Интерлюдия
Люди выходили из своих домов, чтобы присоединиться к, казалось бы, бесконечному живому ручейку, текущему в сторону главной площади Зэлеса. Жители города негромко переговаривались, улыбались, хмурились, останавливались, чтобы перекинуться со знакомыми парой-тройкой слов, обменяться новостями.
И он тоже вышел из дома, в котором прожил несколько лет. Он не имел никакого отношения к наннури, но уже так много о них знал, даже женился на аборигенке. Цель слиться с местными, стать одним из них была достигнута не сразу. Тут не любили чужаков, относились к ним с предубеждением, несмотря на приветливые выражения загорелых до черноты лиц.
Оливер Гольстар даже спустя три года не смог вписаться в местное общество, разительно отличаясь ото всех остальных аборигенов светлыми, выгоревшими на беспощадном солнце, волосами, и зелёными, как весенняя листва, глазами.
– Милая, давай поспешим, – Оливер замер у верхней ступеньки крыльца, чтобы нетерпеливо позвать жену. Девушка неуклюже, придерживая внушительный живот, медленно села на широкую лавку, стоявшую у входа.
– Помоги натянуть сандалии, если так спешишь, – капризно надула алые губы молодая женщина.
– Кликни служанку, – пожал плечами мужчина.
– Я хочу, чтобы это сделал именно ты! – упрямо вскинула острый подбородок темнокожая красавица. – Знаешь же, как сложно даются последние дни беременности и как мне хочется именно твоего внимания!
– Откуда такая уверенность, что скоро разродишься? – покачал головой Оливер, незаметно зло выдыхая. Но супруге всё же помог. Он не мог позволить себе относиться к ней с пренебрежением. Не для того терпел стервозный нрав и высокомерие всей это зазнавшейся семейки.
– Чувствую… Ты всё ещё ведёшь себя как чужак, и не понимаешь столь очевидных вещей, – фыркнула Халума, царственно приподнимая сначала одну ногу, затем другу. Натянув на отёкшие ступни суженой кожаные сандалии, Гольстар выпрямился и подал руку жене, чтобы помочь ей подняться.
– Нужно поспешить, иначе самые лучшие места займут.
– Папа снял дом, первая линия центральной площади, крыша у здания под навесом, нам будет удобно смотреть на всё свысока, в тени, наслаждаясь прохладным взваром, – выдала Халума, царственно протягивая руку супругу. Она не любила чужеземца, но именно его захотела в спутники жизни, несмотря на недовольства родителей.
Оливер был красив, разительно отличаясь от привычных ей мужчин, мгновенно привлёк внимание местных прелестниц, возжелавших заполучить экзотику в свои цепкие лапки. Но Халуми, дочь Лакума, оказалась быстрее и хитрее. И именитее, чего уж. И теперь все её подружки и врагини страшно завидовали счастью юной дочери одного из самых сильных Заклинателей Зэлеса. После Правителя Горна, естественно. Что не могло не раздражать её отца и его приближённых. Недовольство Горном было на самом пике, пока его маленькая дочь Шариз-Эльхам вдруг не поправилась, а потом и вовсе выяснилось, что девочка – маг воды. Невиданное чудо. И невольные рты на время плотно сомкнулись. Позиции вождя укрепились настолько, что пошатнуть их, пока не представлялось возможным.
– Почему мне никто об этом не сказал? – оскорблённо воскликнул Гольстар, сверля Халуму хмурым недовольным взором зелёных глаз.
– А зачем? Что это знание изменило бы? Ты бы предпочёл стоять в потеющей толпе, где ничего толком не видно и очень плохо слышно?
Оливер лишь скрипнул зубами, едва сдерживаясь, чтобы не ударить молодую жену по щеке. Сжав ладони в плотный кулак, постарался усмирить гнев. Беременная женщина прекрасно считывала эмоции стоящего напротив неё человека, и не смогла удержать торжествующую улыбку на своём прекрасном лице. Хотела было уколоть благоверного ещё раз, но в последний момент вдруг передумала.
– Пойдём, полагаю, основная часть горожан уже прошли на площадь. Жаль, что использовать паланкины на такие собрания запрещено.
"Ничего, потерпишь. Ножками поработаешь", – удовлетворённо подумал Гольстар, не испытывая к беременной супруге ни капли сочувствия и понимая того, в каком положении она сейчас находится. Любил ли он и ждал ли рождение своего первенца? Оливер не смог бы дать точный ответ. Но и отрицательных чувств не испытывал. Просто принимал своё будущее отцовство, как ещё одну обязанность.
Улочки города действительно уже были менее нагруженными, чем четверть часа тому назад. И Оливер с Халумой вполне спокойно, без толкотни, добрались до места назначения. Жена уверенно повернула в узкий переулок одного из небольших домов, после которого начиналась площадь.
– Вот это строение, – кивнула она на ничем не примечательно здание в два этажа.
Подле задней двери стоял один из телохранителей её отца. Воин с поклоном распахнул деревянную створку, пропуская пришедших внутрь.
– Ваши родители уже прибыли и ожидают вас на крыше. Напитки и еда поданы, госпожа, – у подножия лестницы их ждала пожилая, но очень подвижная женщина в белых одеждах – кормилица Халумы. На её красавца мужа старуха даже не посмотрела, словно тот пустое место.
"Недолго вам нос воротить, – презрительно подумал Оливер, – очень скоро весь ваш народ и волшебные воды Ньеры станут принадлежать моему повелителю, а вы окажетесь его презренными рабами. Дайте только время", – о том, что среди наннури появилась настоящая магиня, он уже донёс кому надо. А Ящеры (прим. автора: так называется специально обученная группа людей, подчиняющаяся Его Величеству Гастону, правителю Северного королевства, находящегося за пределами Лоллели), ставшие свидетелями силы маленькой принцессы во время великой охоты, наверняка подтвердят каждое слово в его послании. Тем не менее одна колдунья не помеха планам его короля. Её размажут и не заметят. Что может противопоставить юная магичка опытным воинам, среди которых точно будет парочка сильных магов? То-то и оно, что практически ничего.
Поднявшись на крышу дома, Оливер с удовольствием осмотрелся: у самого края, огороженного невысоким забором, разместили удобные кресла с мягкими подушечками на сиденьях, два из пяти уже были заняты: в одном разместился невысокий, но широкоплечий мужчина с густой чёрной бородой и искусно повязанным белоснежным тюрбаном на голове и золотистом халате – Лакум отец Халумы, в другом расположилась полнотелая женщина в богатом платье из тонкой многослойной ткани – Кирена мать его дражайшей супруги. Не хватало только Джахара – старшего брата Халумы, и именно его Оливер отчаянно ненавидел, до алой пелены перед глазами. Но пока успешно подавлял свои чувства, стараясь держать себя в руках, и на всякую колкость лишь улыбался. Не время, но час платить по счетам был всё ближе, только эта мысль держала эмоции Гольстара в узде.
– Как ты, милая? – Лакум встал и протянул к младшему ребёнку руки. Он позволял своей дочери всё, что ей только хотелось, брак с иноземцем был одной из множества уступок, коими родители баловали красавицу-дочь.
– Терпимо, – ответила девушка, садясь слева от отца. Оливеру достались лишь приветственные едва заметные кивки. Молодой мужчина, нацепив на лицо привычную беззаботно-воодушевлённую маску, присел рядом с женой, с другой стороны. Потянулся к полному бокалу с прохладным напитком, чтобы утолить жажду.
День верно клонился к вечеру, но жара всё ещё была удушающей.
– Скоро начнётся? – краем уха Гольстар прислушивался к беседе отца с дочерью.
– Горн и его семья недавно прибыли, думаю, что ждать осталось совсем немного, – ответил Лакум.
– А где Джахар?
– Я здесь, сестрёнка, – позади послышался насмешливо-безбашенный низкий рокот голоса старшего брата Халумы. Народ тут же поднялся со своих мест, чтобы поприветствовать наследника рода. – А ты что не встаёшь? Не рад меня лицезреть? – прищурив тёмные глаза, тихо рыкнул Джахар.
– Ой, прости, – сделав вид, что глубоко задумался, ответил Оливер и не спеша встал. – Твоё появление пропустил.
– Хватит, – сталь, прозвучавшая в голосе главы семейства, заставила вновь прибывшего проглотить гневную отповедь. – Ваши словесные пикировки изрядно мне надоели. Здесь им уж точно не время и не место.
– Хорошо, отец.
– Да, господин Лакум.
Стоило им всем устроиться на своих зрительских местах, как на специально установленное возвышение в самом центре площади широкими шагами поднялся Повелитель всего народа наннури – Горн Наннури, потом великих вождей. Мудрый правитель, замечательный отец и самый сильный воин Зэлеса. Со всем этим были согласны абсолютно все, в том числе и Оливер. Каждый раз, встречаясь с Горном, Оливер ощущал невольное почтение перед величием этого человека. Достойный противник, таким врага он искренне уважал. И несмотря на высочайший статус вождя, тот никогда ни на кого не смотрел свысока, ведя беседы с каждым, как с равным. Покосившись на семейство, частью которого он стал, подумалось: им бы поучиться у этого человека… многому.
– Жители Зэлеса, рад видеть вас всех! Пусть дыхание Лолелли согревает вас холодными ночами и овевает прохладой жаркими днями.
Каждый из присутствующих вскинул руку высоко вверх и сжал в кулак. Так же поступили и Оливер со своей семьёй.
Горн постоял несколько секунд в полной тишине, после чего кивнул и море рук опустилось.
– Сегодня я собрал вас всех по нескольким очень важным причинам. Первая, – небольшая пауза, – своим преемником назначаю Рондгула Наннури, моего сына! – в толпе разом послышались удивлённо-ошарашенные шепотки и даже возгласы. Наследование всегда шло по принципу первенства и пол не имел никакого значения, то есть по древнему закону повелительницей Зэлеса должна была стать Шариз-Эльхам. При условии, что первенец сам добровольно не откажется от "трона".
Оливер заинтересованно качнулся вперёд.
– Второе. Мной было принято очень важное решение. Не так давно на нас напали. В жестоком бою погибли ни в чём не повинные женщины, старики и дети. Вы потеряли своих мужей, отцов и матерей. И это была не последняя битва, я ожидаю очередного нападения. И уже сейчас наши воины готовятся противостоять врагу.
– Мы идём к границам Лондэ! – выкрикнул кто-то из толпы, за ним началось волнение, народ зашумел, множество голосов слились в один монотонный гул, оглушая, дезориентируя… Но не Горна Наннури. Мужчина сложил руки перед собой, спокойно ожидая, когда люди смолкнут. Долго ждать не пришлось – каждому присутствующему было любопытно, что скажет их Повелитель дальше.
– Нет. К границам Лондэ мы не пойдём! – эта весть выбила из колеи даже всегда равнодушного тестя Оливера: мужчина вскочил на ноги, лицо его покраснело то ли от гнева, то ли от обиды. Лакуму явно никто ни о чём подобном не доложил. Гольстар посмеялся про себя, думая, что Горн совсем не хочет приблизить к себе высокомерную семейку. Впрочем, не только Лакум его любимый наследничек негодовали, в этот раз волна шума была гораздо громче и продолжительнее предыдущей.
Кричали разное: "мы не предатели песчаного народа", "мы братья, должны помочь", "после Лондэ завоеватели придут на порог Зэлеса и сметут нас".
– То не моя воля. А богов! – не повышая голоса, лишь чуть качнувшись корпусом вперёд, сказал правитель и народ один за другим смолк. Каждое его слово было услышано, даже повторять не пришлось, впрочем, вождь и не собирался. Сила, шедшая от этого человека, была внушительной, не подчиниться ей не вышло ни у кого. Даже Оливер втянул голову в плечи, а кожа покрылась мерзкими холодными мурашками.
– Шариз-Эльхам, – позвал дочь Горн и на помост ступила маленькая девочка не старше десяти лет.
Алое длинное платье слабо колыхалось на лёгком ветру, которого до сего момента вообще не было. Принцесса шагала бесшумно, босые ноги словно вовсе не касались земной поверхности. Овальное личико сильно отличалось от других и не только светлой, белоснежно-тонкой кожей, которой будто никогда не касалось солнце, но и яркими глазами, такими синими, что у чужеземца на мгновение перехватило дыхание. Истинный маг. Он в своей жизни встречал лишь нескольких, и те были чудовищно сильными колдунами.
Перед собой Шариз бережно держала…
– Мои глаза меня обманывают?! – шёпотом вскричал Джахар, резко вскакивая со своего места, – хатэ?
Тем временем Эльхам встала по центру помоста, кивнула отцу и он, сжав хрупкое плечико, спустился вниз к стоявшей чуть в стороне супруге и сыну.
– Я принцесса Шариз-Эльхам, дочь своего отца, принадлежу славному роду наннури. Не так давно сила хатэ позвала меня, и моё сердце откликнулось на этот зов. Отныне я… Шаманка! И воля богов такова: мы все должны остаться здесь. Защитить свой дом и своих родных. Враг придёт одновременно во все города внешнего пояса сети оазисных поселений!
От этих слов душа Олава похолодела: весь план его повелителя, только что раскрыла вот эта маленькая пигалица…
Но додумать ему не дали, окунуться в панические мысли тоже.
Головной убор мягко опустился на распущенные тёмные волосы девочки, и тут же в разные стороны полетела волна силы. Как ураган, срывая с людей тюрбаны и платки, развевая на ветру полы халатов и подолы платьев присутствующих.
Волна силы выбила из нутра людей весь воздух, заставляя сердца на миг остановиться…
А потом Шариз-Эльхам запела.
В этот момент каждый житель Зэлеса и стар и млад почувствовали духовное единение друг с другом, что все они – великий народ сейчас… и навсегда.
Песен ещё ненаписанных, сколько?
Скажи, кукушка, пропой.
В городе мне жить или на выселках,
Камнем лежать или гореть звездой? Звездой.
Солнце моё – взгляни на меня,
Моя ладонь превратилась в кулак,
И если есть порох – дай огня.
Вот так…
Кто пойдёт по следу одинокому?
Сильные да смелые головы сложили в поле в бою.
Мало кто остался в светлой памяти,
В трезвом уме да с твёрдой рукой в строю, в строю.
Солнце моё – взгляни на меня,
Моя ладонь превратилась в кулак,
И если есть порох – дай огня.
Вот так*…
Звонкому голоску вторил ветер, подпевала вода из фонтана неподалёку, и даже звёзды загорались одна за другой в такт необыкновенной мелодии, что лилась из самой души юной Шаманки…
Прим. автора:
*«Кукушка» – песня рок-группы «Кино», написанная Виктором Цоем.