— Теодорка, Теодорка, — пробормотал Ратмир, быстрым взглядом осматривая неподвижное тело. — Прости меня, Теодорка! Я не хотел… — он приложил ухо к груди мальчишки и с облегчением воскликнул: — Он жив! Слава пресвятой деве Марии, он жив!
— Жив… — выдохнула Елена, гладя сына по тёмным кудрям.
— Уноси его быстро в шатёр, Ратмир… Василий, Авдотья, заканчивайте представление, — скомандовал старик Никифор. Увидев, что Ратмир бережно подхватил мальчишку на руки, быстро пошёл перед ним и приоткрыл край шатра. Елена спешила за ними, не сводя глаз с бледного лица сына. Андрейка бежал с другой стороны, что-то мыча и плача.
— Что у него, Ратмир? — сухо спросил старик Никифор, наблюдая за тем, как тот аккуратно ощупывал все косточки мальчишки.
— Перелом правой руки… Иди, Андрейка, принеси скорее две тонкие дощечки, — кинул Ратмир второму мальчишке. — Кровь вон из ушей и из носа…Головой, похоже, ударился сильно… Елена, достань скорее мою шкатулку с лекарствами.
Женщина кинулась к котомкам и стала судорожно рыться там.
— Что ты хочешь ему дать, Ратмир? Он же в беспамятстве, — с беспокойством спросил старик Никифор.
— Опиум… Немного опиума… Он сейчас очнётся и почувствует очень сильную боль из-за того, что рука сломана… Иногда люди умирают от боли. Поэтому ему обязательно нужно дать немного опиума, чтобы притупить боль, — торопливо ответил Ратмир. В этот момент в шатёр забежал Андрейка с длинными дощечками в руках. Ратмир быстро обломил их до нужной длины и бережно поместил изувеченную руку между ними, накрепко связав их между собой: — До дома дотянет. А там я перевяжу по всем правилам…
В этот момент Теодорка издал жалобный стон и приоткрыл затуманенные болью глаза. Из ноздрей у него продолжали вытекать струйки крови…
— Г-где я, м-мамушка? — тихим голосом с трудом прошептал он, обводя взглядом склонившихся над ним скоморохов. — Ч-что со мной? И так б-болит рука…
Ратмир быстро раскрыл свою книжку со снадобьями и, найдя нужный отдел, достал из него небольшую бутылочку. В серебряную ложечку, лежавшую тут же, он налил немного жидкости из бутылочки и поднёс её ко рту мальчишки: — Выпей скорее, Теодорка и боль уменьшится.
Мальчишка послушно проглотил жидкость и опять посмотрел на мать: — Я же ещё не помер, мамушка?
Та завыла и прижалась лицом к его груди.
— С чего ты взял, Теодорка? — улыбнулся ему одними губами бледный Ратмир. — Ты жив.
— А почему вы все на меня так смотрите, как-будто я помер? — спросил мальчишка и, увидев заплаканное лицо стоявшего чуть поодаль Андрейки, спросил: — А почему Андрейка плачет? Может я всё-таки помер?
— Нет, Теодорка, ты жив. Просто ты упал с пирамиды, — пояснил ему старик Никифор и кинул уничижительный взгляд на Ратмира. Тот поймал этот взгляд и молча, опустил глаза. В этот момент в шатёр забежали запыхавшиеся Василий с Авдотьей, закончившие представление. Было слышно, как расходились зрители, бурно обсуждавшие произошедшее.
— Как он — жив?! — взволнованно прозвенел голос Авдотьи.
— Жив, — хмуро ответил старик Никифор и добавил: — Только покалечился… Руку вон сломал и головой сильно ударился. Лекаря надо позвать.
— Конечно — с такой высоты упасть! — воскликнула карлица и требовательно посмотрела на Ратмира: — Что там произошло, Ратмир? Почему он упал? Василий уже сказал мне, что сам он сделал всё как надо.
— Давай попозже, Дуняша, — негромко ответил Ратмир, не поднимая глаз. — Сейчас я сделаю всё что нужно, отвезём его домой, там всё объясню…
— Ну, нет, Ратмир! Давай уж поясни нам прямо тут — что произошло? — старик Никифор тоже вперил в него уничижительный взгляд.
— Ч-что вы все к-кричите на д-дяденьку Ратмира? — неожиданно послышался тихий голос Теодорки. — Я в-вспомнил к-как упал… Он не с-специально… П-просто у м-меня п-правая нога …заскользила и я н-не удержался… — с трудом выговаривая слова, он стал успокаивать скоморохов.
— Да нет, Теодорка! Это твой любимый дяденька Ратмир во всём виноват! — воскликнула Авдотья и с укоризной посмотрела на Ратмира: — Просили же, как человека — не пей Ратмир, не пей!.. Нет же, водка ему дороже нас всех оказалась!
— Это п-правда, дяденька Р-ратмир? — Теодорка, не сводя затуманенных глаз с лица Ратмира, машинально облизнул сухие губы. — Эт-то из-за тебя я так упал?
В шатре наступила звенящая тишина. Ратмир поднял голову и увидел глаза своих товарищей. Все они ждали от него ответа. Ратмир тяжело вздохнул и перевёл взгляд на бледного как полотно Теодорку:
— Да, Теодор. К моему большому сожалению — это правда. Только в тот момент я понял, как был прав Никифор, когда отговаривал меня от сложных упражнений…
Старик Никифор только хмыкнул.
— Я очень сожалею, что не прислушался тогда к его словам. Я поступил как последний негодяй — поставил свою …своё… Короче, нет мне прощения… — глаза Ратмира были полны раскаянья и сожаления.
— Я … я прощаю тебя, д-дяденька Ратмир, — Теодорка слабой левой рукой прикоснулся к сжатым в кулак сильным пальцам Ратмира. — Т-только обещай м-мне б-больше не п-пить эту п-проклятую в-водку…
Ратмир буквально физически почувствовал, как напряглись все скоморохи в ожидании его ответа. Он на мгновение прикрыл глаза, затем открыл их и, взяв мальчишку за руку, негромко, но чётко произнёс:
— Обещаю тебе, Теодорка и всем здесь присутствующим (он обвёл ясным взглядом замерших скоморохов), что больше никогда в жизни не прикоснусь ни к водке, ни к браге, ни к любому другому напитку, от которого люди пьянеют и теряют разум и контроль над собой…
В шатре пронёсся вздох облегчения.
— Эт-то п-правда? Б-больше никогда? — на Ратмира уставились вопрошающие, затуманенные болью глаза Теодорки.
— Слово брата, — Ратмир приложил правую ладонь к сердцу.
Глава 4
Прошло две недели. Установилась лёгкая морозная погода. Земля подзамёрзла и покрылась тонкой коркой льда. Дни стало намного короче, а ночи длиннее.
— Как быстро солнце село, — посетовала Елена и отошла от потемневшего слюдяного окошка и присела на лавку, на которой полулежал, опершись спиной на подушки Теодорка. Правая рука его по-прежнему покоилась между двух дощечек, связанных между собой и была подвязана к шее цветным платком.
— А ты что хотела? Ноябрь же наступил. Хорошо, хоть подмёрзло чуток. А то надоело по грязи шагать каждый раз, — ответила ей карлица Авдотья, вдевая в костяную иглу серую нитку. В этот раз она шила тёплые портки Андрейке, ушедшему вместе с другими мужчинами за дом упражняться в гимнастике.
— Что-то не идут наши мужики, — Елена погладила рукой по тёмным кудрям Теодорки.
— Так Андрейка же сам напросился в этот номер пока Теодорка руку залечивает, — пояснила Авдотья, внимательно оглядев ровный шов на штанине.
— О-о, здорово! Тогда мы сможем с ним поочереди этот номер представлять! — весело воскликнул Теодорка.
В этот момент за входной дверью послышались приближавшиеся шаги и мужские голоса. Дверь распахнулась и в комнату, весело переговариваясь, ввалились скоморохи.
— А где Ратмир? — обеспокоенно оглядела вошедших Елена.
— Сел на свою лошадь и поскакал опять в поля. Сказал, что ему надо развеяться и чтобы на ужин его не ждали, — пожал плечами Василий и улыбнулся: — Да пусть его развеется. Как раз и аппетит нагуляет.
— Пусть-то пусть, — недовольно проворчал старик Никифор. — Да только уже темень на дворе. А лихих людишек подле Москвы тоже видимо-невидимо. Как бы в историю какую ему не попасть…
— Ладно, Никифор, не переживай. Ратмир — взрослый мужик. Сам знает, что делает. Главное, что с того дня больше ни разу его пьяным ни разу не видели, — улыбнулся Василий.
— Так он же мне зарок дал! — воскликнул Теодорка. — А дяденька Ратмир — он такой. Если чего обещал, то завсегда слово своё держит.
— Вот и я о том же, — опять улыбнулся Василий и довольно потёр руками: — Ну, кто у нас сегодня за ужином пойдёт?..
Ратмир скакал на лошади в поле по подмёрзшей проезжей коллее. Почти полная луна серебристым светящимся диском сияла с тёмного бархатного неба, и яркие звёздочки загорались одна за другой над головой скомороха. Ратмир полной грудью вдыхал морозный воздух, а, освещённое матовым лунным светом бескрайнее поле, будило в нём какие-то древние охотничьи инстинкты заложенные далёкими предками…