– А, понял, понял, – смутился Аркадий.
Мы ещё раз ходили купаться. Попросил Трофима на будущее, когда меня не будет, помогать Галие заходить и выходить из моря, если волны будут.
– Конечно, конечно. О чём разговор? – с готовностью ответил старый.
Появились команды, игравшие в волейбол, стихийно разрастаясь, стоило появиться мячу. Принимались все желающие. Поиграл с полчасика. Кто-то играл в бадминтон между дюнами, видимо, там ветра меньше.
В начале двенадцатого мы засобирались. И солнце начало припекать. И контингент на пляже начал стремительно меняться. Тут и там стали появлялись компании с водочкой и картишками, подтянулся народ, который вечером допоздна гулял в многочисленных кафешках Паланги, а утром отсыпался и приходил в себя.
Вернулись к готовому супу. Пани Нина не только за мясом присмотрела, пока мы на пляж ходили. Бабушка так растерялась от неожиданности, что не знала, что и сказать. А пани Нина лишь довольно улыбалась.
Мы натрескались и расползлись по комнатам. Аришка прилегла с Родькой на его диване, пока бабушка и Галия со стола убирали и посуду мыли. Дети так и уснули в обнимку, не стали их будить.
Проснулся уже ближе к трём часам. Бабушка уже не спала. Отправила меня в магазин с целым списком. Накупил им круп, муки, вермишели, и ещё всякого разного. Три сумки притащил. А там уже наши проснулись и стали проситься опять на море.
– Первые дни всегда так, – улыбнулась пани Нина. – А потом курортники один раз в день на море ходят, а то и вообще вместо моря по музеям начинают ходить.
– О, тут ещё и музеи есть? – обрадовалась Галия.
– Конечно. Музей янтаря во дворце Тышкевичей, – начала перечислять хозяйка, – там всё интересно, и янтарь, и сам дворец. Есть у нас ботанический парк, костёл, старинная аптека, ей уже сто сорок пять лет.
– Ух ты! – поразился Родька.
– А потом можно съездить и в Клайпеду, – подсказала пани Нина, хитро подмигивая пацану. – У нас там в прошлом году настоящий большой парусник пришвартовался. Все как в восемнадцатом веке… мачты, паруса.
– Ух, ты! – прошептал потрясённый Родька.
– А ещё в Клайпеде есть морской музей, – продолжала подливать масло в огонь хозяйка.
– Вот это да! – восторженно повторял малый.
– Но это всё потом, когда море надоест или дожди начнутся, – попытался привести я его в чувство.
– Ага, – мечтательно проговорил пацан.
И мы опять отправились на море. На пляже найти место ближе к морю было уже трудно. Кое-как все же нашли, расстелились, накупались, дети нарезвились.
Пока малые лежали на покрывалах, изображая изнеможение, и деланно стонали, мы, взрослые, стояли и обсыхали рядом. Поднялся ветерок, сохли мы быстро.
– Заката сегодня не будет, – вдруг услышал я рядом и оглянулся. – Погода портится, – недовольно пояснил мужчина под сорок с пузиком в одних плавках, заметив мой вопросительный взгляд. – Горизонт облаками затягивает, как бы дожди не зарядили. На дождь я и дома в Ижевске мог бы посмотреть…
– Ну, будем надеяться на лучшее, – улыбнулся я. Как по мне, так и дома посидеть, ничего не делая – офигенный отдых.
Но мужик как накаркал, ближе к вечеру не только горизонт, но и полнеба затянули облака. Солнце ушло и стало прохладно.
– Пойдёмте-ка домой, – предложил я, опасаясь, как бы дети и Галия не простудились.
***
Бейрут.
Диане нравилось за границей всё, кроме жары. Через сутки она её достала. Днём выйти из дома, где работали кондиционеры, было невозможно. Даже походить по окрестным магазинам со свекровью и Аишей они отправились вечером, когда жара немного спала. Нуралайн провела девушек по нескольким бутикам модной одежды, где прикупила им одинаковые белые брючные комплекты из тончайшего льна с кардиганами с длинным рукавом.
– Белый цвет же непрактичен, – возразила было Диана.
– Под палящим солнцем очень даже практичен, – ответила ей Нуралайн.
Потом она предложила девушки самим выбрать себе аксессуары под новые костюмы, в которые они сразу и переоделись. Диана взяла себе белый шёлковый платок на голову и очки от солнца в тонкой чернёной металлической оправе с дымчатым стеклом и сумочку в тон из серого питона. Нуралайн незаметно кивнула одобрительно. Аиша, глядя на Диану, тоже взяла белый платок, черные очки и чёрную сумочку.
***
Бейрут.
Женщины ушли по магазинам и Фирдаус решил поговорить с отцом о планах на будущее.
– Что теперь, пап? – спросил он, подсаживаясь рядом с отцом на диван. – Образование я получил. Куда меня дальше? Ты уже думал?
– Думал, конечно, но… В свете того списка акций, что ты привёз и чертежей… Я уже не знаю, что делать.
– Почему?
– Как у нас говорят? Не клади все деньги в один карман, – напомнил Тарек сыну. – Вот и мне давно хочется заняться ещё каким-нибудь направлением. Фрукты-фруктами, а промышленное производство, это совсем другой уровень, понимаешь? Главное, мы можем себе это позволить! Понимаешь, сын? Этот патент, что ты привёз, может стать началом нового направления в нашем семейном бизнесе. Ещё бы пару таких же идей и мы сможем развить параллельный фруктам бизнес ничуть не меньший, а, может, и побольше размером.
– Шурин, вообще-то, именно это и предлагает, – ответил Фирдаус. – Его идеи, наше воплощение.
– А у него ещё есть идеи? – заинтересованно взглянул на сына Тарек.
– Он ими фонтанирует и в плане таких вот устройств, и в макромасштабе. Видел бы ты мою дипломную работу. Он там много чего интересного накидал…
– Знаешь, что, сын. Возвращайся-ка ты в Москву.
– Что? – удивлённо посмотрел на отца Фирдаус.
– Да-да, я решил! Будешь работать в нашем торгпредстве, развивать рынок сбыта. А главное, с шурином своим поддерживать самые тесные контакты. И первое, что ты должен у него выяснить, пока оформляется патент, где нам лучше начать производство?
***
Погода заметно испортилась.
– Что завтра будем делать? – поинтересовался я за ужином. – На море завтра будет, судя по всему, не фонтан.
– У Аришки завтра день рождения, – напомнила бабушка. – Можно на каруселях её покатать в парке.
– Ура! Карусели! – одобрил Родька.
– Ну, тогда, решено. Завтра идём в парк, – подмигнул я Родиону. – А пока – ужинать, умываться и спать.