К тому времени, когда я возвращаюсь в свою комнату, Куинн уже уходит. До сих пор не могу успокоиться после нашего странного знакомства. И моя реакция на него также мне не совсем понятна.
У меня никогда не было парня, т. к. не было времени на эти обычные стандартные драмы, которые непременно идут в комплекте с отношениями. Поэтому я просто не встречалась с ними. Для меня это просто лишние хлопоты, а помимо них в моей жизни и так хватает проблем, не хочу увеличивать их количество.
Сразу отвечаю на ваш вопрос, да, я — девственница. Уверена, звучит странно, но это правда. Опять же оправдывать себя могу фразой: «была слишком занята продажей наркотиков, и совсем не думала о мальчиках или сексе». После всей той мерзости, которую я повидала, трудно настраиваться на секс со случайным незнакомцем, и я совсем ничего не чувствую. Предпочитаю тратить свою энергию на выбивание дерьма из боксёрской груши или, например, на сон; именно на то, чего всегда не хватает.
Все мои мысли теперь о Куинне. Я иду по скрипучему полу к моей двуспальной кровати, и тут же проваливаюсь в глубокий сон. На этот раз я не мечтаю.
Сегодня здесь не так уж много комнат, где нужно прибирать, поэтому я заканчиваю свою смену рано. Потом решаю посетить своего дедушку, пока не наступила моя смена в закусочной, потому что, по правде говоря, мне очень нравится с ним беседовать.
Направляюсь в его офис и вижу старика на шаткой стремянке, меняющим лампочку.
— Хэнк, держись! — вскрикиваю я, бегу к лестнице, а потом к прилавку, выглядываю из своего укрытия и смотрю на него снизу вверх.
— Эй, Пейдж, — говорит он, глядя на меня сверху вниз с широкой морщинистой улыбкой.
Я с укором разглядываю его и говорю:
— Слезай оттуда! Ты же свалишься.
Хэнк отмахивается от меня, а сам слегка покачивается.
— Боже мой, спускайся вниз! — приказываю я и тяну его за лямку ремня.
— Это займёт меньше минуты. Этот проклятый свет всё время мерцает, а Куинна сегодня нет, поэтому мне приходится делать это самому.
Я вздрагиваю.
— Куинн? — спрашиваю беспечно.
Хэнк кивает, и стремянка качается снова.
К счастью, он соглашается со мной и начинает медленно спускаться по лестнице. Обе его ноги оказываются на полу, и я с облегчением вздыхаю. Я и не заметила, что в этот момент замерла.
Выхватываю лампу из его рук и начинаю подниматься по лестнице.
— Мм-м, кто такой Куинн? — спрашиваю я, пока её откручиваю.
— Он здесь мастер на все руки. Ну, парень подрабатывает у меня, а то эти старые руки уже не могут работать как прежде, — отвечает старик.
Смотрю вниз и замечаю, что он с грустью смотрит на свои широко растопыренные пальцы; по голосу понятно, что Хэнк о чём-то размышляет. Я быстро вкручиваю новую лампочку и спускаюсь вниз, чувствуя необходимость его утешить.
— Ну, в таком случае, для таких дел вам лучше подождать Куинна, — говорю я и протягиваю ему старую лампу. — Вы же платите ему за это, верно?
Хэнк посмеивается и выкидывает лампочку в мусорное ведро.
— И что тут смешного? — растерянно спрашиваю я.
— Я не плачу ему. Он просто так мне помогает уже на протяжении многих лет, — объясняет он, потирая уставшие глаза.
— Ну, всё равно, вам не стоит подниматься по лестнице. Если что-то понадобится, то скажите мне, — упрямо стою на своём.
Хэнк смеётся и усаживается в своё любимое кожаное кресло.
— Ты говоришь как моя жена, Боже, благослови её душу.
По моему телу проходит дрожь, потому что я не знаю, что люди обычно говорят в таких случаях. Это один из примеров, когда меня совершенно не волнуют чужие проблемы, поэтому иногда я считаю себя… а интересно, что случилось с женой Хэнка.
Только хочу спросить о судьбе его жены, как раздаётся звонок телефона, пугая как меня, так и Хэнка.
Даю ему небольшую передышку, пока он говорит по телефону, и решаю в этот прекрасный день прогуляться до начала смены. Да, и к тому же, пускай моя белая кожа насытится витамином «Д».
Спускаюсь вниз по дороге, которую уже запомнила после первой поездки, поэтому знаю, куда надо идти. Раньше я всегда изучала самые короткие маршруты и дороги, по которым ездит полицейский патруль. И это умение быстро ориентироваться осталось со мной до сих пор.
Мои размышления приводят к мысли о моём отце. И это не дает покоя. Конечно, его уже кто-то обнаружил, и надеюсь, меня никто не подозревает.
Странно, что я не чувствую угрызений совести. Это делает меня плохим человеком? Я помню, как однажды смотрела один детективный сериал, где психолог говорил о различных типах личности. Она говорила об исследованиях, которые доказывают, что некоторые люди с расстройством личности «нормально» не реагируют на такие вещи, как смерть и боль.
Полностью погружаюсь в свои мысли, и не смотрю куда иду. Оказывается, я немного отклонилась от своего маршрута вблизи дороги. И теперь иду по довольно не людному месту, где редко проезжают машины. Но всё меняется, когда ребята из колледжа на красном джипе, на высокой скорости мчатся вниз по дороге. Они проезжают слишком близко к обочине, и у меня всё внутри переворачивается.
Я отпрыгиваю в безопасное место, и приземляюсь на задницу в траву.
Джип сигналит мне, а водитель, дерзкий мужик, высовывается из окна и кричит:
— Смотри куда идешь, уродина!
Они уезжаю прежде, чем я успеваю придумать супер крутой ответ. Но я запоминаю их номер — «BRAD1», на тот случай, если увижу их снова; теперь я знаю, чьи шины надо проткнуть.
Я встаю и стряхиваю с себя пыль. Ну и, конечно же, моя задница вся зелёная из-за травы. Уверена, что могло быть и хуже.
И все мои мысли только об этом.
К счастью, я не опоздала на первый день моей работы, несмотря на мелкие неприятности. Перехожу на тротуар, и слава законам физики, вижу недалеко тот самый чёртов джип, припаркованный на месте инвалидов.
Мне так и хочется слегка махнуть ножом, но сдерживаю себя, когда замечаю женщину с ребёнком на руках, который ест мороженое. Большая часть сладкого холода растекается по её розовой кофточке и крошечным ручкам малыша. Я не могу им помочь; мне так хочется иметь такую маму, чтобы она держала меня на руках, пока я была маленькой, как этот малыш.
Дарю им небольшую улыбку и направляюсь к закусочной, потому что нормальные люди не наворачивают круги возле колёс чужого автомобиля.
Отгоняю эти мысли в сторону, прохожу через двери закусочной и сталкиваюсь с бегущей Табитой.
— Привет, Пейдж! — весело говорит девушка, а я боюсь, что она меня обнимет.
Быстро стягиваю рюкзак с плеча и держу его перед собой возле груди так, чтобы нельзя было обнять.
Табита не обращает внимания на мои глупые действия и смыкает руки вокруг меня, оживлённо болтая, пока мы не двигаемся с места.
— Тристан сказал, чтобы я тебе всё здесь показала, и я просто не могу дождаться. Я здесь уже довольно долго работаю, по правде говоря, с шестнадцати лет, а сейчас мне девятнадцать, так ничего себе… много времени прошло.
Киваю и пытаюсь идти с ней в ногу, но у меня не получается. На самом деле я не слушаю её, потому что чувствую себя глупо. Я обнимаю свой рюкзак на моей груди, неуклюже пытаюсь взять её за руку, будто это именно то, что мне хочется делать.
— Первую половину рабочей смены ты работаешь со мной, — широко улыбается она так, что я могу видеть два нижних неровных зуба, но это делает её улыбку все более дружественной.
У Табиты милое, приветливое лицо. Я хотела бы быть похожей на неё, а не чувствовать себя полной фальшивкой. Может быть, если я проторчу здесь достаточно долго, её энергия просто согреет меня.
Смотрю на конский хвост девушки, который подскакивает с каждым энергичным движением официантки; как загораются её глаза, когда она на меня смотрит, и очень сомневаюсь в этой затее.
— Ты можешь оставить свою сумку здесь, — говорит она, когда мы входит в небольшую раздевалку с душевой.
Табита со скрипом пытается открыть маленький серый шкафчик, который слишком высок для её роста, затем встаёт на носочки и раскачивается, пытаясь снова.
Стою в стороне и всё ещё сжимаю свой рюкзак. Вот это да, Миа. Если эта ситуация не указывает на «странность», то не знаю, что это ещё значит.
Табита смотрит на меня, на мой рюкзак и улыбается.
— Всё хорошо, здесь всё останется в сохранности. Это кодовый замок, и никто кроме меня, тебя и Элис не сможет сюда зайти.
Я легонько киваю, но не схожу с места.
— Да что там внутри? Твои самые ценные вещи? — шутит она.
«Ой, ты знаешь, всего лишь мой пистолет, бита и документы», — всё это быстро проносится в моей голове, но говорю я совсем другое:
— У меня с собой пара джинсов и футболка, просто не знала, что здесь есть форма.
Табита смотрит на меня сверху вниз и забирает мои синие джинсовые шорты, чёрную футболку «Харли Дэвидсон» и потёртые ботинки.
— Ну, ты можешь оставить свои ботинки и шорты здесь, а носить тебе придётся… — она выдерживает театральную паузу, пока достаёт из небольшого шкафчика, стоящего позади неё, белую футболку.
— Это, — подытоживает она.
На верхней части майки вижу именной бейдж, на котором читаю: «Пейдж».
— Ой, это мне? — растерянно спрашиваю её.
Табита морщит нос и хихикает.
— Да уж, глупый вопрос, тебя же точно Пейдж зовут?
Ээ-э…
Пожалуй, оставлю этот вопрос без ответа. По какой-то необъяснимой причине я чувствую себя ужасно, обманывая её.
Я легонько киваю и запихиваю свой рюкзак в шкафчик, закрываю дверцу, потом проверяю, действительно ли закрылась его дверца.
— Спасибо, — говорю я, и она отдаёт мне футболку и именной бейдж.
— Без проблем. Переодевайся, а я буду ждать тебя снаружи, — бодро говорит девушка и выходит за дверь, чтобы я смогла одеться.
Снимаю свою потрёпанную футболку, и не могу поверить, что я так легко надеваю белую форму с надписью «Бобби Джо», написанную жирными красными буквами.
Я выгляжу… нормальной.
Кто бы мог подумать — Миа Ли может сделать что-то нормальное.
И напоминаю себе, что моё имя не Миа. Я чуть не раскололась при Табите; эта ошибка стоила бы мне слишком дорого. Табита ещё не заслужила моё доверие, чтобы делиться такими вещами.
Смотрю на себя в зеркало в полный рост и хмурюсь, как же я ненавижу человека, стоящего передо мной. Я слишком худая, и даже, несмотря на то, что эта футболка среднего размера, она всё равно на мне висит. Тогда я решаю раз и навсегда, что мне нужно ходить в тренажёрный зал, чтобы нарастить массу.
Прикрепляю именной бейдж к футболке и чувствую себя полнейшей лгуньей, когда вижу имя «Пейдж». Отбрасываю эти мысли в сторону. Итак, сделаем первый шаг к становлению Пейдж Кессиди, работая официанткой.
Выхожу из раздевалки и опускаю свой взгляд на ноги, потому что не могу смотреть в глаза людям, у которых буду работать. Если признать честно, то только потому, что нервничаю.
По правде говоря, я просто нахожусь в ступоре.
Продажа наркотиков наркоманам, бизнесменам и врачам никогда не была проблемой, потому что это дело обе стороны хотели всегда закончить, чем быстрее, тем лучше. Но делать вид, что всё нормально перед сидящими за столами посетителями, намного труднее, чем заниматься поставкой наркотиков.
Что делать, если клиент смотрит на меня? Каково это, смотреть на меня и знать, что я — лгунья? Что делать, если они посмотрят на меня и почувствуют, что я так хочу им соответствовать.
С этими тревожными мыслями, крутившимися у меня в голове, неуклюже бреду, не зная куда, и не отрываю взгляд от своих потёртых ботинок. И тут же врезаюсь в твёрдую грудь.
— Вот чёрт, — возмущаюсь я, поднимаю глаза и встречаюсь с парой золотисто-карих глаз.
Тристан.
— Привет, — здоровается он, его руки придерживают меня за предплечья. К счастью, парень отпускает меня, когда я, наконец, стою ровно на земле.
— Мне очень жаль, — виновато отвечаю я.
— Эй, всё хорошо, что хорошо кончается, — с улыбкой говорит он. Будь проклята эта его ямочка на щеках.
Я коротко киваю ему. Хорошо, что меня тут же не уволили из-за моей неуклюжести.
— Может, тебе лучше дать футболку на размер меньше? — говорит Тристан, разглядывая меня в этой мешковатой форме.
— Это самый маленький, который у вас есть, — отвечаю я, сжимая руками эту широкую футболку.
Вероятно, со стороны видно, что я в ней тону.
— Ох, — отвечает он, морщит свой лоб, его чёлка падает и закрывает один глаз.
— Ну, ладно. Работай так, — любезно говорит Тристан и убирает своими длинными пальцами волосы с лица назад.
Как ни странно, я воспринимаю его комментарий как своего рода комплимент.
К счастью, слова парня по поводу моего внешнего вида тут же приходят и уходят.
— Ты там уже была? — спрашивает он, кивая головой прямо на двойные качающиеся двери закусочной.
— Нет ещё, — отвечаю я, качаю головой, и локон моих волос тёмного цвета уже почти готов упасть на лицо.
Зацепляю свои чёрные волосы на резинку с моего запястья, чтобы защитить еду посетителей от моих волос. Не думаю, что кто-то обрадуется, когда увидит в своём гамбургере волос.
Чувствую, что Тристан смотрит на меня, а точнее на мой потрёпанный вид, словно оценивает меня с близкого расстояния. Это меня совершенно не волнует, но я задаюсь вопросом, о чём он думает, вглядываясь в меня.
После нескольких секунд молчания, парень говорит:
— Ну, если тебе что-нибудь понадобиться, просто дай мне знать. Но ты в хороших руках.
Он искренне улыбается, и мы оба слышим хихиканье Табиты за дверью.
Как она это делает? Как можно общаться с людьми и не показывать слишком много того, кем ты на самом деле являешься?
— Тристан!
Мы оба оборачиваемся и смотрим в сторону кухни, а парень в это же время улыбается мне уголком губ.
— Я лучше пойду, пока меня тут не поджарили на огне, — шутит он и подходит ближе ко мне, словно собирается меня коснуться.
Понимаю, что это всего лишь дружественный жест, но всё равно вздрагиваю от этой мысли.
Он напряжённо мне улыбается; вижу, что Тристан хочет сказать мне что-то, но всё же решает ничего не говорить. Опустив голову, парень бредёт на кухню, а я с облегчением вздыхаю.
Двойные двери распахиваются, и входит взволнованная Табита.
— Всё в порядке? — спрашивает она, держа в руках кучу грязной посуды.
Кивнув, я делаю глубокий вдох и отвечаю:
— Да, итак, с чего начинать?