Наташа
Вот уже почти месяц я живу в раю. В моём персональном и невыдуманном.
В доме Саши я всё-таки освоилась. Прислуги здесь не было, да и я не понимала: зачем она нужна. Только женщина лет сорока, очень добрая, но не слишком разговорчивая, приходила раз в неделю убираться. Ее седые короткие волосы были убраны под платок, иногда на её лице застывало выражение тихой грусти. Она становилась серьезна и молчалива. В конце концов, я сама полностью погрузилась в ведение домашнего хозяйства. Я решила исправить интерьер дома, который отличался некоторым аскетизмом. На полках, столах и прочей мебели располагались только самые необходимые в хозяйстве вещи. По отсутствию всяких там сувенирчиков, вазочек, картинок и прочих милых вещиц, которые так обожают представительницы женского пола, можно было определить, что в квартире живет одинокий мужчина.
Свободное время от книг по медицине, а я их покупала часто, надо было куда-то девать.
Друзья, знакомые — все остались там, в другом мире. В свой новый мир я не хотела никого пускать. Мне отчётливо врезалась в память фраза какого-то умного человека: «Счастье любит тишину». А мне так хотелось хотя бы маленького счастья с самым красивым, милым, родным для меня мужчиной. Иногда приезжал дядя Коля, наш общий друг Степаныч. Саша целыми днями много работал и приезжал домой поздно вечером. Поэтому я, отыскав в указанном месте деньги, решила заняться излюбленным развлечением домохозяек — шопингом.
Однажды Саша, вернувшись домой, застал меня, когда я заканчивала уборку: чистота — это моё второе я. Вытерев руки о передник, я выпрямилась, пытаясь привести себя в божеский вид: платок съехал на ухо, волосы выбились из-под платка, одна штанина поднялась вверх, но он, обратив внимания на мой внешний вид, весело рассмеялся и заключил меня в объятия, целуя в шею:
— Наташка, ты сейчас такая потешная! И зачем ты затеяла уборку? Есть же женщина для такого дела! А ты отнимаешь у неё хлеб!
— Ничего я не отнимаю, — мне тоже весело стало, — я только на сегодня освободила её.
Саша заметил, что дизайн претерпел некоторые изменения: на диване красовались яркие подушечки, в тон обивке, на столах — кружевные салфетки и замысловатые вазочки, на полках — забавные безделушки. На одном из кресел лежал пушистый плед, под ногами тут и там расположились симпатичные коврики и плетеные циновки. Впрочем, только гостиной я не ограничилась. На кухне тоже добавилось множество различных вещичек, сразу дающих понять, что там хозяйничает женщина. В спальнях на стенах заняли свое место картины с изображением пейзажей, а по полу были разбросаны всевозможные пуфики.
— Нравится? Я старалась, — мне необходимо было его одобрение.
Саша в знак одобрения снова зажигает свою улыбку, радостную и такую милую. А мне становится страшно, что эту улыбку он мог бы дарить другой, что другая, не я командовала в этом доме. И тогда у меня больно сжимается сердце, а внутри поселяется холодок, такой противный и мерзкий.
Я чувствую каждую его клеточку, каждая его клетка будоражит меня. Я люблю в нём всё, я им дышу и не могу надышаться.
— Наташа, мы не предохраняемся, — он щурится и внимательно рассматривает меня, приподнявшись на локте: ждёт моей реакции.
А я, нежась от эйфории пережитого секса, негромко произношу:
— Ну, и что… я хочу ребёнка, но только, только от тебя, хочу маленького Сашу, с такими же глазами, во всём на тебя похожего. Но, к сожалению, сегодняшние пары не скоро получают долгожданный результат. А мне уже скоро 25 стукнет. С тобой…или без тебя, мы не можем заглянуть в будущее, я буду рожать, если беременность всё-таки наступит.
— А почему это без меня? — он несколько обижается, но потом твёрдо заканчивает: — Только со мной! Только! Мой сын никогда не будет безотцовщиной. Забудь, пожалуйста, слово «без тебя».
А я всегда мечтала о таком мужчине, который решит хотя бы часть моих проблем, станет надёжным плечом, другом. Я люблю просыпаться с ним по утрам и смотреть на него спящего. Обожаю смотреть, как он бреется, умывается, а потом фыркает. А я беру полотенце и вытираю его насухо, в ответ он целует меня.
Только в последние дни я чувствую, как он устаёт, как приходит с работы злой, но злость на меня не выплёскивает. Он только как-то смотрит по-другому, и это немного пугает меня, потому что я не понимаю. Мне не нравится то, чего я не понимаю.
И я не знаю, где он провёл эту ночь. Сколько бы я ни звонила: абонент был не доступен. Предположения были, что они с Маратом заканчивали ремонт новому клиенту. Но почему ночью?