Глава 7
В утреннем полумраке роскошной гостиной, находившейся в большом доме из белого камня на одной из центральных улиц Москвы, было тихо. Только ходики старинных часов из красного дерева и размером в рост человека негромко тикали в углу большой комнаты, отмеряя уходившее время.
По деревянной лестнице в комнату спустился лорд Оуэн. Он как всегда уже был гладко выбрит и надушен модным английским одеколоном. Напудренный парик ловко сидел на его яйцевидной голове, а старинные, кремового цвета кружева, выглядывавшие из-под рукавов коричневого парчового камзола, аж поскрипывали при взмахе руки — до такой степени они были накрахмалены. В этот же момент в проёме входной двери появился английский посол Энтони Дженкинсон в бархатных штанах и лёгкой шерстяной кофте. Он, потирая покрасневшие от мороза уши, радушно улыбнулся своему старому приятелю:
— Доброго утра, лорд Оуэн! Ух, какой сегодня холодный денёк! Я вышел во двор немного позаниматься гимнастикой, но долго не выдержал.
— И тебе доброго утра, Энтони! — улыбнулся в ответ тот и, красиво откинув полы камзола, присел в кресло. — Да, морозы в этой стране — сущее наказание. Есть, конечно, приятные моменты: покататься на санях или там с горки, снежками иногда покидаться. Но этого мало по сравнению с теми неудобствами, что они приносят с собой.
— Полностью согласен с тобой, дорогой друг, — кивнул тот, проведя рукой по синим от отросшей за ночь щетины щекам, вздохнул: — Как же надоело бриться каждый день! Ладно, лорд Оуэн, я вас оставлю на несколько минут, приведу себя в порядок. Можете пока глянуть вон на те книжки, что лежат на полке над камином. Их напечатал русский царь у себя в Александровой слободе за тот период, что вы отсутствовали, — посол кивнул дворецкому, что стоял в дверях и тот тут же направился к камину, чтобы подать книги лорду.
— Даже так! — удивился его собеседник. — С удовольствием посмотрю. Я смотрю, царь Иоанн зря времени не теряет. Недаром он собрал в своей слободе такое количество образованных людей.
— У царя очень сильное стремление к прекрасному, но и в то же время — более чем тяжёлый характер. Никогда не знаешь заранее, что он может выкинуть в следующий момент… Ну, я оставлю вас, дорогой друг. Только ещё спрошу, пока есть время: как перенесла дорогу ваша жена — леди Оуэн?
— Относительно неплохо. Слава богу, в карете всё время топили печку, и она не замёрзла. Сейчас моя Шарлотта уже приводит себя в порядок после сна и вот-вот спуститься к чаю, — улыбнулся лорд Оуэн.
— Вы счастливчик, мой друг. Ваша жена такая красавица! Всё в ней есть: порода, красота, благородство и ум!
— Да-а, мне повезло! — согласился лорд Оуэн. — Вот ещё бы бог послал бы мне наследника — то не было бы человека счастливее меня. Но пока, увы…
— Не отчаивайтесь, дорогой друг! Уповайте на нашего господа в молитвах своих, и он обязательно пошлёт вам наследника, — посол, наконец, вышел из комнаты и направился по длинному коридору в свои апартаменты переодеваться.
— Вы говорили обо мне, милый? — неожиданно с верхних ступенек деревянной лестницы послышался мягкий женский голос.
— Да, дорогая. Мой друг Энтони весьма впечатлён твоей красотой и манерами, — радостно улыбнулся лорд Оуэн, с любовью наблюдая за тем, как шелестя красивой, шёлковой юбкой спускается вниз его красавица-жена. Он не сводил глаз с её милого бледного профиля в обрамлении модных, рыжих кудряшек.
— Я поняла это по выражению его лица во время вчерашнего ужина. Я очень стараюсь, мой дорогой, соответствовать твоему статусу, — улыбнулась леди Оуэн, подойдя сзади к креслу, в котором сидел её супруг. Склонившись над мужем, она обвила руками его шею. — А ты, проказник, не ценишь этого.
Лорд Оуэн потёрся щекой об руку своей жены, с наслаждением вдыхая в себя аромат её изысканного цветочного одеколона: — Ты неправа, дорогая моя Шарлотта. Статус твоего отца никогда не сравниться с моим. И я ни на минуту не забываю, что он оказал мне большую честь, согласившись отдать тебя за меня.
— А то, что я до сих пор как девчонка влюблена в тебя — это тебя не радует? — усмехнулась молодая женщина и заботливо провела рукой по плечу лорда.
Тот перехватил своей рукой её тонкие, аристократические пальчики, унизанные изящными золотыми кольцами, и поднёс их к своим губам. — Это делает меня самым счастливым человеком в мире, дорогая…
В это время на постоялом дворе проснулись скоморохи. Ратмир, сидевший за столом в одних штанах и белой рубахе, тщательно брился перед небольшим зеркальцем, ловко управляясь бритвой с серебряной ручкой. Внезапно он почувствовал на себе взгляд старика Никифора и, не поворачиваясь к нему лицом, негромко произнёс: — Хорошо, что ты проснулся, Никифор. Мне очень нужно с тобой посоветоваться.
— Советуйся, — отозвался тот и присел на лавке.
— Не, не здесь. Не нужны лишние уши. Давай выйдем на улицу, — Ратмир закончил бриться и обтёр лицо влажным рушником.
— Как скажешь, — вздохнул тот и, натянув на ноги кожаные сапоги, потянулся за тёплым кафтаном.
Они прошли на задворки, покрытого тонким снежным налётом постоялого двора, и отошли к невысокому плетню. Ратмир вкратце рассказал о своей неожиданной встрече с царицей и её приказе бывать у неё ко двору. Старик Никифор уже давно перестал удивляться умению Ратмира находить себе приключения.
— Ну, вот, ни на час тебя нельзя одного отпустить, — посетовал он и усмехнулся: — Глаз она на тебя что-ли положила? Смотри, Ратмир, амурные дела с их сестрой никогда до добра не доводили. Сам знаешь…
— Да знаю, знаю, — с досадой отозвался скоморох. — Только, к счастью, нет у неё ко мне этого интереса. Но и возможности ехать с вами в Италию, как мы до того собирались, тоже пока нет. Сам знаешь, что на любом посту остановят и бросят в темницу за непослушание. В лучшем случае…
— Да уж, Ратмир. Попал ты как кур в ощип, — с досадой покачал головой старик Никифор и пожал плечами: — Странно как-то… Обычно баб при виде тебя трясти начинает. А тут вдруг — никакого интереса. Что-то мне слабо в такое верится.
— Друга она во мне увидела, Никифор. Товарища по охоте… Ох, я же тебе и остальным чудо чудное ещё не показал! — воскликнул Ратмир и потащил старика Никифора к конюшне.
Там уже толпились мужики и, цокая языками и причмокивая, не сводили восхищённых глаз с сине-чёрного как смоль скакуна Яхонта.
— Вот, Никифор, смотри какой красавец! — гордо воскликнула Ратмир и, подойдя к скакуну, обнял его за красивую лебединую шею. Яхонт признал хозяина и, заржав, положил ему на плечо свою большую, породистую голову.
Старик Никифор онемел. Мужики толпились вокруг коня и только качали головами.
— Эй, хозяин, продай красавца! — выкрикнул кто-то из толпы.
Все окружающие расхохотались.
— Да у тебя, Митяйка, за всю жизнь столько денег не скопиться, чтобы такого красавца приобресть, — отозвался кто-то из них.
— Это мой конь! — грозно посмотрел на них Ратмир. — Любого, кто к нему подойдёт — он просто копытами забьёт, а я потом ещё и добавлю.
— Этот может, — вздохнул один из постояльцев. — Вон, какой зверюга!
— А ты, Никита Петрович, это сейчас про коня или про его хозяина? — поинтересовался кто-то из толпы.
— Да они оба стоят друг друга, — махнул рукой постоялец. — Пойдёмте, братцы. Нам такого скакуна только во сне видать можно.
И толпа зевак стала расходиться.
— Где ты его взял? — только и промолвил ошеломлённый старик Никифор, медленно подходя к скакуну. Тот при виде приближающегося незнакомца начал волноваться, раздувая ноздри и вращая глазами. Ратмир, похлопал рукой по блестящей, отливающей синевой чёрной морде жеребца, и радостно улыбаясь, рассказал старику Никифору о том, как ему достался такой красавец.
— Что могу сказать? Молодец! Не украл, не купил, а честно заслужил, — искренне похвалил тот скомороха и тут же озабоченно спросил: — Значит, ты теперь точно не можешь никуда уехать из Москвы?
— Пойдём отсюда, Никифор, — Ратмир кивнул конюху и, протянув ему монету, предупредил: — Береги его как собственную зеницу ока! Корми хорошо и аккуратнее там, когда щёткой тереть станешь. Головой отвечаешь.
Они вышли из тёплой, пропахшей навозом конюшни и вновь подошли к плетню.
— Получается, что нет мне возможности пока уехать из Москвы. И как надолго — я не знаю, — негромко произнёс Ратмир.
Старик Никифор вздохнул: — А так хотелось в жарких краях зиму переждать.
— Если хотите, отправляйтесь пока без меня. Представления давать сможете. Да и деньги у нас в запасе имеются. Вам хватит, — прищурившись, произнёс скоморох и посмотрел куда-то в прихваченную первым снегом даль.
— А так можно? Ты не обидишься? — недоверчиво посмотрел на него старик Никифор.
— Конечно можно. И чего обижаться?! Наоборот мне легче будет, если буду знать, что вы уже там и всё у вас хорошо, — улыбнулся Ратмир. — Только у меня к тебе одна просьба будет, Никифор.
— Слушаю.
— Помнишь, я рассказывал про двух мальчишек-братьев, что живут у Красных ворот?