После всего пережитого в комнату к Саёри я поднимался с настроем «я уже ни на что не надеюсь и ничего не жду». Разумеется, если что-то может пойти не так, оно обязательно пойдет. ИИ-режиссер не любит провалов в действии, он свое главное действующее лицо в тонусе держит, поэтому я всем нутром чувствовал — что-то обязательно произойдет. Подлянка уже на горизонте маячит.
(лишь бы только сильные мускулистые руки не высунулись из экрана и не утащили тебя в качалку, boy next door)
Это слишком толсто, но, думаю, новый владелец консоли скоро перестанет ходить вокруг да около. Неделя все ближе к концу, и на его месте я бы уже перешел к более активным действиям.
(а что насчет твоих действий? так сказать, Гарик спрашивает Гарика, какова твоя стратегия?)
Для начала завтра отосплюсь хорошенько. Часов до одиннадцати, а может, и до полудня. Шестичасовой подъем уже успел в печенках засесть… как, впрочем, и вся эта суета школьная. Какая же несправедливость, на самом деле. В ДДЛК, насколько помню, уроки почти всегда скипались, чтоб сразу перейти к мякотке — посещению клуба. А тут приходится сидеть и слушать унылый бубнеж на темы, которые мне и так хорошо знакомы. Ну да черт с ним, будем считать это необходимым злом.
После завтрака выделю пару часиков на чтение. Перед Юри в особенности неудобно — тихоня мне от чистого сердца книжку подарила и наверняка ждет, что Гару приобщится к полету художественной мысли неведомого писателя. А я все откладываю и откладываю, прямо как Юбисофт свою игру про пиратов. Тем более, начало у «Портрета Маркова» весьма бодрое, атмосферное, так что если автор не из тех ублюдков, что начинают намеренно повествование затягивать, можно роман и за день одолеть. Потом в воскресенье позвоню Юри, приглашу попить чайку… Домой так сразу зазывать, наверное, не комильфо будет, бедняга от смущения инфаркт схватит, но вот на нейтральной территории, скажем, в кофейне.
Но пока что это все оставалось мечтами. А вот крошки, застрявшие в клавиатуре Саёри, составляли ткань суровой реальности. Я в этом плане сам далеко не святой; вечер в «контре» или «лиге» без пары бутылочек и тазика с чипсами не вечер, но Сайка превзошла даже меня. Обскакала с легкостью. Ее клаву мне пришлось буквально выбивать. Чувствовал себя теткой из детства, которая смешной колотушкой обрабатывала белье. И саундтрек стоял соответствующий — звонкие хлесткие удары и матерок, куда ж без него.
Когда закончил, осмотрел место действия. Да, тут на пару слоеных булочек точно наберется. Непорядок. Постараюсь ненавязчиво намекнуть Саёри, что комнате не помешала бы уборка. Перед аргументом в духе «мистер Корова грустит от того, что по полу пыль катается» она не устоит.
(притормози, ковбой. я не думаю, что человека в депрессии очень волнует чистота полов. сам же понимать должен, что когда особенно давит, даже душ принять уже подвиг. так что не жести. мягче надо, Игорян, прости ей)
Че-т и правда занесло, да. Это для меня комп рабочий инструмент, а другие к нему не обязательно так же относятся. Хотя…
Я нагнулся под стол и принялся шарить руками в поисках кнопки включения на системнике. Нашел не сразу, какой-то уникум догадался приладить ее не на переднюю панель корпуса рядом с USB-входами, как обычно, а вбок. Черти бы их всех драли кверху жопой вместе с новомодными дизайнЁрскими решениями. Наконец обнаружив кнопку, я осторожно на нее надавил. Комп утробно загудел, после чего я констатировал — все-таки без обслуживания обойтись не выйдет. Такой шум взлетающего бомбардировщика раньше только от своего старенького иксбокса 360 слышал. Мне попался экземпляр из первых ревизий, и ревела эта штуковина на славу. Как кухонный комбайн на полной мощности. Славные были времена… еще до того, как я окончательно в пека-бояре переквалифицировался. Хало, Гирзы, Форза, ГТАшка четвертая, наконец…
— Приятного аппетита, господин, кушайте не обляпайтесь! — гаркнули за спиной.
Я резко дернулся, выдергиваясь из-под стола и едва не треснулся маковкой о столешницу. Когда домой вернусь, придется к кардиологу записаться, однозначно. Такие скримеры сердечную мышцу не тренируют, а рвут, как небезызвестный Тузик грелку. Саёри просияла и поставила передо мной тарелку и стакан молока. Я прищурился. Так, что тут у нас… хм… а не совершил ли я ошибку, когда предоставил Сайке право запилить бутеры?
(фатальную ошибку. капец твоему ЖКТ, брат)
На тарелке лежали два тоста. В тостере эта парочка пересидела, поэтому с краев корка радовала элегантной чернотой, но больше даже не это смущало, а то, чем хлебушек был покрыт. Сверху по нему толстым слоем заботливые Сайкины руки размазали остро пахнущую субстанцию. Густую. Коричневого цвета.
(как в Южном Парке, помнишь? Что мы выберем? Гигантскую клизму или сэндвич с говном?)
— Эт че? — поинтересовался я, косясь на тарелку.
— Как что? — удивилась Саёри, — Бутерброды, глупенький! Сам же просил. Я и сделала как ты любишь — подсушить до хруста и Веджемайтом намазать…
О господи, какой дрянью питался этот малолетний психопат? Зря я на Нацуки гнал, она не ошиблась — ГП и впрямь извращенец.
— Ведже-чем? — переспросил я с осторожностью.
Кулачок Саёри протянулся к моему лицу и постучал трижды. Прямо по лбу. Безо всякого стеснения. Кажется, когда я рядом, она немного расслабляется.
(не скажи. расслабляется она только наедине с собой, Игорян)
— Веджемайтом, — повторила подружка, — не знаю, как ты только его лопаешь, Гару! Даже пахнет мерзко, носками лежалыми, фу! Но я всегда держу для тебя баночку на всякий пожарный случай.
Я под каждым ее словом готов был подписаться. Еще добавил бы, что выглядит это лакомство так, будто кто-то его уже ел.
(ой, а я помню эту штуку! песня была в восьмидесятых такая, там точно имелась строка вроде he just smiled and gave me a Vegemite sandwich)
Кошмар. Сколько всякой бесполезной херни я помню, оказывается. Клянусь всеми богами, девяносто восемь процентов мозга занято мемами, текстами песен и «интересными» фактами. Такими темпами скоро знаниям в голове станет тесно и они начнут друг друга выталкивать.
(помнишь, как я пошел на курсы виноделия и разучился водить машину? © гомер симпсон)
— Прости, Сайка, щас не голоден пока, пусть постоят, — наконец заявил я.
Не могу заставить себя такой вкуснятины навернуть, желудок за нее не поблагодарит. А уж в сочетании с молоком… превосходный способ обеспечить себе чистку организма.
— Тем более у нас есть дело, — похлопал ее по плечу.
Дело предстояло темное и пикантное. На мониторе вместо рабочего стола появилась фотография и окошко с текстом. К счастью (или к сожалению), я на эксперта в теме не тянул, поэтому качка на фото не признал… хотя выглядел он внушительно. К тексту неведомый взломщик тоже подошел с креативом, с выдумкой. Хватало одного того, что именовал он себя «ВЛАДЫКА ВИЛАТОС». Свои… регалии владыка, к счастью, держал в кожаных трусах, но Саёри легче от этого не становилось. Она покраснела как вареная свекла, пискнула и затараторила.
— Вот оно-вот оно-вот оно…. ты можешь его убрать, Гару, ну пожалуйста, я не специально, честно…
От ее стараний убедить меня в невинности и целомудрии здорово пробивало на ха-ха. Я и так прекрасно знал, что ничего не стоит такую хрень подцепить, если везде подряд по интернету шариться. Но Сайка так забавно смущается, что хочется плеснуть в огонь еще капельку бензина.
— Эх ты, наивное летнее дитя, — сказал я, — всему-то учить приходится. А ведь мы могли бы этого всего избежать. Всего-то и нужно подойти после уроков или вечерком и сказать «Гару, подскажи по-братски, где порнушку перед сном глянуть. Без регистрации и смс».
Подколка попала точно в цель. Саёри сперва замерла, как кролик перед удавом, потом надула щеки как заправский джазовый трубач или тромбонист… Растерянность, стыд и шок попеременно сменяли друг друга на ее мордашке. Наблюдать за тем, как человек в живом режиме ловит синий экран смерти, было уморительно. Я наслаждался каждой секундой.
— Ч-ч-ч-что-о-о-о-о-о??? — разразилась бедолага каким-то абсолютно инфернальным скрежетом, — фу-у-у-у-у! Гару, ты чего? Я никогда… даже не… как ты….
— Да успокойся ты, — я похлопал ее по плечу, — уж и пошутить нельзя. Сразу орать начинаешь, прямо как наша клубная цундере…
Саёри скорчила недовольную мину. Но я видел, что она не всерьез — в глазах плясали веселые искорки. Отлично. Их видеть куда приятнее, чем потухший взгляд.
(мертвый, как из той сцены… сам знаешь какой)
— Больше не шути так, — подняла она указательный палец.
(ты такие вещи не говори)
— … что-то ты распоясался в последнее время, Гару, — добавила Саёри задумчиво, — раньше от тебя и обычных шуток было не дождаться, а теперь пошлятину выдумывать начал! Где ты этого набрался-то?
(так бывает, дорогая, когда вместо картонного болванчика появляется человек с мозгами).
Чересчур уж активными мозгами, хочу отметить. Иногда никакого от них спасения нет. Хотя по сути правда, да. Но такой ответ ей не предложил.
— Как бы тебе сказать… — начал я, — наверное, всегда такой был. Просто теперь оно стало виднее. Я уже тебе говорил, что ходил замкнутый в себе последнее время. К этому быстро привыкаешь, сычевание и одиночество затягивают. Но когда ты в понедельник зазвала меня в клуб, и там я наконец-то пообщался с живыми людьми вне шапочного «привет кагдила?»… понял, что позабыл, как жить надо. А теперь вспомнил, что ли. Поэтому я решил, что буду более… открытым. Не обещаю, что сразу перейду в режим «душа нараспашку», но маленькими шажками буду к этому двигаться.
Не успел я закончить свой неловкий, сбивчивый прогон, как в очередной раз угодил в ее объятия. Саёри навалилась на меня, и пусть весила она немного, вряд ли больше пятидесяти пяти кило, стул под нами в негодовании затрещал. Хлипковатая мебель, конечно. А ведь на рабочем месте экономить моветон… Я обхватил ее за шею, вдохнул следы аромата от шампуня (снова жвачка, лол), осторожно провел ладонью по спине…
(ого. ты, главное, щас сигналы контролируй и на нижний этаж не посылай ничего, но кажется, она не надела ЛИФ…)
— Как же здорово, Гару! Ты очень правильно решил, и я рада, что в этом и моей заслуги есть немножко, хихи, — с чувством похвалила подруга, — только…
— Что? — спросил я. Щас наверняка грустинки добавит в столь хороший момент. Она иначе не может с ее-то внутренним состоянием.
Но я не угадал.
— Тебе нужно быть деликатнее! — неожиданно вскричала Саёри. Не до степени ультразвука, как Нацуки, но все равно достаточно громко. Теперь звон в ушах до завтра не пройдет, — хочешь, чтоб все думали, что ты пошляк, Гару? Я-то, может, и знаю, что ты не всерьез, Моника тоже внимание не обратит… она сама про это шутит иногда, а как Юри или Нацуки?
Мне хотелось ответить, что Юри вполне может жить в ладу и согласии со своей сексуальностью, так что тут волноваться не о чем. Вряд ли ее личность из второго акта взялась вообще с потолка — задатки там определенно имеются. Просто это территория пока еще неизведанная. Покрытая туманом войны, если выражаться терминами из РТС-ок.
(и ты готов предложить себя в качестве первооткрывателя, не так ли?)
В любую минуту. Только для пущего успеха «Портрет Маркова» прочитаю все-таки и буду во всеоружии.
А Нацуки… ей внимание нужно. Только не такое, чтоб хардкорный контроль, когда телефон на предмет подозрительных смс-ок просматривается и передвижения отслеживаются. А почитать внимательно ее мангу про «Девочек Парфе», про сюжет поспрашивать… вместе печь кексы, пироги и прочие крендели, может, даже на сходку косплееров пойти. И ни за что не относиться к ней со снисхождением. Вот и все.
(ты точно сойдешь с ними с ума)
Судя по тому, как часто я тебя слышу (и слушаю!), эта черта уже пересечена давно. Но пока еще я в состоянии функционировать, пора заняться делом.
— Ничего не обещаю, но постараюсь принять к сведению, Саёри, — усмехнулся я, — постой-ка… про что «это» шутит Моника?
Я прекрасно знал, про что. Но снова такое искушение напало, что даже престарелый монах бы не устоял, куда уж мне. Саёри в порыве эмоций запустила обе руки мне в волосы и принялась интенсивно их ЛОХМАТИТЬ. Вот зараза!
— Ты прекрасно знаешь, про что! — сдавленно заклокотала она.
Я постарался напустить на лицо выражение шока пополам с невинностью.
— Прости, понятия не имею. Просветишь?
Краска, едва успевшая сойти с ее щек после моей скабрезной шутки, тут же вернулась.
— Ну… про ЭТО!
— Будем отгадывать по буквам или назовете слово сразу?
После этой фразы в комнате начался сущий кошмар. Кошмар, которого я и добивался. Наверное, это жестоко в какой-то степени, но уж очень надо было небольшую разрядку себе устроить на исходе «черной пятницы».
(хм, а мне казалось, что ты в Монику ночью разрядился. пару раз)
Вдоволь налюбовавшись тем, как Саёри пытается родить что-то связное (безуспешно — пока что наружу прорывались одни междометия) и сгорает со стыда, я похлопал ее по спине.
— Ну ладно, хорош. Больше не буду, остынь. Теперь разберемся с этим вымогателем…
Здорово все-таки, что жизнь в родной стране приучила меня к здоровому пессимизму. Когда планка у тебя изначально заниженная, как лада приора с кавказскими номерами, любая, даже самая крохотная удача здорово поднимает настроение. Это помогло и здесь. Местные хакеры-вирусописатели нашим в подметки не годились — зловред оказался никудышным. Даже диспетчер задач не блокировал толком. Через нехитрый трюк с экранной клавиатурой удалось открыть браузер, а дальше дело техники.
Все манипуляции заняли где-то от силы полчаса. Поначалу Саёри пыталась честно следить за работой мастера — приперла стул с кухни, сидела чуть дыша и поглядывала на экран. Однако вскоре это занятие ей наскучило, фокус внимания съехал и подружка принялась копаться в телефоне.
Попутно стрескала половину приготовленного для меня бутерброда, но не больше. Я тоже попробовал и нашел его не таким уж отвратительным. Вкус своеобразный, соленый и… крепкий… но с голодухи и такое можно съесть. Правда, молоком запивать не рискнул. Такое насилие над собственным организмом лучше оставить для шоу «Чудаки».
(вот и видно, что ты тот еще олдфажище в душе. нормальный человек бы про челленджи из тиктока подумал или хотя бы про ту ВОЛНУ с ютубчика, когда люди из ведра ледяной водой обливались)
Ну да, а минусы будут?
Наконец владыка Вилатос был изгнан с незаконно занятого трона, и даже его проникновенный взгляд меня не разжалобил. Пусть флексит бицухами где-нибудь еще. Как говаривали в Южном Парке, мы здесь таких, как ты, не любим. Что-то этот городок не идет сегодня из головы.
Несмотря на безоговорочную и сокрушительную победу, от завершения моя работа все еще была далека. Теперь оценим ущерб.
Убрав локти со стола, я щелкнул по значку на рабочем столе и открыл «проводник», после чего отодвинулся. Мог бы и сам проверить, конечно, но не в моих правилах в чужие файлы заглядывать.
(это и отличает тебя от Моники, хихи)
— Эй, — тронул я Саёри за плечо, — принимай работу. Я вроде бы все вытер, но посмотри важные для себя файлы, не побились ли.
Она мигом отложила телефон и пустилась ворошить бесчисленные папки с файлами. Чем дольше я за этим наблюдал, тем яснее становилось, что переживать за нарушение приватности смысла нет. Любой, кроме моей дорогой подружки, с ума сойдет в попытках найти какой-нибудь файл. На жестком диске царил совершеннейший бардак. Вполне знакомый. Грешен, тоже при скачивании файла временами закидываю его не туда, куда следует, а туда, куда придется. А уж про бесчисленные ряды «новая папка 1−2–3» и говорить не буду.
— Все на месте, — заключила Саёри, закрывая папку с фотками, — ты просто волшебник, Гару! Этот, как его, Геббельс…
— Гэндальф, — хохотнул я, — хорошо, что ничего серьезного. В следующий раз будь осторожнее, лады? Сейчас повезло, но если на шифровальщик попадешь, он все твои картинки сожрет и не подавится. Потом не восстановить будет. Так что не шарься по всяким… злачным сайтам.
— Ладно-ладно, дедушка, не бухти, — Саёри выставила передо мной ладошку, — буду аккуратнее.
Я искренне хотел в это верить. Надежды, в общем-то, мало, но все равно неохота считать ее дурочкой. Этаким Джо из «Друзей» в юбке и со скрученным показателем похоти. Сценаристы ДДЛК, конечно, не слишком многогранных персонажей прописали (да и не стремились к этому — насколько помню, ходила по интернету цитата из стрима, что их делали максимально стереотипными намеренно). Но сейчас-то вокруг меня не игра. Почему бы не придать им скрытых глубин, правда?
Из размышлений меня выдернула… рыжая Сайкина голова, неожиданно приземлившаяся на плечо.
— О чем задумался?
Я уставился в потолок, усиленно изображая мыслительный процесс. Будь другом, подкинь мне рандомный вопросец.
(так падажжи, это мгновенно не делается… пятнадцать процентов… тридцать пять процентов… биип-блуп… пятьдесят процентов…. тр-тррррр… семьдесять процентов… дрынь-дрынь-дрынь….девяносто семь с тютелькой процентов… готово!)
— Да есть одна штука, которая меня мучает…
— Что такое?
Нет, она все-таки классная. Если я что-то и вынес с детсадовских уроков ИЗО, так это то, что голубой цвет считается холодным. Но такого светлого и доброго взгляда я доселе ни у кого не встречал. И не факт, что еще встречу.
— Ты ведь знаешь Дональда Дака? — осведомился я.
Саёри засмеялась.
— Диснеевскую утку? Ну конечно, а что?
— Сколько я мультов с ним не видел, он всегда без штанов ходит, да? В этой своей матроске и в шапочке…
— И галстуке еще, — добавила подруга. Весьма нестандартный выбор темы ее совершенно не смутил. Это радует. Всегда приятно, когда у тебя есть друг, с которым можно обсудить не только бытовуху.
— Да, и в галстуке, — поправился я, — но! Штаны в этот комплект не входят, он так по своему рисованному миру гуляет.
Саёри заерзала и чуть надавила мне подбородком на плечо. Ее теплое дыхание щекотало ухо.
— Только не говори, что ты опять сейчас шуточку отмочишь, — с напускным укором произнесла она, — не вздумай, Гару, ты обещал!
— Да не, — поспешил откреститься я, — смотри, в чем штука. При всем при этом старина Дональд всегда заворачивается в полотенце после того, как примет ванну. И у меня вопрос: нахрена… то есть, почему и зачем? В этом нет ни капли смысла.
В комнате повисло молчание, нарушаемое только только гудением компьютера. Ящик отчаянно нуждался в чистке — даже в спокойном состоянии его было распрекрасно слышно. А о том, что случится, если запустить какую-нибудь мало-мальски требовательную приложуху, и подумать страшно. На корпусе можно будет шашлык жарить, наверное.
— Я даже не знаю, — наконец произнесла Саёри. Тон у нее был настолько серьезным и задумчивым, что меня на смех пробило. Пока что удавалось эти порывы сдерживать, но ненадолго, — или… погоди-ка.
С деловитым видом Сайка обогнула рабочий стол и извлекла из верхнего ящика блокнот. У Моники был весьма похожий, только выглядел… по-деловому.
(и это довольно смешно. всегда забавляет, когда человек отчаянно пытается казаться взрослым и зрелым. зачем? ты еще успеешь нахлебаться дерьма, которое предлагает тебе жизнь после совершеннолетия. живи-кайфуй)
Саёри свой блокнот сверху донизу обклеила стикерами, даже обложки не видать. Под пальцами замелькали листы, испещренные рисунками тут и там. Где-то на страницах красовались эскизы, а где-то полностью готовые работы…
Хм. Щас каламбур выдам, но любопытная штука вырисовывается. Кажется, она действительно в этой вселенной юная художница, хех. Непривычно. Никак не могу выбить из головы, что это больше пошло бы Нацуки. Но с другой стороны, чему удивляться? Вон в комиксах есть вселенная, где Человеком-Пауком стал доктор Октавиус, он же Осьминог.
Саёри вооружилась карандашом, и графитовый наконечник запорхал по бумаге. Линии ложились на лист с тихим скрипом. Сейчас вся ее обычная дурашливость с Сайки слетела, будто бы залетным ветерком смахнуло; она казалась почти… одухотворенной, что ли.
— Смотри, — сунула она блокнот мне под нос. Одного взгляда хватило, чтоб понять, какой талант здесь, в этом мире пропадает. Из-под пера Саёри вышел вполне всамделишный Дональд, с головой завернувшийся в пушистое банное полотенце. Я, конечно, в изобразительном искусстве шарю хреново, но для наброска, слепленного на коленке за полторы минуты, это был настоящий шедевр. Даже выражение на утиной морде получилось как надо — недовольное и склочное.
— Вот зачем ему полотенце, — деловито заявила Саёри, — чтоб перышки просушить. Ты ж с мокрыми волосами тоже ходить не любишь, правда?
— Не люблю, — согласился я.
— Ну вот! — подружка постучала кончиком карандаша прямо Дональду по клюву, — и решение твоего вопроса. Не благодари.
(интересно, они всегда были такими или обросли «мясом» только после твоего появления?)
Эта мысль разорвалась в мозгу как петарда, с шумным хлопком и цветными искорками. Во рту мигом пересохло, и я сцапал со стола стакан с молоком, уже успевшим утратить холодильную прохладу. Конечно, Моника очень уверенно говорила о том, как мир изменился, когда я сюда попал. Тот же самый пример про неписей, которые наконец начали вести осмысленную жизнь, а не застревать в локации… но если она соврала, и вот это вот голубоглазое чудо в перьях всегда имело какие-то маленькие грани личности, которые скрипт попростью не затрагивал за ненадобностью… Тогда оправдать действия главы клуба становится значительно сложнее. Если вообще возможно. И даже самым бомбезным сексом этого не искупить.
— А ты шаришь, — с уважением произнес я, как только выхлебал остатки молока.
Саёри зарделась и потрепала меня по голове.
— Ну так еще бы! Спрашивай в любое время, Гару! Я всегда готова поделиться с тобой мудростью.
Ох, посмотрите-ка, кто в своем познании тут у нас преисполнился. Что ж, эту галочку в плане можно проставить. Теперь приступаем к следующему. Уже стемнело, поэтому мне пора домой, внеклассного чтения навалом…
— Спасибо, что помог, — с каким-то непонятным смущением произнесла Саёри.
Чего тут стесняться-то? Обычное же дело.
— Пустяки, — улыбнулся я, — это завсегда пожалуйста.
— Вот и не пустяки, — подруга наморщила лоб и снова уставилась себе на туфли, — у тебя наверняка было много всего интересного запланировано на день, а я влезла с проблемами, которые сама же и создала.
Ну вот, опять чувствуется этот вайб самоуничижения. Жутко некомфортный. Я даже понятия не имею, как на такое отвечать правильно.
— Не было у меня никаких планов, Сайка, — поведал я со всей возможной теплотой в голосе, — ни интересных, ни скучных.
Но мои слова не подействовали — то ли навык убеждения у Гару был плохо вкачан, то ли голос у него совсем не внушительный.
— Я бы жалела, наверное, на твоем месте о том, как… все прошло, — продолжила Саёри.
Теперь я уже не напрягся не на шутку. Только что же все в порядке было, балагурили-смеялись, а и пяти минут не прошло, как вкатываемся в депрессивный эпизод на всех парах. Что такого я сделал-то? По ходу дела, я должен постоянно ушки на макушке держать.
Пленка кинохроники сегодняшнего дня бешено прокрутилась назад. Сначала подключили визуал — на экране замелькали картинки. Чуть позже к этому IMAX 3D добавились и другие «плагины».
Серое небо, распухшее от дождя. Звучная дробь капель по козырьку над закрытым книжным магазином. Разлитый в воздухе озон, от которого кругом идет голова. От озона… и от ее близости. На Саёри тоже как будто две капельки — самые чистые. Цвета воды, омывающей разные острова из очередного туристического рая. Но так ли нужно лететь за тридевять земель, чтоб стать счастливым?
(учитывая, что ты даже свое географическое положение назвать не можешь, вполне мог и дальше уехать. на Земле такого места вообще нет)
Не порти момент, а?
«Единственное, о чем я жалею, так это о том, что тот мудила болтливый прибежал к нам греться под козырек» — хотел сказать я. Но промолчал. Вдруг только хуже наделаю.
— Саёри, — наконец произнес я, чуть наклоняясь к ней.
— Д-да? — она слегка разволновалась, я по легкой заминке понял. Но не отстранилась.
В этот самый момент я понял. С кристальной ясностью понял, что должен сказать.
— Покажешь мне свой альбом? Пожалуйста.
Вновь зашелестели страницы.
Наверное, то, что за искусство я ни за что не смог бы грамотно пояснить, пошло мне в данном случае на пользу. Саёри было полегче; не уверен, что она решилась бы открыть себя с этой стороны, если бы Гару ходил, скажем, в художку. Мне тоже было полегче — восприятие вышло самое неподдельное, без груза познаний за плечами.
Рисовать у нее выходило действительно классно. Ничего из ряда вон: портретики, пара рандомных пейзажей (ну, не таких уж и рандомных, зарисовки окрестностей — школьная аллея, рощица, мимо которой мы каждое утро ходим), перерисовки персонажей из кино и мультов. И если кого-то типа Русалочки я ожидал увидеть, то вот появление в галерее персонажей старины Луффи или Реви из «Черной лагуны» изрядно удивило.
Встречались и портреты одноклубниц. Юри в забавных наушниках с кошачьими ушами читала очередную книжку, Нацуки, облаченная в фартук и с венчиком в руках, взбивала что-то — тесто или крем в миске, Моника корпела над неведомым документом за письменным столом… милота, да и только.
А вот Гару на страницах блокнота не попался ни разу. Даже намека на его тощий костлявый силуэт не нашлось. Довольно тревожный знак — видимо, скрипт не врал, и они по-настоящему друг от друга отдалились. Конечно, я вполне могу ошибаться. Вдруг у Сайки есть отдельный альбом, где сто пятьдесят рисунков и все они о нем одном. Но чуйка подсказывала, что неправда это.
(а попроси ее показать сегодняшнее. ну, то, из-за чего ты переживал на собрании)
Хорошая мысль. Надо же, сегодня от тебя даже есть польза. Удивительно, завтра снег повалит, наверное.
— Саёри, — сказал я с энтузиазмом, когда мы добрались до середины блокнота, — я нихрена в этом не понимаю, но даже мне заметно, какая ты талантливая. Это очень здорово, молодец.
От смущения она даже пискнула.
— Гару, сп-спа… не говори так! — пластинка вдруг переменилась, — ты и сам наверняка хорошо рисуешь, просто никогда не пробовал!
— Увы, тут ты промахнулась, — развел я руками, — художник из меня как из краба военный врач. Даже в «Крокодила» на сходках никогда не играю, потому что никто каракули разгадать не может.
То, что пример я привел не плохой, а очень плохой, дошло не сразу. Только когда Саёри посмотрела на меня ласково, как на дурачка, и спросила:
— Гару, ты о чем? Что еще за «Крокодил»? И какие там сходки ты посещаешь, м?
(колесо отмазок, твой выход!)
Под аккомпанемент музыки из клуба знатоков «Что? Где? Когда?» (абсолютно мерзкая, кстати, передача, где холеные мужики в дорогущих гостюмах пытаются отжать шестьдесят кусков у пенсионерки Марфы Петровны из села Нижние Залупки) я принялся усиленно искать подходящую отговорку. Крокодил-то еще ладно, выкручусь, а вот со второй частью проблема. То, что знает Саёри, рано или поздно узнает и Моника. А мне как-то не улыбается, чтоб ревнивая глава клуба взвинтилась из-за моих похождений.
(мы оставили Трезора без присмотра, без надзора)
— Крокодилом называется игра такая, — пояснил я, — научу тебя потом. А сходки эт я так сказал, на самом деле мы просто в видеочате сидим играем. Ничего такого.
Поначалу мордашка у нее так и оставалась нахмуренная, поэтому я грешным делом подумал, что не проявил достаточной убедительности.
(завалил красную проверку)
Но волновался зря. Че-т я в последнее время дохрена волнуюсь и все по ерундовым поводам. Скоро сердечко кашлять начнет, тогда-то я и выясню, где здесь, в этом светлом и прекрасном городе, располагается погост.
— Только не забудь! — предостерегла Саёри, — может, даже вместе сыграем.
— Не забуду, — пообещал я.
(лучше не говори ей, что как только возвратишься домой в свое родное Чертаново, вообще с играми завяжешь на неопределенный срок. чтоб в следующий раз не проснуться в каком-нибудь думе, крусадерах или стелларисе)
— Сегодня удалось поработать? — спросил я.
— Немного, — отозвалась подруга, — собрание же раньше срока кончилось, да и настроение у всех испортилось, а в таком состоянии лучше не рисовать. Поэтому только совсем чуток успела сделать. Но можешь посмотреть, если хочешь.
Она вновь зашуршала страничками, открывая новые рисунки. Я терпеливо ждал. Котики, горка печенья с кусочками шоколада, портрет девушки, отчего-то как две капли воды похожей на оторву Харли Квинн в исполнении Марго Робби… это все было занятно, но не очень-то меня интересовало. Я ждал последнего рисунка. Но так до него и не добрался.
Потому что где-то листов за восемь до конца перед моим взором предстал пейзаж. Саёри отчего-то замешкалась на нем, послюнила палец, дабы перевернуть страницу… и этого промедления мне хватило, чтобы сердце ухнуло в пятки, а на спине выступил холодный пот.
Поначалу я не увидел ничего особенного — просто милая, живописная штука. Панорама крутого холма, усеянного полевыми цветами. И холм, и вообще вся картина отливала рыжиной — Саёри выбрала тот момент, где закат уже начинает перетекать в сумерки. На холме высилось одинокое дерево. Неспроста одинокое — даже в отдалении оно казалось настолько здоровенным, что еще одному такому великану места бы там не нашлось. Дерево явно было запечатлено осенью, потому что часть листьев с него уже облетела и теперь лежала у корней. Остальные же плавали по спектру цветов от желтого до почти красного. Видно, что оттенков у Сайки в арсенале не так уж много, но теми, что есть, она пользоваться умеет.
(какой там у нас праздник впереди, Хэллоуин? раскошелься ей на профессиональный набор для творчества)
Да хорошо бы, но мне еще надо Юри покупать полное собрание сочинений писателя по выбору. Придется идти подрабатывать, чтоб все это себе позволить. А ведь и не обвинишь никого, сам себя в кабалу загнал, Игорян.
Этими мыслями я пытался отвлечь себя. Как-то вытравить из разума один из элементов картинки. Однако все мои усилия были впустую — он засел там прочно и уходить никуда не собирался. Как на старых мемах и демотиваторах из серии «увиденное больше не развидеть». Потому что на толстой, кряжистой ветви дерева виднелось что-то еле различимое. Так сказать, для самых внимательных зрителей. Я в своем прежнем теле, с нажитой годами ночных бдений за компом близорукостью нипочем не смог бы.
Но как только увидел (и осмыслил), понял, что ошибки быть не может.
На ветви изображенного на рисунке Саёри дерева болталась петля.