Ратмир шагнул на порог царской светлицы, и в глазах у него зарябило от бесчисленного количества всяких сабель, шпаг, ручниц, луков, развешанных на стенах большой комнаты. Кругом стояли чучела самых различных животных. Под потолком, на нитях, висели чучела птиц… Неожиданно справа, прямо рядом с головой скомороха, что-то просвистело и острая железная стрела с красочным оперением, с характерным треском пронзила деревянный столб, поддерживавший потолок светлицы. Ратмир тут же отпрянул за столб и замер, пытаясь сообразить откуда ему грозит опасность.
В этот момент раздался громкий смех. Смеялись мужчина и женщина.
— Я же тебе сказала, Салтанкул, что он — обычный человек! Вот убедился! — услышал голос царицы Ратмир, но не стал торопиться покидать укрытие.
— Выходи, Ратмир. Испугался что-ли? Не бойся, больше не буду стрелять, — позвала она его.
Ратмир вышел из-за столба, настороженно поглядывая по сторонам. Едва разглядел царицу среди меховых шкур, разбросанных по большой кровати. Она встала и указала рукой в угол светлицы. Там на большом топчане, застланном восточными коврами, полулежал молодой темноволосый кареглазый мужчина с бородкой и усами и, нахмурившись, внимательно разглядывал его.
— Это мой брат — Салтанкул. Он не поверил мне, что кто-то смог оседлать Яхонта и захотел посмотреть на тебя, — рассмеялась царица. В этот раз на ней было красивое платье, обшитое драгоценными камнями и богатый волосник на голове. Царица рукой обвела вокруг себя, указывая на чучела: — Вот они — мои трофеи! Всех сама подстрелила.
— Весьма впечатляет, — кивнул Ратмир. — Редкость для женского сословия. Отменные чучела.
— И мне нравятся. Я специально разместила их в этой большой комнате. А раньше здесь была светлица первой жены Великого государя — Настьки Захарьиной. Какого только хлама тут у неё не было: какие-то прялки, пяльца… даже не выговорить. Приказала всё выкинуть и сделала здесь для себя светёлку для моих трофеев. Но это только половина из них. Остальные в Москве, в Кремле, — царица погладила рукой, стоявшее на столе чучело сокола и повернула голову в сторону: — Иди к нам, Салтанкул. Ратмир — мой гость на сегодня. И я хочу сделать его стольником.
Мужчина нехотя поднялся и подошёл к ним, не сводя с Ратмира подозрительного взгляда.
— Так он, вроде, не в твоём вкусе, Кученей, — сквозь зубы процедил Салтанкул, чуть презрительно оглядев скомороха с головы до ног.
— Ты дурак, Салтанкул. Я его не ради любовных утех сюда позвала, а из-за отменных охотничьих навыков, — звонко рассмеялась царица.
— Откуда ты знаешь, какой он охотник, если ещё ни разу не была с ним на охоте? — не унимался тот.
— Человек, укротивший того дикого скакуна не может быть плохим охотником. Да ладно тебе, Салтанкул, перестань ревновать. Лучше давайте поторопимся на обед. А то Великий государь опять недовольство своё проявит и придётся его ублажать всю ночь, — нахмурилась царица.
— Тогда я могу уйти? — негромко спросил Ратмир, до этого молча слушавший разговор венценосной сестры с братом.
— Н и в коем случае! Сегодня ты мой гость и будешь сидеть за столом для гостей. А после мы поедем в Москву, и там я тебе покажу оставшиеся чучела. Потом пойдёшь домой. Годится? — черноглазая царица пытливо посмотрела на Ратмира.
— Слушаюсь, Ваше Величество, — чуть улыбнулся Ратмир и почтительно склонил голову.
— Что это ты его ещё и спрашиваешь?! — дёрнул плечом брат. — Можно подумать, что он посмеет тебе отказать.
Ратмир кинул на него незаметно исподлобья молниеносный взгляд и тут же опустил глаза.
— Никто не может мне отказать! Это правда. Кроме Великого государя, — усмехнулась царица, кивнув Ратмиру. — Ну, что, пойдёмте.
Они вышли в коридор, где помимо охраны царицу уже ждала её свита.
Пройдя по длинным, невысоким переходам дворца в Александровой слободе в сопровождении разодетых придворных, царица и её брат вошли в большую трапезную. Следом за ними прошли Ратмир и члены свиты. Все присутствующие сразу встали, приветствуя свою царицу, хотя по заведённым ранее обычаям, женщины не могли находиться на пиру вместе с мужчинами. Та величественно кивнула им и рукой подозвала к себе Фёдора Басманова. Негромко что-то сказала ему, указав глазами на Ратмира. Басманов чуть удивлённо приподнял брови, но согласно опустил голову и направился в сторону скомороха.
В трапезной было шумно и жарко. Сотни свечей на золоченых люстрах под потолком сказочным светом освещали жующие лица присутствующих. Царица уверенно направилась к своему трону. Она, широко улыбаясь, склонилась в поклоне перед троном, на котором сидел сам Великий государь. Тот, с аппетитом обгрызая лебединую ножку, только кивнул ей и негромко спросил, указывая глазами на Ратмира, которого в этот момент Басманов сажал за стол, стоявший прямо перед возвышением, на котором находился царский стол:
— Кто таков? За что такие почести?
— Это очень ловкий малый. Он сумел приручить того дикого скакуна о котором я тебе ещё полгода назад рассказывала. Сегодня — он мой гость, — уверенно пояснила царица, наблюдая за тем, как стоявший за спиной побледневший стольничий Василий Хомутов самолично наливал в её кубок из заморской бутыли тёмно-бордовое вино. — К тому же он у тебя ведает печатанием книг.
— Он?! — вскинул брови Иоанн Четвёртый. — Помниться мне, что Андроник Невежа этим заведовал.
Неожиданно к ним склонился Малюта Скуратов, стоявший за их тронами, и негромко пояснил: — Я знаю этого малого, хоть и не сразу признал без бороды. Его Ратмиром кличут и он, действительно, пока ведает печатней здесь, в Александровой слободе. А Андронику ты, государь, самолично подписал документ на выезд, и он уехал к итальяшкам выведывать все их печатные секреты. Ты же ещё ему тогда сказал, чтобы он покрепче те секреты запоминал, чтобы у нас здесь ими пользоваться.
— Да-да, вспомнил, — отмахнулся Великий государь и недовольно пожал плечами: — Только я не понял, почему он здесь за столом для гостей находиться? Этак мы любого холопа скоро в нашу трапезную звать станем.
Великая государыня потемнела лицом и сквозь зубы негромко процедила:
— Я же сказала, что он — мой гость! И я решила, что сегодня он будет сидеть за столом для гостей. А, если захочу, то он будет там сидеть всё время.
— Ну, смотри сама, государыня, — отмахнулся от неё Великий государь и отвернулся к своему сыну Фёдору, сидевшему по левую руку.
Ратмир поднял глаза и увидел, что его внезапное появление в царской трапезной вызвало большой интерес присутствующих. Он окинул взором столы и встретился с изумлёнными взглядами бояр Усова и Пешкова. Также не укрылось от его внимания то, какие взгляды исподлобья с самого начала стал кидать в его сторону побледневший стольник Василий Хомутов. Сидевшие за одним столом с ним другие царские гости посматривали на него приветливо и разговаривали очень почтительно. Все понимали, что за этот стол просто так никого не посадят…
— Эй, Федька! Ну-ка, зови сюда моего конюшего Фёдорова! Я приказал доставить его ко мне, — неожиданно гул в трапезной перекрыл царский голос. Тут же наступила тишина, и сотни глаз стали опасливо наблюдать за ближайшим помощником государя Фёдором Басмановым. Тот поклонился государю и, подозвав к себе одного из охранников, что-то прошептал ему на ухо. Охранник моментально исчез за массивной, деревянной дверью. Царь встал со своего трона и дал команду перетащить его в центр трапезной, почти рядом со столом для гостей. Ничего не понимающий Ратмир кинул взгляд на царицу. У той на губах играла довольная улыбка.
В этот момент дверь приоткрылась и два крепких опричника буквально затащили в трапезную бледного, трясущегося от страха седобородого мужчину лет пятидесяти в боярских одеждах. Иоанн Четвёртый стоял с краю трапезного стола сложив руки на груди и исподлобья наблюдал за происходящим.
— Ну, что, Иван Петрович, не рад что-ли встрече? — с сарказмом поинтересовался царь.
— Как же не рад, государь?! — испуганно воскликнул боярин Фёдоров и рухнул перед государем на колени. — Рад несказанно. Только одно в толк никак не возьму — почему слуги твои верные сейчас тащили меня сюда словно татя какого? Чем провинился я пред тобой, надёжа-государь?
Притащившие его охранники стояли рядом наготове и не спускали с него глаз.
— А не ты ли, Иван Петрович, сказал намедни в одном местечке, что будь ты государь, то последний мой указ по землевладению написал бы иначе, чем я? — вкрадчиво поинтересовался Иоанн Четвёртый, не сходя с места.
— Оговор, надёжа-государь! Не вёл я таких речей ни с кем! — лицо боярина Фёдорова стало белым как мел. — Я только сказал, что указ твой, государь, верный. Только для его лучшего исполнения кое-что нужно было подправить…
— Ага!! — громогласно воскликнул довольный государь. — Сам признался, что мой указ для тебя тьфу! Пустое место!
— Нет-нет, Великий государь… — попытался возразить вспотевший от волнения боярин Фёдоров, но царь, не дослушав его, махнул рукой охранникам: — Подайте мои одеяния. Те, что на скамье приготовлены. Да оденьте их на этого остолопа!
Те мигом кинулись исполнять его приказание. Через несколько минут перед замершими в молчании присутствующими в трапезной людьми предстал трясущийся от страха боярин Фёдоров в царских одеяниях. Царь приказал посадить его на свой трон и дать ему в руку скипетр. Что и было моментально исполнено. Только скипетр тут же выпал из безвольной руки сомлевшего боярина.
— Ишь, ты, даже скипетр в руках удержать не можешь, а туда же — меня поправлять берёшся! — показательно покачал головой Иоанн Четвёртый, увидев как поспешно один из охранников опять всунул в руку несчастного боярина скипетр. Великий государь направился к своему конюшенному. Тот, весь сжавшись, сидел на троне, сжимая потной рукой скипетр, и с ужасом смотрел на приближающегося царя.
Иоанн Четвёртый неспеша подошёл к своему трону и неожиданно картинно опустившись на колени перед боярином Фёдоровым, снял со своей головы царскую корону и начал бить ему поклоны, приговаривая: — Здрав буди, государь всея Руси! Вот ты получил то, чего желал. Я сам сделал тебя государем, но я имею власть и свергнуть тебя…
В этот момент царь неожиданно выхватил из своего сапога острый кинжал и с силой всадил его в грудь обезумевшему от ужаса и боли боярину Фёдорову. Тот только и успел взвизгнуть, схватившись одной рукой за всаженный в него кинжал. Вторая рука его разжалась и скипетр, почти бесшумно ударившись об пол, покрытый ковром, чуть откатился в сторону от трона. Тело боярина обмякло, и голова опустилась на грудь, где на красивом позолоченном царском одеянии вокруг кинжала стало быстро расплываться тёмно-бордовое кровавое пятно.
— Выкинуть этого пса на съедение таким же псам! Жёнку его уморить. А облачение моё, что на нём сейчас — сжечь. Не стану я ничего носить после неравного мне, — дал команду Иоанн Четвёртый и, повернувшись лицом ко всем присутствующим в трапезной, грозно добавил: — Так будет с каждым, кто возомнит себя выше и умнее меня. Я есть наместник Бога на земле и нет мне здесь равных!
В трапезной наступила гнетущая тишина, тут же сменившаяся восторженными воплями присутствующих, раболепно приветствовавших поступок Великого государя. Ратмир опять незаметно взглянул на царицу, и поразился тому, с каким радостным интересом она проследила за тем, как охранники оттащили за дверь тяжёлое тело убитого боярина Фёдорова.
И ещё скоморох успел заметить, как подошедший к Малюте Скуратову стольничий Хомутов что-то тихонько спросил, указав на него глазами. Малюта пожал плечами, улыбнулся и, хлопнув того по плечу, что-то весело ответил ему. Тот нахмурился и отошёл в сторону.
Глава 9
Поздней ночью того же дня, Ратмир опять сидел в хорошо знакомом кресле в итальянском посольстве и изо всех сил старался не заснуть от усталости и переизбытка впечатлений. В руке у него был серебряный кубок с квасом.