Рыбаков сидел в канцелярии начальника отделения пограничного контроля. В это время там находились непосредственно сам начальник подразделения — капитан Мирошниченко, начальник отделения оперативного розыска капитан Полежаев и оперуполномоченный этого отдела старший лейтенант Сопинский. Это был редкий случай, когда по своей инициативе офицеров-пограничников собирал представитель военной контрразведки. Поэтому каждый из присутствующих отдавал себе отчет, что возникла не ординарная ситуация, требующая ответственных и скоординированных действий.
— Товарищи. Я собрал вас для того, чтобы сообщить… — на лицах присутствующих, как по команде заиграли улыбки. Только сейчас Рыбаков понял, что начал беседу со знаменитого гоголевского вступления и сразу же перешел на неофициальный тон. — Мужики, нам сегодня нужно задержать одного чеченца и экстрадировать его в Россию. Заранее хочу предупредить, что границу он пересекать не будет, потому что долгое время проживает в Украине.
— А на каком тогда основании мы его будем задерживать и где? — возмутился Полежаев, — У нас сейчас этих чеченцев больше, чем в Чечне. — Он засмеялся и в поисках одобрения посмотрел на товарищей.
— Основания есть, — продолжил Рыбаков, — Во-первых, у него еще паспорт советского образца со штампом «Россия», которые уже отменены. Во-вторых, прописан он в Грозном. В-третьих, ни в одном пункте пропуска Украины мы не найдем данных об его въезде в Украину. В-четвертых, задерживать его будем в автобусе, сразу за пунктом пропуска, вероятнее всего возле поста ГАИ.
— Это уже интереснее, — буркнул Сопинский и, подняв глаза на Рыбакова, спросил, — А вдруг он будет утверждать, что постоянно проживает в Украине и границу никогда не пересекал. Тогда нам его придется передать в милицию и все.
— Я тоже этого опасаюсь, — ответил Рыбаков, — Я не могу Вам рассказать всю его подноготную, да она вам и не нужна, но мне кажется, что он так не скажет. Слишком много людей может пострадать от этого его заявления.
Виктор не стал посвящать офицеров, что Мааев неофициально работал в УНА-УНСО и в Киеве проживет его семья. Расчет Рыбакова состоял в том, что Саид не станет подставлять своих близких и друзей, опасаясь создать им массу проблем.
— Ну, если все пойдет так, как вы планируете, то проблем не будет. Что требуется от нас? — спросил Полежаев.
— Я предлагаю следующий вариант. — Начал Рыбаков, — Мы с Сопинским выезжаем в пункт пропуска. Когда я увижу, что этот человек сел в автобус, Андрей поедет вместе с ним, — Рыбаков кивнул в сторону офицера оперативного розыска. — Ты Миша, — майор обратился к Полежаеву. — Еще с одним из своих офицеров будете встречать автобус на посту ГАИ и вместе с другими офицерами проверите документы у пассажиров. Формально, нахождение лица с недействительным паспортом для Вас станет основанием для его задержания.
— Можно вопрос? — обратился к Рыбакову Мирошниченко и, не дожидаясь ответа, спросил, — А мои функции в этом деле какие?
— Ты, Андрей, дашь команду своим подчиненным, чтобы они придержали в пункте пропуска проходящий автобус на Донецк до моей команды. А потом на тебя ляжет вся бумажная работа по оформлению соответствующих документов.
— Тогда получится, что мои подчиненные пропустили через пост нелегала. — Возразил начальник отделения. — Меня такой расклад не устраивает.
— Не получится, — успокоил его Рыбаков, — Для этого нужно получить объяснение от водителя, что он взял пассажира за постом. А вам ребята, — теперь он обратился к офицерам оперативного розыска, — придется проявить чудеса оперативного искусства и обставить дело так, что нарушитель пересек границу в обход пункта пропуска.
— С этим я думаю, проблем не будем. — Усмехнулся начальник отделения ОРО, — Что-что, а жути нагнать мы умеем.
— Тогда, по коням, времени у нас уже нет. — Сказал Рыбаков и первым направился к выходу.
Через пятнадцать минут офицеры, за исключением Полежаева, уже были в пункте пропуска. Тот с одним из своих офицеров остался на посту ГАИ ждать заветный автобус.
Автомобиль Рыбакова заехал на служебную территорию и припарковался на стоянке.
— Кажется, оформляется рейс «Таганрог-Донецк», — указал на стоящий под навесом автобус Мирошниченко. — Этот подойдет?
— Подойдет, — ответил Рыбаков и посмотрел на часы. Забориной с пассажиром все еще не было. — А следующий когда будет?
— Ориентировочно через полтора часа должен быть ростовский.
— Это поздно. — Покачал головой Рыбаков.
— Не переживайте, Виктор Андреевич, — улыбнулся капитан, — все в наших руках. Сейчас дам команду загнать его на яму для углубленного досмотра. Инструкции позволяют.
Увидев спешащего к нему старшего смены, он направился ему навстречу принять доклад, а Рыбаков отошел к служебным вагончикам, чтобы со стороны наблюдать за подъездом к пункту пропуска. Ждать пришлось недолго. Через десять минут к шлагбауму подъехал автомобиль Забориной. Ни она, ни пассажир из машины не выходили, но через лобовое стекло было видно, что в салоне находятся двое. Рыбаков незаметно дал знак Мирошниченко, чтобы выпускали автобус. Тот слегка кивнув головой, сразу подошел к старшему смены и через минуту, автобус покинул зону досмотра. В это время, Сопинский в гражданской одежде стоял на выезде возле кафе и боковым зрением рассматривал подъехавший к шлагбауму автомобиль. Дальше все происходило по сценарию, который предполагал Рыбаков. Пассажир пересел из легкового автомобиля в автобус, следом за ним уселся в салон Сопинский и через несколько минут они двинулись к пункту назначения.
На этот раз все прошло так, как распланировал Рыбаков. Уже проезжая мимо поста ГАИ вместе с капитаном Мирошниченко, они видели, как Саида выводят из автобуса, но умышленно не остановились. Как говорят в контрразведке, Виктор не хотел «светить свои уши», дабы сохранить для Мааева иллюзию того, что его задержание носило случайный характер без вмешательства других структур. И даже, когда сотрудники отдела оперативного розыска проводили его опрос, Виктор сидел в курилке на скамейке и терпеливо ждал, когда того повезут в пункт пропуска для передачи российским пограничникам.
Пока он не испытывал ни радости победы, ни своеобразного облегчения, которое обычно наступает после завершения ответственного дела. Он просто сидел и ждал, как ждут автобуса на остановке, особенно, когда знаешь, что спешить некуда. В этот момент к нему подошел капитан Мирошниченко.
— Все нормально, Виктор Андреевич, — улыбнулся он и присел на скамейку рядом, — Мааев уже написал, что перешел границу в обход пункта пропуска.
— Неужели, так сразу сдался? — не поверил майор.
— Не сразу. Сначала упирался, а потом, когда начали задавать вопросы по поводу того, кто может подтвердить тот факт, что он длительное время проживал в Украине, он сначала замкнулся, а потом сам заявил, что сегодня перешел границу на маршруте Маркино-Максимово. У нас правда там стоял наряд, но это не проблема, там три объездных маршрута, поэтому к нашим ребятам с заставы вопросов не будет.
— Это не удивительно, что он так поступил, — ответил ему Рыбаков, — Все дело в том, что Мааев долгое время сотрудничал с УНА-УНСО. Естественно, в этой организации никто бы не подтвердил связь с ним, а вот его семья, проживающая в Киеве, осталась бы без покровителей. Именно на это я и рассчитывал.
— Ничего себе расклад, — удивился Мирошниченко, — А россияне знают, кого мы им сегодня вернем?
— Пока не знают, но думаю, для них это будет приятный сюрприз, учитывая, что в России он находится в федеральном розыске, как террорист.
В ответ капитан округлил глаза и после непродолжительной паузы, произнес:
— Виктор Андреевич, Вы специально дозировано нам выдаете информацию о нем? Беспокоитесь, как бы наша неустойчивая психика не дала сбой? — пошутил он.
— Да нет, — улыбнулся Рыбаков, — Просто я хотел, чтобы вы его восприняли и оформили, как обычного нарушителя границы, а не матерого преступника. Иначе, у вас не получилось того разговора, который произошел в кабинете ОРО.
Не успели они договорить, как на пороге отделения появился Мааев в сопровождении Полежаева и офицеров оперативного розыска. На его руках темнели наручники, а глаза горели животным блеском. Он, подобно волку, смотрел по сторонам, так и не поняв, что с ним произошло. В этот момент Виктор даже не заметил, как к зданию отделения погранконтроля подъехал автомобиль Забориной. Она, не торопясь, вышла из машины и подошла к Мааеву, но Полежаев преградил ей путь.
— Можно мне сказать пару слов этому человеку? — обратилась к нему Рита.
Полежаев вопросительно взглянул на Рыбакова. Тот, еле заметно кивнул головой в знак согласия и отвернулся.
— Пожалуйста. Только при мне и недолго. — Разрешил капитан и встал боком между ними.
— Ты мне ничего не хочешь сказать? — спросила Рита у Саида.
— А чего ты от меня ждешь? — вопросом на вопрос ответил Саид.
Женщина улыбнулась одними губами и, внимательно посмотрев в глаза мужчине, произнесла:
— Я хочу вернуть тебе одну вещь, которую без разрешения взяла у тебя. — Она протянула ему фотографию его семьи.
Саид взял ее двумя руками и усмехнулся, — А я терялся в догадках, куда она могла подеваться.
— Мне очень понравились твоя жена и дочь, — сказала Рита, — но больше всего мне понравился календарь, на фоне которого вы сфотографированы.
Саид взглянул на фотографию и ехидно улыбнулся.
— Значит, ты меня разоблачила еще тогда, в гостинице? — он помотал головой и с упреком добавил, — А я, сидя у них в кабинете, — он кивнул в сторону стоящего рядом офицера, — все голову ломал, кто же меня сдал.
— А ты не ломал голову по поводу того, что очень подло поступил со мной? — парировала она.
Не снимая с лица искусственную улыбку, Саид ответил, глядя женщине в глаза, — Что поделать Рита, для достижения цели все средства хороши.
— Оказывается, в твоей игре, я была только средством. — Грустно усмехнулась она и с размахом влепила ему звучную пощечину, а затем, развернувшись к нему спиной, с высоко поднятой головой последовала к своему автомобилю.
— Пошел к машине, — толкнул Саида в спину Полежаев.
Мирошниченко, встав с места, тоже направился следом за ними.
Когда они отъехали от здания, автомобиль Забориной оставался на прежнем месте.
Виктор, не спеша, подошел к нему, и сел в салон. Рита в это время курила за рулем, по ее щекам текли слезы, оставляя темные следы от размазанной туши.
— Рита, большое спасибо, Вам за помощь. — Тихо произнес Виктор, прекрасно понимая, что в данный момент слова благодарности прозвучали неуместно.
— Не за что, — Рита выбросила окурок за окно, — А мне, наверное, Вас можно поздравить с успешным завершение дела?
— Не надо так, — почувствовав сарказм в ее вопросе, попытался сгладить ситуацию Виктор, — Меньше всего я хотел доставить Вам боль.
Рита посмотрела на себя в зеркало, и, вытащив из сумочки влажную салфетку, вытерла размазанную тушь. Тяжело вздохнув, она попыталась улыбнуться и ответила:
— Все нормально, было бы хуже, если б наши отношения зашли глубже. — Она перевела дыхание и добавила, — Наверное, это я должна высказать вам слова благодарности, но, если честно, говорить их не хочу.
— Почему? — не понял ход ее рассуждений Виктор.
— Потому, что получилось, как в старом анекдоте — неприятный осадочек остался. — Она улыбнулась уже более дружелюбно и сказала, — А сейчас, извините меня, мне пора к детям.
Виктор вышел из салона и, проводив Риту взглядом, направился к своему автомобилю.
Рыбаков около получаса ожидал офицеров в пункте пропуска. Алый диск солнца на горизонте, напоминал о завершении еще одного рабочего дня, хотя и не совсем обычного. Слишком много произошло событий в этот день, и только сейчас он ощутил, как предательски ноет его пустой желудок. Виктор вошел в кафе, которых насчитывалось великое множество перед таможенным постом, и попросил официанта проводить его в отдельный кабинет. Не успел он выбрать меню, как в помещение вошли сияющие о радости Мирошниченко, Полежаев и Сопинский.
— Вот акт приемо-передачи Мааева, — начальник отделения победно протянул документ Рыбакову и пока тот его просматривал, выставил на стол бутылку водки, — А это подарок от наших российских коллег.
Прибывшие офицеры быстро начали рассаживаться за столом.
— Виктор Андреевич, Вы не представляете, какой фурор произвел Мааев на российских пограничников. — Восторженно произнес Полежаев, снимая фуражку, — Среди принимающей стороны был подполковник ФСБ в штатском, он, когда увидел документы задержанного, аж на стул присел. Оказывается, этот Саид у них некоторое время был в розыске, а затем его посчитали без вести пропавшим. Так что, эту бутылку именно Вам передал тот офицер.
Рыбаков улыбнулся и вспомнил, что так в течение дня и не позвонил своему начальнику. Он взял в руки телефонную трубку и с сожалением отметил для себя, что деньги на счету закончились.
«Позвоню позже, — решил он, — Шеф поймет. В конце концов, победителей не судят».
Больше книг на сайте - Knigoed.net