Собрались все довольно быстро, практически все пришли прямо с заседания Ученого Совета. Мария, как только пришел последний гость, позвала всех к столу. Она у меня отличная хозяйка: всегда все убрано, в квартире красивый интерьер, а уж готовит так, что все искренне поражаются, насколько все вкусно.
Только все сели за стол, как кто-то не дожидаясь даже момента, пока все утихомирятся, предложил тост за соискателя, как и полагается по негласному ритуалу. Практически сразу же, по армейскому принципу: "Интервал между первой и второй рюмками не должен превышать сорока секунд", я встал со вторым тостом. Уж я-то нарушил все правила приличия: вместо того, чтобы выпить за оппонентов, я предложил тост за Марию и закончил его заранее написанными для этой оказии стихами.
Поскольку все открыто восхищались Марией, то мне отступление от правил было прощено. Более того, все по очереди подходили к Марии и либо прикладывались к руке, либо даже целовали в щечку.
Ей вечером я написал экспромтом стих-благодарность:
ну, что бы я без нее сделал?
Февраль… А в воздухе — весна.
И мы с тобой опять без сна,
Как после длительной разлуки.
А за окном луны блесна
На небе ловит тучу-щуку.
От солнца по утрам капель
Последние сугробы сушит,
Как будто не февраль — апрель
Уже стучится в наши души.
А днем теплынь и благодать. И птицы в звонкой перепалке О счастье начали гадать,
Как древнеримские весталки…
Сережа. 1955, 23 мая
Сразу после первомайских праздников мы с Людмилой
расписались. После ЗАГСа с ребятами из группы ходили в кафе, отметили этот день вскладчину: договорились, что это нам вместо свадебного подарка. Но все же кто-то вопреки уговору насобирал денег на "столовое серебро": симпатичный набор ложек, вилок и ножей из нержавейки.
Мама была категорически против моего брака: а где вы будете жить? Мне всегда казалось, что такой проблемы нет: жили же мы вшестером в двухкомнатной квартире! Но, как сказала мама, дядя Павел считает это ненормальным. В результате родители Люды приняли нас, а ведь сами жили в одной комнате в коммуналке, где обитали еще три семьи! Так и жили мы впятером в одной комнате: Людкины родители, ее сестра, которая была всего на четыре года моложе Люды, да мы с Людой.
Жизнь началась напряженная: не дай Бог, кровать подозрительно скрипнет, или дышать начнешь неровно — тут же кто-то начинает ворочаться или вздыхать, будто молчаливо намекая: нельзя ли не заниматься любовью в общей комнате?
Ну, конечно, мы по молодости находим выход и из этого трудного положения!
Михаил. 1955, 23 августа
После защиты докторской, дождавшись
сорокапятилетия, я подал в отставку. К тому времени я уже имел приглашение в Ногинский Академгородок, куда меня пригласили заведовать лабораторией.
Мне очень хорошо! Я почувствовал себя настоящим мужчиной: сильным, нужным и щедрым. Моя любовь к Марии становится с каждым днем все сильнее и сильнее. Все мои чувства к ней разрастаются в страстную и ненасытную любовь. Она отвечает мне тем же. Наверное, более счастливыми, чем мы с ней, уже быть просто невозможно. Я никогда даже не представлял, что любовь к женщине может быть одновременно и столь возвышенна и чиста, и в то же время столь опьяняюща и безудержна!
В кружках глиняных налито
Терпкое вино…
Наше чувство в жаркий слиток
Нежно сплетено.
В третьей кружке свечка тает
В дымке голубой…
Тени по стенам витают,
Вторя нам с тобой… Завтра будет снова вечер, Вместе будем вновь. Зажигать мы будем свечи, Будем пить вино.
Снова нам с тобою тени
Будут отвечать.
И, как будто бы в смятеньи,
Задрожит свеча…
Мария. 1955, 12 сентября
Михаил такой нежный и заботливый. Даша сразу стала
называть его "папа". Олег называет его по имени-отчеству, Михаил Платонович, а не "дядя Миша". Мне Миша объяснил, что его сын, Сергей, называл его брата "дядя Павел", и после той ужасной истории, про которую он мне рассказал, его коробит подобное словосочетание.
Михаил очень переживает, что его сын почему-то не поддерживает с ним никаких связей. Поэтому мы с ним сразу же решили, Олег с Дашей будут избавлены от такой судьбы. Олег должен иметь возможность всегда видеться со своим отцом, когда бы кто из них не пожелал того. Если Олег полюбит Михаила и сблизится с ним — это хорошо, но ни в коем случае нельзя ограждать его от Владимира, не причиняя боли ни тому, ни другому. Вот Владимир зовет Олега на зимние каникулы, и мы с Мишей всячески поддерживаем эту идею. Мы с Михаилом все время говорим Сереже о Владимире только хорошее, хотя Михаил-то еще и в глаза Владимира не видел.
То же мы решили и в отношении Даши. Захочет Аркадий с ней повидаться — милости просим! Захочет ее в гости к себе пригласить — пожалуйста, правда, это только когда чуть-чуть подрастет, хотя бы лет до восьми.
Миша без ума от Дашки! Она не идет с его рук, что-то все время щебечет. Говорит она очень чудно, Миша даже стал записывать, говорит, что Даше самой будет очень интересно это прочитать лет через пятнадцать.
— А писиму ворона так громко кукушкает?
— А писиму сабака лужу кушает?
— А писиму желтые листочки спать легли, а зеленые
нет?
А недавно начали происходить странные вещи. Даша