— Мия, спускайся вниз! — зовет меня мой папа. Я быстро спускаюсь по лестнице в ожидании его вопроса о том, что, черт возьми, происходит.
Когда мой папа говорит мне миленько одеться, потому что у него для меня сюрприз, я сделала то, что сделала бы любая дочь, я послушалась.
На самом деле у меня нет ничего «миленького», поэтому я надела просто свою короткую джинсовую юбку и кружевную майку. Это единственная приемлемая вещь в моем гардеробе — как грустно.
Мое сердце начинает стучать где-то в районе горла, когда я ступаю по лестнице вниз в подвал, совершенно не осознавая, с чем сейчас столкнусь. Может он хочет сказать мне, что, наконец, полностью чист от наркоты. Я скрещиваю пальцы позади себя, в надежде, что разговор пойдет именно по этому руслу.
К несчастью, это не так.
Когда я спускаюсь в подвал, вскидываю свои брови в замешательстве. Помещение было преобразовано в спальню с маленькой односпальной и грязной кроватью, расположенной в углу комнаты.
Может мой папа хочет покончить с вредными привычками и ночевать пока здесь. Это разумно. Я не могу стереть улыбку с лица.
— Папа? — спрашиваю я, когда вижу, как он стоит, разместив руки за спиной, зловеще улыбаясь. — Что происходит?
Я не могу выразить прежнюю привязанность к отцу, которая с каждым днем угасала. Мысль о том, что мой отец исправится, крепко засела у меня в голове, и это стало привычкой. Я словно была девочкой, носившей розовые очки.
— Мия, иди сюда, — мягко просит он, и естественно я подчиняюсь.
Смотрю на его запавшие глаза, в надежде, что следующие слова, которые он скажет, навсегда изменят мою жизнь.
И они изменили.
— Мия, мне нужно, чтобы ты для меня кое-что сделала.
— Что? — подозрительно спрашиваю я, смотря вначале на кровать потом на него.
— Мне нужна твоя помощь, Мия. Мне нужно, чтобы ты позаботилась обо мне.
— Я и так забочусь о тебе, — отвечаю я. В моем горле будто застрял свинцовый комок.
— Я знаю, что ты делаешь, но Фил и я…
Как только имя Фила вылетает из его губ, я понимаю, что ничего хорошего из этого разговора не выйдет.
— Нет. Что бы вы ни запланировали — нет, папа. Я не буду делать этого… Я делаю для тебя достаточно! — кричу я. Мои руки начинают трястись от страха.
Мой отец кивает головой в сторону, указывая на револьвер, спрятанный у его спины.
Револьвер.
— Какого черта? — спрашиваю я. У меня перехватывает дыхание. Мои глаза прикованы к оружию, направленному прямо в мою грудь.
— Это не обсуждается. Фил будет здесь через пять минут. У него есть один клиент, готовый платить за тебя большие деньги. Такая милашка, как ты, Мия, будет очень полезна для меня и Фила.
Слезы наворачиваются у меня на глазах, и мне ненавистна мысль, что одна предательская слеза скатывается по щеке в приоткрытый рот.
Это последний раз, когда я плачу.
— О чем ты говоришь? — спрашиваю я, моя грудь то поднимается, то опускается.
Папа делает опасный шаг ближе ко мне и мне понадобилась вся сила воли, чтобы не показать ему свой страх. Он проводит концом пистолета по моему горлу и упирает его между моих грудей.
Я закрываю свои глаза от отвращения. Проглатываю желчь, которая поднимается во рту.
— Я и Фил, мы заключили сделку. Мы оба думаем было бы намного выгоднее, если ты будешь раздвигать ноги, а не использовать их для шатания твоей ленивой задницы по улицам Лос-Анджелеса.
Когда я, наконец, понимаю, что предлагает мой отец, мой внутренний мир рушиться. Я не могу устоять на ногах и держусь за стену в поисках поддержки.
— Как ты мог? Я же твоя дочь! — сердито вскрикиваю я, совершенно не заботясь о том, что рыдаю, открыто показывая ему свою слабость.
— Ты ее дочь, — презрительно насмехается он. — Ты абсолютно ничего не значишь. Ты — шлюха, как и твоя мать.
Я хлюпаю носом, совершенно не понимая, о чем идет речь. Но у меня нет времени думать об этом, мои мысли только о побеге.
Думай, Мия, заставляй его говорить. Отвлекай его.
— Что значит это для тебя? — спрашиваю я. Вытираю рукой слезу, катящуюся по щеке.
Мой отец размахивает оружием, используя его как вспомогательный предмет для объяснения.
— Фил может использовать подвал для того, чтобы вести свой бизнес на…
— Ты имеешь в виду использовать его как бордель! — кричу я, пытаясь выиграть время.
— Называй это как хочешь, Мия, но ты сделаешь это. Чем быстрее ты свыкнешься с этой мыслью, тем лучше будет для всех. У тебя нет выбора. Если ты не сделаешь этого, ты перестанешь существовать.
Больше книг на сайте — Knigoed.net
Я смотрю на отца, разинув рот. Он грозиться… убить меня.
Мой отец продолжает, будто бы он совсем не угрожал мне.
— Фил может получать намного больше денег, если будет использовать твое тело не для доставки товара. Взамен я получаю бесконечное количество наркотиков, которые мне необходимы, и возможно даже немного денег.
В конце концов, все сводится к жадности.
К жадности и Фила, и моего отца.
Только через мой труп. Я ни за что не соглашусь на это.
Никогда.
— Не расстраивайся, принцесса, — нежно добавляет мой отец, в корне меняя свое поведение. — Ты тоже получишь оплату за это, детка. Фил будет хорошо заботиться о тебе. У него нет ни одной девчонки, которая приносила бы столько неприятностей. Тебе не надо будет работать до поздней ночи, доставляя товар, подвергая себя опасности. Те дни в прошлом, детка.
Я поверить не могу в это. Мой отец на самом деле пытался оправдать занятие проституцией с незнакомцами. Он ведет себя так, словно поступает в моих интересах.
Тема разговора совсем отличается от того, что я представляла.
Когда я смотрю в глаза человеку, которого называла отцом, я понимаю, что любовь к этому человеку окончательно ушла. Сейчас передо мной больной извращенный монстр. Или может он всегда был таким, я а всего лишь предпочла думать, что он изменится.
У меня не было другого выбора. Я должна положить конец его страданиям.
— Хорошо, папочка, я буду делать это, — говорю я слабым голосом, пытаясь сдерживаться изо всех сил, чтобы меня не стошнило от отвращения.
Я смотрю, как лицо моего отца озаряется счастьем, потому что я подчинилась его омерзительному плану, использовать свою дочь так, как не должен поступать ни один родитель.
Он опускает свою руку и раскрывает свои объятия для меня. Меня начинает мутить. Я понимаю, что если пройду через это, меня это сломает, убивая меня изнутри.
Я делаю шаг и притворно спотыкаюсь о свои ноги.
Затем все случается за считанные секунды. И это время проходит, словно в замедленном действии.
Я быстро тянусь к Кольту 911 на моей ноге. Нацеливаю его прямо ему в грудь, прежде чем он успевает пошевелиться.
Глаза моего отца расширяются, и он пытается нацелить свое оружие, но я упираю ствол ему в грудь, говоря без слов, что я не шучу. Я пристрелю его, если он пошевелиться.
— Опусти оружие или я пристрелю тебя, — говорю, не разрывая контакта с его глазами.
— Как ты могла? После всего того, что я сделал для тебя, неблагодарная шлюха! — насмехался мой отец, брызгая слюной на меня.
У меня нет времени объяснять ему, что он ничего для меня не сделал. Я выжила только благодаря себе, я помогла себе сама.
— Брось пистолет! — кричу я, возводя курок.
Он поднимает свои руки, сдаваясь, и медленно опускает пистолет на землю.
Отец постепенно встает и начинает насмехаться надо мной.
— И что же ты теперь будешь делать, ловкач? Ты собираешься выстрелить в безоружного человека? — выплевывает он, его глаза сужаются в щелку.
Я пинаю его пистолет, и он откатывается по полу в сторону, подальше от опасных рук отца.
— Нет, я ухожу. Я должна была сделать это давным-давно. Глупо было думать, что ты изменишься. Ты никогда не сделаешь для кого-то хоть что-то, ты заботишься только о себе. Неудивительно, что мама тебя бросила, — выплевываю я. Иду задом, все еще наставив пистолет ему в грудь.
— Хорошо, уходи, ты мне не нужна! — кричит он. — Ты похожа на нее, — отец сжимает челюсть, и я понимаю, что когда он смотрит на меня, видит только ее — мою маму.
— Хорошо. Я предпочла бы быть похожей на нее, чем на жалкое подобие человека, как ты, — смеюсь я, все еще продолжая идти задом.
Оглядываясь назад, я теперь понимаю, что подвал, вероятно, не самое лучшее место сделать это, потому что в подвале обычно хранится всякий бесполезный хлам. Мусор, о который можно легко споткнуться и потерять равновесие, что в действительности и происходит.
Я спотыкаюсь о мусорную коробку и лишь на секунду теряю равновесие, но этого вполне достаточно. И в эту секунду мой отец прыгает за пистолетом, целится в мою голову и стреляет.
К счастью для меня, мой отец всегда был паршивым стрелком, он промахивается, пуля влетает в стену позади меня. Но он опять направляет пистолет на меня и снова взводит курок, я осознаю, что теперь у него больше шансов. Поэтому поднимаю свой пистолет и стреляю.
И я не промахиваюсь.
Моя пуля попадает прямо в живот отца, он немного отшатывается назад и делает несколько шагов по инерции. Он медленно опускает голову вниз на свою футболку. На его пепельном лице прокатывает волна непонимания, когда белый материал начинает окрашиваться в ярко-красный цвет. Отец смотрит на меня, его рот медленно открывается и закрывается, прежде чем сам он падает на колени и валится грузной кучей на пол с беспрестанно кровоточащей раной.
Я замираю на одном месте и смотрю на это зрелище. Дерьмо, что же я наделала? Я ведь не хотела стрелять в него. Или хотела?
Я должна выбраться отсюда, ведь соседи, вероятно, слышали звуки выстрелов. Да и к тому же скоро придет Фил со своим «бизнес-планом». До этого всего мне нужно уходить. Я должна убедиться, что это правда.
Делаю два небольших шага к отцу, лежащего ничком на полу. Его глаза направлены к потолку, я наклоняюсь вперед и осматриваю его. Он делает короткий неглубокий вдох, его грудь начинает периодически подергиваться. Это говорит о том, что он умирает.
Когда я смотрю на моего отца, одинокая слеза скатывается по моей щеке. Он поворачивает голову прямо ко мне, встречаясь взглядом со мной. Его глаза полны гнева. В этот момент я понимаю, что приняла правильное решение, потому что стоял выбор между мной и им.
Я последний раз смотрю на отца и отхожу от него.
— Мия.
Услышала я его слабый голос, но как только уста человека, которого я когда-то называла папочкой, произносят мое имя, я понимаю, что я тоже умерла вместе с ним на этом холодном полу.
Я просыпаюсь от крика, раздирающего мое пересохшее горло.
Сны… да кому они вообще нужны?