- А страна лилипуточка, - сказала Иби, увлекая его по ступеням вниз. Очень одинокая при том. В Дебрецене у тебя кто-нибудь был?
- Ты.
- Я? Ах, это... Не считается. А кроме?
- Нет.
- А в Сегеде?
- Нет.
- В обоих университеты.
- Ну и что?
- А много девушек в цвету. И если некуда пойти, земля уже прогрелась.
- Не проверял.
- Обманываешь?
- Нет.
- Ну, что ж. Еще не вечер, как говорит наш Старший Брат Шибаев. Он плохо вел себя по отношению ко мне, об этом знаешь? Ломился в дверь, как танк. Как супертанк "Иосиф Сталин". Он изнасиловать меня хотел. За что наказан будет.
- Он, в принципе, уже...
- Нет-нет, - сказала Иби. - Этот гуляш будем вкушать холодным. Месть!
Он засмеялся.
- Что?
- Нечто в вас турецкое, мадемуазель.
- О да!
- В противоречие очам.
- Какие ж наши очи?
- Дунайские они.
- Достойно, Александр! Особенно писателя...
Внизу они сели в ее пластмассовый "Трабант" - такая тарахтелка родом из ГДР. Поехали по набережной мимо мостов - один, другой. Свернули налево и в помпезный тоннель. А с той стороны въехали, а затем и пешком поднялись на следующую из вершин правобережья - пониже.
Как Будда, с высоты своей истории Буда взирал на плоский Пешт, притянутый к нему мостами в прошлом веке. Там, на левом берегу и отражаясь, их стрельчатый Парламент с куполом и шпилем все еще бросал перчатку Вестминстеру. А здесь, на правом, был королевский Замок. В тысяча двести там каком-то возведенный, он так и не дождался тех монголов. Бела и дочь его Маргит. Сигизмунд и Матиас. Мария-Тереза. Император Йозеф...
Почтительно они стояли на крепостной стене - Иби с Александром. Соотношение Буды и Пешта еще, наверное, имело какой-то смысл для будапештцев, поскольку он расслышал тон печали, когда она сказала, что здесь, на Замковой горе, американцы нам построят "Хилтон". "А ты бы предпочла отель "Россия"? - не удержался он. "Нет. Но и не Хилтон". Потому что (показала Иби) будет все, как там - как за рекой внизу.
Где жизнь равно коммерция. Где зарево огней, где здания в барочном стиле сохранили кое-где отметины 56-го, где утца Ваци, филиалы банков, агентства путешествий, витрины, дискотеки, рестораны с цыганами, кафе, "эспрессо", иностранные модели и номера машин, а также инвалютные (не на рубли), ошеломительные проститутки из отеля "Дуна-Континенталь" - голубое излучение на фоне заката. Лилово-задымленного от труб невидимого индустриального острова налево по течению. Чепеля - венгерского Кронштадта.
- Красиво...
- Нравится мой город?
- Моим любимым Питер был. Ты понимаешь? Санкт-Петербург.
- Ты изменил?
- Не думаю. Но это все прекрасно. Тем более в позиции, которую Питера история лишила.
- Не понимаю про позицию.
- Для Запада все это, может быть, и есть "витрина социализма". Но для нас это - витрина цивилизации. Аванпост. Оазис.
- Когда в пустыне, что еще бывает? Мираж? И тоже статистика самоубийств у нас. Очень высокая.
- Не знаю, - не хотел он знать. - Та дама с пальмовою ветвью. Я бы не задом, лицом ее к Востоку развернул. И развернут. Когда-нибудь.
Они спускались, не соприкасаясь. По левую руку оголенно белели скалистые выступы, справа, под замком, Буда светился фонарями, окнами, ресторанчиками.
- Ты в это веришь?
- Что развернут? Во всяком случае, хочу.
- А почему?
Искоса взглянув, он ей сказал:
- Пятьдесят Шестой.
- Пятьдесят Шестой? А что ты знаешь обо всем об этом?
Со стороны Востока - что можно было знать? Конечно, он все прочел, что было выпущено "Политиздатом" - против. Брошюры, книжки. Контрпропаганду. С увеличительным стеклом разглядывал приложенные фотоиллюстрации. Плохие. Но на которых были мятежники той осени. "Обманутая молодежь". Студенты, ученики. И даже его тогдашние ровесники - подростки. Одетые прилично и по-европейски. Пиджаки с шарфами. Береты. Плащи. Широкие демисезонные пальто. С винтовками и автоматами. Он этим остро интересовался - лет с восьми и где-то до четырнадцати.
- Ничего, - признал он. - Только общий смысл. Восстание!
- La passion inutile! ? - по-французски ответила она. - Обречено все это было. И смысла никакого нет.
- Так кажется теперь. Смысл еще будет.
- Что будет, я не знаю. А было, что в тот год я родилась.
- Молодая.