Когда Брэдшоу нашел Винсента Эддисона, его коллега смотрел из окна рядом со своим столом. Там казалось было не на что смотреть: только небеса, потемневшие от мелкого дождя, густой туман, укутывающий окружающие здания и делающий их серыми.
— Ты в порядке, Винсент?
— Я, ах… — неуверенно начал Винсент, все еще смотря в окно. — Просто, я не делал этого долгое время.
— Все будет хорошо, — приободрил его Брэдшоу, — как ты хочешь разыграть это? Хороший-плохой коп?
— Как насчет плохой и плохой коп?
***
Тротуар был скользким и блестящим от дождя, который они пропустили, пока были в кафе.
— Полиция считает, что Бетти, пришедшая к дому Мэри и стучащая в ее дверь, не имеет значения? — спросил Том. — Ты считаешь, что они должны были опросить ее?
Хелен задумалась на мгновение.
— Бетти привели домой офицеры в форме. Они составили протокол, но, может быть, они не сказали детективам, расследующим дело о теле-на-поле…
— Шоне, — поправил он ее.
— …расследующим дело о Шоне, извини. Вероятно, никто, на самом деле, не связал воедино небольшую прогулку Бетти ночью с телом.
— Левая рука, правая рука, — сказал он ей, — одно и то же в каждой крупной организации, включая и полицию, что означает, что мы на шаг впереди.
— Если Бетти, действительно, что-то знает, — напомнила она ему.
— Она наверняка что-то знает, и я узнаю, что, если ее закостенелых сыновей не будет дома.
— Так теперь тебе нужно, чтобы я отправилась в логово ко льву?
***
Винсент нарушил правила. Он зажег сигарету в комнате для допросов, сделал затяжку, а затем стряхнул пепел в пепельницу на столе между ними. Глаза водителя грузовика следили за его движениями.
— Вы знаете, почему мы попросили вас прийти сюда?
— Вы сказали для того, чтобы помочь найти Мишель, — ответил Дэнни.
— Мы просто хотели поговорить с вами, Дэнни, — сказал Брэдшоу. — Дэнни, так?
— Да.
— Это сокращение от чего? — спросил Винсент. — От Дензела?
— Нет, — ответил глухо Дэнни.
Оба констебля посмотрели на него с подозрением. Дэнни почувствовал укол страха. Вероятно, будет лучше, если постарается сотрудничать. — Мое имя…
Брэдшоу прервал его.
— Ваше имя Дэнни? — он заглянул в бумаги перед ним. — Нет.
— Нет, — Дэнни почти заикался.
— Я так и сказал, — ответил Брэдшоу.
— Мое настоящее имя — Даррен, — быстро сказал он, прежде чем они могли прервать его снова, — но, когда я был маленьким, мой младший брат не мог произнести Даррен, — они оба нахмурились. — Он часто бегал за мной, потому что я был старше, и всегда кричал «Дэнни! Дэнни!», — они продолжили смотреть на него так, будто он мог все это выдумывать. — И, когда взрослые услышали, они все посчитали это забавным, так что тоже начали звать меня Дэнни… и как-то приклеилось. Теперь все зовут меня Дэнни, всегда звали. Он пожал плечами, чуть ли не извиняясь.
Последовало долгое молчание.
— Дэнни, ты чертовски хороший рассказчик. Это было увлекательно, ― наконец, сказал Брэдшоу.
— Ну, вы спросили меня…
Брэдшоу снова прервал его.
— Нет необходимости писать об этом книгу.
Дэнни посмотрел в жесткие глаза полицейского и попытался понять, что там видит. Почему они так с ним разговаривают? Это несправедливо. Он хотел пойти домой. Когда Брэдшоу не получил никакого ответа от нервного мужчины перед ним, он закричал:
— Нет?
— Нет! — закричал Дэнни в ответ.
Боже, они могли попросить его встать по стойке смирно прямо сейчас, и он бы сделал это, настолько он нервничал.
— Хорошо, Дэнни, — и Винсент засмеялся, одарив его сверкающей улыбкой «между-парнями», — не нужно кричать, а? Мы прямо тут.
— Простите, простите, просто я немного…
Винсент снова улыбнулся.
— Нервничаешь?
— Да, — кивнул Дэнни, благодарный за сочувствие.
— Почему ты нервничаешь, Дэнни? Что ты сделал, чтобы так нервничать?
Лицо Винсента было жестким, как камень, и таким же неумолимым.
— Ничего.
— Ты уверен? — спросил Винсент. — Будет лучше, если ты расскажешь нам все, лучше для тебя, лучше для Мишель, где бы она не была.
— Нет, — Дэнни был в шоке. — Я ничего не сделал. Я просто имел в виду, что вы заставляете меня нервничать, вот и все. Я не привык к такому.
— Не привык к чему?
— К полиции.
— Ты сделал что-то противоправное, да, Дэнни?
— Нет, Боже, нет, конечно же, нет.
— Мы хорошие парни, — Брэдшоу напомнил ему, — не так ли?
— Я знаю, я никогда не имел в виду…
— Ты не должен нервничать из-за нас, старина, — сказал Винсент, — только, если ты не скрываешь что-то, — Винсент наклонил голову набок, от чего стал выглядеть как любопытный пес. — Ты скрываешь что-то, Дэнни?
— Нет.
— Ты уверен?
— Конечно, я уверен.
— Ну, мы считаем, что, да, — сказал Брэдшоу, — по факту, мы знаем, что ты скрываешь.
— Я ничего не скрываю. Я не знаю, что случилось с Мишель. Не знаю.
— Мишель? — спросил Винсент невинно. — Кто сказал, что мы говорим о Мишель? — и он изобразил удивление.
— Ну… — стал заикаться Дэнни. — Что еще могло…
— Мы говорим о том, что ты прячешь в гараже, — сказал Брэдшоу.
Дэнни попытался выглядеть невиновным и непонимающим, но у него плохо получилось. Его глаза расширились, он даже облизал нижнюю губу нервным жестом.
— Я без понятия, о чем вы говорите…
— Прекрати, Дэнни, — сказал Брэдшоу.
— Мы нашли твой тайник, — спокойно сказал ему Винсент. — Тот, что ты так тщательно скрывал.
Дэнни пытался выглядеть так, как будто понятия не имел, на что они намекают, но он не обманул никого, и он знал это.
Брэдшоу потянулся под стол и взял знакомо выглядевшую хозяйственную сумку. Он перевернул ее, и содержимое высыпалось на стол перед Дэнни ― дюжина журналов. Каждый с молодой девушкой на обложке, очень молодой.
— Я не…
Дэнни, казалось, подыскивал подходящее объяснение, но ему ничто не шло на ум.
— Здесь лишь некоторые из них, — уведомил его Винсент. — Я оставил другие в гараже, на случай, если нам придется сделать все официально.
— Официально?
— Однако, все хорошо, да, Дэнни? То есть, мы все тут друзья. Никто не возражает против небольшой грязи, не в эти дни. Сейчас девяносто третий, а не шестидесятые, — приободрил его Брэдшоу, — у кого нет старого порно?
— Когда-то я хотел свою собственную модель «Плейбой», когда был юношей, — признался Винсент. — Как эту пташку из «Спасатели Малибу». Это просто мое личное предпочтение.
— Я больше неравнодушен к обычным леди, — поддержал Винсента Брэдшоу. — Грязная пташка соседка со своими пошлыми фантазиями о мойщике окон. Я больше реалист. Маловероятно, что я проснусь рядом с Памелой Андерсен, но у меня есть полшанса найти какую-нибудь пошлую домохозяйку в Дарлингтоне, чей старый муж уехал по делам и, когда я найду, я буду готов для нее, уж поверь мне.
Дэнни не мог скрыть своего облегчения. По крайне мере, они поняли.
— Не идут ни в какое сравнение с «Райдерс Вейвс» это специальный разворот в порнографическом мужском журнале «Фиеста», — сказал Брэдшоу, как ни в чем не бывало, — если ты понимаешь, о чем я?
— Да, — застенчиво сказал Дэнни, — думаю, да.
— Только вот, нет, Дэнни, — сказал Винсент.
— Ты не понимаешь, что он имеет в виду.
Настроение в комнате снова изменилось в одно мгновение.
Брэдшоу взирал на него этими пронзительными, лишенными эмоций глазами.
— Как видишь, то, о чем мы говорим — старая добрая порнография для взрослого мужчины с горячей кровью. О тех вещах, которые любой мужчина будет горд иметь в своем тайнике, пока его старая леди не прознает об этом. И даже, если узнает, ну, «Мне очень жаль, дорогая, но…», и ты можешь отшутиться, перевести стрелки. Она может не говорить с тобой день или два, но это… отлично, еще один добавленный бонус в большинстве современных браков. Но то, что было у тебя в тайнике — немного другое. Оно очень далеко от нормального.
— То же самое, — сказал Дэнни, но его голос стал слишком высоким. — Чуть жестче, вот и все.
— Откуда, во имя Бога, ты взял все это? — спросил Винсент.
— Амстердам, — пропищал Дэнни. — Я езжу в дальние рейсы, некоторые из них в Европу. Там много таких вещей. Все их смотрят.
— Нет, не смотрят, Дэнни, — сказал ему Винсент.
— Девочки в белых хлопковых трусиках, — запричитал Брэдшоу, — в школьной форме?
— С леденцами во рту, — пробормотал с отвращением Винсент.
— Они все совершеннолетние, — заверил их Дэнни, его голос снова надломился.
— Ты уверен? — спросил Винсент.
— Да, конечно.
— Как ты можешь быть, если только не ты делал снимки?
Брэдшоу поднял один из журналов и пролистал его.
— Большинство из них выглядит так, будто им, вероятно, четырнадцать, пятнадцать, — и он покачал головой из-за порочности мира. — Мишель пятнадцать, не так ли, Дэнни?
Лицо Дэнни покраснело, стыд жег его, как физическое ощущение. Что Фиона подумает, если узнает о его маленьком омерзительном секрете? Она никогда не поймет, а эти двое, вероятно, скажут ей ради забавы.
— Мне нужен адвокат, ― наконец, сказал он.
— Зачем тебе адвокат? — спросил Брэдшоу. — Тебя не арестовали, ни в чем не обвинили, — и он замолчал. — Зачем тебе адвокат, Дэнни? Что ты сделал?
— Ничего.
— Только виноватые мужчины просят адвокатов, Дэнни, — сказал Винсент.
— Была ли это ее ошибка? — спросил Брэдшоу, его тон снова стал нормальным. — Ставлю, что да, — и он кивнул, как будто случайно натолкнулся на правду. — Она расхаживала вокруг в своем белье? Вероятно, она не понимала, что делает, — предложил Брэдшоу, — или, может быть, понимала. Так и было, Дэнни? Она наслаждалась, утирая тебе нос?
Дэнни потряс головой.
— Ты хотел преподать ей урок, показать, что к чему, хм-м, пока ее мать вышла в магазин? — спросил Брэдшоу. — Вела ли она себя, будто хочет этого поначалу, а затем внезапно меняла мнение? Вот почему тебе пришлось изнасиловать ее? Вот почему ты убил ее после? Если она собиралась рассказать своей матери, мы поймем.
— Я не… — запнулся Дэнни, протестуя. — Я никогда не трогал Мишель.
— Ну же, Дэнни, ни разу? — пожурил Брэдшоу, — все это время под одной крышей? Ты должно быть думал об этом.
— Где она, Дэнни? Что ты с ней сделал? — спросил Винсент. — Ты знаешь, что хочешь сказать нам, а мы узнаем, так или иначе, так что сэкономь нам время и труды.
— Ты почувствуешь себя намного лучше, когда расскажешь, — добавил Брэдшоу, — поверь мне. — Это будет казаться огромным весом, поднятым с твоих плеч.
— Я хочу…
В глазах Дэнни появились слезы, и он сморгнул их, прежде чем продолжить.
— Что ты хочешь? — спросил Брэдшоу. — Расскажи нам, Дэнни, — подтолкнул он.
— Мне нужен адвокат, — повторил настойчиво Дэнни, затем большой мужчина вытер глаза.
Брэдшоу медленно встал и навис над Дэнни, как темное облако.
— Я не был уверен до этого момента, — сказал он запуганному водителю грузовика. — Я хотел дать тебе кредит доверия, пока не увидел твою реакцию на твой… — он, казалось, подыскивал подходящие слова, — маленький грязный секрет.
Констебля придвинулся еще ближе.
― И затем я знал, просто знал, ты тот еще подлец. Ты скрываешь что-то, и мы теперь знаем, что. Что ты сделал с ней? Что ты сделал с Мишель?
— Я… ― голос Дэнни прозвучал писком, и он прочистил горло. — Мне нужен адвокат.
Винсент и Брэдшоу обменялись взглядами.
— Нет нужды в этом, Дэнни, — обходительно сказал Винсент. — Мы закончили, пока что.
***
— Мы сидим здесь больше часа, — сказала она ему.
— Такова журналистика.
— Нет, — сказала Хелен, — журналистика — это написание вещей. Ведение наблюдения за домами людей, ожидание, когда они уйдут, это для полицейских или частных сыщиков.
— Ты можешь постучаться к ним в дверь, но я подозреваю, что это не сработает. Я говорю по опыту, — напомнил ей Том.
Они еще какое-то время посидели в тишине, наблюдая за домом Бетти Тернер через лобовое стекло машины Тома.
— Как он делает это? — внезапно спросил Том, как будто Хелен имела доступ к его мыслям.
— Делает что?
— Заставляет их пойти с ним, — он пожал плечами, и она поняла, что он говорит о Ловце детей.
— Они не маленькие девочки. Им по десять или одиннадцать лет. Они знают, что нельзя разговаривать с незнакомцами. Все девочки знают в их возрасте. Знают ведь? Ты знала?
— Предположу, что да, — она на мгновение задумалась, — да, я знала в этом возрасте, конечно же, знала.
— Ты бы знала, — сказал он. — Самая наивная девушка в мире знала бы, что не нужно садиться в машину к незнакомцу, — и он посмотрел на нее. — Знала бы?
Хелен кивнула. Она попыталась вспомнить, как много она знала на самом деле о мужчинах, изнасиловании и убийстве, когда ей было двенадцать лет. Немного, но достаточно, даже тогда. Это вбито тебе в голову. Ты не разговариваешь с незнакомыми мужчинами или садишься в их машины и не отправляешься покататься. Если ты так сделаешь, случится что-то ужасное.
— Я не знаю. Только если он не хватает их с улицы, засовывает в свою машину…
— Нет, — сказал он с такой уверенностью, которая не подразумевала никакого возражения, — никакой борьбы, никаких свидетелей, никто даже не сообщал, что видел, как Ловец детей тащит ребенка в машину. Ни единожды. Несмотря на то, что говорят люди, если девочка закричит достаточно громко, люди прибегут. Конечно же, прибегут.
— Так как он делает это?
— Хотел бы я знать, — признался он, — и почему полиция все еще не нашла тело Мишель? Всех других нашли быстро. Он не сжигает и не хоронит их, просто оставляет их за городом и ждет, пока их не найдет первый попавшийся.
— Вероятно, место более уединено, и никто еще не натолкнулся на нее.
— Или он все еще удерживает ее, или она вообще не жертва Ловца детей. Вероятно, кто-то еще похитил ее, или она исчезла.
— Люди просто так не исчезают, — сказала она. — Не так.
— Да, исчезают. Люди исчезают постоянно, множество людей. Ты просто не обращаешь на это внимания. Никто не обращает. Ты знаешь, о скольких пропавших людях сообщалось в прошлом году по всей стране?
— Нет.
— Отгадай, — побудил он ее.
— Ни малейшей идеи.
— Попытайся, ты ведь образованная женщина. Как много людей, ты думаешь, просто поднимаются и растворяются в воздухе, оставляя своих друзей и семьи без понятия об их местонахождении или даже, живы они или нет.
— Как мне представляется, много, — ответила она. — Должно быть больше, чем можно предположить, так что я скажу, что три тысячи.
— Даже не рядом.
Она распахнула глаза, задумалась, переоценивая свои подсчеты.
— Тогда сорок тысяч.
Он покачал головой.
— Больше чем двести тысяч.
Она казалась искренне шокированной.
— Я и не знала, что так много.
— Мы склонны думать об этом так, что будто бы подростки сбегают в Лондон, связываются с наркотиками или проституцией, но исчезают люди разного возраста ведущие разный образ жизни. Некоторые возвращаются через пару дней или недель, но другие исчезают на годы. Взять, к примеру, мужчин среднего возраста, которые ломаются под давлением работы или ипотеки, и они просто исчезают.
— Оставляя своих бедных жен собирать себя по кусочкам.
— Женщины исчезают тоже.
— Ставлю на то, что больше мужчин.
— Не всегда, — его настроение, казалось, испортилось при этих словах.
— Ты можешь привести пример? — спросила его она. — Спорю, что это исключение, которое подтверждает правило.
Она не собиралась позволить ему соскочить с темы, полагая, что женщины также часто сбегают и бросают свои семьи, как и мужчины.
— Да, есть, — сказал Том. — Моя мать.