Он, оттолкнув её, вскочил с кресла и схватился за голову:
— Это невозможно! Грош мне цена, если я смог упустить вас из-под своего контроля! Как давно ты с ним шпионишь для немцев?
— Почти два года, — опустив голову, пробормотала, продолжая всхлипывать, молодая женщина.
— Что?!! Два года?!! — вскрикнул побледневший Антонио и рухнул опять в кресло: — Это конец! Это конец всему, что я тут так тщательно выстраивал. Я же тебе доверял как себе самому! Я Ратмира презирал и ненавидел за то, что он ходил в любимчиках Учителя. Но он ни разу не обманул и не предал ни меня, ни наших братьев. Всегда говорил, что и как станет думать и делать… А ты, кого я считал своей сестрой, так подло шпионила за моей спиной. Слушала меня и всё передавала немцам… Будь ты проклята, Агнешка!
Антонио опять вскочил с кресла и, потирая кончикам пальцев виски, стал бормотать:
— Нужно что-то придумать… что-то придумать… Как же болит голова! О, Мадонна, подскажи мне, научи меня!.. — он помотал головой и с гневом посмотрел на притихшую у кресла графиню Терницкую: — Живо собирайся, поедешь со мной в посольство. Там я запру тебя в комнату и после решу, что делать дальше. Сейчас же у меня очень сильно болит голова…
Женщина, вздохнула, поднялась с пола и стала собирать вещи. Подготовив баул, она опять прерывисто вздохнула и, подняв на Антонио красные от слёз глаза, тихо произнесла:
— Ты сказал, что Ратмир жив, но болен… Я хотела остановить Ульриха, но не успела… Мне так жаль… Я могу ему чем-нибудь помочь?
— Пошли, — резко бросил ей Антонио и, выглянув из комнаты, приказал стоявшему у дверей охраннику, взять её баул.
Спустя пару часов Антонио вновь заехал проведать Ратмира. Короткий зимний день подходил к концу и на улице уже темнело. Антонио спешно поднялся по лестнице на второй этаж. Слуга Александр успел ему сообщить, что к Ратмиру уже наведались гонцы от нескольких известных личностей, в том числе и от самой царицы и всем им было передано сообщение о внезапной болезни его хозяина.
— Хорошо, хорошо, — внимательно выслушал его Антонио и попросил принести ему вина и еды. Он шагнул в комнату, освещённую несколькими свечами. На постели с закрытыми глазами лежал исхудавший Ратмир, и казалось, спал. Услышав шаги, он приоткрыл глаза и слабо улыбнулся:
— Рад тебя видеть, брат.
— И я очень рад, что ты выглядишь получше, — искренне улыбнулся ему в ответ Антонио. — А может это всё из-за того, что ты даже успел побриться?!
— Знаешь же, что терпеть не могу эти бороды, — тихо ответил Ратмир и, морщась от боли, закашлялся.
— Знаю, сам такой, — обеспокоенно посмотрел на него Антонио.
— Что с Агнешкой?
— Увы, всё, что ты сказал — правда. Она созналась во всём и даже более…
Дальше он не успел рассказать, потому что в этот момент в дверь постучали и за самой дверью неожиданно послышались какая-то возня и возмущённые голоса.
Антонио замолчал и направился к двери. Он не успел сделать и трёх шагов, как дверь распахнулась и в комнату влетела раскрасневшаяся от возмущения леди Оуэн. Следом показался слуга Александр и, взглянув на Антонио, растерянно развёл руками.
— Ой, и вы здесь! — смущённо воскликнула молодая женщина, завидев Антонио, и оправдывающимся голосом добавила: — А меня сюда ваш противный слуга не хотел пускать.
Антонио снисходительно улыбнулся и подошёл к ней:
— Не ожидал вас увидеть здесь, леди Оуэн, — Антонио вежливо приложился губами к её красивой руке. — Тем не менее, очень рад, что вы нашли время проведать нашего общего друга.
— Разве вы друзья?! — поразилась та.
— Теперь да, — быстро нашёлся Антонио и спросил женщину в лоб: — Ваш супруг знает о том, что вы здесь?
— Э-э… я не успела сообщить ему… я совершенно случайно узнала, что Ратмир… э-э…болен… — растерялась леди Оуэн. Она бросила взгляд на постель, где лежал раненый Ратмир, и всплеснула руками: — Боже мой, Ратмир! Что за напасть одолела вас?
— Пустяки, мне уже лучше, — почти прошептал скоморох, чувствуя, как тяжело ему даётся каждое слово.
— Какие же это пустяки?! — пришла в себя леди Оуэн и озабоченно зачастила: — Я знакома с лекарем английской королевы. У него есть очень хорошие ученики. Я сегодня же напишу ему письмо, чтобы он прислал одного из них. И через месяц тот прибудет в Москву.
— Уверен, что нашему другу Ратмиру к тому времени уже лекарь будет без надобности, — опять снисходительно улыбнулся Антонио. — Можете не беспокоиться, леди Оуэн. Здесь за Ратмиром хороший уход.
— Да, но… — не успела договорить молодая женщина, как за дверью вновь послышались чьи-то голоса и громкие шаги. Дверь в комнату опять распахнулась, и на её пороге показались два бравых царских гвардейца в тёплых, расшитых серебром, кафтанах. Они быстро оглядели комнату и один из них громко рявкнул: — Можно!
Все находившиеся в комнате люди замерли от неожиданности. На пороге появилась одетая в собольи меха царица. Следом за ней в комнату вошли князь Афанасий Вяземский и брат царицы Салтанкул. Царица окинула цепким взглядом присутствующих и неожиданно произнесла: — Мир дому сему.
Леди Оуэн присела в глубоком реверансе, а Антонио изобразил самый почтенный поклон:
— Позвольте выразить вам своё глубочайшее почтение, Ваше величество, — улыбнулся он неотразимой улыбкой. Царица с подозрением посмотрела на него. Затем перевела взгляд на леди Оуэн:
— А ты кто, сударыня?
— Она со мной, — торопливо ответил вместо женщины Антонио. Последняя благодарно посмотрела на него и чуть растеряно улыбнулась царице.
— Прости, что не могу приветствовать тебя, как полагается, Великая государыня, — неожиданно послышался с постели тихий голос Ратмир.
Царица резко повернула голову в его сторону и глаза её расширились:
— Что случилось с тобой, Ратмир?! Ты сам на себя не похож.
— Приболел я малость, Великая государыня. И благодарю, что оказала мне такую честь, прибыв сюда, — с трудом произнёс Ратмир.
Царица внимательно посмотрел на него, и махнула рукой находившимся в комнате людям:
— Все спускайтесь вниз. Я хочу с ним наедине поговорить.
— Но, Великая государыня… — начал, было, князь Вяземский. Тут царица кинула на него исподлобья такой взгляд, что тот посчитал за лучшее исполнить её приказ и, недовольно поджав губы, ретировался вместе со всеми.
— И вас, сударь и сударыня, я попрошу удалиться на некоторое время, — обратилась она к Антонио и леди Оуэн.
Вмиг комната опустела, и царица подошла к постели, на которой лежал Ратмир.
— Как ты, Ратмир? — сочувственно спросила она.
— Уже лучше, Великая государыня, — попытался улыбнуться тот.
— Просила же называть меня Кученей, — покачала головой царица и добавила: — Рассказывай — кто это тебя и за что? Только не нужно ничего придумывать. Я всегда отличу больного от раненого. Из-за бабы, небось?
Ратмир промолчал, только посмотрел на неё тёплым взглядом.
— Так я и думала, — вздохнула царица и присела к нему на постель. — Опять не скажешь кто? Сам будешь мстить?
— Сам, — негромко ответил Ратмир, мысленно благодаря царицу за то, что она сама же и находила ответы на все свои вопросы.