-- Тогда, может быть, духовную семинарию окончили?
-- В советское время для нас это было невозможно, к сожалению.
-- Так как же вы осмеливаетесь судить о вещах, в которых, похоже, сами несведущи, и чему вы можете после этого научить других?!
-- С одной стороны, вы, конечно, правы... -- согласился Андрей Васильевич.
-- Я прав со всех сторон! -- категорично оборвал его Руслан Калимович. -- Каждый должен заниматься своим делом -- профессионально! -тогда и страна у нас будет богатой и процветающей.
-- Хорошо, -- не стал спорить Андрей Васильевич, -- а можно поинтересоваться, кто вы сами по профессии?
-- Со мной как раз все в порядке, -- ответил самодовольно попутчик, --я физик и интересуюсь исключительно физикой, доктор наук.
-- Замечательно. Хотя, конечно, тогда мне вас едва ли переубедить...
-- А вы попробуйте, дорога длинная! Если вам, конечно, есть что сказать по существу.
Глаза Руслана Калимовича потеплели. Когда оппонент повержен несокрушимой логикой твоих утверждений, его немного жаль. Всего-то неграмотный старик сидел перед ним. Андрей Васильевич, однако, не производил впечатление человека, готового сдать свои позиции. Он попробовал на вкус чай, с улыбкой добавил в него сахара и, наконец, со старческим энтузиазмом продолжил беседу.
-- Когда я просыпаюсь утром, дорогой друг, и открываю окно, то свежий ветер наполняет мою комнату, и тогда я всем существом чувствую, что это Господь приветствует меня!.. Я слышу, как во дворе на деревьях щебечут птицы, и понимаю, что они не беспричинно шумят, но так стараются изо всех сил прославлять Творца своего... В небесах сияет солнце, зажженное Богом, и обогревает всю землю... Неужели вы не видите этого? И когда я молюсь, то, смею вас уверить, взываю отнюдь не в пустоту, а ощущаю и слышу явственно ответ Небесного Отца, и оттого мое сердце наполняется великой радостью...
-- Все это лирика, извините, -- остановил восторженного собеседника Руслан Калимович, -- существуют ли у вас какие-либо более весомые аргументы?
Андрей Васильевич задумался. За окном мелькали огни какого-то селения. Поезд несильно качало.
-- Стало быть, доводы разума вас убеждают больше свидетельства чувств, так я понимаю?
-- Совершенно верно.
-- Ну что же, жил на земле две тысячи лет назад наш Спаситель и Господь Иисус Христос, и было у Него двенадцать апостолов...
-- Звучит, как начало у сказки... А точно ли жил?
-- Если бы вы -- о, простите меня, дорогой друг! -- интересовались не только физикой, то вам было бы известно, что и римские историки, и еврейские раввины оставили свои свидетельства об Иисусе. Заметьте, они не верили в Него как Сына Божьего, но написали о Нем!
-- Предположим, что это так, -- снисходительно согласился Руслан Калимович, испытав, впрочем, некоторую неловкость из-за пробела в своем образовании.
-- Итак, жил на земле две тысячи лет назад в Палестине -- и от этого никуда не уйти -- Господь Иисус, и было у Него двенадцать апостолов...
-- То есть учеников?
-- Да, двенадцать учеников. И клялись они Ему, говорит Евангелие, в своей любви и преданности.
-- А Иуда затем предал... я это знаю!
-- Прекрасно. А говорили, что только в физике вы сведущи...
-- Ну, это так -- элементарные общие знания.
-- Хорошо, -- продолжил Андрей Васильевич, -- а знаете ли вы, что десять из оставшихся одиннадцати апостолов, после предательства Иуды Искариота, вскоре мученически погибли в разных странах, проповедуя имя Господа Иисуса? Об этом, кстати, сообщает множество ранних авторов...
-- Не вижу здесь ничего удивительного, фанатиков на земле хватало во все времена. Разве не так?
-- Фанатиков? Вы сказали -- фанатиков?
-- Конечно, фанатиков. Разве умирать за абстрактную и бездоказательную идею загробной жизни -- это не фанатизм?
-- Согласен: умирать за абстрактную и бездоказательную идею загробной жизни -- это фанатизм, -- с этими словами Андрей Васильевич, как ни в чем ни бывало, принялся пить чай.
Руслан Калимович недоуменно посмотрел на старца: неужели это все, что тот собирался сказать? Но вот пастор, наконец, отставил кружку в сторону и столь же неожиданно заговорил вновь.
-- Вы слыхали когда-нибудь о группе людей, в которой более девяноста процентов участников приняли бы лютую смерть за заведомую ложь и лишь один из них умер в своей старческой постели (также не отрекаясь от своих убеждений, впрочем)?
-- Я думаю, -- ответил Руслан Калимович с улыбкой, -- что такую группу людей совсем нетрудно представить: миллионы безумцев в истории человечества отдали жизнь за свои фантазии...
-- Не могли бы вы уточнить, пожалуйста, кого вы имеете в виду, --попросил Андрей Васильевич.
-- Разумеется: среди них были и христиане, и мусульмане, и индусы... да кто угодно -- любые сектанты.
-- О, я с вами полностью согласен! Такое в истории бывало нередко.
-- И что?
-- А то, что мученичество за Христа первых Его апостолов -- это нечто совсем другое, чем смерть миллионов за веру в последующее время.
-- Какая же разница? По-моему, это одно и то же.
-- Нет, не одно и то же, -- загадочно улыбнулся Андрей Васильевич и опять принялся пить чай.
Руслан Калимович раздраженно ждал. Он не мог никак уловить логику собеседника, более того -- он опасался, что никакой логики не будет и вовсе, а он только понапрасну теряет время.
-- Итак, в чем же разница? -- напомнил он вопрос пастору.
-- А вот в чем, -- допив чай в кружке, продолжил старец, -- апостолы лично знали Христа, а последующие мученики -- как бы поточнее выразиться --могли знать Его только в духовном смысле слова...
-- И что из того? Я не понимаю.
-- Еще минуту терпения, и вам все станет кристально ясно, поверьте мне!
-- Я надеюсь на это...
-- Когда целый отряд солдат пришел взять под стражу Христа в Гефсимании, апостолы показали себя, увы, не с лучшей стороны.
-- Они испугались?
-- Испугались -- не то слово. Они в страхе бежали, позорно оставив своего Учителя. И Петр бежал -- тот, кто говорил, что даже если все от Него отрекутся, уж он-то останется верен! И Иоанн бежал -- любимый ученик Спасителя! И Симон Зелот -- а зелоты были самые отчаянные еврейские ребята тогда -- бежал впереди всех... Да, все убоялись страхом великим и разбежались! Явно не за смелость Иисус избирал их в апостолы...