Все, что я чувствую — это запах смерти.
И этот запах исходит от моего отца.
Его белая рубашка, которая когда-то плотно прилегала к его телу, сейчас свободно болтается на его исхудавшем теле, на два размера больше. Он идет, шатаясь на ногах, будто ему восемьдесят пять, а не сорок пять. Он довольно давно не был в душе, я даже не помню, когда в последний раз он ел.
Но такие вещи совершенно не имеют значения для человека, употребляющего наркотики. Единственное о чем он думает и беспокоится, это о том, где достать следующую дозу. Это именно то, на чем он сосредоточен полностью. Жизнь — дерьмо.
Мой день рождения был вчера, но это не так уж и важно. Его я не праздновала, с тех пор как мама оставила нас. Но каждый год в этот день я обещаю себе «Вот оно. Сейчас я все брошу».
Но всегда погружаюсь еще глубже и глубже в эту пустоту, все труднее и труднее могу увидеть путь назад. Целый год я психологически готовлю себя к уходу из дома. Я все надеюсь, что мой отец соскочит с этой дури. И год проходит в бездействии, и я начинаю понимать, что все это время было потрачено впустую.
И этот год не стал исключением.
— У тебя есть еще? — спрашивает отец, когда я вхожу в маленькую грязную кухню.
Когда-то моя кухня была полна печенья, апельсинового сока и свежих фруктов. Теперь единственное, что засоряет тумбы — это зажигалки, пивные бутылки и неоплаченные счета.
Ну и дела, как приятно тебя видеть папа, хотя нет, вру, неприятно, говорю я про себя.
— Привет, Миа, как твои дела?
Я уже должна была давно привыкнуть к этому, но мне все еще больно от того, что наркотики идут на первое место.
— И тебе привет папа, — парирую я с сарказмом, пока открываю холодильник, чтобы достать пиво.
Я просто измотана. Я устала, как собака носиться по городу, потому что в последнюю минуту Фил изменил место встречи, и мне реально надо выпить. Открываю крышку Будвайзера[5]. Делаю глоток, и закрываю глаза, смакуя вкус.
— Не надо строить из себя гения! — говорит отец. В его голосе ясно выражено отчаяние.
Моя рука в ярости крепко сжимает горлышко бутылки.
Гения?
Разве умный человек будет прятать тайник под раковиной, и покупать для кого-то наркотики. Он бы уже давно позвонил в полицию и сдал бы жалкую задницу наркомана. Разумный человек просто взял бы и отправил наркомана на реабилитацию. Так что я сомневаюсь, что он понимает, что значит быть разумным, ведь я просто стою здесь и не предпринимаю никаких попыток исправить ситуацию.
— Вот, — говорю я, с отвращением вытаскиваю из заднего кармана и кидаю прозрачный пакетик на стол.
Мой отец подходит к нему и немного мешкает, будто бы он не сможет жить без очередной дозы.
Я кривлю губы от отвращения.
Сейчас то самое время.
Мне исполнилось девятнадцать лет, и я ухожу из дома.
С меня хватит.
Я хочу отвыкнуть от этого разрушительного образа жизни, потому что не уверена, что выдержу еще один год.
Я так глубоко задумалась, что не заметила, как изменилось лицо отца. Я вижу это.
Его глаза сужаются и делаются похожими на бусинки, он жестко смотрит на меня.
Под его свирепым взглядом мой желудок делает кульбит, не надо смотреть на него. Надо отвести взгляд в сторону. Что он задумал?
— Нам нужно поговорить, — бормочет он, потирая подбородок. — Я хочу, чтобы ты кое-что сделала для меня, Мия.
Моя кожа мгновенно покрывается мурашками, мне словно снова восемь лет.
— О чем? — спрашиваю, мои мысли мечутся в догадках, что же ему нужно.
Он качает головой, его сальные волосы прилипли ко лбу.
— Не сейчас. Мы поговорим с тобой завтра, — отвечает он, и берет свой тайник, чтобы закинуться еще раз позже.
Но завтра не наступит никогда, потому что через два дня я убила своего отца выстрелом.
Я резко вскакиваю с кровати вся в огне и быстро вслепую бегу к туалету вывалить свой обед. Мое тело все дрожит, меня рвет до тех пор, пока в желудке ничего не остается.
Под коленями проходит холодок от плиток, но я не могу сдвинуться с места, потому что боюсь, что упаду, если пошевелю хоть одной мышцей. Поэтому я так и остаюсь на полу в туалете, в надежде, что эта истерика пройдет.
Святое дерьмо, ненавижу сны.
О таких ужасных воспоминаниях я хочу забыть как можно скорее. Но у меня такое чувство, что они останутся в моей памяти. Никогда за всю жизнь я не смогу забыть это.
Я понятия не имею, что, черт возьми, произошло у Табиты прошлой ночью. Столько всего произошло за день, а мне приснилось, как я стреляю в своего отца, я об этом даже не думала. Я считала, что со мной все в порядке. Но я ошибалась. Может у меня есть что-то вроде кнопки «отсрочить страдания», и только сейчас она включилась. В любом случае я хочу, чтобы она выключилась обратно.
Я не хочу чувствовать это.
Смыв все с унитаза, я споласкиваю рот и умываю лицо от пота. Тяну за хвостик, чтобы распустить конский хвост. Волосы тут же прилипают к потной шее, оставляя неприятные ощущения.
Часы в темной спальне показывают 1:48 утра, я понимаю, что больше заснуть мне не удастся.
Разочарованная, усаживаюсь на край кровати, с досадой опускаю свою голову на колени.
Мне нужно составить план действия, мне нужно сфокусироваться на цели моего пребывания в этом месте.
Мне надо найти маму.
Это единственное, что сейчас важно для меня.
Мне нужно найти ее и узнать, какого черта она бросила меня с отцом. Как она могла оставить свою трехлетнюю дочь в руках этого монстра? Когда я получу ответ на этот вопрос, я смогу забыть свою старую жизнь и начать все заново. Без наркотиков, без страха, без отчаяния.
Я не хотела стрелять в своего отца. Я была загнана в угол, единственное, что мне тогда оставалось, это использовать пушку. И теперь мне придется жить с этими последствиями, ведь ничего уже не изменить.
Я никогда не смогу вернуться в Лос-Анджелес, так как я подозреваемый в убийстве моего отца. Из-за моего поступка мне ничего другого не остается, как жить в бегах. Это, по крайней мере, лучше, чем снова вернуться в дом, в котором я жила. Я могу быть свободной, но я не чувствую этого. Мне всегда казалось, что я будто в плену, приговоренная к пожизненному заключению без права досрочного освобождения.
Но не сейчас.
Мой план очень прост.
Я собираюсь найти мою маму.
Я ограничена в количестве информации. Единственное, что есть у меня это ее имя и старая фотография, именно то, что осталось после ее ухода. Это хоть что-то.
Я осознаю, что это довольно долгий путь, но как говорят: «Труднее всего сделать первый шаг».
И в моем случае это намного лучше, чем не двигаться вообще.
Я никогда не боялась темноты, потому что я знала, что в темное время суток всегда можно ожидать удара, поэтому я умею дать отпор любому.
Я иду по пустынному участку дороги одна в 2:16, и меня не особо заботит, что я кого-либо встречу. На самом деле я думаю, что это время ночи самое спокойное. Все всегда, кажется намного спокойнее, когда никого нет рядом.
Единственное, что я слышу это то, как ветер поднимает листья возле дороги и уханье сов, которые смотрят на меня своими внимательными глазами.
Из-за моей бессонницы я решила прогуляться до тренажерного зала, который работает двадцать четыре часа в сутки. Это лучший вариант, чем сидеть в комнате и ждать восхода солнца.
Мигающая вывеска показывает, что тренажерный зал находится прямо по улице. Оглядываю вокруг улицы, и думаю, зачем такому сонному городишко, как этот, вообще нужен круглосуточный тренажерный зал. Может быть Южный Бостон заполнен людьми, страдающими бессонницей. В любом случае, это очень хорошо для меня, потому что я чувствую, что буду частенько заглядывать сюда в ранние утренние часы, спасаясь от своих кошмаров.
Заглядываю в стеклянное окно и вижу, что там никого нет, так даже лучше. Я делаю шаг внутрь и сразу чувствую, как здесь пахнет чистотой и свежестью. Я считаю, что это очень даже хорошо, даже пахнет лучше, чем в моем доме. Без запаха потных задниц и подмышек.
Девушка в фиолетовом поло пихает горсть конфет в рот во время просмотра телевизора, установленного высоко над ее головой. Она сидит на скамейке, полностью увлеченная происходящим на экране. Я подхожу к стойке, в надежде, что быстренько закончу с оформлением, так как мне не терпится уже начать тренировку.
Когда подхожу к стойке, слышу, как Брэд Пит рассказывает своим ученикам о первом правиле Бойцовского Клуба. Я жду с минуту, чтобы не показаться грубой, но девушка так и не обращает на меня внимания.
— Привет, — бормочу я, когда она так и не повернулась от экрана телевизора.
Девушка отрывается от экрана, ее глаза расширяются от шока, что здесь есть кто-то еще.
— Ой, простите, — говорит она, вытирая свои руки о черные шорты, кидает пакет с конфетами за прилавок и спрыгивает со скамейки.
— Брэд Питт, — указывает она на экран, желая объяснить мне свою невнимательность.
Я коротко ей улыбаюсь, сжимаю губы. Мне действительно хочется позаниматься. Не хочу тратить время на пустую болтовню, хочу выбить дерьмо из чего-нибудь.
И к счастью она не делает это.
— Хорошо, добро пожаловать в «Панч Ит». Полагаю, ты новичок, потому что я раньше тебя здесь не видела. Я — Мэнди. По любым вопросам просто позови меня и все, — весело говорит она, доставая из-за стойки абонемент.
Она как машина вводит в компьютер мои фальшивые данные, которые я ей называю, и спрашиваю ее:
— У меня есть один вопрос.
Она смотрит через экран компьютера, счастливая от того, что у меня появился к ней вопрос.
— В каком из боксов храниться ваше оснащение?
Мое тело болит, и пот льет ручьем, но я не могу остановиться.
Мои мышцы полностью в боевой готовности и энергичны, и я полностью отвлеклась от всех мыслей.
Именно по этой причине я люблю бокс. Тренируясь, ты можешь выбить дерьмо из кого угодно, без слов.
Я боксирую уже двадцать минут и с каждым ударом становлюсь все сильнее и сильнее.
Я знаю, что потом у меня будет болеть все тело, но это того стоит.
«Ночь охотника» в исполнении группы «Тридцать секунд до Марса»[6] раздается из динамиков, я полностью сконцентрирована на ударах, чтобы увеличить темп движения рук и ног.
Мои волосы прилипли к потному лбу, а одежда промокла и стала плотно облегать мое тело. У меня нет специальной одежды для спортзала. Так что я надела простые хлопковые черные шорты и короткую майку красного цвета.
Меня не беспокоит, как я выгляжу. Это впервые за долгое время, когда я чувствую себя живой.
Я делаю удар с разворотом по мертвой красной сумке, которая качается от силы моего удара.
— Что же сделал тебе этот мешок? — раздается позади меня хриплый голос.
Моя кожа покрывается мурашками, я поворачиваюсь и встречаюсь с ухмылкой Куинна, одетого в черные спортивные штаны и плотно прилегающую футболку «Пинк Флойд», а также в черных кедах. Он выглядит слишком хорошо, ему ни к чему ходит в спортзал.
Его волосы в беспорядке, и кажутся на оттенок темнее, чем обычно. Потом понимаю это от того, что они мокрые, пот собрался у него на уголках лба. Из-за волос я не могу видеть его изумрудно-зеленые глаза. Парень выглядит намного больше, с момента, когда я его в последний раз видела. Но это играет ему только на руку, так как выставляются напоказ все его крутые изгибы и склоны.
Мне-то уж точно не нужно зацикливаться на этом парне. Он излучает самодовольство, и кажется вполне умным парнем. Это плохие новости, потому что именно по этим причинам я не могу остановиться смотреть на него.
— Рада снова видеть тебя, все еще следящим за мной как сталкер, — бодро отвечаю я, поворачиваюсь обратно к мешку и с размаху бью по нему.
Я слышу, как Куинн посмеивается, терпеть не могу то, как мое тело реагирует на него. Такого никогда не было прежде. Оно хочет слышать его смех снова.
— Ха, должно же быть у парня какое-нибудь хобби, — отвечает Куинн. — Да и к тому же, это именно ты меня преследуешь.
В моем смехе уловим сарказм.
— Как это понимать? — спрашиваю я, концентрируясь на мешке для следующего удара.
— Ну, я первый сюда пришел. Не говоря уже о ночи, когда ты украла мои орехи.
— Я не крала ничего, — возражаю, пробивая дважды по мешку, — Это не моя вина, что тебя так легко можно отвлечь, — смеюсь, вспоминая, как я его соблазнила, и он забылся.
Периферическим зрением я вижу, что Куинн стоит со скрещенными руками справа от меня и внимательно наблюдает за мной.
Решаю немного покрасоваться перед ним: я резко наношу удар по мешку с левой стороны и делаю выпад левым бедром вперед для того, чтобы увеличить силу удара, и в конце завершаю правым апперкотом. Мои руки просто гудят от такого количества энергии, я опускаю их, слегка запыхавшись.
— Где ты научилась так боксировать? — спрашивает Куинн, поднимая с пола пару перчаток, и, выставляя напоказ мускулы, направляется ко мне.
— То тут, то там, — отвечаю я, внутри себя имею в виду жизнь на улицах Л.А., продавая наркотики.
— Хорошо, — говорит парень, перекидывая назад волосы, тем самым открывает пару изумрудных драгоценных камней. — Хочешь сразиться со мной? — в его глазах скачет огонек сомнения, осмелюсь ли я принять его вызов.
— Ты думаешь, что можешь справиться со мной? — возражаю я, размахивая руками, чтобы размять мышцы.
К счастью, я их уже забинтовала, и они кажутся намного больше, чем обычно.
— Давай, покажи свой лучший удар, Рэд, — задиристо ухмыляется Куинн, надевает перчатки и твердо встает на ноги, чтобы сохранить баланс.
Он серьезно? Хорошо, я приму вызов, потому что не могу уступить ему… Я не могу этого сделать. Но бой с ним… Я справлюсь.
Смело подхожу к Куинну и смотрю ему прямо в глаза, а потом становлюсь в боевую стойку и делаю комбинацию вправо-влево-вправо, а затем наоборот влево-вправо-влево, тем самым я могу обеспечить равномерное распределение веса. Все мое тело в движении, потому что именно от него я черпаю энергию.
Я уверена, что понадобиться вся моя сила, чтобы положить его. И когда с ним будет покончено, я даже не вспотею.
Вскидываю бровь и встречаюсь с гордым взглядом Куинна. Я и без демонстрации знаю, что он выглядит хорошо.
Парень широко зевает и ухмыляется.
— Ой, прости, и это все? Я думал, что это всего лишь разминка, — и будь я проклята, на его левой щеке появляется ямочка — самодовольный ублюдок.
Я бросаюсь вперед, выполняя шесть серий ударов, используя всевозможные удары руками, но только теперь намного быстрее. А потом наношу еще один удар. Решаю ударить спереди, но он с легкостью блокирует его.
Удар отбрасывает Куинна назад, и я не могу сдержать улыбку, которая появляется на моих щеках. У меня маленький рост, поэтому Куинн едва не спотыкается об меня, давая мне шанс надрать ему задницу.
И так продолжается пять минут, без перерыва.
Все тело ноет и обливается потом. Оно все напряжено, но я не могу остановиться. Я чувствую себя слишком хорошо. Чувствую, как Куинн следит за каждым моим движением, и я ощущаю себя такой живой под таким бдительным взглядом. Я знаю, что слишком сильно наседаю на него, но он мне не говорит остановиться. Он просто дает мне возможность выплеснуть все, пока это в конец не измотает меня.
— А теперь… достаточно, — говорю я, затаив дыхание, вытираю пот со лба.
Куинн запыхался, он снимает перчатки с рук и размахивает ими, растопырив пальцы.
— Я впечатлен, — говорит он между вздохами. — Напомни мне больше никогда тебя не злить, — усмехается парень.
Он бросает перчатки на пол и поднимает руки над головой, чтобы растереть шею туда-сюда.
Куинн держится уверенно, но не скажу, что высокомерно, что делает его еще более привлекательным.
— Ну, так ты себя чувствуешь лучше? — спрашивает он, когда я наклоняюсь к фонтанчику с водой, чтобы попить.
Вытираю капли воды, которые стекают по подбородку, тыльной стороной руки, и смотрю на него, не понимая, о чем идет речь.
— Ты знаешь, о чем я, внутри у тебя скопилась ненависть.
— Это не так, — раздраженно говорю я.
Уголки его губ начинают подниматься в улыбке.
— Я думаю, что так и есть, Рэд.
— Ну, меня не волнует, что ты думаешь, тебе не повезло, — раздраженно восклицаю я.
Мне нужно что-нибудь взять в руки, прежде чем я задушу его. Появляется желание этими же руками запустить пальцы в его шелковистые локоны, но такое пугает меня гораздо больше, чем удушение. Я начинаю разматывать белый бинт с рук, чтобы избежать его взгляда, а также скрыть мою реакцию на него.
— Хей, это не так плохо, как ты подумала, — добавляет Куинн, и я знаю, что он сейчас стоит и самодовольно улыбается, — Я просто сказал то, что увидел.
— Неужели? Ну и что же ты видишь, глядя на меня? — спрашиваю я, разочарованная тем, что не могу распутать бинт с моих рук.
— Дай лучше мне, — говорит он со вздохом.
Я вижу, как он протягивает свою руки, указывая на меня подбородком, чтобы я дала ему свою руку. Я осознаю, что мои пальцы дрожат от гнева… или от чего-то другого.
Тяну свою руку назад, но он молниеносно хватает ее и притягивает и меня и мою руку к себе.
Мы стоим друг к другу лицом к лицу, и моя рука и мое сердце все в огне.
Что со мной происходит?
Мои глаза сосредоточены на груди Куинна, которая начинает часто вздыматься с каждым вздохом. Поднимаю свой взгляд на него и замечаю, как сжимается его челюсть. Но кроме этого по его лицу ничего нельзя распознать. Он идеально умеет делать покер-фейс.
— Я вижу, — говорит он, и начинает медленно распутывать бинт с моих рук, — молодую девушку, которая не похожа на всех остальных. Она другая. Она остроумна. Она не воспринимает всерьез грязные слова чертовых черлидерш, и она совершенно спокойно относится к тому, что совершенно незнакомый человек заходит с ней в душ.
Куинн сжимает губы, будто бы еще вспоминает некоторые детали.
Он берет вторую мою руку, которая до этого момента просто неподвижно висела. Но в этот раз я не сопротивляюсь.
— Я вижу храбрость. Я вижу наивность, — говорит он, мягко и с осторожностью развязывая бинты.
Находясь так близко к нему, в одном пространстве, я четко ощущаю, как меня тянет к нему, я чувствую потребность быть рядом с ним.
Парень поднимает глаза, чтобы встретиться с моими широко распахнутыми глазами.
— Но яснее всего я вижу… человека, который умеет выживать.
Когда он произносит слово «выживший», я словно получаю удар.
Холодок, идущий по моей коже, говорит о том, что Куинн уже закончил, но тепло снова расползается по моей руке, словно лесной пожар.
Я опускаю глаза и загипнотизировано смотрю, как Куинн водит своим пальцем вверх вниз по татуировке на внутренней части моего запястья.
Он ничего не говорит, но его прикосновения заполняют тишину вместо миллиона слов.
— Так, — прочищаю я свой хриплый голос. — Теперь у тебя есть все, чтобы наблюдать за мной со стороны? — легкомысленно спрашиваю я, так как не могу объяснить, что между нами происходит.
Куинн улыбается краешком губ.
— Нет, Рэд. Я понял все, когда смотрел на тебя, а ты не замечала этого, именно тогда когда ты теряла бдительность. Может быть, это была лишь секунда… но все же.
Мои колени начинают дрожать при мысли, что он следил за каждым моим движением и анализировал мое поведение. Судя по такому точному описания, вероятно, он очень внимательно приглядывался ко мне.
— У тебя есть кое-что? — быстро спрашиваю я, желая перейти с этой животрепещущей темы.
— Что кое-что? — ухмыляется Куинн, заставляя меня чувствовать себя неловко.
— Тату, — отвечаю я, глядя вниз на кончики пальцев, где он гладил меня по моей татуировке.
— О-о-о, — говорит парень, глядя на мое запястье, как будто только что понял, что все это время прикасался ко мне.
Он отпускает мою руку, и я не знаю почему, но чувствую какой-то холодок без его прикосновений.
Куинн тянет за колечко в губе, и я не могу не следить за каждым его движением.
— Если я расскажу тебе, мне придется тебя убить, — шутит он.
Я знаю, что это всего лишь шутка, но из-за слова «убить» появляется дрожь в нижней части позвоночника, и я начинаю трястись.
Куинн видит мою реакцию и его взгляд делается мягче.
— Это всего лишь шутка, Рэд.
Я понимаю это, но чувство, которое проникло в меня в подвале Табиты, снова наползает на меня, мне нужно срочно выйти отсюда, пока я не потеряла контроль.
Делаю шаг от него, быстро хватаю свой рюкзак, который все это время лежал возле стены.
— Мне нужно идти, спасибо за спарринг, — запинаясь, говорю я, и быстро направляюсь к выходу, закидывая по пути лямку рюкзака на плечо.
— Хей, что я такого сказал, — спрашивает Куинн, паника отражается на его лице.
Я пожимаю плечами и, с опущенной головой, начинаю поспешно удаляться от него.
— Прости, я не хотел тебя ничем обидеть, — говорит он, догоняя меня.
Когда я продолжаю идти, он хватается за мою руку. Я чувствую его прикосновение к моей коже, словно тысячи ножей вонзающихся в меня, и я поспешно выдергиваю свою руку.
— Пожалуйста… не… прикасайся ко мне, — говорю я, еле сдерживая себя.
Его руки мгновенно отпускают меня, он поднимает их, будто сдается.
— Прости. Пожалуйста, посмотри на меня, — с тревогой в голосе просит Куинн, так как мои глаза прикованы к носкам моих ботинок.
Его дыхание такое же частое, как и у меня. Я чувствую себя ужасно от того, что психую на него без всякой видимой причины.
Я поднимаю глаза и встречаюсь с его взглядом, который ищет ответ на моем лице.
— Расскажи мне, Рэд. Что с тобой случилось?
Он знает. Как он узнал?
Я с шумом делаю глубокий вдох, и вдруг мне становится трудно глотать.
Я не могу рассказать ему, потому что он не поймет, что я сделала.
Я даже не хочу, чтобы он знал, что именно я сделала.
Я убила собственного отца.
Я — убийца.
Все, что внутри так и рвется наружу, и у меня есть пять секунд, прежде чем все это вырвется.
Я встречаюсь с ним взглядом последний раз, потому что не могу не сделать этого.
Куинн заставляет меня чувствовать себя… обычной девушкой. Он заставляет меня хотеть тех вещей, которые я не могу иметь.
Того, чего не заслуживает убийца.
— П-прости, — заикаясь, говорю я, с трудом сдерживая свою истерику.
Его взгляд отражает беспокойство и заботу, когда он открывает рот, чтобы ответить мне, я не даю ему этого шанса и быстро выскакиваю за дверь.
Будвайзер (Budweiser) — марка чешского пива
Тридцать секунд до Марса (англ. ThirtySecondstoMars) — американская рок-группа из Лос-Анджелеса, штат Калифорния, исполняющая альтернативный рок