Снейп смотрел на то, что держала в руке Энни, и старался не называть это тем, чем оно являлось. Он бы с радостью этого даже не видел, но сначала любопытство взяло верх, а потом оставалось только не давать этому никакого названия, чтобы не сорваться.
— У меня есть, — промурчала Энни, — ваша плоть.
Ее еще не оставила похоть. Но Снейп почему-то подумал совсем о другом.
— Где он? — спросил он хрипло. — Тот человек, блондин с тростью. Он был здесь?
Снейп не знал, на какой ответ он рассчитывал. То ли на то, что ему все привиделось, то ли на то, что палец, который сжимала Энни, принадлежал когда-то глупому хлыщу, а вовсе не ему, и Энни выдавала желаемое за действительное. Этот палец, желтый, сморщенный, высохший, не мог быть его пальцем. Снейп силился вспомнить руки хлыща, но был уверен, что на количестве его пальцев внимание не заострял.
— Люциус, — засмеялась Энни. — Его нет.
— Он же хозяин этого дома, — растерянно пробормотал Снейп. После оргазма ему было хорошо, и страх то накатывал, то отступал.
— Хозяйка этого дома — я. Здесь было много людей, вы их видели. Хотите знать, что с ними случилось?
Снейп не был уверен, что хочет, но машинально кивнул. Если Энни потянуло на откровенность, пусть будет так, лишь бы не этот палец. Этого он уже не переживет.
Энни же задумчиво смотрела на палец. Снейп ждал.
— Амбридж, Грейнджер, Малфой, Эванс, Лестрейндж, снова Малфой… — перечисляла она. — Они мне не понравились, и я убила их. Больше они нам не помешают. Зачем они нам, Северус? Я смогла то, что не смогли они. Но я не думала, что все случится так быстро. Вы меня любите?
— Да, — быстро ответил Снейп. — Да, вас, Энни. Потому что вы спасли меня. И потому, что вы… — он запнулся. Долго тянуть с объяснением было нельзя. — Вы искренни, — нашелся он. — Возле меня было столько… притворщиков. Вроде этого Люциуса. — Он понадеялся, что верно назвал имя. — Искренность бывает и в ярости, и в жестокости.
«Что я несу?» — ужаснулся Снейп, но отступать было уже поздно. Энни слушала, замерев, и смотрела на него с благоговением.
— Лучшее, что может доказать мужчина своей женщине, — не сдержаться во время близости с ней.
Снейп угадал. Энни просияла и на мгновение даже помолодела и показалась почти что красивой.
— Ох, Северус… — она упала ему на грудь и страстно запыхтела, уткнувшись носом в шею.
Снейп задержал дыхание и вывернул голову, как мог: воняло от Энни немилосердно. Кроме того, палец ткнулся ему прямо в ухо, и Снейпа едва не стошнило. Он осторожно выдохнул, вспомнив о шестерых покойниках, а потом — о странной комнате с палочками, барахлом и портретом на стене.
Энни зашевелилась. Она была тяжелой, и Снейп мечтал, чтобы она с него слезла. Она смотрела на Снейпа так, словно раздумывала, что с ним делать дальше, и она определенно понимала — к дальнейшим упражнениям в постели он не просто не готов, а не способен на них. Даже ее изувеченного разума хватало на столь простые выводы.
Снейп предпочел расслабиться и закрыл глаза. Энни, не дрогнув, убила шестерых человек, что ей еще один, немощный и никчемный. Все равно такой конец был предрешен с самого начала, с той минуты, как Энни зачем-то притащила его в свой дом…
Энни уже поднялась и где-то возилась, пыхтя, а Снейп застыл, осененный странной догадкой. «Зачем?» — можно было понять еще в той самой комнате с портретом и кучей разной ерунды. И, наверное, все дело было в этом портрете, а Снейп не знал, как выглядит он сам.
— Энни, — позвал он. В ответ раздалось томное мычание. — Энни, у вас есть зеркало?
Энни прекратила ныть.
— Зеркало? — перепросила она. — Северус, вы… развратник.
«Похотливая сучка», — обругал ее Снейп, забыв, как четверть часа назад изнывал от желания кончить.
— Опишите меня, Энни.
Потом он понял, что если и был тот самый шанс застать ее врасплох, то он упустил его самым бездарным образом. Снейп приоткрыл один глаз — Энни стояла на коленях, широко расставив ноги, и рука ее застыла в низу живота.
— Вы прекрасны, Северус, — растерянно ответила она. — Сейчас особенно. Вы открыты и беззащитны. Искренни и всемогущи. Вы мой.
Снейп машинально кивал, рассматривая бедра Энни. Кое-что удивило его — мазки уже подсохшей крови среди его собственной семенной жидкости. Снейп вспомнил, что она что-то упоминала про боль, но тогда не придал этому значения — относительно нее. Слово «боль» касалось только его, но сейчас он даже похолодел, сообразив, что Энни совсем еще недавно была перезрелой девственницей, и если бы он хоть что-то сделал не так…
Энни погладила его по груди. К счастью, на этом телесный контакт она ограничила. Было непонятно, испытывает ли она сама половое влечение или просто поставила себе некую цель, потому что, серьезно взглянув на Снейпа, она тут же откинулась назад, раздвинув ноги еще шире, так, что Снейп в деталях рассмотрел все, что скрывали заросли волос внизу живота, а потом задвигала рукой.
С зажатым в ней отрезанным пальцем.
Энни получала от этого удовольствие. Извращенное, как и она сама, и развратное. Снейп не помнил, как это на самом деле бывает, и не был уверен, что когда-нибудь лишал кого-то девственности, но и не заблуждался на счет женщин, только что вступивших в первый половой контакт: как правило, это было болезненно. Энни же словно не пережила этот новый этап в своей жизни, а быть может, мастурбация была для нее делом привычным. Это не очень вязалось с ее пафосными речами о грехах, но Снейп как будто наяву услышал ее стоны из ванной и решил, что раздвоение личности — тема для него слишком непонятная, чтобы рассуждать об этом всерьез.
Энни стонала уже в голос, почти кричала. Снейп слился с кроватью и лежал, не двигаясь, сам не понимая, то ли от очередного наплыва ужаса, то ли от обычного нежелания снова вступать с ней в связь. С другой стороны, он почти не боялся. Пока Энни была занята…
Снейп подобрался. Еще одной попытки у него просто не будет. Ему и так предоставили столько шансов, как будто некие демиурги заключили между собой пари на количество упущенных Снейпом возможностей.
Но и времени на размышления не оставалось. Энни могла кончить в любую секунду, и никто не гарантировал, что оргазм сделает ее адекватнее или добрее. Она была тяжелой, сидела на кровати, как казалось, так, что столкнуть ее было почти невозможно, но она была уязвима.
Снейп приподнялся и, преодолевая брезгливость, коснулся перебинтованной рукой ее свободной руки, той, которой она опиралась на кровать. Энни не отреагировала. Снейп переместился на обвисшую, болтающуюся грудь и постарался поймать сосок. Энни только дернулась, но не прервалась ни на секунду.
Снейп сел. Энни продолжала увлеченно мастурбировать, и глаза ее были закрыты. Снейп размахнулся и со всей силы ударил ее в ухо.
Энни пошатнулась, но не упала, только удивленно посмотрела на него и, похоже, даже не поняла, что произошло. Тряхнув головой, она возобновила свое занятие. Снейп сидел как оплеванный, запоздало понимая, что ему просто несказанно повезло. Он был настолько шокирован, что даже не чувствовал боли в руке.
Он осторожно отполз к краю кровати. Энни не обращала на него никакого внимания. Снейп спустил ноги, оперся на пол, медленно, не сводя взгляда с Энни, встал, все так же медленно, стараясь идти бесшумно, направился к двери. По дороге он даже успел захватить свою одежду, но рубашку тотчас уронил и наклоняться за ней не стал. Энни извивалась и кричала в голос, и лицо у нее было недовольное и злое — видимо, нужных ощущений она добиться никак не могла.
Снейп сделал шаг в коридор. Энни повалилась на кровать, продолжая орать и дергаться, и Снейп закрыл дверь.
Выбора у него не было. Он просто бросился вниз, к входной двери, прижимая к груди сложенными крест-накрест руками брюки, и резко выдыхал, делая каждый третий не то шаг, не то прыжок. Он слетел с лестницы так, как вряд ли был способен даже в молодые годы, и рванул к выходу. Энни орала, не переставая, времени оставалось все меньше.
В коридоре он наступил на что-то и взвыл, выронив штаны, и схватился, как мог, за пострадавшую ногу.
Энни наверху издала вопль и затихла. Снейп не стал рассматривать, что ему помешало, и даже не стал подбирать штаны. Энни как-то вошла в дом, значит, ключи должны быть где-то возле двери.
Снейп не думал, насколько слаба его логика, это было больше похоже на самоуспокоение или, точнее, им и являлось. Он должен был каждую секунду находить то, что давало ему надежду, не останавливаясь и не смотря на только что случившиеся потери. Не так уж и важны были, в конце концов, штаны. Он заколотился в дверь как безумец, потом опомнился, стал искать ключи. Ему нужен был свет, но ничего, кроме еле-еле светящей лампы под потолком, не было, хотя Снейп разглядел еще один светильник.
Он метался возле двери, уже понимая, что снова не сможет выбраться.
— Северус!
Снейп замер.
— Северус!
Он прислушался. Энни вышла в коридор наверху или стояла в дверях комнаты.
Снейп бросился назад. Он понял, что ему надо где-то спрятаться, но сначала он должен был сделать так, чтобы Энни его не искала. Он снова чуть не споткнулся, вспомнил про штаны, быстро наклонился и подобрал их, а вместе с ними — и то, что помешало ему в первый раз.
Трость, это была та самая трость, которая так и не помогла несчастному Люциусу. Снейп не был склонен выяснять, кому из всех, кого перечислила Энни, повезло меньше, но он сам, по крайней мере, был еще жив.
Снейп выглянул в большую комнату, осторожно посмотрел наверх. Энни все еще была в комнате, и, возможно, что-то услышав, она позвала снова:
— Северус! Ну куда вы пропали?
Сообразив, Снейп быстро прошел в туалет, не включая там свет, спустил воду. Сверху донесся смех.
— Сев, ты проказник!
Снейпа будто ударили под дых, но отступать он был не намерен. Запутав Энни, он вернулся в гостиную, по дороге толкнув и открыв дверь комнаты с барахлом и палочками, потом, ступая как можно тише, под пение Энни «Сев — проказник, Сев — проказник!» осмотрелся. Энни притушила в большой комнате свет, но не слишком, и еще можно было выбрать то, что могло ему помочь.
Он подошел к окну, посмотрел на улицу. На секунду ему показалось, что в светлеющем небе он увидел вожделенное сияние далекого городка, но не стал всматриваться и медлить. Открыть окно перебинтованными руками он не мог, поэтому, отступив на шаг назад, он взял в руки первое, что попалось, — тяжелую уродливую даже на ощупь вазу для конфет, отодвинул штору, едва ли не молясь, чтобы Энни за своим воем не услышала, что он делает. Потом размахнулся и кинул вазу в стекло.
Ему почти повезло, и стекло треснуло. Ваза упала на пол — она даже не разбилась. Повторять попытку Снейп не стал, зажмурившись, чтобы не повредить глаза, и зацепив штаны зубами, он зажал между ладоней трость и размахнулся. Раздался звон.
Энни затихла. Снейп кинулся в укрытие.
Он проскользнул в комнату и будто услышал, как снисходительно хмыкнул тезка с портрета. Его мнение Снейпа волновало мало. Куда больше его заботило то, что нужно было закрыть дверь изнутри.
Память прошлого, на долгое время уснувшая, подсказала ему посмотреть на замок и оказалась права. Снейп нащупал какую-то кнопочку и нажал на нее, доверившись своим забытым навыкам. Получилось не с первого раза, но потом кнопка щелкнула, блокируя механизм, и Снейп словно увидел, как все шестеренки в замке встали на нужные места, готовые запереть его в спасительном убежище.
Снейп закрыл дверь под грохот на лестнице и истерические крики.
Он понадеялся, что Энни свалилась и сломала себе шею, но нет, она просто разносила дом своим весом и вопила:
— Грязная тварь! Ничтожная грязная тварь! Авада Кедавра!
Снейп перевел дыхание и стал натягивать штаны. Каким-то чудом ему удалось не только их быстро надеть, но и застегнуть, и он чувствовал себя почти победителем.
— Сбежал, подлая дрянь! Убью! Авада Кедавра! Авада Кедавра!
Кто-то, возможно, не Энни, а та самая сумасшедшая с ярким ртом, громила комнату. Но ее вопли натолкнули Снейпа на новую мысль.
В темноте рассмотреть он ничего не мог и знал, что ни в коем случае не должен шуметь. Пока Энни считает, что он сбежал — или та ненормальная считает, что он сбежал, — он будет сидеть тише мыши. Он на ощупь добрел до коробочек с палочками и, зажав трость между ногами, так же на ощупь стал открывать коробки.
Тихие щелчки, которые они издавали, даже на фоне истерики и грохота ему казались оглушающе громкими. Он доставал палочки одну за другой, и не то чтобы он собирался их пробовать, но просто хотел иметь их под рукой.
Кому принадлежали эти палочки, Снейп не знал, и лишенные нормальной подвижности руки не позволяли ему изучить их как следует. Однако одна из них вдруг засияла на конце слабым синим светом.
Энни прогремела по коридору и распахнула входную дверь.
У Снейпа перехватило дыхание. Только бы она не заперла ее снова!
Потом его неожиданно осенило. Он зажмурился, хотя в темноте это было лишним, и вспомнил, где была навалена куча одежды. Взял подмышку трость и, кое-как держа палочку — она ничего не освещала, только кончик ее чуть горел — подошел к этому вороху и сунул палочку так, чтобы ее свечение было заметно из коридора. При этом он не выпускал трость и сам удивлялся, как ему удается достичь такой фантастической ловкости. Потом он вернулся, сунул пару палочек за пояс и подошел к двери. Прислушался.
Энни бегала где-то на улице, но недалеко, и вопила не переставая. Снейп оглянулся — палочка светилась как надо и должна была привлечь внимание Энни, если что-то пойдет не так. Он впустит ее, она увидит палочку, решит, что это кто-то чужой, и тогда…
Энни вернулась в дом, и — Снейп был готов поклясться — дверь, ударившись о косяк, хлопнула и осталась открытой.
— Кхм. Кхм. Хитрый полукровка. Ну хорошо, кхм.
Снейп поправил трость и стал открывать дверь. Она не поддавалась. Он попробовал еще раз, но замок не поворачивался.
Снейпа прошиб холодный пот. Не мог же он сам себя, в очередной раз, запереть в ловушке? Или мог?..
Энни что-то заметила и подошла ближе. Снейп слышал ее шаги.
— Кто здесь? Кто бы вы ни были, я не буду возражать и приму вас как гостя, только не прячьтесь.
Снейп застыл.
Энни с той стороны двери пошевелила ручку, налегла на дверь в попытке ее открыть. Снейп не дышал, но замок сработал как надо. Энни толкнула дверь еще раз, потом еще.
— Не-ет!
От ее вопля у него едва не намокли штаны.
— Чертова дверь! Сука! Нет, ты не могла закрыться! Нет! Моя комната! Опять! Не-ет!
Снейп отмер, отступил на шаг и вытащил трость, зажал ее между ладонями. Потом поднял над головой, подумал, опустил на пол и взял за другой конец, поднял и приготовился. Он рассчитывал ударить Энни массивной рукояткой и надеялся, что смелость ему не изменит.
Энни колотила по двери ногами.
— Откройся! Откройся немедленно! Откройся!
Снейп не знал, как долго может выдержать дверь. На вид она была очень прочной, но вряд ли рассчитана на силу сумасшедшей. Как ему показалось, дверь страдала мало, но вот дверная коробка начала поддаваться.
Энни затихла и перестала вопить.
— Алохомора!
Снова удар ногой по двери. Потом Энни развернулась и шумно побежала к выходу.
Снейп быстро сунул трость между ног и задергал ручку. Он по наитию сообразил, как исключить проникновение извне, но никак не мог понять, как теперь выбраться ему самому. Он заставил себя на секунду остановиться, не поддаваясь панике, и подумать. Если этот замок рассчитан на то, что кто-то сможет закрыть дверь изнутри, значит, этот кто-то должен иметь возможность отсюда выйти.
Нужно было тщательно ощупать замок, только вот Снейпу не давали это сделать перебинтованные руки. И, как только он вспомнил об этом, руки взорвались такой адской болью, что на глаза у него навернулись слезы.
Но он не собирался сдаваться. Кончиками обожженных пальцев, которые Энни то ли не стала, то ли не сумела перебинтовать, он стал водить по замку в поисках какой-нибудь кнопочки.
Энни уже возилась под окном. Снейп отогнал от себя мысль, что мог бы и сам выбраться через окно — вероятно, мог, но так же вероятно, что нет. Неизвестно еще, получится ли забраться через окно сюда у самой Энни.
По ее злобному бормотанию стало понятно, что ее разозлило не то, что в этой комнате может кто-то прятаться, и даже не то, что этим кем-то может быть Снейп, а то, что никак не открывалась дверь. Снейп решил, что в теории Энни, несмотря на больную голову, не исключала возможности блокировки двери, а быть может, подобные случаи уже были. То, что произошло потом, подтвердило его догадку.
Энни что-то подтащила под окно и стала карабкаться.
Снейп понял, что должен рискнуть. Он не выберется отсюда без помощи Энни, а значит, он должен позволить ей не только оказаться в комнате, но и открыть проклятую дверь. Он на ощупь отошел дальше, так, чтобы оказаться совсем в тени, потом примерил размах трости. Только бы Энни не стала включать свет!
Энни уже маячила в окне. Снейп замер изваянием с поднятой тростью.
Раздался звон стекла. Энни не щадила свой дом — то устроила погром в большой комнате, теперь выбила окно в своем хранилище барахла. Снейп вдруг подумал, на какие средства она этот дом содержит, а еще — кто же все-таки был тот человек, с которым она говорила, если только он Снейпу не примерещился.
Энни продолжала выбивать стекло, грязно ругаясь. Колыхались шторы, Энни была уже близко.
Она была не только сильной, но и довольно ловкой. Вот она уже стояла на подоконнике, сорвала штору и даже карниз — легко, как будто это была марля и ниточка, потом спустилась на пол.
Снейпа она не заметила, а может, была слишком сосредоточена на своих сокровищах. Снейп вспомнил о разоренных палочках и еще крепче стиснул трость, готовый отбиваться до последнего. Как бы ни была сильна Энни, вряд ли она сможет устоять против такого удара.
Энни же, тяжело дыша, пошла к двери, продолжая изрыгать ругательства. Свет она не включила — да, подобное явно случалось не впервые — и сразу начала копаться в замке. Он щелкнул, и Снейп размахнулся.
Удивительно, но он не промахнулся и не ослабил силу удара. Он попал точно Энни по голове и даже услышал, как хрустнула кость. Он только краем сознания отметил, что, наверное, убил ее, но ему было все равно.
Энни осела на пол, не издав ни звука. Снейп вздохнул и почувствовал, как по лицу текут слезы. Не от жалости, а от того, что теперь он свободен.
Он обошел тело Энни, отодвинул его ногой, почти пнул, но Энни не шевелилась. Снейпу показалось, что вокруг ее головы натекает кровь, перешагнул через Энни, напоследок опять нажал кнопку, блокируя дверь, хотя и понимал, что мертвые дверей не открывают.
Закрыл за собой дверь и вышел в коридор.
И тут его ждал удар. Входная дверь была плотно закрыта. Не веря сам себе, Снейп дергал ручку, колотил по двери ногой, плакал, потом упал на колени и стал искать ключ. Бесполезно, и Снейп с отчаянием понял, что ключ остался там, вместе с Энни, запертой в комнате с барахлом.
«Опять, опять, опять!» — как маятник, колотилась в голове безумная мысль. Потом Снейп успокоился. Ему больше ничего не грозило — Энни была мертва, он был в безопасности. Все было кончено.
Он вытер слезы и пошел в разгромленную комнату. По дороге прислушался — там, где он оставил спать вечным сном свою истязательницу, было тихо.
Снейп представлял, как скажет: «Здравствуйте, я убил человека. Он мучил меня, изнасиловал, отрезал мне палец. Приезжайте за мной, только вот я не знаю, куда…»
Прямо посреди комнаты валялась вырезка из газеты. На нее наступили, и она была порвана, но Снейп наклонился и прочитал заголовки.
«Лучшее средство от облысения — всего за полцены!»
«Пойман неуловимый воришка в аэропорту Кеннеди».
«До сих пор не найден Себаст…»
«Разыскиваются свидетели дорож…»
Снейпа это интересовало мало. Ему захотелось пить, и он даже поискал взглядом воду, но не нашел и обрадовался. Вряд ли ему было бы приятно что-то пить в этом доме после всего, что произошло. Зато он увидел папку, из которой, скорее всего, и выпала вырезка, тесемки ее были развязаны, и часть бумаг грудой валялась на полу. Там могло быть много интересного, в этой груде и в этой папке.
Что-то стукнуло. Снейп вздрогнул.
Стук повторился. Потом раздалось шуршание, что-то щелкнуло раз, другой. Сомнений уже не было — Энни очнулась и выбирается из комнаты.
Снейп бросил трость там, в комнате, рядом с телом Энни, оружия у него больше не было, только палочки за поясом. И одну он уже потерял. Он выхватил вторую, чуть ее не уронив, но развернулся и бросился наверх. Он заметался по верхнему коридорчику, не зная, куда бежать. В первую комнату? Какая там дверь? А если она не запирается? Скорее всего, не запирается, ведь Энни не могла не понимать, что он может закрыться изнутри и не впускать ее. Во вторую свою тюрьму? Он добежал до конца коридорчика и уперся в узкую и незаметную дверь.
Энни уже поднималась.
«Она дьявол, — застонал Снейп. — Она ведьма. Ее невозможно убить».
Что там говорил этот хлыщ про хоркруксы?..
Додумывать он не стал.
— Стой!
— Авада Кедавра!
Палочка от взмаха легко вылетела из рук. Снейп и сам не знал, почему крикнул именно это, но Энни, как ему показалось, остановилась и замерла. Что было с ней дальше, он смотреть не стал. Дверь открылась очень легко, от одного рывка, и, хотя Снейп отдавал себе отчет, что лезет в очередной капкан, он выскочил на крышу дома.
— Стой! Нет! Нельзя! Стой!
В крике Энни прозвучало что-то новое. Таких интонаций — испуга? — от нее он раньше не слышал. Но все равно сделал еще один шаг.
И почувствовал, как ноги теряют опору.