— Отлично, брат, просто превосходно! — воскликнул он на итальянском языке, закончив чтение. — Будешь писать мне ежедневно обо всём. Будем знать о жизни царя и царицы всю подноготную. Главное — всё, что касается Италии и политики в отношении других стран…
Антонио вскочил с места и возбуждённо заходил по комнате, потирая руки:
— А теперь, что касается твоих скоморохов, — он остановился напротив Ратмира. — Документы на всех уже готовы. Пусть готовятся к отъезду. Послезавтра, рано утром они поедут вместе с нашим посольским служащим. Он будет с ними до самого Рима. Там, как ты и говорил, мальчишек заберут в коллегию. А твоим друзьям-скоморохам предоставят возможность выступать на лучших римских площадях и предоставят кров и пищу. Ты доволен, брат?
— Да, Антонио. Пока всё как договаривались. Завтра же утром всё им расскажу, — зевнул Ратмир, прикрыв рот ладонью.
— Отлично! Теперь о тебе. Сам понимаешь, что теперь тебе не годится жить на постоялом дворе. В любой момент за тобой могут направить посыльного от русской царицы и, то, что ты живёшь на постоялом дворе, очень сильно удивит не только её, но и её окружение. Понятно, что лишнего внимания тебе сейчас тоже не нужно. И так его уже с избытком, — Антонио отошел к окну и, глянув в ночную темноту, повернулся к собеседнику: — Я нашёл тебе приличный дом, неподалёку отсюда. Сам осмотрел его и считаю, что он подходит для тебя. Дом каменный, в два этажа, с прекрасной конюшней и внутренним двором. Двое слуг из наших младших братьев будут у тебя в услужении постоянно. Они уже там наводят порядок и ждут тебя. Они же и подстрахуют тебя в любой ситуации. Так что можешь начинать там приёмы…
— Хорошо, брат. Заеду в этот дворец сразу же после отъезда моих скоморохов, — кивнул сонно Ратмир.
— Нет, брат. Завтра же объявишь о своём новом местожительстве царице и всем остальным. Мы не можем рисковать из-за таких мелочей…
Антонио как в воду смотрел. В первую же ночь проживания на новом месте Ратмира разбудил его новый слуга Александр. Он аккуратно потряс скомороха за плечо и по-итальянски прошептал: — Хозяин, вставайте. Там посыльный от русской царицы.
— От царицы?! — Ратмир подскочил как ужаленный и стал быстро одеваться. Слуга только успевал подавать детали одежды. Ратмир, перепрыгивая через две ступеньки, спустился по деревянной лестнице и поспешил в светлицу. Там на лавке сидел, раскинувшись, хмурый Богдан Вольский — племянник Малюты Скуратова.
— Собирайся, Ратмирка, живо. Я за тобой. Государыня требует к себе, — недовольно проговорил он, помахивая кнутом.
— Что-то случилось? — натягивая на себя тёплый кафтан, поинтересовался Ратмир.
— Случилось, — нехотя кивнул Богдан Вольский и ухмыльнулся. — Боярину Пешкову спасибо скажи. Он про тебя государыне сказал.
— А что именно он сказал? — осторожно спросил Ратмир.
— А вот доскачем сейчас до Кремля, и там всё узнаешь, — нетерпеливо взмахнул кнутом Вольский и шагнул за порог. Озадаченный Ратмир последовал за ним.
Спустя короткое время они оказались на территории Кремля возле царских палат. Стоявшие на посту стрельцы без промедления пропустили их во дворец. Ратмир, молча, поднялся по уже знакомым ступенькам вслед за Вольским. Только сегодня утром он уже шагал по этой лестнице в покои царицы, когда она затеяла ехать на соколиную охоту. И вот сейчас ему опять пришлось подниматься по крепким, деревянным ступенькам в тревожном ожидании неизвестности…
В покоях царицы его ожидали. Ратмир не без труда разглядел в полумраке свечей Фёдора Басманова, Малюту Скуратова, брата царицы — Салтанкула (он же Михаил Темрюкович). Сама царица простоволосая, в меховой душегрее восседала на широкой лавке, застеленной позолоченным бархатом. Рядом с ней стоял красивый, статный голубоглазый мужчина за тридцать с бородой и волосами цвета спелой пшеницы. Он был в белой шелковой рубахе, подпоясанной красным кушаком, с накинутым на плечи, богато расшитым серебряными нитями, зипуне.
«Князь Вяземский», — быстро сообразил Ратмир. До этого он никогда не видел фаворита царицы, но скопившейся в его памяти информации уже было достаточно, чтобы понять кто перед ним. — «Это о нём говорили охранники на посту».
В дальнем углу, почти совсем в темноте стоял боярин Пешков и, опустив, голову, старался не смотреть на Ратмира.
— Быстро прибыл. Это хорошо, — голосом, не предвещавшим ничего хорошо, произнесла царица, с каким-то недоверием оглядев ног до головы скомороха. У того ещё тревожнее забилось сердце, но он, стараясь не показывать вида, поклонился ей большим поклоном и вопросительно посмотрел прямо в глаза.
— Что же ты мне, Ратмир, не донёс, что владеешь розыскными навыками? — недобро посмотрела она и добавила: — Я очень не люблю, когда от меня скрывают важные вещи.
— К-хм, — только и смог произнести растерявшийся Ратмир и метнул молниеносный взгляд на боярина Пешкова. Что, впрочем, не осталось без внимания царицы.
— Да, это боярин Пешков мне поведал, что ты своими розыскным даром помог многим достойным гражданам, — опять каким-то новым взглядом окинула скомороха Великая государыня Мария Темрюковна. Потом глянула на боярина Пешкова и махнула ему рукой: — Всё, Антон Спиридонович, можешь идти. Более ты мне здесь сейчас не нужен.
Боярин Пешков, не поднимая на Ратмира глаз, молча, поклонился царице и бесшумно исчез за резной дверью. Царица опять перевела взгляд на стоявшего перед ней скомороха.
— Так повода же не было рассказать тебе об этом, Великая государыня, — покачал головой Ратмир, не сводя с неё глаз. — Да и нет там моей особой заслуги. Просто знания и внимание помогают мне иногда в этом деле. А что — кому-то понадобилась помощь в каком-то деле?
— Угадал, Ратмир, — усмехнулась царица и тут же нахмурилась. — Только помощь здесь нужна такая, чтобы о ней никто и никогда не узнал. А все, кто сейчас здесь находятся, рты свои на амбарный замок замкнули! Всем ясно?!
— Да-да, — согласно закивали все присутствовавшие в комнате.
— Говори, Афанасий, — царица повернула голову в сторону красавца Вяземского.
Тот, недоверчиво глядя на Ратмира, стал говорить негромким, красивым, низким голосом:
— Четыре часа назад боярин Пешков проезжал в свою усадьбу через лес и увидел на дороге изломанную повозку, убитых стражников, покалеченных лошадей и главное — в повозке в беспамятстве лежала неизвестная ему баба, — князь Вяземский окинул присутствующих внимательным взглядом, затем перевёл его на Ратмира и продолжил: — Боярин Пешков немедля велел погрузить её в свою повозку и повёз в город. По дороге баба та очнулась и поведала ему, что она есть жена недавно прибывшего в Москву служащего аглицкого Торгового представительства. Что она поехала на санях кататься с горки и на неё напали какие-то грабастики. Отобрали у неё сумку, все деньги, драгоценности и убежали. Он отвёз её прямо в аглицкий посольский дом и передал на руки мужу. Оказалось, что они остановились на проживание в самом посольстве…
«Жена представителя английского торгового сообщества… И они проживают в английском посольстве…Хм, Антонио умрёт от счастья», — неожиданно подумал про себя Ратмир.
— Тебе это показалось смешным, любезный? — строго посмотрел на Ратмира голубоглазый красавец Вяземский. Увидев, что Ратмир отрицательно покачал головой, ещё больше нахмурился: — Нет?.. Тогда чему ты сейчас усмехнулся?
— Прошу прощения, если тебе, Ваше сиятельство, так показалось. Только одного не пойму я уже в который раз. Почему на меня возлагают такие надежды? Вдруг я их не оправдаю. Есть же Разбойный приказ, в котором служат достойные, образованные служащие. Я точно знаю, что они с удовольствием возьмутся за раскрытие сего разбойного нападения… — заговорил было Ратмир, но тут же замолчал, увидев резкий взмах руки царицы.
— Я тоже приметила, как ты усмехнулся, Ратмир. За дураков нас здесь не держи, а не то быстро на плахе окажешься. Не лясы точить позвали тебя среди ночи. И не советую лукавить со мной и прекословить мне. Ежели есть у тебя такой дар — так молча, берись за дело, коли я попросила… А про Разбойный приказ и слышать не желаю! Они вон до сих пор не могут отыскать убивцев, что дьяка Разбойного приказа Лаврентия с колокольни скинули. Как же мы можем им такое дело доверить?! — грозно произнесла царица, устремив мрачный взор на Ратмира.
— Слушаюсь, Великая государыня, — склонил перед ней голову Ратмир, а про себя подумал: «Ну, Антон Спиридонович, удружил! Попомнишь ты меня ещё!» и, подняв голову, вновь посмотрел в глаза государыни: — Сделаю всё, что в моих силах и даже более. Но при нескольких условиях…
— Ты не слишком борзо себя ведёшь, Ратмирка? — вдруг подал голос, сидевший на другой лавке брат царицы — Михаил Темрюкович. — Место своё знай, да условий здесь не выставляй. Дали тебе дело — вот и беги бегом исполнять.
Ни один мускул не дрогнул на лице Ратмира. Он, молча, смотрел в глаза Марии Темрюковны.
— Ну, говори свои условия, — нехотя произнесла та и, опершись спиной об стену, добавила: — Только знай наперёд, что я очень не люблю, когда мне начинают выставлять условия.
— Не для личной выгоды условия те мне важны, Великая государыня, — опять склонил перед ней голову скоморох. — Одну цель они преследуют — в краткий срок найти и изловить тех грабастиков, что напали на жену такого большого человека.
— Дело он говорит, государыня, — неожиданно раздался негромкий голос князя Вяземского. — И, если это и вправду поможет в розыске татей, то я бы послушал, чего он от тебя хочет.
— Ну, ладно, ладно… Говори, Ратмир, свои условия, — неожиданно примирительно откликнулась царица, кинув ласковый взгляд на красавца Вяземского.
Для Ратмира и присутствующих этот взгляд не остался незамеченным.
— Условия мои таковы: шесть душ опричников для разных поручений по данному делу…
— Будут, — кивнула царица.
— К ним шесть человек-топтунов из Разбойного приказа.
— Что за топтуны? — подняла брови Мария Темрюковна.
— Это людишки, в чьи обязанности входит следить и наблюдать за теми на кого Ратмир укажет, — также негромко пояснил князь Вяземский.
Ратмир благодарно посмотрел на него и продолжил:
— Документ мне нужен будет от тебя, Великая государыня, о том, чтобы никто и нигде не смел препятствовать мне в розыске и чтобы зайти я мог спокойно в любое заведение не только в Москве, но и за её пределами.
— Будет тебе такой документ, — согласилась царица и кивнула Малюте Скуратову: — К утру же и подготовь. Что ещё?