Вода, холодная, ледяная, сковывающая все мои внутренности, принимает меня в себя. Костюм противно липнет к телу, намокшие волосы прилипают к лицу, мешают смотреть, где я. Я всё погружаюсь, погружаюсь в ледяную воду, по-моему, до самого дна, и, хотя я успела захватить ртом воздуха, но он катастрофически кончается. Мне бы выплыть, мне бы только вынырнуть, я умею плавать. Но прыжок с высоты отослал меня слишком глубоко, я не знаю, на сколько метров.
Лёгкие уже раздирает от нехватки кислорода, меня мучит удушие. Но я не сдаюсь, несмотря на липучий страх: преодолевая его, помогая себе руками, пытаюсь всплыть. Кислорода всё меньше. Посмотрела наверх — вода стала светлее. Но до спасительного выхода далеко. И вот он — животворящий вдох, и я, как поплавок, качаюсь на поверхности, а кашель (я всё-таки успела хлебнуть воды) раздирает горло. Откашлялась немного, протёрла глаза, вижу: Саша мечется в воде, ищет меня, зовёт во всё горло, приготовился нырнуть, но я успела прохрипеть:
— Са — ша, я здесь, помоги!
— Там, она, там! — кричат зеваки и показывают Саше, куда плыть.
Он мгновенно оборачивается и видит меня: красный костюм трудно не заметить.
Я уже смутно увидела широкие взмахи рук плывущего ко мне Саши, еле расслышала:
— Цепляйся за шею, держись!
Когда нас обоих несколько рук вытягивают из воды, я снова захожусь от кашля: вода всё же пробралась в лёгкие.
Но я в объятиях сильных рук!
— Быстро её в машину! — громко командует Игорь.
— Ну, вот, а ты боялась! — слышу голос Саши. Да, уж, теперь-то я на земле.
С нас обоих вода стекает ручьём. Кто-то предложил:
— Давай понесу, ты сам пострадал.
— Нет, теперь я сам, — рыкнул Саша. А после обвинил: — Вы все стояли и смотрели, как человек погибал, суки.
— Мужики! — слышен истошный крик, — Это же Волков, Александр Волков, гонщик. Ну, что ж вы, вашу мать!
Кто-то в толпе узнал героя, видно интересуется автогонками.
Берег перед мостом взрывается аплодисментами.
Теперь я узнала того гонщика с травмой бедра. Я оказывала ему помощь, а теперь он мне, но какую!
Я обняла Сашу, как родного, за шею, отпускать не хочется, вся мокрая, дрожащая, прижимаюсь к нему и плачу. Плачу от пережитого страха, что едва не погибла, что меня не бросил, спас самый лучший человек на свете, плачу от переизбытка эмоций. А Саша, крепко прижимая меня к себе, несёт на руках к машине скорой, лавируя между людьми: их ещё больше скопилось. А спасательной службы всё нет. Но вот кто-то крикнул:
— Спасатели едут. Два часа назад звонили им. Вот только пожаловали.
Что там дальше происходило, я не видела, потому что мы, как только выбрались из толпы, плюхнулись на сиденье нашей машины. Я — не обращая внимания на новый, весь мокрый костюм, а он — на свои с иголочки брюки, тоже все мокрые.
— Дайте одеяло, она замёрзла! — это Лена растерялась от испуга, а Саша и её смог расшевелить.
Саша кутает меня в одеяло, теперь я в импровизированном коконе, но отпускать от себя не решается. А мне тепло в его объятиях, тепло и уютно.
Так и сидим, укутанные одеялами, смотрим друг на друга.
«Какой же он хороший, — думалось мне, — детдомовцев спас и меня…».
В его тёмно-карих глазах я вижу неподдельный интерес ко мне. Его близость отодвигает только что пережитые события. Я чувствую, что меня как-то незнакомо повело. Такого со мной ещё не было. А я (вот нахалка) пристально разглядываю его. Мне бы согреться, уснуть, я всё смотрю, смотрю…
Аккуратный прямой нос, плавные линии подбородка, полные, красиво очерченные губы, притягивали взгляд. Его лицо ассоциировалось с ухоженными, умеющими себя держать мужчинами. Молодой, лет тридцати тёмный шатен. Мокрые волосы растрепались на ветру, но он не замечает этого беспорядка. Да и зачем. Он и так неотразим, хоть и мокрый. И даже не столько внешностью, сколько лёгкой, доброжелательной, приятной улыбкой.
А он всё смотрит, смотрит и усмехается:
— Попалась, пропажа! — Вспоминай! — лучится Саша и взглядом, и улыбкой.
Флешбек (воспоминание из прошлого) два года назад.
Трибуны автодрома гудят от наплыва зрителей, трасса ревёт моторами Лексусов, Фордов, Porsche 997 Cup
Зрители стоя приветствуют Porsche 997 Cup жёлтого цвета. Он первым вылетает на финишную прямую.
Когда по радио объявляют:
«За три этапа серии VLN победителями становится экипаж номер…
Состав: Александр Волков, Марат Соколов, Аркадий Светов». - трибуны просто взрываются.
— Волк, у тебя нога в крови, — Марат кивает на бедро друга уже в раздевалке. — Где тебя цепануло? Медицина! Эй, есть кто? Помощь нужна.
Марат всегда все Сашкины болячки замечает первым. Сашка и Марат из одного детдома. Двадцать пять лет вместе, стали как братья.
А потом Волков долго не мог забыть девчонку — студентку меда — с синющими глазами, которая обрабатывала ему рану.
Её напор, быстрота движений, живое улыбающееся лицо, дерзкий юмор сбивают гонщиков с толку:
— Комбинезон снять, приготовить доступ к ране, — командует, вынимая медикаменты, — ну, что застыл?
Улыбааается! Вот это улыбка! Мона Лиза отдыхает!
— Снимай, снимай, не сглажу! Да и чего я там не видела! Подумаешь, парень в трусах!…Хм!
А у Сашки в трусах всё как надо. Почему бы не показать?
— Сейчас будет больно, потерпишь? Подуть? — и снова дерзкая улыбка.
Девчонка быстро справляется с раной и достаёт клей.
— Ей, а клей зачем? — больной не понимает, и Марат смотрит с удивлением.
А она так язвительно, с ухмылкой:
— Сейчас буду тебя клеить!… Непротив? У? да, ладно, не бойся, БФ-6 — медицинский клей, — язвит и бросает мимолётный взгляд. Мимолётный и только.
Но Сашке и этого хватает, чтоб запасть на её синие глаза.
Её пальчики порхают по бедру, именно там, где рана, нигде больше, но…подрагивают, однако. Сашка на минуту замирает. Ресницы из-под её чёрных бровей то взмывают вверх, то ложатся на веко, прикрывая синие глаза. Но как только девчонка упорхнула, помахав ладошкой:
— Пока, мальчики, не болейте.
Волков выдыхает:
— И всё? И больше ничего? Марат, это что было? Мараат, ха-ха-ха, она меня домогалась, смотри! — Волков смешно кривит лицо, а несусветный ржач слышен даже за дверью.
— Кто тебя домогался, придурок! У тебя чо там? — блестя слезами от смеха, еле выговаривает тот, кося взглядом на стояк друга.
— Лечила? Клеила? Домогалась! Найду — вы-бу!
— Ты сначала найди! Ни имени, ни телефона! ха-ха-ха!
Друзья любили посмеяться.
Однако, с тех пор у Волкова подружки на одно лицо: обязательно с синими глазами.
С синими, но не такими, как у той девчонки. Той не нашёл, а может, плохо искал.
Может… была другая причина. Причина была. Веская.