Расставляю всю посуду с едой по центру маленького стола и осматриваю результаты своего нелегкого труда. Должна признать, выглядит не так уж и плохо. Картофель совсем чуть-чуть поджарился, и бобы немного разварились, но в целом, выглядит все вполне прилично.
Я надеюсь, что все будет вкусно.
Когда Куинн заходит на кухню и начинает вытирать руки кухонным полотенцем, дедушка наливает в свой стакан сидр.
— Просто превосходный аромат, Рэд, — говорит он и ставит пластмассовый стул рядом со мной.
— Спасибо. Надеюсь, будет также вкусно, — немного волнуясь, говорю я.
Затем мы все рассаживаемся, и дедушка прочищает горло, чтобы что-то сказать.
— Ты не против, если я прочту молитву?
Я никогда особо сильно не верила ни в Бога, ни в какую-либо религию, да и как вы думаете мне в это верить? Всю мою жизнь я молилась, чтобы мой отец перестал употреблять наркотики, я просила Бога, чтобы моя мама вернулась, и все стало отлично, как в прежние времена. Мои молитвы не были услышаны, потому что чем больше я молилась, тем хуже все становилось. Спустя время я вообще бросила это занятие. ОН не слышал меня, и я перестала говорить. Я хочу сказать, что как много раз вы остаетесь неуслышанными, прежде чем перестать верить?
Куинн кивает, а дедушка смотрит на меня в ожидании согласия.
— Конечно, — тихо отвечаю я, потому что это не имеет никакого значения для меня.
Дедушка соединяет свои руки в позу и слегка наклоняет голову.
— Благодарим тебя за пищу, которую мы собираемся вкусить. И спасибо тебе за то, что ты позволяешь разделить этот ужин с двумя прекрасными людьми. Но больше всего спасибо тебе за Пейдж.
Я перемещаю свой взор на дедушку, я в шоке от того, что он благодарит меня.
— Аминь, — слышится, как тихо бормочет Куинн.
Мы сидим в тишине до тех пор, пока дедушка не объявляет:
— Давайте поедим, — и тянется к свиным отбивным, совершенно не осознавая, что тот комплимент был самым приятным за всю мою жизнь.
Однако Куинн, кажется, отлично понимает мои эмоции, под столом тянется к моей руке и сплетает наши пальцы.
Я рискую взглянуть на него и встречаюсь совершенно искренней улыбкой.
Улыбкой, которая свидетельствует о том, что он все знает.
Ужин вообще прошел хорошо.
Куинн и Хэнк подчистую смели все, что я поставила на стол. Мне не хочется это признавать, но такое их поведение мне очень понравилось. Мы проболтали весь обед. Ни Куинн, ни Хэнк не расспрашивали меня о моем прошлом, из-за чего я им была безмерно благодарна.
Уверена, что они уже догадались, что я бегу от прошлой жизни.
Я мою посуду, по локоть в пене, и тут Куинн неожиданно подходит ко мне и берет пару грязных тарелок из раковины.
— Я говорил, что люблю мыть посуду, — произносит парень, схватив чистое полотенце, и начинает вытирать посуду.
— Класс. Я не возражаю, присоединяйся, — отвечаю я, так как действительно не отказалась бы от помощи.
Такое обыденное занятие, как мытье посуды, заставляет чувствовать меня обычной девушкой. Да я бы сто раз помыла эту посуду, если бы это означало быть нормальным человеком.
Мы молчим некоторое время, я глубоко погрузилась в свои мысли, и эта тишина меня совсем не смущает. Для меня это время подумать. Мы работаем бок о бок, я мою посуду, Куинн ее протирает. Так прикольно с кем-то «позависать». Только тихий храп дедушки раздается в этой тишине, но он совсем не действует на нервы. Наоборот, этот звук говорит о том, что я не одинока.
После того, как я домываю последнюю тарелку, Куинн бросает полотенце на стойку и берет меня за запястье.
Я смотрю на него и в замешательстве спрашиваю.
— Что ты делаешь?
Но Куинн ничего не говорит, он только отталкивает меня от раковины и ведет к двери.
Я хочу расцепить с ним руки и тяну к себе.
— Куда мы идем? — спрашиваю я, остановившись как вкопанная.
Мои руки все еще мокрые от мытья посуды, и капли начинают падать на кухонный пол.
Куинн оборачивается вокруг себя с нахальной улыбкой.
— Потерпи немного, Рэд. Ты доверяешь мне? — спрашивает он, протягивая руку в мою сторону.
Довольно простой жест, который не должен никого беспокоить или тревожить, но только не меня. Смотрю на его протянутую руку, это просто разрывает меня изнутри и снаружи. Закусив губу, я встречаюсь с ним взглядом.
— Доверься мне, Рэд.
Однако на этот раз это не вопрос, а обещание.
Я все еще лихорадочно покусываю свою нижнюю губу, пугливо смотря на его протянутую руку. За всю мою жизнь я прежде никогда не доверяла ни одному человеку.
Могу ли я верить Куинну? Незнакомому мне человеку.
Я встречаюсь с ним взглядом и не вижу ничего злого или жестокого в них. Я делаю вдох и соединяю наши руки.
Доверившись кому-то, я никогда не чувствовала себя так хорошо.
Мы шли молча, рука об руку, на цыпочках через гостиную, где вырубился и спал дедушка. От телевизора на его морщинистом лице бегали тени.
Должно быть, приятно спать спокойно.
Останавливаюсь и отпускаю руку Куинна. Молча беру вязанный шерстяной плед, лежащий на спинке дивана. Я укрываю им дедушку, и он шевелится, удовлетворенно прижимая к себе одеяло ближе.
Возвращаюсь к Куинну, который осматривает меня непонятным взглядом. Я дарю ему маленькую скромную улыбку, и он резко подходит ко мне и прежде чем я успеваю заметить, переплетает мои пальцы со своими. Я смотрю на наши соединенные руки и обратно на него. Я вижу, как его изумрудные глаза отражают искренность и теплоту.
Без слов Куинн продолжает идти по маленькой гостиной к выходу через парадную дверь.
Ночной прохладный ветер обдувает мои щеки, и приятно осознавать, что жарко мне стало от того, что Куинн крепко держит мою ладонь. Воздух пахнет дождем, и это совершенно нормально для осени. Мне всегда нравилась осень, так как есть что-то вдохновляющее при виде больших оранжевых листьев, летящих на ветру, раскачиваясь взад вперед. Ведь они больше не могут крепиться к ветке и отсоединяются. Когда они падают на землю, присоединяясь к своим упавшим братьям, вы можете почувствовать запах чего-то нового, витающий в воздухе.
Я хотела бы, чтобы у меня все легко получалось.
Мы молчим, пока идем по гравию. Единственный звук, который разносится по округе, это звук наших ботинок по камешкам.
Куинн все еще крепко держит меня за руку, и я позволяю вести себя в неизвестность. Но меня совсем это не тревожит. Наоборот, мне больше интересно, куда он меня ведет. Парень приводит меня за угол мотеля, и мы начинаем подниматься вверх по холму.
— Эй, куда мы идем? — спрашиваю я. Я крепко держусь за его руку, так как вся местность завалена камнями, а я боюсь упасть.
Куинн ухмыляется.
— Ты скоро все увидишь. Мы близко.
Чем дальше мы идем, тем круче становится склон холма, и тем невероятнее становится рельеф. Подошва на моей изношенной обуви прекрасно держится на такой поверхности, и я не так сильно скольжу. К счастью, Куинн помогал мне справиться с самыми крутыми подъемами. А иногда наоборот, я сама рефлекторно цеплялась за Куинна, чтобы удержать равновесие и не свалиться вниз.
— Давай, Рэд, будь мужиком, — шутит тот, кто вообще никогда не запинался.
Со стороны может показаться, что ему всю равно на меня, но я замечаю, как осторожно он посматривает на меня через плечо, чтобы убедиться, что со мной все в порядке.
Это почему-то меня так умиляет.
Наконец мы добираемся доверху, и мне не хочется этого признавать, но я немного запыхалась.
Куинн отпускает меня и смотрит куда-то вдаль. Мне интересно, что привлекло его особое внимание. Поворачиваюсь, и у меня захватывает дыхание, когда я смотрю на то, что видит он.
Огни Южного Бостона предстают передо мной, и этот вид поистине прекрасен. Забравшись на этот холм, можно рассмотреть город вокруг себя с высоты птичьего полета. Сейчас я не могу сконцентрироваться ни на одном человеке или событии, так как мой разум полностью опустошен. Он полностью охвачен представленным пейзажем. Я улыбаюсь от того, что так и должны поступать нормальные люди.
— Это просто восхитительно. Мы так высоко, — отмечаю я, все еще осматривая вокруг себя каждую деталь.
Куинн ничего не говорит, но расчищает себе место руками, и садиться на землю, располагая колени перед собой. Я чувствую себя глупо от того, что все еще стою, и присаживаюсь рядом с ним. Мои глаза не отрываются от городского пейзажа.
Увидев город с этой высоты, все смотрится по-другому. Все кажется таким крошечным и простым, что мне хочется остаться здесь навсегда. Я даже начала забывать реальность, кто я и что сделала. Здесь наверху я просто могу сделать вид, что я девятнадцатилетняя девушка без темного прошлого, которое все равно однажды нагонит меня.
— Могу я спросить тебя кое о чем? — говорит Куинн, вторгаясь в мои откровенные размышления.
— Конечно, — отвечаю я, веду руки по коленям и обнимаю их с обеих сторон.
— Ты когда-нибудь задумывалась, а какой смысл?
— Какой смысл в чем? — спрашиваю я, перемещая подбородок на руки, и поворачиваюсь к нему.
Лунный свет отражается в его зеркальных глазах, когда Куинн обдумывает следующую фразу.
— Смысл во всем. В жизни. Почему мы так упорно стараемся добиться чего-то, когда другие просто плюют на это. Посмотри туда, — говорит он, указывая подбородком на город внизу, — этот город заполнен людьми, которые улыбаются, и которые легко проживают свои обычные дни. Они живут каждый день, не прикладывая особых усилий, и когда идут спать им даже не интересно в чем смысл их существования. Когда все вокруг быль.
Я не знаю, что сказать, потому что Куинн высказал все, что я чувствую каждую секунду, каждого дня. Я знаю, что внутри Куинна заперты демоны, которые ждут момента слабости, чтобы прорваться наружу.
— Я думаю, что мы все равно должны идти вперед, потому что другого выбора у нас нет? Мы можем либо сдаться, либо идти и сражаться. И думаю, что ты совсем не похож на того, кто может сдаться, — говорю я, смотря на него внимательным взглядом. — Поэтому мы стараемся, мы живем, так как можем жить, в надежде, что когда-нибудь найдем смысл своего существования. И это лучшее для нас.
Куинн кивает, соглашаясь с моими словами.
— А ты нашла свой смысл?
Я смотрю на беззвездное небо, которое освещается лишь светом с земли.
— Нет, но я пытаюсь. И будь я проклята, если моя жизнь станет хоть на секунду еще лучше, чем есть сейчас.
Вау, в первый раз я высказала кому-либо то, что действительно думаю. Но начинаю чувствовать себя глупо, что вообще открыла рот. Мне лучше просто закрыться в себе.
— Эй, не делай этого, — говорит Куинн, его зеленые глаза мерцают в лунном свете. — Никогда не чувствуй себя глупо из-за честности. Особенно со мной, — искренне добавляет он.
Понимаю, что речь идет о нем, но я чувствую себя вполне комфортно рядом с ним, и действительно доверяю ему. Мысль о том, что мне нужно держаться от него подальше теряется на короткое время. Я осознаю, что это не правильно, но не могу противиться.
— Рэд… от чего ты бежишь? — настоятельно шепчет он, боясь, что я вдруг взорвусь или убегу.
Вздыхаю, и я удивлена, что я тут же не убежала отсюда, когда он задал такой сложный для меня вопрос.
Смотрю на Куинна, вглядываясь в эти глубокие зеленые глаза, и понимаю, что никогда я не чувствовала душевную связь с кем-то.
— Я не могу тебе сказать, — говорю я, не раздумывая.
— Почему нет? — спрашивает парень. — У всех у нас есть собственные демоны. Я никогда не буду судить тебя. Я просто хочу…
— Чего ты хочешь? — спрашиваю я, вдруг начиная нервничать от того, что он сейчас скажет.
— Это связано с тобой. И я не могу остаться в стороне. Но я не хочу напугать тебя или слишком сильно давить. Но чем больше я хочу узнать тебя, тем глубже я падаю. Мне никто так никогда не нравился прежде. Я всего лишь хочу узнать тебя, настоящую тебя, — признается он, и я знаю, что это откровение ему далось нелегко.
Назовите это интуицией, но я знаю, что у него есть тот же «багаж» за спиной, что и у меня. Справедливости ради надо признать, что его проблемы не такие паршивые, как у меня, и это не значит, что они менее важны. Но я не могу сделать этого. Это не по плану. Я пришла сюда не для того, чтобы заводить друзей или чувствовать… это. Я даже не знаю, что именно я чувствую. Но понимаю, что это приведет к неприятностям.
Я резко вскакиваю, чувствую себя слишком беззащитной и уязвимой под его проницательным взглядом.
— Мне нужно идти, — мне еле хватает воздуха, чтобы ответить.
— Что? Почему? — спрашивает Куинн, быстро поднимаясь на ноги. Он боится, что сказал что-то не так.
— Я просто должна уйти, — невнятно отвечаю я. И ускоряю шаг, когда вижу боль в его глазах.
Конечно, в этот самый момент небо решает вылить на меня сверху вниз все, что накипело. Я пытаюсь как-то маневрировать, спускаясь с холма, чтобы не сломать себе шею. Слышу сзади, как Куинн зовет меня, но я не останавливаюсь. Его голос эхом придает мне силы двигаться дальше по склону вниз в более быстром темпе. Я совершенно не забочусь о том, что дождь полностью застилает глаза, и мне приходится щуриться, чтобы хоть что-то увидеть.
— Рэд! Стой! Дай мне помочь тебе, — слышу я позади себя, но я не могу.
Мои ноги сами стали в панике двигаться быстрее, боясь того, что произойдет, если Куинн догонит меня. Дождь ручьем стекает по бокам от меня, тем самым превращает траву в скользкую грязь, но я не останавливаюсь.
К счастью, земля становиться более плоской, я прыгаю вниз и хочу быстро попасть в свою комнату. Слышу, что Куинн совсем рядом со мной, от чего мое сердце начинает колотиться в бешеном ритме, словно заиграла болезненная симфония с острыми ударами.
Обувь Куинна громко скрипит по гравию. Я чувствую его запах до того, как он, немного запыхавшись от бега, притягивает меня к промокшей груди.
— Перестань убегать, — отвечает парень, глубоко дыша.
Я улавливаю двойной смысл в его словах.
Он обхватывает сильной рукой мою крошечную талию, прижимается передом к моей спине, заставляя меня перестать пытаться высвободиться из этого захвата. Мы оба мокрые насквозь, и дождь продолжает поливать нас, но Куинн не отпускает меня. Он не ведет меня в безопасное место на аллее и не укрывает меня от беспощадного дождя. Но, не смотря на это, я никогда еще не чувствовала себя такой защищенной, как сейчас в его объятиях.
— Доверься мне, — шепчет Куинн, его теплое дыхание касается моей щеки и шеи.
Я дрожу от того, как его горячее дыхание согревает мою холодную влажную кожу.
— Я хочу этого, — честно отвечаю я, закрыв глаза.
— Тогда сделай это. Я обещаю тебе, что никогда не причиню тебе боли. Я, к чертям, отрежу свой собственный язык, если скажу что-то, что ранит тебя, — громко заявляет он, стараясь перекричать дождь, стучащий по крышам.
Я не могу принять это, но его слова немного смягчают меня, так как никто никогда не заботился обо мне, все их слова только ранили или причиняли боль.
— Дай мне шанс, пожалуйста.
Не проходит и секунды, прежде чем я понимаю, что Куинн хочет сделать. Я чувствую влажные губы на своих губах в коротком поцелуе, что пробуждает мой бешеный пульс. Однако поцелуй не был каким-то убогим или самонадеянным, а наоборот он был чистым и искренним.
Но я не отвечаю ему, потому что это уже слишком. И Куинн ошибочно трактует мое молчание, как неприязнь.
— Иди внутрь, иначе замерзнешь, — грустно вздыхает он, не давая мне возможности ответить на его действия.
И после этих слов парень оставляет меня стоять мокрой, под проливным дождем.
Но мне совсем не холодно, мои мысли далеки от этого.