Эпилог.
— Саша! Проснись!
— Наташенька, — муж спросонья не может понять, почему я кричу, а подо мной на полу лужица. — Ты описалась, я сейчас уберу. Не беспокойся.
— Саша! У меня воды отходят! — я уже высчитала: тридцать четыре или тридцать пять, маловато, конечно, но рожать можно, тем более, что Аришенька на свободу просится. Схватка. Засекаю время, а Саша уже принёс мне одежду, пакет с документами. Одевает меня, как куклу, я только морщусь от боли.
— Наташенька, дыши, дыши, как собачка! Или как волчица, как тебе больше нравится.
Мне смешно, но я снова морщусь, перегибаюсь от боли в животе. Спина не болит, значит… посмотрим.
Саша испуган, ему, кажется, даже страшнее, чем мне. Он переживает мою боль, как свою, как и всякий порядочный муж. А мой муж — самый любимый.
— Саша, я сама пойду, только потихоньку, медленно.
— Я понесу тебя!
— Нет, тогда вызови скорую!
— Пока она проедет через пробки — ты родишь!
Саша прав, на его ВМВ мы быстро добираемся до больницы, нас ждёт уже Светла, кажется, она молдованка. Мне больно, больно, но я стискиваю зубы, кусаю губы. Кричать я не буду! Я сильная! Мой любимый рядом — и мне не страшно.
Необходимые процедуры — и мы в родзале.
— Светла, а где мой муж? Я не буду рожать без него! Саша!
Я теряю нить, не вижу мужа.
— Да здесь он, здесь, он надевал стерильный костюм Игоря! Потеряла мужа! Как же! Интересно, кто из вас больше боится?
Я ищу руку мужа, мне она необходима. И дышу, дышу, как собачка. Схватка! Захват Сашиной руки крепче. Он стоит сбоку от меня, ему не видно, сколько крови я теряю, но это допустимая норма. Иначе бы он обложил всех врачей, несмотря на то, что вообще он ругается крайне редко.
— Наташа! Схватка! Тужься, кричи!
— Тужиться буду, а кричать — нет! — моя скороговорка потешает бригаду.
— Кричи, любимая! И дыши!
Схватка, последняя, я тужусь, кажется, что лёгкие завернулись в трубку, мой крик, Сашина кисть руки в моей, ещё мой крик, и… Малышка, наконец, подала такой голос, что позавидовала любая оперная певица.
— Какая девочка! Смотрите! — голос Светлы, а я сквозь пелену в глазах пытаюсь рассмотреть дочку, Аришеньку, Арину Александровну Волкову.
— Саш, Наташа тебе руку не сломала? — тётя Светла сама принимала мои роды, теперь заботится о Саше.
— Саша, тебе больно? — я немного отдышалась, мне подносят дочку. Красавица наша! Наше чудо! Младенческий запах, такая сморщенная и смугленькая, но родная, такая родная. У меня и сердца будто нет — оно растаяло от любви к дочери. Но тогда что там ещё стучит? Саша одними губами прошептал: «Спасибо, родная, за дочь!» Он опередил меня, измученную, обессиленную, но я нашла силы ответить тем же: «Спасибо за дочку, родной!»
Саша бледный, без кровинки в лице, вытирает пот со лба.
— Интересно, кому больнее было! — смеются вокруг.
А я знаю, что половину боли мой муж взял на себя, иначе бы я точно кричала или анекдоты рассказывала. Я наслышена, что во время родов женщины и анекдоты рассказывают, и мужа проклинают, а уж кричааат!
Я же стойко вынесла роды, потому что сердцем чувствовала, что половину моей, нашей боли Саша взял на себя.
Когда-то я выбрала сердцем этого мужчину, а его меня выбрало. Мы выбирали сердцами!
Спустя три года.
— Кося, Кося, Кося!
Ариша очень любит своего крёстного, а он в ней души не чает. Сегодня он пришёл один, без Кати, своей жены, адвокатессы. Её Светла Михайловна уложила на сохранение беременности по возрастным показателям.
— Аришенька! Принцесса наша! А скоро у тебя родится братик!
Марат и Катя уже знают плод младенца? Ну, не может быть, что он что-то про нас с Сашей пронюхал. Саша пока и сам не знает, что… я снова беременна. Для меня самой сегодня утром стали подарком на очередную годовщину нашего знакомства.
Марат снова забавляется с Аришей: она пока не все звуки произносит, моя синеглазая девочка. И как тогда наш папа угадал цвет глаз дочурки! Мы с Сашей сидим на диване в гостиной, а меня прямо распирает: когда же закончится ужин, Марат уедет к Катерине, а я наедине покажу мужу тест с двумя полосами очередного счастья. Саша, никого не стесняясь, целует меня в шею. Ууу! Бесстыдник!
— Аришенька, а как зовут твоего папу?
Дочь смотрит на крёстного многозначительно: мол, ты сам что ли не знаешь…А потом выдаёт по слогам:
— Ша-шенька!
Марат, сдерживая смех, продолжает допытываться:
— А маму, Аришенька?
Дочура прикрывает ладошками свои глазки, как мои, такие же синие, но пока не такие тёмные, потом крёстному прикрывает и назидательно лопочет:
— Ата-шень-ка! Запомнил?
Теперь мы все не сдерживаем смех.
Дочка слышит и запоминает, как родители называют друг друга, и почему так, тоже поняла в свои три годика:
— Мама и папа юбят!
— Наташенька, а где наш-то крёстный? И Нины Ивановны не видно.
Вот уже год как мы приняли помощницу по хозяйству и няню для Ариши Нину Ивановну, замечательную женщину. Я сама её выбрала…Она, странным образом, похожа на мою маму, если бы мама дожила до возраста Нины Ивановны. А наш папа названный, наконец-то обрёл своё счастье. И я очень-очень рада, и не только потому, что Аришу она любит, как свою внучку: она симпатизирует моему крёстному. Поэтому в выходные они вместе поехали на хутор, скорее дачу.
Марат ушёл, Саша помог мне убрать посуду, Ариша заснула сама, даже сказки не понадобилось — набегалась, эмоций куча: папа подарил ей и мне, конечно, котёнка, беленького, с чёрными ушками. Он просто котёнок, не породистый, но так даже лучше. Я немного посердилась, но, видя, как радуется дочка, уступила.
В спальне меня ждал другой подарок, вернее несколько: цветы, кольцо с бриллиантом и муж, конечно. Он — самый важный и дорогой подарок.
В душ идём вместе, а там…Мой самый вкусный подарок — мой муж, а ему…
Муж шепчет в эйфории:
— Наташенька, любимая, сладкая моя девочка!
— Сашенька, любимый, достаточно! Ты сейчас уже дважды довёл до нас экстаза!
А он меня не отпускает из рук, сильных, мускулистых, любимых. Мои ноги у него на талии зацепились одна за одну. Он любит брать меня на весу, а я в его руках как маленькая девочка. Саша всегда восторгается: он большой, а я маленькая, и он счастлив обо мне заботиться и брать меня на руках, потому что тогда я вся для него раскрыта, хотя мне и скрывать-то нечего от мужа. Всё, что есть у меня, — всё его, но уж и я своего не отдам. Не отдам! Он мой! Мой друг и раб, муж и любовник, отец моей дочери и ещё не родившегося сына. Я целую его глаза, губы, шею…Вкусный мой!
— Ты считаешь экстазы? Раньше не считала!
— Посмотри налево, любимый!
— А что там?
Саша нехотя отпускает меня на пол и делает шаг к раковине, но направо. Я вечно путаю лево и право.
— Там ничего нет!
— Упало, наверное!
Я присела на край джакузи и жду, прикусив губу, чтобы не рассмеяться от предчувствия. Картина маслом: Саша увидел, наконец, тест на беременность с двумя полосками.
— Жена! — глаза любимого вот прямо сейчас выскочат из орбит. Мой обнажённый муж подпрыгивает, почти касаясь потолка. О, Боже, какой же он красивый! И мой! А я собственница.
Как же он счастлив! Подхватил меня на руки и закружил — благо ванная комната просторная. Целует, о Боже, как же я люблю этого мужчину!
— Сын! Наташенька! Сын? — в перерывах между поцелуями заветные слова. Опомнился:
— Голова не кружится?
— Кружится, любимый, но только от любви к тебе!
— И у меня кружится! Наташенька! Любимая моя женщина!
Через девять месяцев в семье Волковых родится сын, Сашенька, Наташа же обещала его так назвать!
За годы, проведённые вместе, Волковы, разумеется, будут и ссориться, и мириться. А Саша возьмёт себе за правило: если жена не права — промолчи лучше. Успокоится — разберёмся. Зачем надрывать сердца, если они уже выбрали друг друга.
КОНЕЦ.
Больше книг на сайте - Knigoed.net