есть и ваши машины.
— Мы приезжали, чтобы встретиться с вами, — недовольно проговорила Элин. — Не помните? Вы были у нас в понедельник. Мы решили избежать утренних пробок и поехали в Стиккисхольмюр накануне вечером. Надеюсь, вы не думаете, будто мы с Бёркуром причастны к убийствам?
Торе пришлось признать ее правоту.
— Данный вопрос я уже вычеркнула из своего списка как решенный.
— Можете вычеркнуть еще один — Бёркур не ездил на запад в четверг и никого в тот день не убивал, — съязвила Элин.
Тора ничего не ответила, чтобы не выдать себя, ведь она и понятия не имела, куда в тот день мог ездить Бёркур. «Элин, наверное, думает, что у меня есть список машин, проезжавших по туннелю в четверг, — догадалась она. — Пусть думает». И осторожно поинтересовалась:
— А зачем он приезжал в четверг?
— Полагаю, он не придет в восторг, если я вам расскажу о причине его поездки, — ответила Элин. — Я сама еле-еле вытянула ее из него. — Послышался длинный автомобильный гудок и скрежет тормозов. — Черт подери, какой дурак дает водительские удостоверения старым пердунам?! Они же того и гляди окочурятся прямо за рулем, — яростно проговорила она. — Я скажу вам, зачем он приезжал и чем занимался, чтобы наконец отвязаться от вас и не выслушивать больше дурацкие, ничем не обоснованные подозрения.
— Ваша мотивация меня не интересует, — прервала ее Тора. — Можете сразу переходить к делу. Так чем он здесь занимался?
— Встречался с агентом по продаже недвижимости. Тот заинтересовался нашей оставшейся собственностью и предложил свою помощь в ее продаже, — сказала Элин. — Я избавиться от нее не тороплюсь, поэтому брат все сделал втайне от меня. Если вы сомневаетесь в моих словах, обратитесь к агенту — он наверняка подтвердит их.
Тора попрощалась и повесила трубку.
— Камень в центре лужайки поставила их мать, — сообщила она Мэтью. — Странная публика. Хотя чему удивляться, если их предки страдали душевными болезнями. И дед, и бабушка были со сдвигом. Правда, к обоим преступлениям они скорее всего непричастны. По крайней мере она вполне убедительно объяснила, где они с братом находились в это время. — Тора взяла пакеты с многотомным собранием сказок Йона Арнасона. — Если здесь есть тот стих, то к нему обязательно должны быть комментарии. Вот они-то нам многое и прояснят. Вероятно, тогда мы поймем, зачем их мать поставила камень и сделала на нем надпись. — Она водрузила пакеты на стол. — Не забыть бы по возвращении в Рейкьявик вернуть книги. На штрафы за задержку книг, которые я уже заплатила, можно, наверное, расширить библиотеку.
— Ты же не собираешься читать все эти тома? — полюбопытствовал Мэтью, наблюдая, как Тора выкладывает на стол увесистые фолианты. — Если да, то я вполне успею принять душ.
— Не волнуйся, много времени это у меня не займет, — пообещала Тора. Открыла первый том, прочитала содержание и сразу же наткнулась на ссылку «Оставленные дети». — Ну вот, пожалуйста! — обрадовалась она и принялась листать книгу в поисках нужной страницы. — Называется «И свадьба у меня должна была быть». Похоже, то самое. — Тора пробежала глазами коротенький рассказ и опустила раскрытый том на колени.
— Ну как? — спросил Мэтью. — Судя по твоему виду, значение фразы не сильно тебя обрадовало.
— Совершенно верно, — согласилась Тора. — Здесь говорится о матери, оставившей свою новорожденную дочь. Через несколько лет у нее родилась вторая девочка. Когда она выросла и достигла брачного возраста, один юноша попросил ее руки. Она согласилась. Свадьба была в самом разгаре, когда вдруг раздался стук в окно и послышался голос, пропевший те самые стихи: «Мне нужно бы зерна сеять, / И ферма предназначалась мне, / И свадьба у меня должна была быть, / Такая же как и у тебя». — Тора посмотрела на Мэтью. — Это дух оставленной девочки явился напомнить о себе своей сестре.
— То есть девушка наслаждается тем, что по праву принадлежит не ей, а умершей сестре? В этом состоит смысл стиха?
— Очевидно, так, — сказала Тора. — Могла у Гудни родиться еще одна дочь? — спросила она и покачала головой. — Нет, едва ли.
— Но кто тогда получил не принадлежащие ему блага? — удивился Мэтью. — Предположительно оставленный ребенок должен был унаследовать все от своей матери?
Тора набрала в грудь побольше воздуха и медленно его выпустила.
— Все, разумеется, зависит от того, когда умерла Гудни. Если ее дочь скончалась первой, ни о каком праве на наследство не имеет смысла говорить. Но вот если она скончалась после Гудни, то все обстоит иначе. Отец Гудни умер раньше ее. Поскольку он был вдовцом, а Гудни его единственный ребенок, наследницей всего имущества является она. А после ее смерти наследницей становится уже ее дочь.
— В таком случае кто-то выиграл от смерти ребенка, — произнес Мэтью. — Получил наследство Гудни, которое должно было перейти к ее дочери. Кому могла быть выгодна смерть девочки?
— Ближайшим родственникам Гудни, — ответила Тора. — Гримуру, ее родному дяде. — Она захлопнула книгу. — Лара, бабушка Сольдис, упоминала о его финансовых затруднениях. Поэтому он мог убить девочку до ее совершеннолетия, поскольку потерял бы все права на наследство, как только она вышла бы замуж.
— Чудовищный поступок, — заметил Мэтью. — Однако камень на лужайке поставил не он. Его дочь Малфридур, мать Элин и Бёркура, должна была знать о лежащем под ним теле. Камень в таком месте и многозначительная надпись на нем не случайность.
— Малфридур, — задумчиво повторила Тора. — Она унаследовала то, что по праву принадлежало убитой девочке. Если, конечно, под камнем действительно лежит ребенок, которого родила Гудни.
— Мне кажется, здесь слишком много «если», — произнес Мэтью. — Хотя твоя версия звучит вполне правдоподобно. А не могла убить девочку сама Малфридур, а не ее отец Гримур?
— Маловероятно — во время войны она была совсем маленькой. К тому времени, когда Лара вернулась сюда, на запад, после войны, ребенок Гудни уже бесследно исчез. Разумно предположить, что дочь Гудни звали Кристин и именно о ней говорит надпись, нацарапанная на стропиле под крышей фермы. И если мы правы, то скорее всего сделала ее Малфридур. Это она написала: «Папа убил Кристин. Я ненавижу папу». Возможно, она просто догадалась, или стала свидетельницей убийства, или же он сам ей обо всем рассказал.
— Похоже, ты стоишь у разгадки давнишнего преступления. — Мэтью направился в ванную. — Жаль только, это ничем не поможет Йонасу, — крикнул он оттуда сквозь шум воды. — Вряд ли между убийством ребенка и убийствами Бирны и Эйрикюра существует какая-то связь.
— Как знать, — возразила Тора. — Допустим, Бирна каким-то образом докопалась до убийства девочки, вследствие чего кто-то посчитал необходимым убрать ее. Кто? Человек, которому совершенно не нужно, чтобы правда о давнем деле вылезла наружу. Бирна копалась в старых вещах, наткнулась на фотографию Магнуса. Может быть, она обнаружила еще что-то, давшее ей ключ к разгадке?
Мэтью появился в дверях ванной с полотенцем в руках.
— Но кому потребовалось убивать Бирну из-за давно забытых событий? Элин и Бёркуру?
— Сомневаюсь, — задумчиво проговорила Тора. — Едва ли они продали бы фермы, если бы хотели сохранить все в тайне.
— Возможно, они ничего не знали о смерти предполагаемой Кристин. — Мэтью пожал плечами и вернулся в ванную. — Хотя Бирна могла им все рассказать и попытаться шантажировать. Ведь мы же допускаем, что она шантажировала Магнуса с Балдвином.
— Возможно и такое, — отозвалась Тора. — Только у меня складывается впечатление, что ни о чем она не догадывалась. Судя по записям в ежедневнике, ее интересовали происходящие в доме странности, но она нигде даже косвенно не упоминает ни о девочке, ни о ее убийстве. — Тора достала ежедневник и начала неторопливо листать страницы. — Ты помнишь, в каком месте на плане находится пристройка к ферме «Креппа»? По-моему, она включает в себя ту часть лужайки, где расположены и камень, и крышка люка.
Мэтью представил рисунок.
— Думаю, да, — кивнул он. — А почему ты спрашиваешь?
— Как считаешь, могли Бирну убить с целью приостановить возведение пристройки? Как только начались бы экскаваторные работы, обнаружилась бы скрытая часть подвала. В этом случае убийство — превентивное действие. Вспомни, кто-то же там все ископал. Зачем? Искал крышку люка? Надеялся извлечь останки ребенка до того, как начнется строительство, но не преуспел и решился на отчаянный шаг — покончить с Бирной как инициатором строительства? — проговорила Тора.
— Твое предположение возвращает нас к тому вопросу, с которого мы начали свои рассуждения. Кто хотел сохранить в тайне давнишнее убийство? — сказал Мэтью. — Это в первую очередь Элин и Бёркур — им крайне невыгодно, если оно вдруг всплывет. Кому понравится иметь в дедушках детоубийцу и очутиться в центре внимания? Только, по-моему, это все-таки не причина для совершения двух убийств. Весьма необычная форма сокрытия преступления.
— Прежде всего они никогда бы не продали землю, если бы хотели все скрыть. И я согласна: неразумно идти на крайности только ради того, чтобы избежать скандала. — Тора закрыла глаза. — Я что-то упускаю. Какой-то очевидный факт… — Она потянулась к перечню номеров и пролистала его. — Не знаю даже, где искать и кого.
Мэтью подошел к ней и взял со столика у кровати список с номерами автомашин, проехавших по туннелю Хвальфьордур.
— Убийца не обязательно должен быть членом семьи, — сказал он. — Он может входить в число знакомых, решивших заступиться за кого-то. Такое тебе в голову не приходило?
Тора подняла на него глаза.
— Кого ты имеешь в виду?
Мэтью ткнул пальцем в один из регистрационных номеров.
— Сегодня утром я говорил с Сольдис. Кстати, спросил у нее полное имя Стейни. Я подумал: раз он умеет водить машину, значит, может оказаться в списке. Проверил — и вот, пожалуйста! Номер автомашины, владелец которой — Торстейн Кьяртанссон — проехал по туннелю со стороны Рейкьявика. Помнишь, Сольдис попросила подбросить ее до Рейкьявика, но он ответил, что не едет туда? На самом же деле он туда не только ездил, но еще и возвращался через туннель. — Мэтью выдержал паузу и прибавил: — Примерно за час до убийства Бирны.
— Думаешь, он убил ее ради Берты? Чтобы оградить от скандала? — спросила Тора. — Смешно. Кроме того, он ведь инвалид, на ногах стоит с трудом.
— Со всех сторон только и слышится — инвалид, инвалид. Мне кажется, не такой уж он беспомощный и немощный, как мы с тобой полагаем, — возразил Мэтью. — А вот другой лист из списка. Взгляни на него — в нем отмечен номер автомашины Берты, она также проехала по туннелю, только в сторону Рейкьявика, примерно в то же время, когда Стейни возвращался сюда. Может, он обеспечивал ей алиби, а убийство совершил в ее отсутствие здесь. Бессмысленно убивать Бирну и Эйрикюра, навлекая подозрение на Берту.
Тора нахмурилась.
— Даже если он и не такой уж жалкий калека, я все равно не могу представить, как ему удалось затащить на конюшню Эйрикюра и закинуть в стойло к дикому жеребцу.
— Возможно, Эйрикюр мог двигаться самостоятельно, — предположил Мэтью. — Он находился под воздействием наркотиков или сильнодействующих таблеток, но в сознании. У него была нарушена координация, но он слышал и подчинялся командам Стейни. А тот, убивая Эйрикюра в конюшне Розы, таким образом мстил ей за аварию, виновником которой стал ее отец, а заодно и Бергюру. Надеялся сделать их главными подозреваемыми. Видишь, мотивов здесь несколько — не только защита Берты, но и месть.
Тора задумчиво кивнула.
— А как ты объяснишь изнасилование Бирны? Она не была под воздействием наркотиков. — Тора достала заключение патологоанатома и начала его просматривать. — Как полагает полиция, на Бирну напали сзади, ударили, скорее всего камнем… — Она вдруг замолчала, затем спросила: — Послушай, ты, случайно, не знаешь, что такое «А. Barbadensis Mill, A Vulgaris Lam»? Это вещество нашли во влагалище Бирны.
— Представления не имею. «Vulgaris» означает «обыкновенный», об остальном ни разу не слышал. Посмотри в Интернете.
— Обязательно, — пообещала Тора. — Я бы и раньше посмотрела, да времени не было. Попрошу Гульфи, пусть поищет. Дам ему возможность заняться делом, а то он, наверное, уже заскучал после нашей операции в подвале. — Она позвонила сыну и продиктовала задание. — Сейчас он засядет за компьютер для гостей и все выяснит, — сообщила Тора, вешая трубку, и улыбнулась. — В двенадцать лет дети перестают выполнять родительские просьбы сразу, но говорят: «Сейчас сделаю». Отец рассказывал мне, что и я тоже так отвечала. Кстати, он говорил то же самое моему деду. Как ты считаешь, это у нас наследственное?
— Не знаю. Может, нам следует повстречаться со Стейни или даже Бертой? — спросил Мэтью. — А вдруг удастся выудить у них факты, подтверждающие нашу версию? Она, конечно, обожает Стейни, но вряд ли в подобных обстоятельствах станет его выгораживать.
— Наверное, ты прав. — Тора отложила бумаги и поднялась. — Все, я готова. Ты ломал для меня стену, и я чувствую себя обязанной пусть в малой степени, но отблагодарить тебя — составить компанию и проверить твою сумасшедшую версию.
— У тебя всегда найдется способ отблагодарить меня, — улыбнулся Мэтью.
Тора молча смотрела в раскрытую книгу сказок, затем подняла голову и взволнованно произнесла:
— Постой, Мэтью. Ты только посмотри, что здесь написано!
Тора возбужденно тыкала пальцем в текст. Мэтью подошел к ней, вгляделся и ничего не понял.
— Я случайно открыла страницу перед рассказом об оставленных детях и свадьбе и вот что нашла. — Она прочитала вслух: — «Дабы призрак усопшего не бродил по земле, следует в подошвы мертвого тела воткнуть иголки». — Тора захлопнула книгу. — Убийца явно пытался застраховать себя от встречи с призраками своих жертв.
— И ты в это веришь? — скептически осведомился Мэтью.
— Сейчас не важно, верим ли мы с тобой в призраков. Главное, что преступник не сомневается в их существовании, — ответила Тора и покраснела, вспомнив жалобные звуки, похожие на рыдания брошенного на верную смерть ребенка. До сих пор она твердо держалась своего обещания никому о них не рассказывать, даже Мэтью.
— Почему ты покраснела? — спросил он. — Начинаешь верить в духов? В таком-то возрасте? — Он коснулся ее руки. — А может быть, тоже слышала плач? Признайся, ведь слышала?
Тора не умела лгать людям, которых любила, поэтому не стала притворяться и изображать непонимание.
— Да, нечто похожее на детский плач, — откровенно сказала она и тут же поправилась: — Конечно, никакого не оставленного. Просто ребенка.
— Замечательно, — довольно произнес Мэтью. — Надеюсь, ты была достаточно осторожна и не позволила малышу проползти вокруг себя трижды? Хотя сумасшедшей тебя не назовешь. Напротив, ты производишь впечатление вполне нормального человека.
Тора показала ему язык.
— Пошли, у нас есть дела поважнее разговоров о привидениях. Мы же собирались найти Берту или Стейни.
— Постарайся мысленно направить ползущее дитя к его матери, — продолжал подтрунивать над ней Мэтью.
— Самый лучший способ отделаться от него, — согласилась Тора.
Больше всего ей хотелось поскорее выбраться на улицу. Висевший в воздухе неприятный запах, исходивший от обгорелых костей, казалось, пропитал все здание. Проходя мимо Вигдис, Тора собралась было прикрыть нос ладонью, но взяла себя в руки и, прибавив шаг, задержала дыхание. Проскочив стойку администратора, она столкнулась с Тростуром Лауфейярсоном и буркнула, едва не потеряв равновесие:
— Простите.
— Ничего страшного, — хмуро ответил байдарочник, одетый в сухой водолазный костюм. Волосы у него были мокрыми. — Не байдарка, не сломаюсь, — недовольно прибавил он.
— Вы повредили свою байдарку? — удивилась Тора и, увидев лицо Тростура, непроизвольно воскликнула: — Я не дотрагивалась до нее, уверяю вас!
— Я знаю, — кивнул тот.
— Задержитесь, пожалуйста, — обратилась к нему Тора. — Мне нужно задать вам пару вопросов. — Она схватила его за плечо и удивилась, таким оно было мускулистым и крепким. — Мне никак не удается поговорить с вами, — умоляюще произнесла она.
— О чем именно? — Он обернулся, и Тора немедленно убрала руку с его плеча. — Не падал ли я с байдарки и не ударялся ли об ее днище головой? Нет, не падал и не ударялся.
Тора изумленно вскинула брови.
— Ничего подобного. Меня интересуют происшедшие здесь два убийства. Наверняка вы о них слышали.
На лице Тростура отразилось раздражение, тут же сменившееся мрачным предчувствием. Двери отеля распахнулись, и он увидел полицейских, несших гору костей.
— Что там происходит? — удивился байдарочник.
— Очень многое, но ничего хорошего, — ответила Тора. — Так есть у вас время на беседу со мной? — Она надеялась, что вид костей произведет на Тростура нужное впечатление и он разговорится.
— Ладно, — неожиданно согласился тот. — На встречу с полицейскими я не опоздаю. И если уж моя байдарка повреждена, молчать дальше нет смысла.
— Молчать о чем? — осведомилась Тора, приглашая байдарочника в небольшой садик, где стояли лавочки, плетеные стулья и столы. Они устроились за одним из них. Тора представила байдарочнику Мэтью и начала расспросы: — Какую информацию вы собирались сообщить полиции?
Лицо Тростура помрачнело.
— Утром в пятницу я, как обычно, отправился на тренировку, — взволнованно начал он, — подошел к байдарке и остолбенел. Она была вся в крови. Ну, не то чтобы вся — весла, сиденье и частично днище. Поскольку кровь была не моя, думаю, она имеет какое-то отношение к убийству.
Глаза Торы едва не вылезли из орбит.
— Сегодня уже вторник. Почему вы никому не рассказали об этом раньше?! — воскликнула она.
— Потому что об убийстве узнал только в воскресенье — случайно услышал разговор у стойки администратора. Но к тому времени я уже смыл кровь, — раздраженно ответил Тростур.
— Всю? Ни капельки не осталось? — Тора очень надеялась, что байдарочник пропустил хотя бы крошечное пятнышко, на котором может сохраниться отпечаток пальца преступника.
— Всю, — подтвердил Тростур и пояснил: — Я готовился к соревнованиям на Кубок мира, перед которыми все байдарки тщательно осматривают. Я не имел права рисковать и счистил все до последней капли. Так мне по крайней мере кажется. Только напрасно старался — байдарка оказалась поврежденной. Теперь прощай победа.
Тора не завидовала Тростуру, которому предстояла очень серьезная беседа с Торольфуром.
— Почему прощай? — спросила она.
— Идиот, забрызгавший мою байдарку кровью, определенно плавал на ней и ударился днищем о камни. Я все не мог понять, почему у меня плохие результаты на тренировках. Оказалось, в днище байдарки есть вмятины. Я увидел их только сегодня. В начале прошлой недели оно было абсолютно целым. Таким образом, убийца лишил меня возможности участвовать в мировом первенстве. — Тростур откинулся на спинку стула и сложил на груди руки. — Полиция скорее всего конфискует байдарку, а привыкать к другой у меня уже нет времени.
Больше всего Тростура удручало не убийство, а повреждения, нанесенные его байдарке.
— Возможно, вы не понимаете, что, если бы сообщили о крови в своей байдарке сразу или хотя бы в субботу, полиция смогла бы предотвратить второе убийство, случившееся вечером в воскресенье.
— Да ну, — отмахнулся Тростур. — Не так уж много в ней было крови. — Он посмотрел на Мэтью, ища у него поддержки, а не найдя, сменил тему: — Когда убийцу поймают, я обязательно предъявлю ему иск. Пусть компенсирует мне расходы на ремонт байдарки. Ведь если бы не он, я точно бы выиграл.
— Подумать только: такая досада. — Тора постаралась скрыть сарказм. — Последний вопрос. Вы проезжали по туннелю Хвальфьордур вечером в воскресенье?
— Да, — ответил Тростур. — У меня закончилась протеиновая добавка, и я ездил за ней. Приличная продается не везде, пришлось еще поискать хорошую аптеку. — Он окинул Тору вызывающим взглядом. — Вы мне не верите? Могу показать рецепт и чек.
— Верю, верю, — безучастно сказала Тора, думая совсем о другом — об ошибке, которую они допустили с самого начала, исключив из своего списка присутствовавших на сеансе и служащих отеля. — Сколько времени требуется, чтобы отсюда доплыть на байдарке до бухты, где произошло первое убийство? — спросила она.
— Минут пять, если идти морем. — Тростур индифферентно пожал мощными плечами. — Расстояние небольшое, не нужно огибать прибрежные скалы. В смысле мне потребуется минут пять, если море спокойное. Человеку, никогда не плававшему на байдарке, как минимум десять.
— А легко управлять байдаркой, если раньше на ней не плавал? — поинтересовался Мэтью, до этого безмолвно присутствовавший при разговоре.
— Да, если руки не совсем кривые, — ответил Тростур. — Чтобы плавать хорошо, конечно, нужно учиться. А так, добраться из пункта А в пункт Б может каждый, и большого умения тут не требуется. Нужна только сила. — Он поднялся. — Пойду приму душ перед разговором с полицией. Дело у меня серьезное: естественно, на преступника я буду подавать в суд, — поэтому следует подготовиться. — Он с шумом задвинул кресло под стол и зашагал было к гостинице, но через несколько шагов оглянулся. — Да, там еще стояла машина, а в ней сидел какой-то парень. Он должен был меня запомнить, и его наверняка не сложно найти.
— Какой парень? О чем вы говорите? — спросила Тора.
— Выехав из туннеля, я увидел машину, припаркованную на обочине. Я подумал, что случилась какая-то неполадка, и подъехал. Водителем оказался молодой парень, инвалид, весь изуродованный. Я предложил подбросить его куда нужно, но он отказался — мол, никуда не едет, просто отдыхает, а с машиной все в порядке. Потом он закрыл окно, и я уехал.
— В каком часу это было? — спросил Мэтью.
— Примерно около шести, — ответил Тростур. — Возвращаясь назад поздним вечером, я его не увидел. Наверное, надоело отвечать на расспросы желающих помочь. Я не единственный подъезжал к нему, была еще одна машина. — И он устремился к дверям отеля.
Мэтью выразительно посмотрел на Тору.
— Стейни наверняка проехал за Бертой по туннелю, убедился, что она укатила, постоял немного на обочине, потом вернулся и прикончил Эйрикюра. Тростур заметил его, когда тот просто выжидал время. Как видишь, все сходится.
— Не сходится. Очень зыбко и хлипко, — возразила Тора. — Если он в шесть находился возле туннеля со стороны Рейкьявика, ему пришлось бы, добираясь сюда, преодолеть приличное расстояние. И когда бы он приехал? Поздним вечером?
— Нам неизвестно точное время смерти Эйрикюра, — напомнил Мэтью. — Полиция утверждает, что он умер приблизительно в обед. А обедают люди по-разному. — Мэтью поднялся. — Пойду за списком автомашин. Хочу посмотреть, когда он проехал на юг. Забыл сделать это раньше, обнаружив номер его машины.
Тору мысль о возвращении в вонючий холл не вдохновляла, и она решила остаться в саду. Мэтью вскоре вернулся с пачкой бумаг.
— В сторону Рейкьявика в пяти машинах от него следовала Берта! — торжествующе объявил он, опускаясь на стул. — Все сходится, я абсолютно прав. Стейни хотел убедиться, что Берты нет возле места преступления. — Мэтью хлопнул бумагами по столу. — Нужно немедленно поговорить с ней, и картина станет полной.
— Только если она что-то знает и захочет с нами поделиться, — скептически заметила Тора. — У меня нет никакой уверенности в ее горячем желании выдать Стейни. Не думаю, что она запрыгает от радости, когда мы назовем ее родственника и друга убийцей. Ей потребуется время осознать, какой ужасный поступок он совершил. Если он вообще совершал его.
Тора хлопнула себя по лбу.
— Фу, наконец-то я поняла, что меня все время так мучило! Порядок наследования. Когда ребенок переживает мать и деда, имущество может попасть в плохие руки. Разумеется, Гримур ничего бы не получил, останься ребенок жив.
Они сидели в машине напротив «Креппы», где надеялись застать Берту. Однако парковка перед входом, как и сама ферма, выглядела безлюдной.
— Что ты имеешь в виду? — спросил Мэтью. — Разве не старший родственник все наследует после смерти матери, деда ребенка и его самого?
— Нет, — покачала головой Тора. — Все достается отцу ребенка.
— В данном случае — Магнусу? Такое мне просто в голову не приходило, — признался он.
— Гримур, конечно же, ничего не получал. Вот почему он взял девочку к себе и впоследствии постарался, чтобы все сведения о ней исчезли. — Тора задохнулась от волнения. — Больше того, если бы его собственная дочь Малфридур знала об убийстве, и ее права на наследство являлись бы незаконными.
— Неужели? — удивился Мэтью. — Если ее отец завладел наследством преступным путем, она не имеет на него никаких прав?
— Не могу сказать точно, но, по-моему, все зависит от того, знала она о преступлении или нет. Правда, согласно моей версии она была в курсе. Кстати, Малфридур жива. Дети по выданной ею доверенности заключили от ее лица сделку с Йонасом — продали ему землю. В доверенности говорилось, что мать является официально признанной единственной владелицей земли, доставшейся ей по наследству. То есть пункт о соучастии в мошенничестве к ним неприменим.
— В любом случае они многое теряли, — отозвался Мэтью. — Немало выигрывал и отец ребенка, старый Магнус.
— Да, совершенно очевидно, что ему абсолютно незачем убивать Бирну, ведь она ничего не знала о девочке. Напротив, убийство привлекло к нему ненужное внимание. — Тора рассматривала старую ферму в лобовое стекло. — Другое дело Элин и ее семья. Берте, к примеру, не досталось бы дома в западной части Исландии. Когда на Гримура свалились финансовые затруднения, Бьярни спас его, дом в Стиккисхольмюре перешел к нему, как и ферма Гримура, — продолжала Тора. — Если бы у Берты не было в здешних местах дома, Стейни пришлось бы несладко. — Она повернулась к Мэтью. — Может быть, переговорить с ним? Кто знает, появится ли здесь сегодня Берта. Но мы ее найдем без проблем. Сольдис наверняка знает, где она живет.
— Торольфура будем ставить в известность? — поинтересовался Мэтью. — Попросим его сюда приехать или нет?
Тора ненадолго задумалась.
— Нет, не стоит. Получится как со стеной. Давай не будем создавать ему дополнительных проблем, у него и так есть чем заняться. Сначала нужно убедиться в справедливости наших предположений.
Мэтью и Тора ждали, когда Стейни откроет дверь.
— Иду! — крикнул он изнутри, но с тех пор прошло почти десять минут.
— Похоже, он нездоров, — заметил Мэтью, плотнее запахиваясь в куртку. Температура понизилась, стало холодно, и Мэтью с Торой продрогли до костей. — Сейчас точно июнь? Ты ничего не перепутала?
Прежде чем Тора успела ответить, дверь приоткрылась.
— Что вам нужно? — послышался голос из-под знакомого капюшона.
— Здравствуйте, — мягко произнесла Тора. — Вы нас не помните? Мы приезжали вчера в «Креппу», разговаривали с вами и встречались возле бухты.
— Я вас помню. Что вам нужно? — повторил он невнятно, словно говорил с набитым ртом.
«Ему, наверное, трудно открывать рот. Надеюсь, хотя бы не больно, — подумала Тора. — Что бы он там ни сделал, парню можно только посочувствовать».
— Мы хотели поговорить с вами, — пояснила она, ожидая приглашения войти. — О воскресном вечере.
Кресло откатилось, и дверь распахнулась.
— Проходите, — бесстрастно сказал Стейни.
Тора с Мэтью обменялись быстрыми взглядами и через прихожую направились в глубь дома.
— Давно вы тут живете? — поинтересовалась Тора, приветливо улыбнувшись Стейни, когда они вошли в скромную гостиную.
Жилище Стейни показалось им мрачным. Везде царили чистота и порядок, но оставалось впечатление, будто здесь никто не жил: ни фотографий, ни личных вещей или любимых безделушек. Лишь у двери в гостиную, чуть более уютную, чем прихожая, стояли костыли. Унылую обстановку несколько скрашивала ваза с полевыми цветами на столе. «Наверное, Берта принесла, — решила Тора. — Маловероятно, чтобы он сам собирал цветочки. Своими скрюченными руками он до них просто не дотянется с коляски».
— Да, — сухо ответил Стейни и умолк.
— Понятно, — снова улыбнулась Тора. — Давайте сразу перейдем к делу. — Мы с Мэтью долго ломали голову, действительно ли вы проехали по туннелю вечером в воскресенье. По данным полиции — да. Номер вашей машины есть в составленном ими списке автомобилей, проходивших через туннель.
Стейни продолжал молчать, опустив еще ниже голову. Он сидел так несколько минут, потом неожиданно заговорил:
— Да, именно я проезжал по туннелю.
Голос его по-прежнему оставался бесстрастным.
— Могу я поинтересоваться, зачем вы ездили в Рейкьявик? — спросила Тора.
— Нет. — Стейни, приподняв голову, посмотрел ей в лицо. Торе понадобилась вся ее выдержка, чтобы не вздрогнуть. — Вы думаете, это я убил того человека? — Он явно кипел от злости. — Ведь правда? Думаете? — Он поднялся с инвалидного кресла. Он стоял на одной ноге, пошатываясь, цепко ухватившись за подлокотники, чтобы не упасть. Вторая его нога не доставала до пола, была сильно искривлена и намного тоньше другой.
— Нет-нет, ни в коем случае, — торопливо проговорила Тора. — Мы так не думаем, — соврала она, пытаясь скрыть замешательство. — Мы предположили, что кто-то мог попросить вашу машину. Мы всего лишь выясняем, кто где находился, когда убили Эйрикюра.
— Меня здесь не было. И когда убили Бирну, меня здесь тоже не было, — произнес Стейни и рухнул в кресло.
Тора, привыкнув к его странному голосу, уже разбирала каждое слово. Он еще не остыл от ярости и дышал прерывисто. «Как бы с ним приступ не случился или еще что-нибудь», — подумала Тора.
— На территории старой фермы, возле отеля, обнаружена могила, — сообщила она в надежде удивить его и одновременно успокоить.
— Уходите, — вдруг сказал он. — Я не хочу больше вас видеть. — И покатил кресло на Тору.
Мэтью, не понимавший разговора, тем не менее сразу догадался, что он принял нежелательный оборот и визит пора прекращать.
— Ну что ж, тогда мы пойдем. — Он протянул Торе руку, та поднялась, и они заторопились к двери. Пропустив Тору вперед, Мэтью обернулся, поблагодарил хозяина за беседу, и они вышли на улицу. Дверь за ними сразу же закрылась.
— Встречей я доволен, но только отчасти. Теперь мне совершенно ясно, что Стейни физически не мог совершить убийств.
— Все правильно, но почему он так нервозно отреагировал на мое сообщение о найденной могиле? Довольно странно. О его поездке по туннелю я уже и не говорю — тут вообще все сомнительно. Может, он покрывает убийцу, как ты считаешь?
— Думаю, нет, — ответил Мэтью, открывая Торе дверцу машины. — Если он не убивал, значит, это сделал Бергюр или Балдвин. Исходя из твоей версии об аварии Стейни имеет большой зуб на Бергюра, но нам неизвестно, знает ли он Балдвина. В любом случае он не станет их покрывать.
— Проклятие, такая хорошая версия лопнула, — огорчилась Тора, устало откидываясь на спинку кресла. — В одном я с тобой согласна — совершить убийство Стейни не мог. У него бы не хватило на это сил. Однако я не верю, что его совершил Бергюр. Да, он мог и в отель прийти, и байдарку взять, и до бухты на ней добраться. Только зачем? Нелогично, ведь он спокойно доехал бы туда и на машине. И как ему удалось стянуть у Йонаса телефон? Когда? Нет, — покачала она головой. — Придется нам и его вычеркнуть из списка потенциальных убийц. А вот Балдвин находился в то время в отеле и имел возможность стащить телефон Йонаса. Он присутствовал и на сеансе, но ушел задолго до его окончания. Он мог добежать до пристани, на байдарке добраться до бухты и напасть на Бирну. Мотивов у него вполне достаточно.
У Торы в кармане заиграл телефон.
— Привет, — послышался голос Гульфи. — Я нашел то, о чем ты меня просила. Это латинское название растения алоэ вера.
Поблагодарив его, Тора посмотрела на Мэтью, пристегивавшего ремень безопасности.
— Слушаю, — проговорил он, почувствовав на себе ее взгляд.
— Зачем, по-твоему, женщине вводить себе во влагалище растение алоэ вера?
Мэтью рассмеялся.
— Прости, но я не всезнайка. Обратись лучше к своей подруге — сексопатологу. — Отъехав от дома, он сообщил Торе: — Когда мы уезжали из отеля, автомобиль с номером «VERITAS» находился на стоянке. Перемолвимся парой слов с его владельцем?
— Неплохая мысль, — улыбнулась Тора. — Уж он-то нам скажет правду, как думаешь?
Мэтью повел машину по узкой гравийной дороге. Колеса вязли и скользили, то и дело норовя отправить их в кювет.
— Уверен. Он же политик.
Мэтью громко постучал в номер Магнуса. У Балдвина им никто не ответил, и они решили, что тот находится у деда. «VERITAS» стоял на своем обычном месте, следовательно, подумали они, и Балдвин должен быть где-то поблизости. Услышав за дверью легкий шум, Тора довольно потерла руки. На пороге появился Магнус. Увидев, кто явился к нему в гости, он явно разозлился. Правда, из-за обилия морщин и неизбежной усталости лицо Магнуса не выглядело угрожающим. Казалось, его просто загримировали, чтобы придать выражение ярости, но очень неряшливо и неумело.
— Что вам нужно? — проворчал он.
— Вообще-то мы ищем Балдвина, — вежливо ответила Тора. — Он у вас?
— Кто меня спрашивает? — послышалось из глубины комнаты.
— Адвокат и этот немец, — ответил Магнус.
— Пусть заходят, — сказал Балдвин. — Нам с тобой скрывать нечего.
Магнус открыл дверь, и Тора с Мэтью вошли внутрь.
— Присаживайтесь, — показал Балдвин на два кресла. Сам он сел в третье, а его дед примостился на кровати. — Что вам угодно? — осведомился он, положив на стол мускулистые руки.
Тора сразу же вспомнила замечание Тростура, что управлять байдаркой может любой сильный человек. «С такими руками он с байдаркой справится, вне всякого сомнения, даже в неспокойном море», — подумала она.
— Я хотела бы задать вам пару вопросов, — сказала Тора. — Полагаю, вы знаете, чьи интересы я представляю. Если нет, сообщаю: Йонаса, владельца отеля, в настоящий момент задержанного полицией по подозрению в совершенных здесь убийствах.
— Все это нам известно, — оборвал ее Магнус. — Если вы явились, чтобы обвинить нас, то можете сразу уходить. Ни я, ни Балдвин не имеем к ним никакого отношения. Полиция правильно сделала, арестовав Йонаса. Убийца именно он. Вот так-то, дорогуша. Я бы посоветовал вам принять данный факт и перестать надоедать нам.
— Успокойся, — сказал Балдвин деду и улыбнулся Торе. — Простите, но мы оба несколько раздражены из-за невозможности вернуться домой. Старший полицейский офицер попросил нас задержаться, он желает с нами побеседовать. Лично я не знаю, виновен ваш клиент или нет, но, находясь в здравом уме и твердой памяти, готов заявить где угодно и кому угодно, что мой дед к убийствам не причастен. Пожалуйста, задавайте свои вопросы, и, возможно, мне удастся вас убедить.
— Зачем вы прибыли сюда в воскресенье вечером? — напрямик спросила Тора. — Ваша машина проехала по туннелю Хвальфьордур.
Балдвин откинулся на спинку кресла и убрал со стола руки.
— Вижу, мягкость вам не свойственна, — заметил он. — Я не собирался убивать того несчастного, если вы на это намекаете.
— Тогда зачем? — не отступала Тора. — Вряд ли вам захотелось повидаться с дедушкой.
— Нет, конечно, — согласился Балдвин. — Так и быть, я вам признаюсь. То же самое расскажу и полиции. Хотя гордиться мне нечем, я не стану ничего скрывать. Полагаю, вы нашли фотографию. Насколько я могу судить из предварительного разговора с полицией, вы знаете, что Бирна пыталась шантажом заставить меня обеспечить ей победу в конкурсе архитекторов на получение выгодного заказа по созданию проекта автобусной остановки. — Тора кивнула. — Бирна была на редкость алчной женщиной, — продолжил Балдвин и торопливо прибавил: — Не подумайте, что я оправдываю убившего ее человека. Ни в коем случае. Она преследовала меня, звонила деду. В конце концов он не выдержал, прервал лечение и приехал сюда, чтобы поговорить с ней. Он был подавлен. Но не фактом из своей далекой молодости, а вероятностью поставить под вопрос мою дальнейшую карьеру.
— Какая жалость, — не скрывая сарказма, заметила Тора. — Только вы так и не ответили, с какой целью явились сюда в воскресенье.
— С целью проникнуть в номер Бирны, — не моргнув глазом ответил Балдвин. — Я узнал, что полиция обыскивала комнату, и решил воспользоваться ситуацией в надежде найти фотографию. Ее там не оказалось.
— Теперь расскажите, где вы были в четверг вечером, — проговорила Тора. — Вы ушли с сеанса практически сразу после его начала и обратно не вернулись. Почему?
Балдвин показал на Магнуса.
— Дедушка почувствовал себя плохо, и я увел его в номер. Мне все это неинтересно, и пошли мы туда, только чтобы увидеться с Бирной.
— Кто-нибудь может подтвердить ваши слова? — осведомилась Тора.
— Разумеется, — спокойно ответил Балдвин. — Я отвел деда в номер и вызвал медсестру. Та дала мне телефон своего коллеги, дежурившего в местной больнице. Врач приехал примерно в девять вечера, а уехал отсюда около десяти.
Заявление Балдвина исключало и его, и деда из списка подозреваемых. Тора сочла ненужным уточнять имя врача, не сомневаясь, что тот все подтвердит. «Пусть Торольфур этим занимается», — решила она.
— Все ясно. — Она посмотрела на Мэтью. — Думаю, больше нам тут делать нечего. Впрочем, еще один вопрос. К вам, Магнус. Скоро здесь найдут скелет ребенка, дочери Гудни Бьярндоттир, Кристин. Вашей дочери.
— Что?! — прохрипел старик. — Моей дочери?
— Да. Гудни писала вам о ней, — сказала Тора, надеясь, что так и было. — Мы полагаем, Гримур, брат Бьярни, живший на соседней ферме, убил девочку с целью завладеть наследством брата. В противном случае оно досталось бы либо Кристин, либо вам.
— Мне? — переспросил Магнус. Лицо его посерело. «Интересно. А ведь он не отрицает наличия ребенка», — отметила про себя Тора.
— Да, по праву наследования — вам, — повторила она, не давая ошарашенному старику прийти в себя. — Однако, отказавшись признать ребенка, вы автоматически лишились и права на наследство. О существовании Кристин вы знали. Вам следовало бы признать дочь, тогда вы могли бы смело заявить о своих претензиях на имущество. Вообще-то вам стоило бы многим поинтересоваться, и прежде всего судьбой девочки. Но начинать нужно было с усыновления. — Она направилась к дверям. Мэтью двинулся следом. — Полагаю, выполни вы свой долг, полиция не нашла бы сейчас в подвале детский скелет.
— Постойте… но я… — растерялся старик. Балдвин смотрел на деда в немом изумлении. — Откуда вам все известно? — слабо проговорил Магнус.
Тора, уже стоя в дверях, обернулась.
— Гримур знал, что у Кристин есть отец, поэтому и убил девочку, — холодно произнесла она. — Всего доброго. Приятно было познакомиться.
Они вышли. Хозяева же продолжали сидеть неподвижно, словно обратились в камни.
— Итак, у нас остается только один подозреваемый — Бергюр, — вздохнула Тора. — Причем он меньше всего подходит на роль убийцы. Слабо себе представляю, как он справляется с байдаркой и тем более втыкает булавки в ступни жертвам.
— Жизнь полна неожиданностей. — Мэтью положил руку на ее плечо. — Кто бы подумал, что я смогу полюбить женщину в грязных кроссовках?
Тора полюбовалась своими замызганными кроссовками и усмехнулась. Туфли Мэтью, как обычно, сверкали зеркальным блеском.
— Кто бы подумал? — лукаво повторила она. — Да тот же, кому придет в голову вообразить меня рядом с обувным фетишистом.
Тора ходила взад-вперед по комнате, пытаясь обдумать ситуацию, но не могла сосредоточиться. Мэтью, развалившись в кресле у окна с бокалом пива, наблюдал за ней.
— Бергюр. Больше некому, — сказал он и поставил бокал на стол. — Или Йонас. Третьего не дано.
Тора вздохнула.
— Если так, то мы пропали. — Продолжая бродить по комнате, она сжала руками голову. — Неужели нет других вариантов?
— Не думаю. Мужчин у нас с тобой больше не осталось. Бергюр и Йонас — вот и все претенденты, — отозвался Мэтью.
— Жаль, что убийцей не может быть женщина. Мне понравилась бы парочка Роза и Йокулл. Они похожи на Бонни и Клайда. Вся прелесть исчезла, когда я узнала, что они близкие родственники. — Внезапно Тора остановилась как вкопанная и уставилась на Мэтью. — Послушай, ты никогда не слышал о криминальном дуэте брата с сестрой?
Тот покачал головой.
— Нет, только о братьях. Братья Далтон, к примеру.
— Наверное, маловероятно, чтобы Роза случайно наткнулась на Бирну, после того как ту изнасиловали, и в порыве ревности убила ее, а? — задумчиво спросила Тора и сама же отвергла свою мысль: — Нет, не годится. Очень слабо.
В дверь постучали. Тора предполагала увидеть Гульфи или Солей, но, к ее изумлению, гостем оказалась Стефания.
— Здравствуйте, — сказала сексопатолог и смущенно улыбнулась. — Принесла вам одну забавную вещицу. Надеялась, что ты сама ко мне зайдешь, но не дождалась, и вот решила навестить. Ты, наверное, стесняешься меня посещать. — Она помялась, держа руки за спиной.
«Интересно, что она мне притащила?» — подумала Тора.
— Знаешь, я могу вам помочь. — Стефания одарила Тору еще одной улыбкой.
«Точно, приперлась давать нам с Мэтью сексуальные рекомендации. — Она нервно сглотнула. — Сейчас с ней спорить или уверять, что она меня не поняла, бесполезно. Все равно ничего не поймет».
— Громадное спасибо, — только и смогла выдавить Тора, намереваясь ни под каким видом не пускать Стефанию в номер. «Если она заговорит с Мэтью, я пропала», — лихорадочно думала она.
— Я вижу, вы заняты, — продолжила сексопатолог. — Тогда просто оставлю вам это. — Она протянула Торе небольшую коробочку. — Если сами не разберетесь, как пользоваться, позвонишь мне, я объясню. Моя визитка находится внутри, вместе с инструкцией. Устройство довольно простое. Это вибратор, но самой последней модели. Через некоторое время из кончика впрыскивается гель. Очень актуально, — расцвела она новой улыбкой.
Тора недоуменно смотрела на коробку.
— Гель? — переспросила она. — Ага, понятно. Замечательно. — И тут на нее нашло озарение. Сунув коробочку Стефании, она торопливо вошла в комнату, бросив ей через плечо: — Постой, Стефания, не уходи. — Та и не собиралась удаляться, изумленно глядя на Тору, которая вскоре вернулась к ней с коробкой, полученной у администратора для переноса вещей из подвала.
— Это такой же вибратор? — спросила она, демонстрируя надпись: «С использованием алоэ вера».
Стефания смотрела на Тору, гадая, в своем ли та уме.
— Не совсем, — наконец ответила она, заметив, как энтузиазм Торы сменяется разочарованием. — Не огорчайся — тот, что я принесла, намного лучше. А коробка из-под старой модели. Пользовалась большой популярностью, но уже распродана. А последний экземпляр у меня кто-то выкрал, — прибавила Стефания. — На прошлой неделе. Взломали замок в моей кладовке и взяли. Я как раз собиралась подарить его вам. — Она продолжала удивленно взирать на Тору. — Не нужно так расстраиваться, я принесла очень хорошую модель. Ничем не хуже старой. Отличается только составом геля.
— Кто-то забрался в твою кладовку? — пробормотала Тора. — Когда?
— На прошлой неделе, — повторила Стефания. — Постой, сейчас вспомню точно. Да, во вторник я уезжала — все было в порядке, а вернувшись в пятницу, увидела, что замок сломан. Точно, я же отсутствовала, когда убили Бирну. На первый взгляд все было на месте, и только сегодня, подбирая для вас вибратор, я обнаружила пропажу.
Тора, не выпуская из рук коробку, снова метнулась в комнату.
— Ты представляешь?! — воскликнула она. — Роза снова в нашем списке! Причем под первым номером.
Мэтью спокойно наблюдал за разволновавшейся Торой.
— Каким образом она опять туда попала? — осведомился он.
— Бирну убил не мужчина, ее убила женщина, а изнасилование не более чем спектакль, призванный сбить полицию с толку. — Тора поставила коробку на пол. — Кто способен на подобные действия? — спросила она и сама же ответила: — Женщина, конечно, причем ничего не знавшая о начинке вибратора алоэ вера.
— Версия разумная, но требует дополнительных разъяснений, — хладнокровно изрек Мэтью и снова приложился к бокалу.
Тора взяла файл с документами, предоставленными полицией, пробежала глазами и, вытащив нужную бумагу, передала Мэтью.
— Вот, пожалуйста. Фотокопия вибратора, найденного на пляже недалеко от места преступления. Полицейские не придали ему значения, отбросили со всякой ерундой, но догадались сфотографировать. — Тора взглянула на коробку, в которой переносила из подвала старые вещи для осмотра. — Видишь картинку? Та же самая модель. А теперь подумай, откуда у меня такие широкие познания в секс-игрушках, — рассмеялась она.
Мэтью, усмехнувшись, осмотрел коробку.
— Картинку вижу, но не все понимаю. Каким образом ты выстраиваешь логическую цепочку?
— Очень просто. Согласно инструкции, из вибратора впрыскивается гель на основе алоэ вера, — принялась объяснять Тора. — И хотя во влагалище Бирны обнаружили сперму двух мужчин, ни один из них не является насильником.
— Откуда ты это знаешь? — спросил Мэтью. — Между двумя половыми актами мог быть довольно значительный промежуток.
— Мужчины здесь совершенно ни при чем, — парировала Тора. — Убийца, женщина, создала видимость изнасилования, использовав вибратор. Только так можно объяснить присутствие во влагалище Бирны алоэ вера. Женщина после двух половых контактов едва ли отправится на пляж, прихватив вибратор. А изнасилование понадобилось имитировать затем, чтобы сбить с толку полицию. Одно это доказывает, что убийца — женщина.
— Предположим, доказывает, — согласился Мэтью. — Но почему именно Роза? Здесь есть и другие женщины, ненавидевшие Бирну.
— Верно, — кивнула Тора. — Вот только мотивов у Розы больше, чем у остальных.
— Ты права, — сказал Мэтью и осекся, удивленно глядя на Стефанию, уставшую ждать Тору за дверью. Улыбаясь, она подошла к Мэтью и вручила ему коробку. Тот растерянно ее принял. Тора тихо застонала. Увлекшись объяснением своей версии, она совсем забыла о сексопатологе.
— Это мой вам подарок. Берите, берите. Можете мне поверить — он помог многим мужчинам, оказавшимся в подобной ситуации, — сказала она на ломаном английском и, попрощавшись, вышла из комнаты.
Мэтью недоуменно смотрел на сюрприз. Когда дверь за Стефанией закрылась, он повернулся к Торе.
— Надеюсь, ты не сообщила ей, что я импотент?
— Да как ты мог подумать?! — искренне возмутилась Тора. — У меня бы язык не повернулся сказать о тебе такое! — Она засуетилась. — Ладно, все. Пошли искать Торольфура. Сообщим ему о наших выводах, а уж он пусть сам связывает все нити воедино, если еще этого не сделал.
— С подобной назойливостью Стефания могла всех здесь обеспечить своими умными машинками, — проговорил Мэтью, опустил на пол коробку и поднялся.
Сидевшая за стойкой Вигдис объявила им, что Торольфур вместе с другим полицейским офицером отправился на берег искать байдарку, намереваясь увезти ее с собой. «Видимо, они все-таки надеются найти в ней следы крови». Тора мысленно пожелала Торольфуру успехов, хотя Тростур и заверил ее в том, что дочиста все отмыл. Пока они с Мэтью стояли возле Вигдис, размышляя, сообщать ли о своей версии кому-то из оставшихся в отеле полицейских, в холле показался брокер. Сильно прихрамывая, он с трудом волок за собой большой чемодан на колесиках.
— Постой здесь, — бросила Тора Мэтью. — Я помогу вон тому китайцу. — Она метнулась к Тейтуру и, подскочив к нему, сказала: — Привет! Давайте я довезу ваш чемодан!
— Большое спасибо, — проговорил тот с явным облегчением. — До сих пор неважно себя чувствую. Однако делать нечего, мне пора домой.
— За вами кто-то приехал? — поинтересовалась Тора. — Вряд ли вы сумеете вести машину самостоятельно.
— Да, брат довезет меня до Рейкьявика. А свою машину я заберу позже. Кстати, вам в город не нужно? Могу захватить.
— Нет, благодарю вас, — вздохнула Тора, вспомнив о своем внедорожнике с домом-прицепом. Гульфи она машину доверять не собиралась — значит, придется самой садиться за руль.
— Чертова кобыла. Надолго она вывела меня из строя, — пробормотал Тейтур. — Больше никогда не сяду на лошадь.
— Да, не повезло вам, — посочувствовала Тора. — С другой стороны, могло быть и хуже. Не понимаю, почему они не дали вам скакуна поспокойнее. Кстати, а кто предоставил вам лошадь?
— Одна дама, владелица конюшни. По-моему, ее ферма называется «Тунга». Да, именно так. Но дама ни в чем не виновата, ее саму очень расстроило случившееся. Еще бы, неважное начало для бизнеса.
— «Тунга»? — переспросила Тора. Вам дали лошадь Бергюр и Роза? Послушайте, случайно, не того полудикого жеребца? — обеспокоилась она.
— Ну нет. Я еще с ума не сошел, — рассмеялся Тейтур. — Они дали мне вполне безобидную лошадку. Мне на самом деле крупно не повезло. Случайно наткнулся на мертвую лису. Лошадь взбесилась, я не справился с ней и в конце концов свалился.
Тора замерла.
— Лису? Где она валялась? Возле дороги, ведущей на старую ферму?
— Да, — кивнул Тейтур. — Мертвая лиса лежала рядом с дорогой. Я, признаться, не ожидал от лошади такой странной реакции. До сих пор не понимаю, в чем причина подобной ненависти к лисам.
— А вы не рассказывали о ее необычном поведении владельцам фермы? — спросила Тора, стараясь говорить как можно спокойнее, но ее волнение не ускользнуло от Тейтура.
— Рассказал, конечно, — ответил он, удивленно глядя на Тору. — Я вернулся к ним и сообщил, что их лошадь взбесилась, сбросила меня и ускакала в чистое поле черт знает куда.
— А вы упомянули, почему это произошло и где? — продолжала допытываться Тора. — Про лису говорили?
— Разумеется, — пожал плечами Тейтур. — Женщина пришла в ужас. Она и за меня беспокоились, и за лошадь.
— Скажите, а как зовут женщину? Случайно, не Роза? — осведомилась Тора.
Тейтур кивнул.
— Кроме нее, ваш рассказ никто не слышал? Может быть, ее муж.
— Нет, она была одна в доме и, по-моему, сильно расстроилась. — Он испытующе оглядел Тору. — Зачем вы меня расспрашиваете об этом эпизоде?
— Просто так, — рассеянно ответила та. — Желаю вам скорейшего выздоровления. Надеюсь, дома вы поправитесь быстрее, чем здесь, — пробормотала она и поставила чемодан.
— Я тоже надеюсь, — сказал Тейтур, полез в карман и вытащил бумажник. У Торы глаза на лоб полезли: она решила, что добрый китаец собирается материально отблагодарить ее за помощь, — но тот достал визитную карточку. — Если задумаетесь об инвестициях, свяжитесь со мной. Я умею обогащать клиентов за счет выгодных вложений.
Тора взяла карточку и, прочитав текст, сунула в карман. Инвестировать она не собиралась, да и нечего было инвестировать. Интересно, сколько ей лет пришлось бы работать круглосуточно и ничего не есть, чтобы в конце концов накопить денег на инвестиции?
— Спасибо. Кто знает — может, когда-нибудь мне и потребуются ваши советы.
— В твоей версии есть одна неясность, — сказал Мэтью. — Нам неизвестно, была ли Роза на сеансе, поэтому мы не можем утверждать, что именно она воспользовалась телефоном Йонаса и байдаркой.
Тора следила за входной дверью, боясь пропустить Торольфура. Однако того все не было. В отель вошла молодая пара, толкая перед собой чемодан. Тора оглядела толпящихся возле стойки администратора новоприбывших гостей и повернулась к Мэтью.
— Телефон стащил Йокулл и отправил с него сообщение Бирне.
— А байдарка? Кто плавал на ней и повредил днище? Нет, Роза должна была находиться здесь, — возразил Мэтью. — В противном случае байдарка попросту никому не нужна. Но кто-то ведь ее брал.
— Возможно, Роза и приходила сюда, — согласилась Тора. — В отель, но не на сеанс.
Мэтью счел ее возражения неубедительными.
— Понимаешь, байдаркой воспользовались, чтобы сократить время. Кто-то, незаметно выскользнув с сеанса, добрался до нее, в считанные минуты доплыл до бухты, совершил убийство и вернулся в отель еще до окончания. Возможно, есть иное объяснение, но я его пока не вижу.
Тора поднялась и кивнула в сторону Вигдис.
— Пойду переброшусь с ней словечком.
Она дождалась, когда администратор закончит регистрацию молодой пары, и обратилась к Вигдис:
— Вы не знаете, как выглядит сестра Йокулла?
Вигдис вытащила из принтера лист бумаги и потянулась к дыроколу.
— Ирис или как там ее зовут? Да, знаю, — ответила она, пробивая лист. — А зачем вы спрашиваете? Ищете ее?
— Ее зовут Роза, — поправила Тора. — Нет, мне она не нужна. Меня интересует, видели ли вы ее в отеле в четверг вечером. Она, случайно, на сеанс не приходила?
— Нет, — заверила Вигдис. — Ее здесь не было. — Она открыла папку и подшила туда пробитый лист. И вдруг замерла, уставившись на Тору. — Хотя постойте. Я вспомнила — она приходила сюда.
— Вот как? — Тора старалась говорить как можно спокойнее.
— Да. Я ей еще посочувствовала. Она принесла букет цветов для одного нашего постояльца, Тейтура, который упал с лошади, он недавно уехал. — Тора кивнула. — Она пешком добралась со своей фермы, потому что дорога была раскопана.
— Это точно было в четверг? — переспросила Тора.
— Абсолютно, — подтвердила Вигдис. — Я не успела с ней поболтать — люди потоком шли на сеанс, приходилось вертеться. Взяла цветы и обещала передать Тейтуру. Она поблагодарила меня и отправилась на кухню, к своему брату.
— Вы видели, как она выходила из отеля?
— Нет, не заметила. — Вигдис закрыла папку и убрала на стеллаж. — Мне самой жутко хотелось попасть на сеанс, поэтому я оставила на столе записку, указав, где нахожусь, и взяла радиотелефон, чтобы отвечать на звонки.
— Она не была знакома с Эйрикюром, чтецом ауры? — спросила Тора.
Вигдис медленно покачала головой.
— Не думаю. Нет. А Эйрикюр подходил ко мне, когда направлялся к Йонасу скандалить относительно оплаты. Расспрашивал о местных землевладельцах. О брате с сестрой… Элин, что ли… Как зовут брата, забыла. Ему понадобился их телефон.
— Брата зовут Бёркур, — подсказала Тора. — Эйрикюр не сказал, зачем они ему?
— Понятия не имею. Думаю, он хотел поговорить с ними о привидении. Он был в восторге от всей этой шумихи вокруг него. Во всяком случае, их телефон я ему не дала, потому что его у меня не было, но записала ему номер Берты, молоденькой девушки, которая ходит на старую ферму собирать вещи, и предложила позвонить ей. Эйрикюр пытался дозвониться до нее отсюда, но не смог. Тогда я дала ему телефон других землевладельцев.
— Кого именно? — удивилась Тора.
— Той самой Розы. — Вигдис достала из стопки лежавших на ее столе бумаг объявление о прогулке на лошадях и вручила Торе. — Здесь и имя ее, и телефонный номер. Эту рекламку мне принес Йокулл и попросил повесить на стене. — Вигдис забрала листок. — Только после того как брокер получил травму, я его сняла. Не хватало еще, чтобы наши постояльцы возвращались с прогулки верхом инвалидами.
Вигдис заметила, что Тора внимательно ее слушает.
— Вы не подумайте, я обо всем рассказала полиции. Ведь все случилось незадолго до убийства Эйрикюра в конюшне.
— Не знаете, дозвонился он до Розы? — перебила Тора.
— Понятия не имею. Я записала оба телефона и отдала ему. — Администратор перегнулась через стол. — А звонил он вон оттуда, — показала она на полутемную нишу в противоположной стене холла, отгороженную старинным буфетом. — Там есть телефон, но, по-моему, только Эйрикюр им и воспользовался. Во всяком случае, больше к нему, насколько мне помнится, никто не подходил. — Она выпрямилась. — Я слышала его голос — стало быть, он дозвонился. — Вигдис черкнула на бумажке два номера и протянула Торе. — Пожалуйста, можете сами справиться у Розы или Берты.
Аппарат стоял за буфетом, под громадной головой лося, повешенной для своих размеров слишком низко. Тора осторожно, чтобы не наткнуться на лосиные рога, подошла к телефону, сняла трубку и нажала кнопку вызова последних номеров. Первый оказался неизвестным, вторым был домашний телефон Розы, а третьим — мобильный Берты. «По первому звонили совсем недавно, к Эйрикюру он отношения не имеет, — подумала Тора. — Он пытался дозвониться до Берты, но безуспешно, и тогда связался с Розой».
Теперь в ее версии все сходилось.
— Как видишь, я права, — торжествующе объявила Тора, опускаясь в кресло.
— Считаешь, пора отправляться на поиски Торольфура? — Мэтью взглянул на часы. — Ждем мы его здесь уже давно, и я опасаюсь, как бы он не уехал.
— Его, возможно, задержал туман, — предположила Тора. — Ничего не видно. — Она повернулась ко входу в подвал и в ту же секунду его дверь распахнулась. — Что такое? — удивилась Тора. — Они все еще там?
В подвале явно происходило нечто важное. Кости животных, видимо, убрали, поскольку полицейские появились с пустыми руками. Они прошли мимо Торы и Мэтью, даже не посмотрев в их сторону, затем вновь направились в подвал, но уже с видеокамерами, пылесосом, лопатами и щетками.
— Полагаю, они обнаружили детский скелет, — проговорил Мэтью.
Тора содрогнулась.
— Не представляю, каким нужно быть человеком, чтобы так поступить с ребенком: закрыть в угольном бункере, обречь на смерть — и все ради наследства.
— Гримур был ненормальным, ты же знаешь, и логику его действий разумному человеку понять невозможно, — произнес Мэтью, следя за полицейским, спускавшимся в подвал с большой дуговой лампой.
Появился Торольфур, заметил их, подошел и опустился в свободное кресло.
— Вы, наверное, меня разыскиваете? Есть какие-нибудь новости? — кивнул он в сторону подвала. — Времени не много, я должен быть там. Поэтому излагайте побыстрее.
Тора вручила ему тонкую папку с документами по расследованию убийств.
— Мне кажется, я знаю, кто убил Бирну и Эйрикюра, — сказала она. — На объяснение потребуется всего десять минут, но вы, полагаю, сочтете мой рассказ бессмысленной тратой времени.
Торольфур недовольно заворчал.
— Откуда такая уверенность? Говорите, я вас слушаю. — Он откинулся на спинку кресла и быстро прибавил: — Только самое существенное, по пунктам и без фантазий.
Закончив свое короткое повествование о Розе, лисе, алоэ вера и телефонном звонке Эйрикюра, Тора заключила:
— Убийцей, несомненно, является Роза. Брат либо помогал ей, либо непосредственно участвовал в событиях. У вас в отличие от меня есть все возможности для полного расследования.
Торольфур задумчиво разглядывал Тору. Он терпеливо ее выслушал, не задав ни единого вопроса.
— Я беседовал с ней в том числе и о звонке Эйрикюра, — наконец заговорил он. — Тот интересовался местонахождением конюшни, спрашивал, расположена ли она на территории фермы.
— Для чего?
— Не знаю, — пожал плечами Торольфур. — Мне это показалось странным. Ваше сообщение о цветах и вибраторе с гелем крайне интересно. — Он поднялся, подавил зевоту. — Когда же этот суматошный день закончится? Хорошо, я съезжу к нашей парочке еще раз. Останки ждали своего часа несколько десятилетий, лишние полчаса ничего не изменят.
Тору обрадовало, что детектив воспринял ее рассказ серьезно.
— Спасибо вам, Торольфур. Вы не могли бы держать меня в курсе?
Торольфур подал знак полицейскому офицеру, чтобы тот подошел к нему.
— Я вам ничего не обещаю, — сказал он и, не прощаясь, удалился.
Тора размяла картошку с рыбой для дочери, внимательно следившей за тем, чтобы масло распределилось равномерно. Знай шеф-повар, как Тора поступит с его блюдом, он бы наверняка не стремился создать шедевр кулинарного искусства. Посетителей в ресторанчике было не много, и Мэтью с Торой и ее выводком обслужили довольно быстро.
— Вряд ли я буду это есть, — проговорила Сига, брезгливо рассматривая устриц. — По-моему, я заказывала макароны.
Гульфи, которому уже принесли макароны, уставился в свою тарелку, напряженно размышляя, должен ли поделиться едой с матерью своего нерожденного ребенка. В результате устрицы перекочевали к Мэтью в качестве добавки к большому стейку. Тора сунула вилку в рыбно-картофельную мешанину и, пододвинув ее дочери, потянулась к своей тарелке. От постоянных мучительных выяснений, кто, когда и что сделал, она сильно проголодалась.
Тора благодарила звезды за встречу с брокером и его неоценимый вклад в ее расследование. Беседа с ним дала больше результатов, чем все ее усилия за последние дни. Внезапно она озадаченно отложила нож и вилку.
— Послушай, а как же он смог вернуться назад?
— Кто? — удивился Мэтью.
— Да Тейтур, брокер. Он повредил ногу, не в силах управлять машиной. Каким же образом добрался до отеля? Ему должен был кто-то помочь.
— Действительно, — согласился Мэтью. — И что из этого следует?
Сига и Гульфи, ничего не понимая, тем не менее сосредоточенно вслушивались в разговор.
Солей, напротив, не обращала на них никакого внимания, сравнивая уровень газировки в своем бокале и бокале Гульфи.
— Тот, кто довел или подвез его, тоже знал о реакции лошади на мертвую лису и видел место, где та лежит. — Она потянулась к своему мобильнику и вытащила из кармана визитную карточку Тейтура.
— Здравствуйте, это Тора, адвокат из отеля. Я хотела спросить, кто довез вас обратно на ферму?
— Здравствуйте, здравствуйте, — обрадовался Тейтур. — А я уж было подумал, что вы собрались сделать вложения. Кстати, и время сейчас весьма подходящее.
— Спасибо, пока воздержусь, — ответила Тора. — В данный момент я занимаюсь расследованием здешних происшествий.
— О’кей, — разочарованно произнес Тейтур. — Обратно меня довезла девушка. Мне казалось, я упоминал о ней в наш первый разговор. Строго говоря, она спасла меня от разъяренной лошади. Заметив лису, та буквально взбесилась.
— Какая девушка? Вы знаете ее имя?
— Знал, но забыл. Она оказалась там случайно. Проезжала мимо, везла старые коробки на ферму. Я иногда с ужасом думаю, что могло бы случиться, окажись лиса подальше от дороги. Девушка ничего бы не заметила, и лошадь бы меня забила. Кошмар. В общем, девушка помогла мне сесть в свою машину и довезла до фермы, где я брал эту кобылу.
— Ее, случайно, не Берта зовут? — бесстрастно спросила Тора, хотя внутри у нее все кипело.
— Точно! — воскликнул Тейтур. — Конечно, Берта.
— РЕР, БЕР, — пробормотала Тора и положила мобильник на стол.
Мэтью, Гульфи и Сига молча ждали ее объяснений.
— Оказывается, не только Роза, — в полной тишине проговорила Тора. — О лисе знала еще и Берта.
— Но это совсем не значит, что она виновна в убийствах, — заметил Мэтью.
Гульфи и Сига внимательно следили за разговором.
— Есть кое-что поважнее лисы. Во-первых, Берта теряла больше всех, вместе со своей матерью Элин, конечно, и дядей Бёркуром. Она присутствовала на сеансе и верит в привидения, то есть могла воткнуть булавки в ступни жертв, чтобы не дать их душам бродить по земле.
— Не забывай, что Берты не было здесь во время убийства Эйрикюра, — напомнил Мэтью. — Она уезжала в Рейкьявик, номер ее машины есть в полицейском списке. Или ты считаешь, что убийства совершили два разных человека?
— Нет, не считаю, — ответила Тора. — Если хорошо подумать, то никуда она не ездила. Здесь она находилась, а не в Рейкьявике.
Брови Мэтью поползли вверх.
— Полагаешь, она дала кому-то свою машину?
— Нет. Она поменялась машинами со Стейни, — вздохнула Тора. — Тебе не кажется странным, что оба они сначала едут в Рейкьявик, а потом обратно. По-моему, это не простое совпадение. Стейни не провожал ее, как утверждает. Он выехал первым, остановился на противоположной стороне туннеля и стал дожидаться Берту. Когда та подъехала, они поменялись машинами, и Берта вернулась, чтобы расправиться с Эйрикюром. Стейни приехал сюда, остановился на обочине и снова стал ее ждать. В этот момент его и заметил байдарочник Тростур. Отъезжая, он увидел, как к Стейни подъехала еще одна машина, в которой находилась Берта. Таким образом, Стейни обеспечил ей алиби.
— И сам подпал под подозрение, — вставил Мэтью.
Тора покачала головой.
— Никоим образом. Кто поверит в причастность к убийству инвалида? Ты же его видел. Разве он смог бы справиться с Эйрикюром? Затащить его в стойло к жеребцу? Нет, конечно. А вот Берта могла. Она же здоровая как бык. Сколько времени она возит Стейни в коляске? Руки у нее должны быть очень сильные. — Тора хлопнула себя по лбу. — Помнишь фотографию ее покойной родственницы, Гудни? Она стоит у меня на тумбочке, рядом с кроватью. — Мэтью кивнул. — Они очень похожи, особенно если представить Берту с такой же прической.
— Честно говоря, я и лица-то Гудни не помню, а уж прическу — тем более, — улыбнулся Мэтью.
— Неважно. Теперь я понимаю, какая фотография ошеломила Йонаса. Портрет Гудни. Он утверждал, будто бы увидел в своем номере привидение, очень похожее на девушку с фотографии. — Тора закрыла глаза, вспоминая красивое лицо Гудни. — Только видел он не привидение, а Берту. Пока он был в ванной, она тихонько зашла к нему. Зачем? Пока не знаю. Допустим, явилась за его снотворным. Или за чертежами пристройки, а снотворное увидела случайно. Йонас, заметив ее в зеркале, подумал, будто видит привидение, и остолбенел. Возможно, Берта намеревалась подмешать снотворное Бирне, но передумала, испугавшись, что Йонас обратил внимание на мелькнувший в зеркале силуэт. Эйрикюра она убила, поскольку знала, что находится в полной безопасности. На таблетки она не надеялась, поэтому и разработала хитрый план с конюшней. Берту принимали за привидение и когда она в тумане искала на лужайке крышку люка. Вероятно, пыталась добраться до скелета Кристин, прежде чем его обнаружит полиция.
— И что ты теперь собираешься делать? — осведомился Мэтью. — Твоих догадок, пусть даже очень правдоподобных, явно недостаточно. Ну, прежде всего, зачем ей потребовалось убивать Эйрикюра?
Тора шумно выдохнула.
— Не знаю. Он или обоснованно подозревал Берту, или видел, как та убивала Бирну. Только она сама может рассказать о своих мотивах.
— Пойдешь со своими выводами в полицию? — спросил Мэтью. — Торольфур показался мне неплохим человеком. Думаю, он не обидится, если ты подкинешь ему новую работенку. — Мэтью усмехнулся. — Он уже около часа беседует с Розой, и уверенность в ее виновности внушила ему ты.
Вздохнув, Тора поднялась.
— Я обязана встретиться с ним, и чем быстрее, тем лучше.
— Cat! — внезапно громко произнесла Солей. Мэтью и Тора вздрогнули от неожиданности. Девочка улыбнулась, довольная произведенным эффектом. — Мам, скажи ему, что я тоже умею говорить по-английски.
— Молодец, солнышко. Обязательно скажу. — Тора провела рукой по светлым волосам дочери. — Я сейчас отлучусь ненадолго, а ты пока поболтай с Мэтью.
— Dog! — выкрикнула ободренная похвалой матери Солей.
Тора поспешила к выходу.
Лара устроилась поудобнее на жестком деревянном стуле и аккуратно, чтобы не помять, положила на колени пальто. Цветы, купленные накануне, так и не ожили, хотя всю ночь простояли в воде. Они печально поникли в металлической вазе на столике у кровати. Лара поздоровалась с постаревшей Малфридур Гримсдоттир и пожала ее сухонькую ладонь.
— В последнее время ни о чем другом не могу думать, — призналась Лара. — С тех пор как моя внучка Сольдис устроилась работать в отель, там, на западе, ко мне постоянно приходят воспоминания. Ты знаешь правду и, я надеюсь, все мне расскажешь. Пока еще не поздно. — Она оглядела жалкую фигурку лежащей в кровати пожилой женщины.
Люди стареют по-разному. Малфридур была намного моложе Лары, но выглядела гораздо хуже и почти лишилась сил. Она не могла ходить и с трудом держала голову. Глядя на нее, Лара надеялась, что ей не придется так же медленно и мучительно угасать.
Глаза Малфридур увлажнились.
— Надеюсь, Господь простит меня, — проговорила она, опуская веки. По щекам ее заструились слезы. — Тогда я была очень молоденькой. Не осмеливалась ослушаться отца. Потом он заболел, и на меня свались другие заботы.
— Я ни в чем тебя не обвиняю, дорогая Малфридур, — ласково сказала Лара, сжимая ее ладонь. — Понимаю, у тебя не было сил поговорить со мной тогда, но теперь время убегает от нас обеих, и мне страшно подумать, что я покину этот мир, так ничего и не узнав о дочери Гудни. Я в долгу перед ней.
Слезы ручьями текли по щекам Малфридур.
— Кристин умерла, — с трудом проговорила она. — Ее убил мой отец… — Лара терпеливо ждала, когда подруга успокоится. — Закрыл ее в угольном бункере. Я ходила в «Киркьюстетт» за ее любимой куклой, по которой она так скучала, и все видела из окна. Боже милостивый, — прошептала Малфридур и умолкла. При мысли о гибели девочки слова застревали в горле. Она собралась с силами и продолжила: — Из-за невыносимого запаха он сжег дворовые постройки, завалил костями животных угольный бункер и заложил дерном крышку люка. Вход в бункер из подвала он сначала забил досками, а потом возвел стену, чтобы скрыть дверь.
— Какой ужас. Зачем он это сделал? — потрясенно спросила Лара.
— Скотина начала дохнуть от голода. После смерти отца Гудни не могла ухаживать за ней. Она ослабела, лежала при смерти. Когда отец в конце концов пришел на их ферму, спасти животных было уже невозможно. Вонь стояла ужасная. Он поджог все сараи, коровники и свалил кости в угольный бункер. Так он скрыл, что не пришел на помощь своему брату Бьярни и племяннице. Конечно, ему следовало ухаживать за скотом, когда Гудни слегла. — Старая женщина закрыла глаза. — Но он ни разу не ходил туда, даже когда скот начал падать. К его приходу живой оставалась всего одна корова. Я видела ее несчастные глаза. Передо мной до сих пор стоит эта жуткая картина.
— Я не о животных спрашивала и не о дворовых постройках. Зачем он убил дочь Гудни? Вот этого я понять не могу. — Лара заплакала.
— Кристин, — сказала Малфридур, пристально глядя в белый потолок палаты. — Отец ненавидел ее. Сначала я не понимала почему. Ведь она была такая милая, ласковая. Очень тихая, послушная девочка. Она прожила у нас всего несколько дней и все это время ни на шаг не отходила от кровати, где лежала ее смертельно больная мать. Отец не заходил к ним в комнату, боялся заразиться. Кристин подавала матери воды, кормила ее, поправляла постель. Как могла заботилась о ней, пока однажды ночью ее мама не умерла. Кристин была особенной девочкой, но отец не замечал этого. Мне она нравилась. Наивная, я думала, что после смерти матери она останется жить с нами. А произошло все совсем не так. — Малфридур замолчала. — Отец не только пошел на убийство, но и уничтожил все следы пребывания Кристин в нашем доме и вообще на земле. Когда Кристин родилась, он надеялся, что она заразится туберкулезом от своего деда и рано умрет, во всяком случае, не достигнет совершеннолетия. Кроме того, она была незаконнорожденной. Это считалось позором для семьи. Поэтому отец не выправлял ей свидетельство о рождении. Впоследствии его предусмотрительность сыграла ему на пользу.
— Зачем он убил ее? — вновь повторила Лара. — Я бы с радостью приняла девочку и заботилась о ней как о собственной дочери.
Малфридур повернулась к Ларе.
— Его угнетала зависимость от нее. Ведь мой отец незадолго до того потерял все свое имущество. Брат помог ему, выкупив ферму и гарантировав возврат его долгов. Однако вместо радости и благодарности за щедрость и благородство брата в сердце его закралась ненависть. Она его в конце концов и уничтожила. Обезумев от презрения к себе, совершившему убийство ради денег, снедаемый позором, он повесился. За день до самоубийства отец во всем мне признался. Подтвердил то, в чем я его всегда подозревала. Мне кажется, он ждал от меня отпущения грехов, но я не могла простить и не простила его. Меня ошеломила жестокость отца. Он внушал мне отвращение. Хотя я и была свидетельницей происшедшего и все понимала, но тем не менее пришла в ужас от его рассказа.
Малфридур снова перевела взгляд на потолок.
— На его могильном камне я сделала надпись, соответствующую прожитой им жизни. У меня сердце кровью обливается, когда я о нем вспоминаю. А у него сердца не было. — Она слабо откашлялась. — Гибель Кристин повлияла на всю мою судьбу. Предав ее, я жила в постоянном страхе, все ждала, что она вернется и станет меня преследовать. Хотя отчасти так и случилось. До сих пор я испытываю угрызения совести. А теперь она приходит ко мне во сне.
— Я должна откопать ее, — проговорила Лара, поднимаясь. — Хватит ей мучиться. Похороню ее рядом с матерью, и до тех пор, пока не сделаю это, не смогу спать спокойно.
Малфридур приподнялась с подушки, впервые за время беседы с Ларой.
— Не нужно. Я обо всем позаботилась.
Лара посмотрела на нее непонимающе.
— Девочку еще не нашли, — удивилась она.
— Значит, что-то у нее не заладилось, — произнесла Малфридур. — Я обо всем рассказала Берте, дочери Элин, и та обещала мне отыскать Кристин. — Она слабо улыбнулась Ларе. — Странно, своим детям я ничего о девочке не говорила, только Берте. Когда внучка приходила навестить меня. Она так похожа на Гудни. Душа у нее такая же добрая. Она совершит благое дело, когда отыщет Кристин.
Лара поднялась и гневно посмотрела на Малфридур.
— Не удивлюсь, если она окажется больше похожей не на Гудни и ее дочь, а на своего деда, — жестко заявила она.
— Будем надеяться, сердце Малфридур Гримсдоттир выдержит, когда она узнает страшную правду. Возможно, она не совсем искренна или просто не осознает, какие испытания судьба уготовила ей и ее внучке, — сказала Тора и нажала на тормоз. Больше никаких доказательств не требовалось. Телефонный звонок Лары все расставил по местам, подтвердив виновность Берты. Тора отправилась в путь сразу же после разговора с ней и теперь со скоростью улитки ехала сквозь туман к ферме «Тунга». Местами пелена немного прояснялась, и тогда на покрытой мхом лаве появлялись загадочные тени, причудливые и пугающие. Потом туман снова сгущался, поглощая таинственные образы, и у Торы мороз пробегал по коже. Она надеялась, что едет правильной дорогой. Ферма находилась недалеко, но увеличить скорость мешала плохая видимость, вынуждая медленно тащиться по едва заметной дороге. Порой казалось, что она теряет ощущение времени. Наконец из тумана выплыл столб, и на нем рука с раскрытой ладонью. Это был указатель. Тора облегченно вздохнула. «Значит, я все-таки еду правильно». Свернув на подъездную дорогу, она чуть увеличила скорость и через пару сотен метров увидела сквозь туман очертания фермы.
Возле дома стояла пустая машина Торольфура. Тора припарковалась рядом и направилась ко входу. Она уже поднималась по ступенькам, как вдруг из густоты тумана донесся детский плач. Тора замерла, пытаясь определить источник звука, но безуспешно. Плач прекратился так же внезапно, как и начался. Тора поежилась, стараясь унять охватившую ее дрожь. «Кто это, черт подери, рыдает? Может, какая-то женщина бродит в тумане с малышом на руках?» Она пристально вгляделась во мглу в той стороне, где, по ее предположениям, находилась конюшня, и заметила какое-то движение. Любопытство пересилило страх, и Тора двинулась в том направлении, осторожно ступая по гравию.
Подойдя к конюшне, она вновь услышала плач и огляделась, но никого не увидела. Сзади раздался громкий стук, заставивший ее вздрогнуть. Дверь в конюшню была распахнута и при каждом порыве ветра била в противоположную стену.
«Кто-то намеренно оставил ее открытой?» Тора прижалась к стене, надеясь остаться в тумане незамеченной для находившегося в конюшне. Спустя минуту она разглядела неясный силуэт. Человек вышел из конюшни, притворив за собой дверь. Прятаться больше не имело смысла.
— Привет, Берта, — сказала она. — Зачем ты ходила в конюшню?
Застигнутая врасплох, девушка замерла на месте, потом повернулась и с ужасом посмотрела на Тору. Несколько мгновений она непонимающе глядела на нее, затем пробормотала:
— Я? Просто так.
— Я видела, как ты выходила из конюшни. Ты знакома с ее владельцами?
Из тумана снова послышался плач, и Берта повернулась в его сторону.
— Я услышала, как кто-то плачет, и отправилась проверить, не потерялся ли чей малыш, — запинаясь проговорила девушка.
— Проверить? В конюшню? — удивилась Тора. — Звук явно идет снаружи, а не изнутри. — Она пристально смотрела на нее. — Берта, ты должна понять — все кончено, — спокойно проговорила она. — Тело Кристин нашли. Бессмысленно оттягивать неизбежное. Пойдем со мной, поговорим с Торольфуром. Полицейский сейчас находится в доме. — Она махнула рукой в сторону фермы, уже неразличимой в продолжавшем сгущаться тумане.
— О чем вы говорите? — спросила Берта. Безразличный вид никак не вязался с ее дрожащим голосом. — Я вас не понимаю…
Плач звучал все громче и настойчивее.
— Наверное, это рыдает призрак ребенка, брошенного на произвол судьбы, — холодно произнесла Тора. — Возможно, Кристин, ваша родственница. Думаю, бабушка уже видела ее. — Тора надеялась, что Берта всерьез воспримет ее слова, поскольку, как она считала, верит в привидения. Во всяком случае, Лара упоминала о снах Малфридур, в которых ей является Кристин. — Пойдем, — сказала она. — Дома нам будет спокойнее, чем здесь. Не стоит дожидаться, пока младенец трижды проползет вокруг нас. Думаю, один круг он уже сделал.
Берта испуганно глядела на Тору. Она побледнела, глаза ее покраснели.
— Как им удалось обнаружить Кристин? — едва слышно проговорила она.
— Неважно, — ответила Тора. — В конце концов, это должно было когда-нибудь случиться. Главное — ее нашли, и теперь пришла пора держать ответ.
— Мы с мамой все потеряем, — бесстрастно произнесла Берта. Торе показалось, что она говорит сама с собой. — У Стейни ничего не будет. Он живет в нашем доме. Родители его перебрались в Рейкьявик. Ему придется уехать к ним. — Она всмотрелась в туман и вздохнула. Тора увидела на ее висках капельки пота. Плач начал стихать и вскоре прекратился. Берта, казалось, немного успокоилась.
— Есть вещи похуже, чем потеря собственности, — заметила Тора и, не удержавшись, прибавила: — Например, потеря жизни.
Берта резко повернулась к ней.
— Бирна не имела права жить, и Эйрикюр тоже. Они были плохими людьми. Бирна шантажировала старика, а Эйрикюр пытался выманить у меня деньги. Он позвонил мне и сказал, что видел, как я уходила с сеанса. Он угрожал сообщить обо всем моей матери, если я не заплачу ему. Он думал, что коли у нас полно недвижимости, значит, мы очень богаты. Я согласилась заплатить, мы договорились о встрече… остальное вы знаете.
— К сожалению, знаю, — кивнула Тора, удивленная самообладанием девушки, хотя та едва держалась на ногах от волнения и страха. — Я читала заключение патологоанатома о смерти Бирны. Ее несколько раз ударили по лицу острым предметом, предположительно — камнем. Ты хотела обезобразить его, чтобы никто не смог ее опознать?
— Нет, — задыхаясь ответила Берта. — Я собиралась ударить ее по затылку, но она вдруг обернулась — видимо, услышала мои шаги, — и мне пришлось бить ее в лицо. Я хотела представить все так, будто она сильно стукнулась затылком во время изнасилования, но удар в лицо все мне испортил. А ведь я замечательно все спланировала. Выбрала подходящий день, когда шел сеанс, ходила по отелю у всех на глазах. Я обеспечила себе отличное алиби. Села в заднем ряду, и, как только медиум целиком захватил внимание зрителей, тихонько выскользнула из зала. Потом добралась до берега, села в байдарку и уже через несколько минут была в бухте, рядом с Бирной. О байдарке я узнала от Сольдис, она же мне сообщила о скором отъезде. Действовать пришлось очень быстро.
Берта до скрипа стиснула зубы.
— Сольдис много болтает, — продолжала она. — Рассказала мне и о лекарстве в номере Йонаса, и о его привычке оставлять свой мобильник где попало. Она же говорила о сексопатологе и о других вещах, которые впоследствии мне очень пригодились. — Берта вздохнула. — Я все продумала. План был безупречен и тем не менее пошел насмарку. Бирна не умерла после первого удара, и мне пришлось бить еще и еще. — Она опустила голову, разглядывая свои туфли. — Потом налетели чайки и начали сильно кричать. Я перепугалась и даже хотела убежать.
Тора сама была близка к обмороку, к горлу подступила тошнота, но она справилась с собой и продолжила задавать Берте вопросы, отчетливо понимая, что другого шанса поговорить с девушкой начистоту у нее уже не будет.
— Зачем ты воткнула ей в ступни булавки?
— Чтобы призрак ее не блуждал по земле. Подобные раны опасны и живым, и мертвым, — ответила Берта и пошатнулась.
— С тобой все в порядке? — встревожилась Тора. — И все-таки, зачем ты пришла в конюшню?
«Может быть, Берта приняла какое-то лекарство и оно начинает действовать? — подумала она и сразу же отвергла свою мысль. — Нет, она осознает, что загубила свою жизнь — и свою, и чужие».
— Я сажала коноплю, — бесстрастно призналась Берта. — Надеялась таким образом навлечь на Розу и Бергюра новые подозрения. На случай если бы Йонаса отпустили. Ведь полиция могла выяснить, что сообщение Бирне отправлял не он. — Девушка снова вздохнула и посмотрела на Тору. — Мне удалось украсть его телефон. Как только я окончательно решилась, сделать это оказалось довольно легко. Бирну следовало остановить. Я пыталась вразумить ее, говорила о неудачном выборе площадки для строительства, но она меня не слушала. А последуй она моему совету подыскать другое место, ничего бы не случилось. — Берта немного помолчала. — Я все делала ради Стейни… — Тора не могла понять — то ли она оправдывается перед ней, то ли заглушает голос собственной совести. — Как я еще могла ему помочь? На мне лежит вина за все случившееся с ним. Это я позвонила ему в тот вечер и попросила подбросить. Он отправился за мной и попал в аварию. А в Рейкьявике он жить не сможет. Он считает себя виновным в случившемся — думает, из-за него я пошла на убийства. И постоянно просит у меня прощения. Только он ни в чем не виноват, я сама так решила. Ради него. Не за что ему извиняться. Только ради него… — проговорила Берта, ноги ее подкосились, и она упала в обморок.
— А вот я так не думаю, — проворчала Тора, помогая девушке подняться. — Я считаю совершенно иначе…
Поддерживая под руку, Тора повела Берту к дому. Та пошатывалась, и Тора опасалась, как бы она снова не рухнула. До них снова долетел жалобный плач и так же внезапно стих. Тора чувствовала себя неуютно, ее бил озноб. Берта и вовсе дрожала как осиновый лист. Немного успокоились они, только добравшись до фермы. Тора нажала на дверной звонок и оглянулась. Ей хотелось, чтобы им открыли как можно быстрей. На ее счастье, дверь почти сразу распахнулась, и на пороге показалась Роза. Она не удивилась и ничего не сказала. Взгляд ее был устремлен куда-то мимо них. Тора снова обернулась, со страхом ожидая увидеть ползущего по ступенькам окровавленного младенца.
— Гули, Гули! — неожиданно завопила Роза. — Ты где шляешься, негодник? — В ту же секунду, когда затих ее визгливый голос, умолк и плач. — Кис-кис-кис, — позвала она мягким фальцетом. — Иди скорее ко мне, глупышка. — Из тумана вышел огромный кот и, мурлыча, вальяжно зашагал по ступенькам. Роза смотрела на него с нежной улыбкой.