Сосновый лес
В ожиданьи дождей.
Балтийский август…
ПРИТЧА О ПРОРОКЕ: Распятие
И как настал день, собрались старейшины народа, первосвященники и книжники, и ввели Пророка в свой синедрион и сказали: ты ли Пророк?
Он отвечал им своим обычным любимым ответом:
— Вы сказали, не я сказал…
И отвели затем связанного Пророка к Правителю Римскому над Иудеей. Боясь Пророка и ища его гибели, обвинили его первосвященники и старейшины иудейские в том, что Пророк якобы провозглашает себя среди народа Царем Иудейским, а за этот бунт против власти один путь
— на Голгофу.
Могли бы они организовать и просто побиение Пророка камнями — толпа падка на дикие поступки — брось искру и вспыхнет пламя ненависти. Видимо, скудная жизнь ожесточает людей настолько, что готовы они искать виноватого в их бедах среди любых других, если тем паче
те другие отличаются формой носа или цветом волоса. Но не просто смерть его была нужна первосвященникам, а смерть позорная, смерть от руки власть предержащих, а
не от обезумевшей толпы.
И спросил Правитель приведенного к нему Пророка:
— Правда ли, Пророк, что ты говоришь, что ты Царь
Иудейский?
— Ты сказал, не я сказал… — Ответствовал ему Пророк.
И больше не ответил ни на один вопрос Правителя
Римского, чем немало удивил его.
Тогда, созвав первосвященников и начальников,
сказал им Правитель:
— Вы привели ко мне человека сего, как развращающего народ. Я при вас исследовал и не
нашел человека сего виновным ни в чем том, в чем вы
обвиняете его. Отправляю я его к Ироду Антипе, откуда родом Пророк, пусть он рассудит, опасен ли этот блаженный.
И спустя время, вернули Пророка от Ирода Антипы, и удостоверил тот, что нет никакой вины на том. И призвал
вновь Правитель Римский первосвященников и сказал второй раз: все я проверил и перепроверил — нет вины на человеке сем, сказал он о Пророке. Но первосвященники
продолжали настаивать на своем.
И грязно выругавшись, сказал на это Правитель:
"Ваша страна, ваши порядки… Ненавистно мне все, что вы творите даже во благо…" — и подписал приговор невинному.
И настал день казни. А день тот совпал с иудейским праздником Пасхи. И по обычаям той страны давали право народу, собравшемуся перед дворцом Правителя, помиловать одного из осужденных. И воля эта народная чтилась даже между первосвященниками иудейскими.
И вот уже собрался народ на придворцовой площади и гудел подобно улью пчелиному. А кроме Пророка, было
еще трое приговоренных, совершивших истинные
злодеяния. Правитель вышел на балкон и произнес народу:
— Итак, наказав Пророка плетьми, отпущу его ибо он
истинно невиновен.
Но весь народ стал кричать:
— Смерть ему! Смерть! Отпусти нам Варавву!
Тогда был в узах были некто по имени Варавва со своими сообщниками, которые во время мятежа сделали убийство.
Правитель снова возвысил голос, желая отпустить
Пророка:
— Чем же виновен перед вами этот безобидный человек?
Но толпа по-прежнему кричала:
— Распни, распни Пророка!
Правитель в третий раз сказал им:
— Какое же зло сделал он? Я ничего достойного смерти не нашел в нем.
Но народ, потерявший лик человеческий и забывший о том добре, которое изливал на них Пророк, продолжал с великим криком требовать распятия Пророкова. Толпа неистовствовала и кричала, потеряв разум:
— Да будет распят! На крест! Распни его!
И превозмог крик толпы, подталкиваемой первосвященниками. И Правитель, видя, что ничто не помогает, но смятение увеличивается, попросил воды и, сказав:
— Истинно невиновен я в крови праведника сего —
смотрите!