Балаш. Эдиля...
Эдиля. В культурной семье это по меньшей мере неуважение к гостю.
Балаш. Эдиля, я бы считал недостойным...
Эдиля. Если ваша жена недостойна того, чтобы ее представляли гостям, то, кажется, у вас есть сестра. Наконец, дядя мой говорил, что тоже собирается к вам. Значит, и отец ваш должен будет присутствовать.
Балаш. Эдиля, сестра у меня немного не в себе... А отец...
Эдиля. Я вам заявляю решительно, не то сейчас же уйду. Этого не может быть, чтобы пришел дядя и не увидел вашего отца. Квартира у вас ничего, но фи, как безКУСНО она убрана! Пианино, гардероб и тут же старинные полки. По-моему, этот гардероб и все такое надо убрать отсюда и поставить ширму, диван и так далее. Получилась бы недурная восточная комната. Прямо дворец Тамерлана. Не правда ли, Абдул-Али-бек?
Абдул-Али-бек. Совершенная правда. Как раз я об этом думал.
Балаш. Это лишний раз доказывает, что в доме нужна нежная женская рука.
Абдул-Али-бек. Совершенно верно. Как раз я об этом думал.
Мамед-Али. О чем это вы?
Абдул-Али-бек. Ничего особенного. Мы говорили о том, что этот восточный инвентарь не подходит к европейской обстановке.
Маме д-Али. Кто это говорит?
Абдул-Али-бек. Говорит Дильбер-ханум, и мы тоже так думаем.
Мамед-Али. Ничего подобного, а мы так не думаем. Так гораздо лучше. Отсутствие стиля тоже своего рода стиль.
Абдул-Али-бек. И это правильно! Как раз и я об этом думал.
Эдиля. Раз вы начали спорить, значит всему конец.
Мамед-Али. Нет, я вам докажу.
Эдиля. Не надо, не надо. Это не так уж важно, чтобы затевать спор.
Абдул-Али-бек. Совершенно верно. Как раз и я только что об этом думал.
Маме д-Али. Нет, я не согласен. Это очень важно. Это основной вопрос нашего культурного развития. По этому мы можем определить отношение Востока к западноевропейской цивилизации.
Абдул-Али-бек. И это правильно: как раз я тоже об этом думал. Ведь культуру свою иностранцы у нас переняли. Мы не сумели использовать культуру ислама, ее покрыла ржавчина. Нам надо только оживить ее и кое-что перенять у европейцев. В этом не будет большого греха. До сих пор мы совершали намаз на полу, а теперь будем молиться на столе. До сих пор мы коврами покрывали пол, а теперь будем прибивать их к стене.
Мамед-Али. Ничего подобного, вы понимаете культуру с обратной стороны.
Абдул-Али-бек. Ну, а как вы изволите понимать?
Ма мед-Ал и. Мы изволим понимать так, что до сих пор мы курили опиум, а теперь будем пить водку! И не рюмками, а чашками.
Балаш. Разрешите и мне высказать несколько слов.
Эдиля. Не надо, не надо. Чем спорить попусту, давайте посмотрим другие комнаты.
Абдул-Али - бек. Правильно! Как раз и я об этом думал.
Мамед-Али. И вовсе неправильно! (Сам первый направляется в другую комнату).
Абдул-Али-бек (берет его за руку). Что неправильно?
Мамед-Али (как бы очнувшись). А?... Не знаю. О чем вы говорили?
Абдул-Али - б е к. Я ни о чем.
Мамед-Али. Ну, и я ни о чем.
Абдул-Али-бек (тихо, Эдиле). Вы не забыли о бумаге дяди? (Уходит с Мамедом-Али).
Эдиля. Да! Хорошо, что напомнили. (Ищет в сумке. Задерживает Балаша за руку). Куда эта бумажка делась? Вот она. Возьми, подпиши.
Балаш (посмотрев бумагу). Эдиля, это кляузное дело на двенадцать тысяч рублей.
Эдиля. Ну-ну, дурака не валяй, подпиши и все.
Балаш. Эдиля!
Эдиля. В этом деле заинтересован и мой дядя, понимаешь?
Балаш. Эдиля, да ведь это же народные деньги!...
Эдиля. Ах, оставь свои демократические глупости. Сейчас каждый о себе думает. Ну, хватит! Я обещала - и кончено.
Б а л а ш. Хорошо, Эдиля, я не могу отказать тебе, но, если это дело откроется, будет много неприятностей. Ведь это похоже на воровство.
Эдиля. Подумаешь - воровство!... Люди сотни таких делишек проводят... Подписал? Ну, давай сюда, а теперь иди. (Берет бумагу и направляется в другую комнату)
Балаш. Эдиля, я бы просил тебя, если можно... Совсем неуместно...Один болен, а другая...
Эдиля. Ты все о том же? Ну ладно, жены не надо. Пуская сестра придет, и отец - обязательно. Иначе я не останусь, уйду, и больше никогда не увидимся. (Проходит в другую комнату)
Балаш (в отчаянии ходит по комнате. Нерешительно подходит к другой двери, зовет). Севиль!... Севиль!...
Севиль (выглядывает в щель). Ты меня зовешь, Балаш?
Балаш. Где отец?
Севиль. Я постелила ему, и он давно спит.
Балаш. Не знаю, как быть. Гости хотят его видеть.