В половине одиннадцатого в бухгалтерию влетела запыхавшаяся, раскрасневшаяся Дашка. — Какой ужас! Что теперь будет?! — выдала зам главбуха, едва за ней захлопнулась дверь.
— Поживём — увидим! — коротко ответила Юля.
— А ты, оказывается, хитрюга! Ловко нас обставила, — заметила Дашка. — Признайся, давно с Олегом встречаешься?
— Вчера я уже говорила, моя личная жизнь никого не касается! — сухо произнесла Юля. — Фу ты, ну ты!! — Зам главбуха демонстративно отвернулась.
Вскоре в бухгалтерию заглянула вездесущая Марина. — Утра вам недоброго! Где Эльвира Владимировна? Её требуют к следователю. Хотят побеседовать с главбухом о финансовом положении клиники. Вижу, на работе Эльвиры пока нет, изволит задерживаться, как обычно… Но сегодня ей мало не покажется! Нина Петровна и главврач рвут и мечут. Татьяна Евгеньевна примчалась «на белом коне», когда ей из клиники Зураб позвонил, — старшая рецепции довольно ухмыльнулась. Главврачу Марина явно не симпатизировала. А теперь, похоже, она со злорадным удовольствием наблюдала за переполохом в «Виоле».
Юля улыбнулась пышущей энергией Марине и автоматически сделала вывод, что та точно к убийству не имеет отношения. Ни страха, ни раскаяния! Покойного Григория Степановича старшая рецепции недолюбливала, это все знали. Но убивать его Марина не стала бы! Зачем ей это?
Немного погодя появилась Нина Петровна собственной персоной. — Главного бухгалтера ещё нет? — с порога сухо осведомилась она. — Юлия Александровна захватите заключение аудиторской проверки и поднимитесь в мой кабинет, — распорядилась коммерческий директор.
В кабинете Нины Петровны за рабочим столом сидел, уткнувшись в бумаги светловолосый полный мужчина около сорока. На торце стола пристроился еще один полицейский, темноволосый худощавый парень лет двадцати пяти. На обоих была обычная, штатская одежда.
Молодой полицейский сразу уставился на Юлю острым, цепким взглядом. Девушка внутренне поёжилась. Светловолосый следователь поднял голову, поправил очки в металлической оправе и неожиданно доброжелательно улыбнулся. — Игорёк, не пугай девушку! — сказал он молодому.
Юля невольно отметила, что у толстяка приятное, интеллигентное лицо.
— Присаживайтесь, Юлия Александровна! Меня зовут Станислав Андреевич, я старший следователь прокуратуры. Хочу задать вам несколько вопросов.
Юля уселась на стул напротив следователя. Станислава Андреевича интересовало, насколько хорошо девушка знает убитого, в каких они отношениях. Особое внимание следователь уделил состоянию финансов клиники. Юля отвечала честно и конкретно. Работу свою она знала. Станислав Андреевич делал пометки в блокноте. В заключении следователь улыбнулся и спросил: — Вам нравится работать в «Виоле», Юлия Александровна?
Девушка замялась, а затем, глядя следователю в лицо, искренне произнесла: — Нет! На той неделе разослала резюме, ищу новую работу. Контракт на новый срок подписывать я не стану.
— Почему? — Юля уловила заинтересованный блеск в светло-голубых глазах мужчины. — Мне не нравится атмосфера клиники! — призналась девушка.
— Чем?
— Не могу объяснить в двух словах. Душно тут! И много всяких субъективных моментов.
— Хорошо. На сегодня можете быть свободны. Если вы нам понадобитесь, мы вас известим.
— Одну минуту! — вмешался молодой полицейский. — Скажите, Юлия Александровна, кто по вашему мнению мог желать зла вашему шефу?
— Не знаю, — задумчиво проговорила девушка. — Правда, не знаю! Я с Григорием Степановичем почти не общалась.
Юля отворила дверь в бухгалтерию. К ней тут же подскочила взволнованная зам главбуха.
— О чём тебя спрашивали? — нетерпеливо спросила Дашка.
— Обычные вопросы, как в детективном сериале! — отмахнулась от неё Юля.
Даша недовольно насупилась. Вскоре её тоже вызвали к следователю. Юля уселась за компьютер и заставила себя сосредоточится на работе. Потом позвонил Олег, поинтересовался, как прошла беседа с полицейскими.
Перед обедом в бухгалтерию вошла растрёпанная и злая Эльвира. Судя по доносившимся с рецепции голосам, она только что получила от коммерческого директора выговор по полной программе. Затем главбуху пришлось отправиться на беседу к следователю, откуда Эльвира воротилась с трясущимися губами и заплаканным лицом.
— Элечка, как ты? — засуетилась около главбуха Дашка. — Давай налью водички! О чём тебя спрашивали?
Главбух с ненавистью поглядела на Юлю. — Ты донесла, что я постоянно опаздываю на работу и ничего не делаю?!
— О твоей персоне со мной следователь вообще не говорил, — спокойно ответила экономист. — Но если бы спросили, опаздываешь ли ты на работу, я бы ответила правду!
— Змея! — выкрикнула Эльвира. — Нина Петровна заявила, что уволит меня после того, как закончится расследование.
— Я тут не при чём! — Юля пожала плечами.
— Элечка, да как же так? — всполошилась Дашка. — Татьяна Евгеньевна ей не позволит тебя уволить! Она очень уважает твою маму.
— И ты, подружка, тоже долго тут не продержишься! — зло добавила главбух.
— Почему? — Даша посмотрела на Эльвиру с искренним удивлением, я свою работу знаю и делаю нормально. — В Дашкиных словах Юля расслышала обиду и чуть заметные нотки угрозы.
— Потому что тебя взяли сюда по маминой просьбе, чтобы ты мне помогала, ясно?
— Я и так за тебя почти всю работу делала! — возмутилась зам главбуха. — И вот она ещё, — Дашка кивнула на экономиста.
— Ты, смотрю, переметнулась на другую сторону! Не рано ли?! — выкрикнула Эльвира. — Запомни, выпрут меня, уйдёшь и ты!
— А вот и нет! У меня, в отличие от тебя, с Ниной Петровной нормальные отношения, и я умею быть полезной…
В бухгалтерию заглянула Оля. — Пожалуйста, ведите себя тише! На рецепции слышно, как вы ругаетесь! Там сейчас полиция.
Спорщицы прикусили языки.
До конца дня главбух, её зам и экономист не разговаривали. Каждая втихомолку осмысливала происходящее и размышляла о переменах, которые неминуемо грянут в клинике.
К вечеру в бухгалтерию снова заглянул Зураб. — Чего сидите, никуда не выходите? Полиция уехала два часа назад. Юлия Александровна, вас требует к себе Нина Петровна! — ухмыляясь, добавил охранник.
Девушка молча кивнула и, отложив в сторону папку с бумагами, отправилась к начальству.
Нина Петровна при виде Юли расплылась в улыбке. — Присаживайтесь, милочка! Нам с вами есть, о чём побеседовать.
Экономист вопросительно поглядела на коммерческого директора.
— Вы, Юля, девушка умная и прекрасно понимаете, что в клинике много людей, которые по сути являются балластом! Они не работают, а проводят время в собственное удовольствие, при этом делают вид, что сильно заняты… Скоро всё тут переменится. Недавно связалась по скайпу с соучредителями, они согласились, чтобы пост генерального директора заняла я. У нас намечается большая реорганизация!
Новости экономиста ничуть не удивили. Она ждала чего-то подобного. Юля не сомневалась, что жёсткую руку Нины Петровны в ближайшем будущем почувствуют все.
— Поясню! Прежде всего, я займусь бухгалтерией. Эльвира Владимировна не справляется со своими обязанностями. Все это отлично знают. Хотя, Юля, вы ещё очень молоды, я предлагаю вам должность главного бухгалтера. Зураб займёт место экономиста, парень он не глупый, а вы его ещё подучите. Дарью, думаю, можно оставить. Она держится за работу в клинике обеими руками, а без пагубного влияния подруги станет вести себя вполне прилично. И, конечно, у нас появится новый главный врач и новая главная медсестра! Покойный Григорий Степанович был очень добрым человеком, с отцом Татьяны Евгеньевны их связывали тёплые отношения, поэтому он терпел его дочь. Но для меня дело — прежде всего! Соучредителями дали мне полную свободу действий!
Юля растерянно поглядела на коммерческого директора. В доброте бывшего шефа девушка сомневалась, скорее, причина его снисходительного отношения к главврачу и её компании носила абсолютно прагматичный характер.
— Вас, Юленька, пугает ответственность? — ласково осведомилась Нина Петровна. — Конечно, о таком карьерном росте молодому специалисту можно только мечтать! Не бойтесь, я вас поддержу.
— Всё это очень неожиданно, — проговорила огорошенная Юля.
— Понимаю! Идите к себе, подумайте. Я вас с решением не тороплю, — улыбнулась коммерческий директор. — Знаете, Юля, я всегда считала, что мы с вами похожи, привыкли добиваться всего в жизни собственным трудом.
В бухгалтерии коллеги вперились в экономиста любопытными взглядами. Что ей, мол, такое важное сказала Юльке суровая мадам?
Юля налила себе стакан воды и уселась в кресло перед окном. Надо бежать из этого болота! Нина Петровна рассчитывает превратить её в послушный инструмент. Она не остановится, если понадобится перевалить на кого-то вину за собственные делишки! В том, что у коммерческого директора имеются секреты, девушка не сомневалась. Интересно, имелись ли, за исключением трепетных чувств покойного шефа к папе главврача, серьёзные разногласия между Ниной Петровной и покойным шефом?
Снова зашёл Зураб. Охранник улыбался во весь рот. — Поговорили? — не обращая внимание на главбуха и её зама, словно те были пустым местом, спросил Зураб.
— Поговорили! — ответила Юля.
— И что?
— Я потрясена! — вздохнула девушка.
— Не робей! Чуть что я рядом, поддержу! Папа намерен вложить немного денег в эту больничку, — фыркнул Зураб.
Юля покрутила головой. — Спасибо за поддержку. Я подумаю.
Охранник вразвалочку удалился. Надо же, убили человека, а Зураб светится от радости. Вряд ли студенту-выпускнику так повезло с работой, если бы Григорий Степанович находился у руля! Ещё папа Зураба! Он вполне мог договориться с совладельцами «Виолы» за спиной у Григория Степановича. А вдруг бывший шеф ему мешал? «Виола» — лакомый кусочек для вложения денег, ожидается стабильная прибыль. В последнее время доходы от клиники утроились и продолжали расти. Юлька задумалась. Кому, вообще, выгодна смерть Григория Степановича?
— Юля, будешь кофе? — неожиданно предложила Дашка.
— Нет, мне не хочется, — отказалась экономист.
— Подлизываешься, Дашуня? — ядовито осведомилась Эльвира. — Конечно, Юлька у Петровны в любимицах!
— Потому что Юлия Александровна хороший специалист и много работает, за себя и за тебя! — не осталась в долгу Дашка.
— И за тебя тоже, — язвительно уточнила главбух. — Запомни, подруга, в жизни есть те, кто живут ради собственного удовольствия, и те, кто на них пашут. Юлька пашет!
— Обойдусь без ваших комментариев на мой счёт! — отрезала Юля.
— О, а мы — необидчивые! — Эльвира растянула в улыбке губы. Однако глаза её не улыбались, в них горела лютая злоба.
Наконец, рабочее время подошло к концу. Юля набрала на мобильнике номер Олега. На рецепции две регистраторши, заступившие на смену три с половиной часа назад, приветствовали Юлю по имени и отчеству. Ранее подобного не наблюдалось. «Похоже, мой авторитет подрос до небес!» Не успели похоронить Григория Степановича, как приоритеты у сотрудников клиники резко изменились, словно всё было предварительно продумано и отрепетировано. Страшно!
Все три дня до похорон Григория Степановича в клинике творилось нечто невообразимое. Обстановка накалилась до предела. Носились слухи о дополнениях к контракту, народ предполагал, что снизят зарплату. Кое-кто из врачей подумывал поменять место работы. Обслуживающий персонал боялся увольнения. Санитарки грызлись между собой, обвиняя друг дружку в недобросовестном отношении к труду. Отдельные личности по несколько раз в день бегали наверх к Нине Петровне с доносами. Жуткое убийство шефа, на первый взгляд, отошло на задний план.
Смерть Григория Степановича обсуждали втихомолку. Предположение, что в клинике находится убийца, давило на людей чугунным прессом неизвестности. Трудно представить, что убийца, размозживший голову шефу, вместе со всеми перекусывает в «кормушке», обсуждает новости, занимается обычными делами.
Спустя два дня после убийства Григория Степановича по единодушному решению соучредителей Нина Петровна заняла пост генерального директора «Виолы». В компанию помимо клиники входили три «зелёные» аптеки, специализирующиеся на травах, гомеопатии и лечебной косметике, и фитнес центр с одноимённым названием.
В тот же день Нина Петровна вызвала к себе главврача. Разговор продлился недолго. Татьяна Евгеньевна, разъярённая, с раскрасневшейся от ярости физиономией пулей вылетела из директорского кабинета и понеслась к главной медсестре. Мария Васильевна столкнулась с подругой на коридоре возле «кормушки».
Татьяна Евгеньевна сердито глянула на главную медсестру и начальственным тоном заявила, что им необходимо поговорить. Главврач распахнула настежь дверь и жестом пригласила подругу войти. За столом пили чай и разговаривали старшая рецепции Марина и Даша. Завидев начальство, собеседницы переглянулась и быстро вышли из комнаты. Из-за неплотно прикрытой двери они услышали, как Татьяна Евгеньевна орала на главную медсестру:
— Вы обманули моё доверие! Воровка!! Как вы могли!
— Да о чём вы говорите? — возмущалась Мария Васильевна.
— Нина Петровна сообщила мне, что вы покупали просроченные расходники, а прибыль делили с поставщиками! Я закрывала глаза на то, что вы приписываете себе часы, ходите на работу, когда пожелаете. Оказывается, вы на пару с дочкой воруете деньги! Часть выручки систематически не доходила до банка! Стоматологи высчитали, сколько они заработали, прикинули зарплату и выяснили, что им недоплачивают!
— Да я же и для вас старалась! Вспомните, праздники, подарки детям, отдых заграницей. Всё это ни стоило вам ни копейки! — выдала Мария Васильевна. — Можно подумать, вы не знали, откуда деньги берутся!
— Как вы смеете меня обвинять!! — взвизгнула главврач. — Я выгоню вас по статье!
Татьяна Евгеньевна выбежала из кабинета и помчалась к себе. Старшая медсестра заплакала, отвернувшись к окну.
Через пару часов в «Виолу» приехал папа главврача. Он заперся в кабинете с Ниной Петровной в её кабинете и просидел там до вечера. О чём он говорил с директором, никто так и не узнал. После ухода папеньки Татьяна Евгеньевна заметно повеселела, Нина Петровна, скрепя сердце, сообщила главврачу, что намерена продлить с ней контракт.
На следующий день последовало разбирательство с участием пластического хирурга. Анатолий Константинович намеревался уйти из клиники. За несколько дней до убийства шефа он крупно разругался с Григорием Степановичем. Причиной конфликта стали деньги. Шеф без предупреждения снизил проценты от выручки пластическому хирургу. Анатолий Константинович был возмущён. Рассказывали, будто босс его чем-то припугнул, и пластический хирург вынужден был согласиться работать в «Виоле» на новых, невыгодных для него условиях. Нина Петровна перезаключила с Анатолием Константиновичем контракт. И вопрос благополучно разрешился. Довольный пластический хирург известил рецепцию, что остаётся в клинике.
Похороны ожидались в пятницу. Прощание с бывшим генеральным директором компании планировалось в специально снятом зале дома культуры в пригородном посёлке. В клинике пятницу объявили днём траура и отменили приём. В одиннадцать утра за сотрудниками должен прибыть автобус, чтобы отвезти людей попрощаться с покойным.
Юльке идти на похороны не хотелось. Быстрее бы всё это закончилось! Девушка получила два приглашения на собеседование на новую работу и уже мечтала о скором прощании с «Вилой». Внимание к Юле сотрудников в последние сделалось особенно назойливым. Девчонки на рецепции провожали экономиста любопытными взглядами. Марина ни с того ни с сего выразила девушке сочувствие в связи с постигшей её потерей. Некую ясность в происходящее внёс наивный вопрос Оли:
— Юлия Александровна, вы останетесь в «Виоле»? Понимаю, как вам тяжело каждый день ходить на работу, когда Григория Степановича уже нет!
— Извини, Оля, я не понимаю, почему смерть шефа должна повлиять на моё решение? — заметила Юля.
— Но как же?! Вы ведь с ним…очень дружили, — смутилась регистратор.
— Ты о чём?
— Все говорят, будто вы с покойным были близки, — понизив голос, выдавила из себя Оля.
— Что-о?! Полная чушь! Кто это выдумал? — кровь бросилась Юльке в лицо.
— Девчонки с рецепции от кого-то услышали.
— Враньё! С шефом я почти не общалась!! Два или три раза Нина Петровна вызывала меня с документами в кабинет, когда там сидел Григорий Степанович. И только.
После разговора с регистратором Юля полдня не находила себе места, теряясь в догадках, откуда у девчонок эта информация.
Вечером в четверг Юльке позвонила Маша.
— Привет, подруга! Совсем обо мне позабыла, — с укором произнесла она.
— Что ты! Просто у меня в последнее время так много все разного произошло, ты не представляешь!
— Встретимся, расскажешь! Кстати, когда мы встретимся? — поинтересовалась Маша.
— Пока не знаю, — вздохнула Юлька. — Завтра я до вечера буду на похоронах. Сначала прощание и кладбище, потом поминки в загородном доме покойного. У нас в клинике произошло ужасное. Убили генерального директора компании.
— Жесть! Убийцу уже нашли?
— Нет. Подозревают, что это кто-то из клиники. Тело обнаружили в кабинете главврача. — Плохо! Сейчас у вас начнётся непонятно что, — сочувственно проговорила Маша.
— Уже началось. Народ нервничает, злится. Жду, не дождусь, когда завершится расследование, и я смогу уйти из «Виолы».
— Давай встретимся в субботу?
— Не могу! Обещала провести выходные с Олегом в его загородном доме. Мы теперь встречаемся.
— Да ну! Поздравляю! Тот самый разведённый мужик, о котором ты вздыхала в Греции? — улыбнулась Маша.
— Он…
— А знаешь, в понедельник я вряд ли задержусь на работе. Ты до которого часу занята? До пяти? Увидимся в шесть в «Шоколаднице» около исторического музея? — предложила Юлька.
— Пойдёт! Тогда до понедельника. — согласилась Маша.
Когда Юля приблизилась к клинике, увидела несколько разрозненных групп сотрудников, спрятавшихся от жары в тень высоких старых каштанов. Автобус уже прибыл. Девушка поздоровалась с Ниной Петровной, новый генеральный директор беседовала о чём-то с одним из соучредителей, коренастым низеньким мужчиной в дорогом тёмно-сером костюме. Неподалёку на скамейке на подхвате устроились Марина и Дашка, рядом с ними сидел Зураб с другим охранником, подвижным светловолосым парнем, имя его Юля не запомнила. Выходит, зам главбуха окончательно определилась с приоритетами.
Говорливая стайка девушек с рецепции пила из банок прохладительные напитки и, стреляя любопытными глазами по сторонам, обсуждала окружающих. Поодаль стояли медики. Пришли все, за исключением пластического хирурга Анатолия Константиновича.
Юля поздоровалась с Ниной Петровной и подошла к Ларисе Николаевне и Тамаре.
— Рада тебя видеть, Юля! — по-дружески улыбнулась стоматолог. — После твоего отпуска мы ещё не встречались. Как отдохнула?
— Нормально. За работой уже успела об отдыхе позабыть.
— Так оно всегда бывает! — вставила Тамара. — Вернёшься домой, погрузишься в работу, недельку поковыряешься в домашних делах — и отпуск, считай, забыт!
— Как ты думаешь, почему убили шефа? — обратилась с привычной прямотой к экономисту Лариса Николаевна.
— Не знаю, но не сомневаюсь, что причина на то была. Тёмное дело и страшное! — ответила Юля.
Лариса Николаевна пристально посмотрела в лицо девушке и мотнула головой. — Ты, Юлька, права! Дело тут действительно тёмное.
Стоматолога окликнула коллега. Лариса Николаевна кивнула Юле и направилась к доктору Белявской, с которой дружила.
— Юлька, в клинике болтают, будто ты любовница покойного босса, — осторожно произнесла Тамара. — Мы с Людмилой Николаевной не верим!
— И правильно делаете! — вспыхнула экономист.
— Но, сама знаешь, дыма без огня не бывает, — заметила Тамара.
— Я видела близко Григория Степановича три раза в кабинете коммерческого директора и в её присутствии! — отрезала Юля.
— Странно. Может, тебя хотят подставить? Так думает Лариса Николаевна.
— Меня?! Да я в воскресенье была за городом с одним человеком!
— Колись, Юлька, что за человек? — рассмеялась Тамара и сразу же прикрыла рот ладонью. Нехорошо смеяться, всё-таки похороны!
— Мужчина, который мне очень нравится.
— Рада за тебя, — ассистент стоматолога тепло улыбнулась.
Позвали садиться в автобус. Краем глаза Юля заметила в сторонке Марию Васильевну и Эльвиру. Обе выглядели сердитыми и обиженными на весь мир.
В зале активно работали кондиционеры, и было довольно прохладно. В центре помещения на возвышении в окружении венков и цветов стоял обитый бордовым бархатом гроб. Половина кресел в зале оказалась пустой. В первом ряду сидела вдова, сын покойного от первого брака, Татьяна Евгеньевна с папой, юрист, услугами которого пользовался Григорий Степанович и несколько незнакомых Юле пожилых мужчин.
Нина Петровна и соучредитель выразили своё соболезнование родственникам покойного и тоже заняли места в первом ряду. Главврач что-то шептала на ухо вдове, та молча слушала, изредка кивая и внимательно посматривая на нового генерального директора.
Сын покойного, невысокий блондин с помятым, капризным лицом, нетерпеливо шарил глазами по залу, изучая вновь прибывших. Мария Васильевна кивнула ему, словно старому знакомому. Тот нахмурился и отвернулся. Эльвира быстро-быстро заговорила с матерью. Юля удивилась. Что связывает главную медсестру и проживающего в другом городе сына шефа?
Вскоре появилась красивая энергичная брюнетка Валерия Леонидовна, секретарь и официальная любовница покойного. Юрист моментально вскочил со своего места и усадил её в подле себя. Сыну Григория Степановича пришлось подвинутся. Он повернулся к брюнетке и сказал ей что-то весьма неприятное. Сузив яркие тёмные глаза, женщина громко произнесла короткую фразу. Парень вспыхнул и отвернулся.
— Она назвала его прилюдно «жалким педиком»! — осуждающе шепнула Юле Тамара. Ассистент стоматолога всегда отличалась отменным слухом.
В «Виоле» знали, что Григорий Степанович стыдился сына. До того, как Игорь, подсев на наркотики, попал в лечебницу, шеф дал ему денег на ведение собственного бизнеса, но парень профукал их по клубам и остался на мели. Во всяком случае, бизнес Григорий Степанович сыну оставлять не собирался. Все помнили недавний скандал в «Виоле», устроенный Игорем.
Во время церемонии прощания Мария Васильевна отвернулась от гроба с покойником и подтолкнула Эльвиру к сыну шефа, а сама торопливо направилась к выходу. Пропуская главную медсестру к проходу между рядами, Юля посторонилась. На мгновение глаза их встретились. Мария Васильевна вдруг напомнила девушке тощую, мелкую лису с острыми зубами.
Вдове покойного на расстоянии можно было дать лет тридцать, вблизи — не более сорока. Стройная, изящная блондинка с тщательно уложенными в строгую причёску волосами посматривала на присутствующих с трогательной беспомощностью. Однако Юля слышала от медсестры пластического хирурга о мелочном, расчётливом характере супруги босса. Мадам считалась одной из самых сложных и требовательных пациенток Анатолия Константиновича.
Во время процесса захоронения пошёл дождь. Гроб поспешно отправился в вырытую накануне яму. Священник произнёс несколько слов, и народ покинул кладбище. На поминки Юля не поехала. Туда позвали только избранных. Нина Петровна предложила экономисту место в её машине. Девушка вежливо отказалась.